Long Live

Леви сказал тебе принять ванну, а сам пошёл готовить для вас чай. Он хотел, чтобы ты чувствовала себя комфортно, пока рассказываешь ему о чём-то таком глубоком и явно расстраивающем тебя. Ты ценила то, что он не давил на тебя, но не могла избавиться от чувства, что между вами всё становится невероятно сложным. Ты стала его «работой», так сказать, и как бы сильно ни хотела сбежать, он каким-то образом удерживал тебя. Желание узнать больше друг о друге. Два человека, которые обычно так сдержанны и не открываются ни одной душе. Необходимость быть ближе друг к другу, даже если большинство людей сочли бы, что вы ненавидите друг друга до глубины души, ты и сама думала об этом некоторое время. Но их и твои убеждения не далеки от истины. По правде говоря, ты влюблялась в него, медленно и сильно, и он был рядом с тобой. Ты могла бы вполне счастливо оставаться в горячей ванне, от которой исходил пар, крошечные капельки воды стекали по твоей коже, пока ты скользила мылом по ногам. Так было до тех пор, пока твои мысли не решили напомнить тебе, что ты была полностью обнаженной в ванной своего капитана, а он, скорее всего, был всего в нескольких метрах от тебя. Ты тщательно смыла остатки мыльной пены, оставшейся на твоём обнаженном теле, и выжала воду, с кончиков своих чистых локонов. Ты осторожно вылезла и потянулась за сизым полотенцем, которое висело на деревянной перекладине, и вытерлась, как можно лучше, прежде чем вытащить пробку из ванны. Завернувшись в полотенце, ты открыла дверь в спальню Леви, сразу почувствовав разницу в температуре, вздрогнув от свежего воздуха. Ты посмотрела на его кровать и заметила, что твоя старая одежда исчезла и была заменена новой из твоего шкафа. Ты скучала по маленьким проявлениям доброты Леви и до сих пор не понимала, насколько сильно. Ты проверила, плотно ли закрыта дверь в его кабинет, прежде чем переодеться. Ты, правда, не хотела страдать ещё и от смущения, если он увидит тебя голой, вместе со всем остальным, через что вы с ним прошли за последний месяц. Ты быстро переоделась и взъерошила волосы полотенцем, изо всех сил стараясь поймать оставшиеся капли и зачесала их пальцами, тебе было всё равно, что на голове был беспорядок, Леви видел тебя и в гораздо худшем состоянии. Сделав глубокий вдох, ты открыла дверь и вошла в его кабинет. Он сидел за своим столом, уткнувшись в документы. Он подвинул стул, чтобы ты могла сесть. Рядом с ним стоял чайник с чаем и две чашки. – Садись, – сказал он, не отрывая глаз от своей работы. Ты сделала, как он сказал, и села. Вскоре после этого он положил перо и взглянул на твои захватывающие дух черты лица, затем взял чайник и разлил чай по чашкам. Он передал тебе твой, и ваши пальцы на мгновение соприкоснулись. – Спасибо. – Пожалуйста. Убрав его руку, ты обхватила пальцами чашку и поднесла её к губам, осторожно потягивая, теплая жидкость скользнула вниз по горлу. Тебе пришло в голову, что это был первый раз, когда Леви приготовил тебе чашку чая, и ты должна была признать, что была впечатлена, чай был восхитителен на вкус. – Мне жаль. – Он неожиданно выпалил, и ты посмотрела прямо в его глаза. Его извинения были значимы и искренни. Ты усмехнулась в ответ, – мне тоже. Последовала долгая пауза, вы рьяно смотрели друг на друга, возможно, слишком долго. – Ты не должна рассказывать мне о своём прошлом, если тебе слишком тяжело. – Он говорил со своим обычным пустым выражением лица. – Нет, я хочу. Думаю, если ты будешь знать, то мог бы понять меня немного лучше. – Хорошо... но ты можешь остановиться в любой момент. Ты кивнула и посмотрела на свой браслет из лунного камня, отпустила чашку и провела пальцами по её внешней стороне. Ты задумалась на минуту, не зная, с чего начать. Обычно тебе было легко просто начать болтать без умолку, но сейчас всё было по-другому. Не только сложно, но и очень личное. – Расскажи мне о своём отце. – Леви помог тебе начать. Ты посмотрела на черноволосого и улыбнулась при мысли о своём старике. – Он был хорошим человеком. Кузнецом. Моим защитником. Он так хорошо заботился обо мне и моей матери, – нахмурилась, – не то чтобы она этого заслуживала. Ты усмехнулась. – А? – Капрал откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. – В тот день, когда он умер, военная полиция заплатила ему большую сумму денег за выполнение огромного заказа на лезвия, необходимых для УПМ, которыми они пользовались, – ты сделал еще один глоток чая, – я была так взволнована. Наконец-то я попробую этот восхитительный шоколад, о котором так долго мечтала. Мой папа обещал мне, что однажды купит мне шоколадку, мы сядем на диване, и будем наслаждаться ею вместе. Леви погрузился в созерцание тебя, пока ты вспоминала своё прошлое. Твои светло-розовые щеки и влажные локоны, которые идеально ниспадали на плечи. Он не видел, чтобы ты улыбалась или вела себя так страстно, как сейчас. – В тот день он буквально прибежал домой и вытащил меня из дома. Это звучит глупо, знаю, радоваться чему-то такому маленькому и незначительному, но… это был шоколад! – Ты хихикнула и снова обхватила руками горячую чашку с чаем. Сделав глоток чая, Леви начал понимать, как много для тебя значат мелочи жизни. Шоколад – одна из них. Браслет, который ты носила – другая. – Ты исполнила свою шоколадную мечту? Твоя улыбка быстро исчезла, когда-то радостное выражение лица сменилось страданием, и ты покачала головой. – Нет. У нас не получилось. На мгновение воцарилась тишина. – Пара головорезов набросилась на нас на улице, требуя, чтобы мой отец отдал деньги. У них были ножи, они угрожали порезать меня, если он не сделает этого… не знаю, почему, но… он решил дать отпор. Я умоляла его остановиться и просто отдать им деньги, но он не слушал. Сочувствие переполняло Леви. Он видел, как тебе больно говорить об этом. Снова переживать мучительное воспоминание. Он абсолютно понимал, что ты чувствуешь, и если бы он сам не был таким закалённым, он бы с радостью обнял тебя и утешил бы здесь и сейчас, но ему это просто не казалось правильным. Он не мог заставить себя быть таким парнем. Он потерял себя, как и ты. Ваши жизни изменили вас обоих. Ты медленно продолжила, нахмурив брови, вспоминая каждую мелочь. – Не успела я опомниться, как он уже истекал кровью у меня на руках. Он выглядел таким испуганным. Я кричала прохожим, чтобы они помогли, но... они просто продолжали идти. Он умирал, и ни один человек не обратил на это ни малейшего внимания. Я пыталась остановить кровотечение, но оно было таким сильным, а мои руки были такими маленькими. Он плакал, и всё, что я могла, это держать его за руку… я чувствовала себя такой бесполезной. Я умоляла его не бросать меня, держаться, и что мы обязательно купим шоколад, но... – Остановись. Приказал Леви, и ты озадаченно посмотрела на него. Он открыл ящик стола, достал оттуда коробку бумажных салфеток и поставил их рядом с тобой. Только тогда ты осознала, что твои щёки были в слезах, а руки так сильно сжимали чашку с чаем, что она могла разбиться вдребезги. – Чёрт. Прости. – Ты застенчиво фыркнула и вытащила салфетку. – Всё нормально. Тебе не нужно вдаваться в подробности. Это уже слишком для тебя. Ты согласно кивнула, – в тот день я пошла домой к своей матери. Она отвергла меня. Она никогда не проявляла ко мне особой любви, но после смерти отца... она стала ещё хуже. Ты недоверчиво покачала головой. – Но это уже совсем другая история. – Ты откинулась на спинку стула и задумалась на несколько секунд, – Знаешь, что было странно? – Спросила ты, вытирая щёки. – Что? – Эти ребята, они никогда не говорили, «отдай нам свои деньги», они сказали, «отдай нам деньги». Как будто они знали, что было у моего отца. Я не сложила это воедино, пока не прошло много времени, но... – Военная полиция. – Угу. Они никогда и не собирались отдавать их ему. Леви крепко сжал челюсти. Он вдруг вспомнил, почему так ненавидит этих гнилых ублюдков. Они были коварными, подлыми, жадными придурками, которые всегда ставили деньги выше человечества. – Поэтому тебе трудно доверять людям? После того, что случилось? Ты пожала плечами. – Думаю, это одна из причин. Да. – Имеет смысл. Ты вздохнула и допила остатки чая, прежде чем заправить высыхающие пряди за уши. – Не возражаешь, если я остановлюсь сегодня здесь? – Конечно, наверное, лучше остановиться. Завтра большой день, и тебе нужно хорошо отдохнуть. Он отодвинул стул и встал, протягивая руку, чтобы помочь тебе подняться. Ты с радостью приняла её, и он нежно потянул тебя. Ваши лица оказались на расстоянии поцелуя. Его прекрасные серые глаза изучали твои красные, опухшие глаза и раскрасневшиеся щеки. Его рука продолжала держать твою. Ты так старалась отвести взгляд, избавиться от его нежной хватки. Твой разум говорил тебе одно, а сердце – другое. Ты оставалась совершенно неподвижной, когда он поднял свободную руку, и мягко провёл большим пальцем по твоей щеке, стирая пропущенную слезинку. Твоё сердце бешено забилось от его прикосновения. Да, он прикасался к тебе и раньше, но не так. Это было необычное прикосновение. Это была значимая, нежная сторона его характера, которую ты никогда не видела. Ты хотела большего. Ты хотела быть жадной, украсть поцелуй с его чувственных губ, но не могла заставить себя сделать это. Ты знала его так недолго, а казалось, что целую вечность. Твоя связь с ним была сильнее, чем с кем-либо, кому ты когда-либо позволяла приблизиться к себе. Это была связь, и притом странная. В одну минуту хочется оторвать ему голову, а в следующую – сорвать с него одежду. – Сделай мне одолжение завтра. – Это был не столько вопрос, сколько требование. – Какое? – Останься в живых. – Ты усмехнулась. – Легче сказать, чем сделать, кэп, но я постараюсь изо всех сил. – Ты медленно высвободила свою руку и сделала шаг назад. Одарила его полуулыбкой. – Спасибо за сегодняшний вечер. Ты повернулась и открыла дверь, оставив его одного в кабинете. В тот момент, когда дверь захлопнулась, Леви почувствовал огромную боль в груди, желая, чтобы ты вернулась. Он подавленно вздохнул, прежде чем пробормотать себе под нос, – Что, чёрт возьми, я делаю? С другой стороны, ты стояла по другую сторону двери, прислонившись к ней и восстанавливая самообладание, пытаясь привести своё учащенное сердцебиение в нормальный ритм. Испустив раздражённый вздох, ты откинула голову к двери, из-за чего раздался громкий глухой звук, он удара по дереву. Твои глаза увеличились, когда ты осознала, что сделала, – вот блин… Прежде чем ты успела вздрогнуть, дверь открылась, и твоё тело упало на пол с громким стуком. Леви изогнул бровь, стоя над тобой, его серые глаза мерцали на свету. – Могу я спросить? – Ни слова. – Ты застонала и поднялась с пола, твои щёки порозовели. Ты быстро взглянула на него, зная, что этот сукин сын изо всех сил старается не рассмеяться. – Спокойной ночи, Леви. – Ты сказала военным тоном, и двинулась обратно к двери. На его лице появилась улыбка, и он покачал головой, удивляясь твоей неуклюжести. – Спокойной ночи, Т/и.