Люцифер: проповедь демона

Происходящее вокруг не вызывало у меня ни отвращения, ни соблазна. Скорее — напоминало страшный сон с причудливыми фантазиями, будоражащими сознание перед пробуждением. Только я не спала. Десятки глаз изучали меня с плохо скрываемым любопытством, обнажённые демоны и их спутницы тянули ко мне свои руки, желая попробовать человеческую особь на вкус. Многие никогда не видели непризнанных, и это было заметно по их горящим глазам и маниакальным улыбкам. Инстинктивно прижимаюсь к Сатане ближе. Раздаются вздохи, полные разочарования. Впрочем, далеко не все теряют надежду отведать деликатес, предназначенный не для них. В глубине толпы стоял он. Незнакомец, безумные глаза которого я запомнила во время танцев. Он скалился, кнут из перевитых верёвок обрамлял его запястье и спускался до самого пола, ожидая чего-то или кого-то… — Лучше идите за мной, иначе попадёте в неприятности, — Сатана берёт меня под руку, и я послушно иду за ним, стараясь аккуратно перешагивать через клубки нечеловеческих тел, сплетённых воедино, биологических жидкостей и длинных волос. — Садитесь, — повелитель ада немногословен, властная рука указывает на подушки у его трона, и я снова повинуюсь, готовая на что угодно, лишь бы не оказаться во власти безумства и похоти. Сатана садится на кресло, обшитое красным бархатом, оно трещит под его весом, и кое-где через ткань пробивается что-то белое. Человеческие кости. Боюсь пошевелиться, прикосновение к моим волосам выходит невесомым, но требовательным. Он хотел, чтобы я смотрела на него снизу вверх, восхищаясь его величием. Он хотел видеть меня рядом, у его ног, как приручённого зверя. — Как долго это длится? — я поднимаю на повелителя ада свой взгляд, и ловлю на себе блеск его чёрных глаз. Всё это время он смотрел на меня и ждал, пока я обращусь к нему, когда спрошу что-то, и тогда он со снисходительностью ответит: — До последней капли пота… Не в силах больше видеть обезумевших от желания демонов, закрываю глаза. Но я всё ещё слышу их. Слышу их стоны и крики. Какофонию звуков. И нет им ни конца, ни края. Холодные пальцы задевают кожу головы, а затем тянут на себя, совсем чуть-чуть, но и этого становится достаточно, чтобы убедиться — эта же рука несколькими часами ранее с остервенением хватала меня за волосы. — Повелитель. Открываю глаза и едва сдерживаю крик, когда знакомый силуэт, не имея на себе из одежды ничего, кроме чёрной треуголки, подходит довольно близко к трону. Он кланяется, и его длинные, светлые волосы касаются пола. — Асмодей. — Сатана приветствует его довольно холодно. — С чем пожаловал? Демон ухмыляется, крылья его тонкого носа шумно вдыхают спёртый воздух, рука с плетью заведена за спину. — Эта смертная… — Губы Асмодея, тонкие и потрескавшиеся, расходятся в мерзкой улыбке. — Отдай её мне. — Если уйдешь прямо сейчас — притворюсь, что этого разговора не было. Сатана поднимается с трона, и демон делает шаг назад. Глаза Асмодея, чёрные как смола, сужаются, белые зрачки растягиваются и начинают делиться до тех пор, пока склера не начинает походить на бездушное космическое пространство с миллионами звёзд. — Она нужна тебе? — демон хмыкает и манерно покачивает бёдрами, его бледные пальцы придерживают утончённую талию. Он дрожит, то ли от возбуждения, то ли от гнева. — Уходи. Одно слово. Тяжёлое и вязкое. Асмодей проводит ладонью по своему животу. Играючи скользят по жилистому телу пальцы. Он задерживает на мне взгляд, а затем молча уходит, всё ещё не выпуская из рук чёрную плеть. — Кто это? — я смотрю ему вслед, на изящную походку, выступающие под кожей позвонки и длинные волосы, спешащие повторить движения худосочных бёдер. — Один из князей ада. — Сатана равнодушно пожимает плечами и берёт в руки гроздь винограда. — Заносчивый, но хороший работник. Его пальцы с лёгкостью отделяют ягоды от веток, а затем кладут сразу несколько штук в полуоткрытый рот своего владельца. Челюсть сжимается, и острые зубы раздавливают кисло-сладкие плоды. Повелитель ада жмурится от удовольствия. — Мой сын не очень понимает, чего хочет по жизни. Бестолковый ребенок. Внезапное душеизлияние Сатаны вводит меня в ступор. Чего он хочет добиться своими изречениями? — Он привык только получать. И пальцем не пошевелит, если не затронуто собственное достоинство. Ждёшь от него чего-то хорошего? Зря. Люцифер не способен на это. Он эгоист. И низкоранговый узурпатор. Повелитель ада расстегивает единственную пуговицу на твидовом пиджаке, поправляет запонки и поворачивает голову в мою сторону. — Вам нравится такое отношение? Готовы терпеть его и дальше? Мой взгляд упал на сына Сатаны, который не терял времени зря и вовсю зажимался в углу с фигуристой демоницей. К горлу начал подкатывать предательский комок. — Вы здесь по вине Люцифера. Но ему Ваша компания неинтересна, было бы иначе — он не оставил бы Вас наедине со мной, милая моя, милая Вики. Повелитель ада отрывает от ветки ещё одну ягоду и протягивает мне, терпеливо ждёт, пока я открою рот, а затем опускает её прямо на язык. Холодные пальцы скользят по моему подбородку, останавливаются на щеке, а затем снова находят пристанище на подлокотниках вычурного кресла. — Он боится Вас. Значит, есть за что… — тихо говорю я. Я могла поплатиться за свои слова и, наверное, где-то в глубине души и хотела этого. Хотела закончить эту нелепую жизнь после глупой смерти, перестать бороться и искать несуществующий смысл всего происходящего вокруг, упасть в небытие с распростёртыми объятиями и дать пустоте поглотить чувства и мысли. Но вместо этого… Сатана рассмеялся. Рассмеялся так громко, что на нас все снова обратили внимание. Все, кроме Люцифера. — Ох, Вики, — повелитель ада стёр выступающую под глазом слезу указательным пальцем и снова одарил меня снисходительным взглядом, его глаза задорно блестели. — Люцифер меня боится. Есть за что. Но он всё равно оставил нас с Вами наедине. Теперь Вы понимаете? Ничтожество. Я — ничтожество. Мне хочется плакать, но не из-за слов Сатаны. Нет. Он был прав, и от этого было чертовски больно. — Я вижу Вашу скорбь. Если Вы того пожелаете, этот несносный мальчишка получит по заслугам… — повелитель ада смотрит на меня… с сочувствием? Способен ли он на это? — Нет. — Говорю не раздумывая. Я не хочу, чтобы Люцифер страдал. Сатана ухмыляется, его рука тянется к моим волосам, он не без наслаждения проводит по ним снова и снова, пока на его щеках не появляется лёгкий румянец. — Вы так красивы, Вики, но почему Вы так себя не цените? — Я не могу ощутить свою ценность, сидя на подушках у Ваших ног. — Вы можете сесть НА мои ноги. Смотрю на повелителя ада снизу вверх, он произнёс эту фразу так беспечно, словно она сама желала высвободиться из его нутра. Видимо, безрассудство и импульсивные поступки — это то немногое, что связывало их с Люцифером как родственников. — Грош цена Вашим словам про мою ценность. Вы же сами ставите меня на колени. Сатана несогласно машет головой, а затем делает то, чего я ожидала меньше всего — садится со мной рядом на подушки. — Что ж, теперь мы с Вами в одинаковом положении. Широкие ладони накрывают мои бёдра, и воспоминания о прошлой ночи сразу же освежаются в памяти. — Делить всех на хороших и плохих — недальновидно и неправильно. — Повелитель ада наклоняет голову вбок, не спуская с меня пытливого взгляда. — Если ада не будет, кто же накажет грешников, при жизни творящих такое, от чего, по началу, у меня волосы вставали дыбом? Нужно относиться к людям лучше? Педофилов, каннибалов и убийц вместо пыточных пускать в райские пущи? — Они заслужили наказание, но вечные пытки… Сатана морщит нос. — Скажите это родственникам людей, которые обречены вечность их оплакивать. — Но как же… — Некоторые жертвы не могут попасть в рай. Если тело не захоронили как положено — шанс упущен. Они скитаются в небытие. — Вы не похожи на гуманиста. — Я таковым и не являюсь. Просто вершу правосудие. Мужчина передо мной жесток, эгоистичен, но честен. Принимаю своё поражение. Люцифер за его спиной где-то в глубине зала всё никак не насытится новой пассией. Мой взгляд не остаётся незамеченным Сатаной. — Вики. — Повелитель ада мягко обхватывает рукой мой подбородок, и наши лица оказываются друг напротив друга. — Это именно то, о чём я и говорил, Вы недальновидны и не цените себя как личность, являетесь полной противоположностью своей матери, но… Ваш ум, Ваша тяга к знаниям… — подушечки пальцев касаются шеи, останавливаются между ключиц. — Позвольте мне Вам помочь. — Мне не нужна помощь. Мужчина ухмыльнулся, всего на мгновение показались его клыки цвета слоновой кости, а затем также стремительно пропали из виду. — Чаще всего я слышал подобное от тех, кому помощь была необходима. Он тянется ко мне. Я слышу его дыхание, шумное и горячее. Упираюсь спиной в стену, но Дьявол не отстаёт ни на сантиметр. Он ползёт ко мне на коленях, ладони — вдоль моих вытянутых ног, большие пальцы касаются щиколоток, икр, а затем и бедёр. Наши лица слишком близко друг к другу, Сатана нависает надо мной подобно скале, своим телом огораживая от происходящего вокруг безумства. Я вижу, как пульсируют артерии на его шее, как чернеют вены и выпирают мышцы через тонкую ткань рубашки. Каждая пора на его теле дышит, жадно всасывает воздух, а мне мерещится, будто его облик претерпевает изменения, а, может, он и правда меняется — понять это сквозь приглушенный свет, возбуждённые вздохи и буйство запахов почти невозможно. Дьявол предлагает мне заключить контракт, соглашение. Поможет ли он мне? Вероятнее всего, но что стоит за маской добродетеля, коим он не является? — Что Вы подразумеваете под помощью? Что Вы хотите мне дать? — Знания этого мира. Мудрость. — Сатана отвечает сразу же, не колеблясь. — Вы заслуживаете этого. — Что Вы хотите взамен? Повелитель ада улыбается, его губы касаются моего лба, виска и останавливаются у мочки уха. Он делает глубокий вдох, а затем также долго, томно выдыхает. Горячее дыхание опаляет шею, ненавязчивый сладкий аромат с горчинкой обволакивает каждую клеточку кожи. Мне становится жарко. — Вас… От Дьявола пахло лакрицей, полынью и мёдом. Когда я была жива, и моё сердце билось по-настоящему, я пила похожие по запаху микстуры в моменты мучительного кашля. Тогди они были для меня спасением, сейчас же… — Я вижу, как Вы колеблетесь. — Сатану не смущает моё молчание, а, кажется, наоборот. — Но я могу подождать… Он отстраняется от меня, встаёт на ноги, оттряхивает костюм. Я же следую его примеру, а затем делаю несколько шагов в сторону зала. — Вы вольны делать, что пожелаете, но на Вашем месте я бы не отходил далеко отсюда. Его слова теряются среди толпы лебезящих перед друг другом демонов. Я хочу покинуть это место. Больше не могу смотреть на Люцифера. На его отца. На обезумевших подданных. Останавливаюсь перед тяжёлой дверью, тяжело вздыхаю, и меня поглощает тьма. — Я могу подождать, впереди целая вечность… — Сатана садится на трон, не в силах сдержать улыбки. Он знает, что девушка к нему обязательно ещё вернётся.