Соприкосновение

Нориаки искренне надеялся произвести хорошее впечатление, от которого зависело сейчас очень многое. Он знал, что семейство Айс перебрались давным давно откуда-то из-за границы, поэтому обращаться с ними планировал также, как и с миссис Холли. И считал, что так правильнее. Имен он не знал, а чета не считала нужным представиться, так как самомнение шло впереди манер. Вероятно, они думали, что он должен знать их имена как дважды два. Может, так и было бы, но он относительно недавно только переехал в этот город. Темноволосая женщина, примерно лет сорока, не больше, сейчас снимала лёгкое пальто, но не предлагая сделать то же самое Нориаки. Короткие каштановые волосы, спадающие ниже плеч. Надушенная. И в меру ведь, но Какёин недовольно фыркнул. Сладкие запахи не в его вкусе, видимо.       — Рабочий кабинет на втором этаже, — как бы направляя, прозвучало со стороны женщины. Отец же Ваниллы сидел с газетой на бордовом кресле в холле, не обращая внимания на вошедших. Если миссис Айс и не понравилось поведение мужа, то виду она не подала. На удивление, глава семейства не пошёл за ними, оставшись сидеть на первом этаже. Нориаки было не слишком приятно, что такой важный вопрос решать семейство в полном составе не собирается. Ведущие наверх ступеньки казались нескончаемыми. Пройдя наконец в комнату, Нориаки заметил сидящего на одном из кресел у стола Ваниллу. Рыжеволосый понимал, что только этому человеку, скорее всего, есть истинное дело до Брандо. Кабинет обставлен явно со вкусом, как и весь особняк. Но было что-то неуютное во всём. Да, красиво. Да, аристократизм и величие. Но жить здесь ему казалось бы сложным. Впрочем, этого никто и не предлагал. Миссис Айс присела за рабочий стол, ожидая, когда Какёин сядет напротив. Так и поступил юноша, садясь за небольшим овальным столом, бегло осматривая помещение.       — Дио всегда был странным ребёнком, — женщина закинула ногу на ногу и сложила показательно руки на груди, привлекая внимание Какёина, — мы ожидали чего-то подобного. Ванилла явно воздерживался от комментариев, но рыжеволосый видел, как заиграли желваки под кожей у длинноволосого, а кожа на костяшках плотно сжатых кулаков побелела. Нориаки всё ещё смотрел на женщину, выжидая момент, в котором он должен участвовать.       — Не думай о нас плохо, — мать Ваниллы говорила непринужденно, нарочито спокойно, умело скрывая скользящие в мягкости голоса превосходство вперемешку с неприязнью. — Мы понимаем ответственность. Но также мы не можем запятнать себя перед людьми и будущими деловыми партнерами. Нориаки основательно задумался о содержательности брошенных слов. На блондина, в общем-то, как он и предполагал, приемным родителям абсолютно плевать. Но подросток мог опозорить их, появившись в непристойных слухах или, что ещё хуже, в новостях газет. Такое будут долго припоминать. Сейчас Какёин всё больше понимал — нет ничего справедливого в том, чтобы попытаться засадить Дио в тюрьму для несовершеннолетних. Там, правда, самое ему место. Но Брандо ведь нездоров. Возможно, есть вариант, который совместил бы с собой все нужные ему аспекты?       — Я не могу взять такие деньги, — сразу же вступил в диалог Какёин, отрекаясь. Он вынул чек и положил на стол. — Мне никогда перед вами не откупиться. Вы уж извините, после всего трудно поверить в такую удачу.       — Ты можешь не брать всю сумму, если дело в этом… — мать Ваниллы настаивала. Как и наказать Дио, и самому остаться от этого в выигрыше, не подавая заявление? Мысль настигла его врасплох, отозвавшись острой болью в висках и оседая пеплом в тёмно-серых глазах. Он надеялся, что недосып и недоедание не сыграли свою часть в этом.       — Я не стану подавать заявление, — Нориаки видел удивление на лицах каждого из Айс. Ванилла даже слегка вытянул голову, ожидая продолжения, — при одном условии. «Пора платить по долгам, Брандо». Напряжение росло, казалось, что даже воздух стал тяжелее.       — Я буду в курсе всего, что происходит с Дио, — рыжеволосый смотрел прямо в глаза матери Айс, понимая, что именно она главная в доме, судя по всему. — И также он не выйдет из психиатрической больницы без моего ведома. Это будет справедливей того, что решит полиция. Деньги… Он может пойти работать, хоть в ночную смену ради отца, но не даст купить себя. Ванилла встал из-за стола.       — Не позволю, — отрезал он, словно стальным лезвием бритвы. Видимо, старшеклассник осознавал, к чему это может привести. Ведь, получив даже такой небольшой контроль над Брандо, Нориаки мог не остановиться.       — В довесок я хочу увидеть Дио, — Нориаки не обращал внимания на орущего подростка, его деловым партнером была только его мать. — Я хочу знать, что он больше никому не навредит.       — Это исключено! — уже с яростью заорал длинноволосый, тоже смотря на женщину, ища взглядом её поддержку и, не находя на лице матери ни одной эмоции, вновь уставился на Нориаки, готовый прямо сейчас накинуться. Чем-то он напоминал Польнареффа: чуть что — кулаки летят, а за ними и выбитые зубы.       — Ванилла, — женщина не смотрела на сына, всё её внимание было устремлено на рыжеволосого, на парня, который сейчас забыл, что такое дышать, ожидая ответа.       — Выйди.       — Нет! — взревел длинноволосый, дотрагиваясь до плеча матери, надеясь на благосклонность.       — Мне позвать охрану? — слова, словно предназначенные капризному ребенку. Может, в глазах миссис Айс юноша таковым сейчас и являлся. Или её проницательность открывала двери к правде связи между Ваниллой и Брандо? Если так, то ей незачем щадить кого-то из провинившихся. Подросток пилил мать взглядом ровно пару секунд, заранее зная, что это всё равно ничего не поменяет. Взяв нетерпеливо свой пиджак, Ванилла вышел, так и не посмотрев на бледнолицего. Сцена Какёина нисколько не тронула. Ведь Дио не заслуживает трепетного отношения к себе, а Ванилла лишь загипнотизированная глупая кукла для игр. Гленофобией Нориаки не страдал.       — Ты гораздо более жестокий, чем кажешься, — миссис Айс расчётливым взглядом прошлась по юноше, потянувшись за чеком и разрывая его пополам. Что бы это всё значило? — Но играть мы будем по общим правилам. Это был успех. Так считал сейчас Нориаки, даже не зная, какие слова польются из уст напротив сидящей женщины. Теперь игра не только по правилам Айс.       — Нет, я просто опасаюсь за свою жизнь и жизнь дорогих мне людей, — Нориаки больше не должен допустить удара со спины.       — Ты не можешь контролировать Брандо столько, сколько тебе вздумается, — миссис Айс хоть и признала, что подросток не так прост, но всё равно в её голосе скользило нечто такое, что выдавало её отношение к Какёину. Всего лишь мальчишка, заигравшийся во взрослого. Пожалуй, именно таким его она и видела. — Я дам добро, если установлю период сама.       — Этого недостаточно, — сразу сказал Нориаки, как отрезал. Так не пойдёт. За короткий срок блондин точно не отхватит всего, что ему предназначалось.       — Ты не дослушал, — снова обращается, как с дилетантом. А он им и был. — Я могу предложить твоей матери место в нашей компании, — женщина говорила с таким видом, будто делает действительно выгодное предложение, — с хорошим заработком, которого сполна хватит, чтобы со временем выбраться из долгов. Как опытный кредитор, мать Ваниллы знала, что стоит пожить в достатке, как это войдёт в привычку. А привычки рушить сложно. Это понимал и Нориаки, но предложение и правда не было сильно кусачим. Что, если это, по существу, единственный правильный выход?       — И какой срок выставите? — рыжеволосый имел ввиду Брандо. Он ещё не знал, как будет поступать с информацией, которая на деле к нему будет поступать касаемо блондина, но уже знал: Дио не выйдет по своей воле. Ему придется глотать слёзы и кровь, давиться собственной беспомощностью. После боя кулаками не машут? Какёин вот махал, правда, не кулаками, а сведениями. Что это за чувство новое? Месть? Добро пожаловать.       — Двенадцать месяцев, начиная с сегодняшнего дня, — женщина удовлетворенно окинула глазами удивленного Нориаки. Год — немаленькая цифра. — И я не гарантирую, что он выйдет потом, — Какёин пришёл в еще большее замешательство, — сложный подросток требует решительных мер.       — Согласен, — бледнолицый был согласен со всем, готовый сейчас подписаться под каждым словом миссис Айс.       — Но, если ты не сдержишь своё обещание, то я лишу работы твою мать, — продолжила речь шатенка, уже не сомневаясь в правоте собственных слов. — Таким образом, ты не будешь в долгу перед нами. А мы будем уверены, что сделка не сорвется. Правда была в том, что миссис Айс ничего не теряла от такой сделки в любом случае. Вышло ещё лучше, чем она могла предполагать. И Какёин это осознавал в полной мере. И, как ни странно, был доволен полученным результатом. Если женщина ничего не теряет, то он ей ничего и не должен. Получить кнут без пряника над блондином, да ещё и даровать матери хорошую работу. Юноша получил больше, чем планировал. Все в выигрыше.       — Для подростка у тебя хорошая хватка, — женщина находилась под впечатлением, лестно высказываясь. — Интересно, что из тебя вырастет. Нориаки ухмыльнулся. Он гордился собой. И в тот момент, и в настоящем. Не в его привычках стало давать пощаду людям, которые раздражали. Теперь он вспомнил, откуда мстительная черта характера брала свои корни. Он крайне ненадолго оставался в доме четы Айс после признания обеими сторонами этого уговора, который вступил в силу. Правда, на деле Какёин не мог посетить Дио, так как визиты к нему могут быть осуществимы только со следующей недели. Пока он не в том состоянии. Нориаки даже был рад этому, не совсем понимая, что именно хочет сказать блондину. Рыжеволосый вышел из особняка, слегка покачиваясь на ногах, сдерживая нарастающую нервную дрожь. Его тошнило от волнения, которое он испытал в этом месте. За весь диалог он дважды чуть не потерял сознание. Юноша опёрся о металлические прутья главных ворот. Холодно. Несомненно, родители волнуются. Набрал номер. Почему-то не отца и не матери. Звонок к Куджо. Нориаки чувствовал непонятно откуда взявшуюся вину перед ним. Хотелось прикоснуться к возлюбленному, услышать голос. Всё ведь позади, так почему же так плохо? Долгие гудки. Холодно. Не отвечает. Может, занят? Не слышит звонка? Или то СМС было весточкой, оповещающей, что между ними снова не всё так просто? Нориаки думал, загонялся, снова ловил рациональность в мысли. Нужна помощь. Какёин сам не знал, куда шёл, ворота особняка где-то за спиной, где-то в метрах ста. Или уже гораздо больше? Так зябко, осенние вечера всё больше напоминали тёплые зимние. Он же разрулил ситуацию, где овации, где облегчение? Почему так сложно набирать в лёгкие воздух? Снова гудки. Холодно. Кого он обманывает, себя? Амбар, тот самый, прямо по пути. «Ты ведь изначально знал, куда шёл?» Не было страха, его тянуло туда. Лучше не вспоминать. Похоронить прямо здесь. Но виновник его дурных снов ещё не наказан. Юноша зашёл в полугнилое помещение, озираясь на выбитые двери. Тут не убирались. А зачем, если ничего не произошло? Всего лишь какая-то драка между юнцами. Он смотрел на валяющийся зуб. Должно быть, жуткий взгляд в эту минуту. Но не это волновало сейчас подростка. «Где он?» Бледнолицый включил фонарик на телефоне, освещая помещение. Пол розоватый. Ливень постарался на славу, стараясь вымыть поверхность от кровавых луж. Тем лучше. «Где же он?» Фонарик осветил угол, находящийся ближе всего к Нориаки. Сверкнуло. Юноша завороженно подошёл и нагнулся. Острый заточенный нож уже в его мёрзлых пальцах. Холодно. Нет ничего нормального, чтобы приходить сюда. Нет причин брать эту вещь с собой. Но он здесь, и грязный нож уже в заднем кармане брюк. Во снах он не раз уже находился в обличии жертвы. Голоса — фигляры, ложью слов которых он давился. Всё это страх. Если не будет страха, то они исчезнут. В конце концов, так и с ума сойти можно. Ну уж нет. Рыжеволосый прошёл вглубь, там, где находилась шелковистая пряжа. Снова чёртова паутина. Злодей обедал новой жертвой, выпивая второсортную, невеликих размеров муху. Нориаки одним движением снёс паутину, пальцами зажимая восьмилапое создание. Красивый. Выйдет символично. Паук скрылся в моментально сомкнувшихся пальцах. Разжав кулак, он видел размазанное по ладони тельце, с прозрачной вытекающей жидкостью. Подростка мутило, но ему стало приятно. Если выбирать профессию, то смог бы он стать судьёй? Справедливости ради казнить провинившихся. Ну, может, и не казнить. Но достойно наказывать — точно. Входящее сообщение. «Куджо». Ну наконец-то, Какёин улыбнулся, будто не было сейчас никаких сцен насилия и затуманившегося рассудка. Он вышел из амбара, набирая такси и попутно отвечая Джотаро, заверяя, дабы не вызвать дополнительных вопросов от возлюбленного, что всё в порядке, и он уже дома. Одна маленькая ложь ничего значить не может. Похоже, завтра предстоит разговор, ДжоДжо общался с ним, как всегда, но что-то не давало покоя Нориаки. Будильник, как всегда, так не вовремя. Разлепив сонные глаза, один из которых был болезненно сухим и требовал внимания, Какёин сразу встал. И зачем так рано завёл эту махину? Мог бы спать ещё и спать. Вот только Нориаки считал себя прилежным учеником, которому непозволительно пропускать столько занятий и вовсе чуждо прогуливать. Пусть он ещё и не готов, но всё уже решено. Закапав капли в больной глаз, рыжеволосый ушёл в душ. Снова закрыл полотенцем зеркало, чтобы не видеть. На лицо он уже мог смотреть без омерзения, а вот тело вызывало накатывающую тошноту. Странно, но красно-фиолетовые синяки ему были несильно, но больше по нраву, чем желтеющие зелёные. Как общаться с Куджо при всех? Нориаки одевался в школьную форму, прокручивая этот вопрос. Сложно ли будет сдержаться? Они не виделись с вечера, но Какёин уже чувствовал желание прикоснуться к брюнету. Ну и, конечно, нужно было поговорить. Когда он уходил, то слышал, как радостно мама разговаривала по телефону. Хорошие новости? Он пришёл к зданию школы еще до открытия, лишь через несколько минут охранник впустил в обитель знаний. Какёин сел на скамейку около раздевалок, дожидаясь кого-нибудь из друзей. Ему было неловко спустя неделю вот так появляться, многие наслышаны о драке между ними, это не поддаётся сомнениям.       — Не думала, что ты так соскучился по мне, — Мэрайя появилась будто из неоткуда, уже снимая своё тёмно-алое пальто, — а ведь я бы зашла за тобой, но ты не сказал, что придёшь сегодня. Нориаки и рад был, и не рад одновременно. С одной стороны, он не виноват, что ДжоДжо больше по мальчикам, и что подруге ничего не светит. Во-вторых, он заслуженно встречался с брюнетом, пройдя через определенные испытания. И ещё предстояло много пройти, но это не могло напугать.       — Пойдём в класс, — девушка вскочила на ступеньки, поднимаясь, — не дрейфь.       — Меня не может ввести в ступор парочка оболтусов, — рыжеволосый последовал за серебряноволосой, ущемлённый. Мэрайя и правда думала, что он боится окружения? Ему просто оно неприятно. — И что теперь говорят в школе? Девушка оглянулась на одноклассника, её уже не удивлял интерес, проявленный Нориаки к слухам. Изменения в друге она приняла, хоть и не сразу.       — Говорят, что ты постоял за себя и отметелил парня, который тебя довёл, — Мэй смотрела так хвалебно, что защемило под ложечкой.       — Правда? — Какёин испытал облегчение и гордость за себя в глазах окружения. Да, на них плевать, но всё равно приятно.       — Конечно нет, — выдернула из мира грёз друга Мэрайя, — тут есть любопытный слух, набирающий обороты… Нориаки насупился. Всё-таки Мэй та ещё химера. И почему из круга друзей только Абдул не пытается подколоть или поддразнить?       — Слух, который ты прямо сейчас придумала? — и кому теперь верить, если каждый первый, даже не второй, что-то скрывает от него, или мало того, что скрывает, так и дезинформирует? Вот и Какёин не знал.       — Понятно, что я этому не верю, — Мэрайя опустила колкое замечание друга, продолжая заговорщически свою речь, — мол, ты напал на Польнареффа из-за того, что он называл тебя выскочкой, — девушка улыбнулась в неверии, — но рядом был Куджо и поставил тебя на место, — тут подруга уже понимающе хмыкнула, будто сама там присутствовала и всё видела, — а Ваниллу приписали просто так: в конце концов, Джотаро не первый раз уже ему рожу разбивает.       — Господи, какой бред! — Какёин прикрыл ладонью лицо, испытывая испанский стыд. Лепет детский, а не дедуктивный метод расследования у умов, обитающих в стенах школы. Странно, что про Дио никто не говорит. Так-то да, в этой школе о нем никто не знает, ведь Брандо здесь не учится. Тем лучше.       — Я тоже так думаю, — Мэрайя звонко засмеялась, проходя в класс, — ты бы не смог так навалять Жан-Пьеру, уж прости. Нориаки прошёл в кабинет вслед за подругой, всё еще будучи на неё немного обиженным. Так и хотелось сказать: «Одной физической силой ничего не решить». Но деликатно смолчал, умничать нужно в меру и по делу. Как он и предполагал, парта брюнета ещё пустовала. Вчера Джотаро был не в настроении, но прогуливать не стал бы из-за него. Не стал бы ведь? А ещё все взгляды одноклассников были к нему прикованы, оценивая, насколько сильно ему досталось. Это эти дебилоиды пытались его приравнять к задирам? Тьфу.       — А по правде говоря, что было-то? — девушка не скрывала интереса, присаживаясь за парту Польнареффа. Француз отсиживал свой законный больничный дома, и поэтому его место пустовало. Ну, во всяком случае, так было сказано учителям его родителями. На самом-то деле, Феникс пытался наладить личную жизнь, щеголяя перед прекрасным полом и рассказывая, какой он храбрец-молодец, спаситель всея мира, а также показывая свои шрамы после битв. По словам Польнареффа, девушкам такое нравится. Какёин всё это знал, потому что седовласый ему лично поведал о своих планах, ещё когда они лежали в больнице.       — Расскажу, но потом, — Нориаки действительно хотел рассказать, но совсем иную версию произошедшего. Сначала необходимо обсудить с ДжоДжо. При одной даже мысли о возлюбленном Какёин проникся нежными чувствами. Насколько сложными будут их отношения? Смогут ли они доверять друг другу? Нориаки громко вздохнул. Нужно учить уроки, а не думать о парнях. Мысль об отношениях с кем-либо была чем-то призрачным ещё в начале года. Как кардинально всё изменилось. Конечно же, в лучшую сторону…       — Ловлю на слове, — девушка поднялась с места, собираясь пересесть на своё, — сходим за шмотками после занятий? Так посудить, ему становилось всё равно на свою внешность и свои комплексы, когда он шёл с Мэй. А вот, допустим, если бы он шёл с Куджо, то хотелось выглядеть ничем не уступающим ему. Достойной парой. И чтобы больше ни одна неучтивая свинья не ляпнула, что ДжоДжо мог его хоть пальцем тронуть. Откуда растут ноги вообще у таких слухов?       — Давай в другой раз, — в общем-то, Нориаки хотел предложить вечером Куджо погулять, ставя в приоритет развитие отношений с ним. С Мэй, ну безусловно, весело и ни капли не скучно. Но девушке бесконечно далеко до Джотаро. Да, он определенно в этот раз выбрал бы его. Мэрайя пожала плечами, она и не настаивала, в принципе-то. Стержень шариковой ручки коснулся белой странички, выводя слова. Хоть он и готовился к урокам, но считал нужным подготовиться более детально. Зашёл преподаватель, похоже, мужчина был удивлён появлению Какёина на занятиях, но ничего не сказал. А прямо за ним не торопясь шёл Куджо, приходя впритык к занятиям. Но всё же приходя. Польнарефф на больничном, значит, ближе к нему сегодня никого, кроме ДжоДжо, сидеть не будет. Волнительно. Тонкие пальцы поддели края чёлки, непроизвольно теребя. Куджо прошёл вдоль парт, устраиваясь за своей. Рыжеволосый обернулся, хоть урок уже и начался: преподаватель мог заметить и отругать, но бледнолицему слишком хотелось.       — Привет, — прошептал он, вглядываясь в глубину потемневших зелёно-голубых глаз. Злится? Не выспался? Куджо кивнул. Всё, как обычно. Но ведь теперь они вместе, разве не должно было измениться хоть что-нибудь? Винить брюнета не в чем, ведь скрывать отношения — идея Нориаки. И всё равно хотелось внимания немного больше обычного.       — Поговорим на перемене? — сказал рыжеволосый ещё тише, сам не слыша собственных слов. Если Куджо умеет читать по губам, то понял. Снова кивок. Значит, всё-таки умел. Кожа покрылась табуном мурашек. Какой-то Какёин сегодня слишком чувствительный. Надо прекращать. Подросток повернулся обратно к себе, нервно грызя кончик ручки и время от времени вновь поправляя чёлку. Звонок с урока трелью в ушах. Нориаки слегка вздрогнул. Перемена, но крайне недолгая, а сказать нужно так много. Куджо поднялся первым, одним взглядом давая понять, что говорить здесь они не будут. Будто Какёин собирался. Рыжеволосый фыркнул, следуя за брюнетом в… уборную? Обо всем важном говорить в таком месте? За ними тревожно наблюдали ребята. Вдруг Куджо снова изобьет несчастного одноклассника? Но перечить никто не решался. Какёин посмотрел на каждого с нескрываемой неприязнью. Куджо вообще знает, какие тут слухи о них ходят? Джотаро с ноги отрыл пару кабинок в уборной, проверяя, насколько конфиденциальным получится диалог. Никого в кабинках не оказалось.       — Ну и напугал ты вчера мою мать, — первый начал Куджо, чем несколько удивил рыжеволосого, — звонит, говорит: выхожу из особняка, а там твой мальчишка стоит, сжавшись в комочек, — Джотаро с оттенком сарказма продолжил. — Жалкое зрелище, не находишь?       — Да я… — подросток не ожидал такого напора со стороны Куджо и растерялся. К тому же, видимо, его вчерашние юношеские замашки не были оценены по достоинству. Если он и правда так выглядел вчера со стороны, то обидно.       — Что, не успел придумать честный ответ? — Куджо был из числа тех людей, кто умел смотреть на собеседника так, будто ему уже заранее всё известно. И конкретно по этой причине становилось страшно. Настолько, что создавалось желание сразу раскрыть все карты. Но Какёин тоже не лыком шит, поэтому имел наглость перечить брюнету и не поддаваться провокационным взглядам. Нориаки сразу пошёл в наступление, хоть и знал, что этот зверь ему не по зубам. Куджо зачем-то вынуждает его.       — Думаешь, я не держу слов, — не спрашивал — утверждал Какёин. — Думаешь, я не самостоятельный и не могу решить свои проблемы? — рыжеволосый смотрел прямо в упор. Эти отношения ему дороги, очень. Да, он старается измениться. Но ему также нужно, чтобы его принимали таким, какой он есть. А сопли размазывать — не его любимое занятие.       — Ну и ну, — с нотками иронии, приоткрывая форточку и вынимая сигарету из пачки. — Я совсем не против, действуй, как считаешь нужным, — погодя продолжил Куджо, замечая, что рыжеволосый находится хоть и в немного смятенном состоянии, но при этом был непоколебим, — тебе же расхлебывать.       — Ничего расхлебывать не придётся, — отрезал Нориаки, — я прошу доверять моим решениям. ДжоДжо закурил, не торопясь как-либо отвечать. Не похоже, чтобы он пытался сопротивляться словам юноши.       — Я хотел тебе рассказать, когда всё решится, — Нориаки старался говорить утвердительно, — и попросить кое о чём. Джотаро цокнул языком, но ничего на это снова не сказал.       — Я не буду подавать заявление, — рыжеволосый продолжал сверлить глазами курящего, — прошу и тебя, и Польнареффа особо не распространяться о произошедшем. Брюнет если и был удивлён, то никак этого не показал.       — У тебя должны быть веские причины так поступать, — парень ждал как раз этих разъяснений. Нужно рассказать всё. Какёин хотел это сделать, собирался. Но, чёрт возьми, как сложно. Совсем скоро перемена закончится, нужно уместить как можно больше смысла в слова. Нориаки практически с мольбой посмотрел на ДжоДжо, заранее извиняясь за то, что сказать придётся. Да, он считал, что поступает правильно. Но он знал, что стоило посвятить возлюбленного в свои планы до их исполнения. Так было бы правильно, ведь так поступают люди, которые ценят друг друга. Он тоже ценил. И поэтому сейчас он рассказывал ему, что был у Айс, заключая своего рода сделку. Смотря то в пол, то на брюнета. Что, в его понимании, выхода другого у него не было. Упор сделал на болезнь отца, которая, как ни странно, всё равно сыграла свою роль в его решении. Ведь лучше родителям думать, что ничего не было. Не было покушения на жизнь их сына. Взгляд Куджо не теплел, не утешал и в конце стал откровенно угрюмым. Какёин умолчал лишь о том, что собирается посетить Брандо в лечебнице, и о том, что будет следить за его состоянием в ближайшие месяцы. Наконец, Нориаки закончил свою исповедь и умолк, не без опаски ожидая реакции брюнета. Куджо уже закончил курить и закрыл форточку, посматривая на руку, где часы опутывали кисть.       — Я принимаю твой выбор, по сути, мне ничего уже больше не остаётся, — брюнет прикрыл глаза, облокачиваясь о стену, — но сам бы я так не поступил.       — Для меня это выход, — Какёин и так не ожидал бурной реакции, всё-таки ДжоДжо не был импульсивен. Но он не думал, что пройдёт всё настолько спокойно. Возможно, этого разговора вообще бы не состоялось, скажи он обо всем возлюбленному раньше. — Тебе ли не знать, что с такими связями и деньгами Айс всё равно выкрутились бы.       — Не у них одних есть связи, — воспротивился брюнет, предостерегая, что заходить так далеко в суждениях не стоит.       — И насколько бы это всё затянулось? — Какёин поднял голос, глядя прямо в лазурь глаз. — Я не хочу тратить время на суды и прочую ересь. Куджо был в напряжении с долей раздражения, хоть это и не было так заметно. Видимо, брюнета вся эта эпопея, которую он услышал, не слишком приятно впечатлила. Нориаки подошёл ближе к своему парню, чувствуя потребность в примирении. Хоть и не было ссоры, но нечто остаточное неприятное имелось.       — Всё это наконец закончится, я вымотан на события, — Нориаки отвёл взгляд, о чувствах они ещё не говорили, да и рано, даже по мнению рыжеволосого, но именно сейчас ему хотелось поделиться частичкой своих ощущений с Джотаро, — я теперь с тобой. У нас пока не всё так гладко, но я счастлив. Куджо молчал, но взгляд смягчился. Какёин сам сократил расстояние между ними, кладя свои ладони на шею брюнета, притягивая к себе. И ощущая мгновенно сильные руки на своей талии. Всё-таки его самовольность была прощена, частично одобрена, и можно теперь двигаться дальше.       — Есть ещё некоторые моменты, о которых я хотел бы молчать, — Какёин понемногу уже привыкал, что в их отношениях говорить по большей части будет он, — но не стану. Просто не здесь и не сейчас. Куджо вздохнул, прижимая юношу к себе теснее и запуская ладонь в рыжие волосы.       — Твоё параноидальное стремление решать самому все вопросы и проблемы когда-нибудь вымотает тебя полностью, — брюнет говорил с небезразличием в голосе. От этого становилось приятно.       — Ты ведь тоже мне не всё рассказываешь, — упрекнул Нориаки, вдыхая свежий морской запах вперемешку с табачным.       — Но я и не попадаю в такие истории. Рыжеволосый наслаждался этим моментом, открыто передавая это во взгляде. Ему нравилось, что с ним говорит брюнет. Нравился его бархатистый голос. Ну и, конечно, ему безумно нравился сам Куджо.       — Не хочешь сегодня вечером сходить куда-нибудь? — многих усилий стоило сейчас не коснуться таких желанных губ Куджо. Ведь стоит прикоснуться, как уже оторваться будет сложно. А ещё они в школе, где в любой момент их могут застукать, — если ты свободен, конечно.       — Нужно подумать над местом, — ДжоДжо легко поддержал идею, с интересом наблюдая за действиями бледнолицего, — в зависимости, чем ты хочешь заняться. Прозвенел звонок. Сейчас они должны находиться уже в кабинете, но почему-то никто из них не дернулся.       — Я хочу всё и сразу, — рыжеволосый едва касался губ, просто водя своими по ним. Ловя дыхание брюнета. Горячее.       — Даже так? — Джотаро ухмыльнулся, чуть отодвигаясь и целуя парня в кончик носа. Нориаки шутя кулачком несильно ударил в грудь возлюбленного, не сдерживая улыбку и отодвигаясь, с грустью разрывая тёплые объятия. ДжоДжо выключил свет в уборной, уходя. Поторопиться бы им. Нориаки меньше всего хотел сейчас заниматься уроками, хоть и пришёл ради них.       — Можно посидеть в гараже после занятий, — когда они уже почти подошли к кабинету, Куджо предложил, — Абдул всё равно с семьей снова уехал на пару дней заграницу.       — У тебя есть ключи? — Нориаки остановился у дверей, из-за которой доносился голос преподавателя, вещающий учебный материал. Они опоздали.       — Всего один, — брюнет ткнул пальцем в область, где находилось сердце рыжеволосого. «Ключ от моего сердца?» Какёин сильно покраснел. — М-да, романтик во мне умер, так и не родившись, — ДжоДжо открыл кабинет, сразу же заходя и собираясь без объяснений сесть на место. Такой вольности Нориаки себе позволить не мог, извиняясь и за себя, и за брюнета и прося разрешения у учителя сесть на место. Куджо, впрочем, уже сидел за своей партой, не дождавшись. Остаток учебного дня прошёл относительно гладко. Он много времени проводил с Мэрайей, даже один раз выходя с ней покурить на улицу. Девушка не курила до этого, но стрельнула сигарету у Куджо, привлекая к себе его внимание. Нориаки просто стоял рядом. Впрочем, в сопровождении Джотаро. Втроем находиться было неловко. И поговорить особенно-то и не о чём, чтобы не выдать себя лишний раз. Мэй с ДжоДжо не сказать, чтоб говорили много, обошлись лишь парочкой фраз, но Какёин, к своему ужасу, нехило так приревновал брюнета к подруге. Ведь он-то знает, как смотрит на его парня девушка. Пришлось специально задержаться в школе, чтобы не идти с Мэй и не вызвать лишних подозрений. Куджо сказал, что будет ждать уже у гаража, хоть и не понимал, к чему такая секретность. И лучше бы дальше ничего не знал, так как Какёин не хотел оказаться в еще более сложных обстоятельствах. Нориаки спускался к гаражу, около которого возился Джотаро. Над замком. Видимо, ключа и правда не было. Ну, кроме одного. Рыжеволосый снова невольно впал в краску: о каких ключах он думал — известно только ему. Завибрировал телефон в кармане, вынуждая достать и посмотреть. Звонила мать, надо ответить. Какёин отошёл чуть поодаль от гаража, принимая звонок. Со слов матери он понял, что ей предложили выгодное место, но в другом городе. Вот же! О таком они не говорили с миссис Айс, но в целом, юноша был доволен. Потому что мать была рада, да и отец, похоже, тоже. Женщина заверила сына, что школу он точно сможет закончить здесь, в этом городе, и о его переезде речи нет. Ну и осведомила, что съездит на следующей неделе осмотреться, буквально на пару дней оставив его одного. Отец как раз должен был лечь в больницу на плановое обследование. Значит, рыжеволосый будет предоставлен лишь себе одному. Тоже неплохо. Закончив разговор с матерью, бледнолицый с облегчением вздохнул. Всё идет по плану. Послышался щелчок, свидетельствующий об успехе над замком.       — А ничего, что мы на чужой территории взламываем дверь? — Нориаки огляделся, пытаясь удостовериться, что никто не видел вопиющей наглости с их стороны.       — Кто звонил? — Джотаро перешёл сразу к интересующей теме, пропуская вопрос Какёина. Ответ ему всё равно мог не понравиться. Рыжеволосый уже привык, что брюнет нередко пренебрегает его вопросами, и даже научился не обращать на это внимания.       — Мама, — теперь он мог с гордо поднятой головой сообщить ДжоДжо, что всё идёт, как надо. Ну почти. Расхлебывать не придётся точно. — Ей предложили рабочее место в столице. Поедет на разведку в понедельник. И откуда у Куджо столько сигарет? Сколько выкуривает брюнет за день? Очередная звёздочка от зажигалки сверкнула, а ДжоДжо снова курил, плотно зажав сигарету губами.       — В столицу, говоришь? — Куджо скинул верхнюю одежду, оказавшись в гараже. Хоть и было довольно прохладно.       — Но я остаюсь здесь, если что, — уточнил Нориаки, чтобы сразу стало ясно — их отношениям ничто угрожать не будет. Он не допустит. Брюнет подошёл к небольшому холодильнику, одиноко стоящему в углу, открывая.       — Занятно, — непонятно к чему относилось это слово: к фразе Какёина или к содержимому холодильника. — О чём ты хотел мне рассказать днём, но решил отложить? — твёрдость намерений знать проскальзывала в нотках голоса. Нориаки медлил с признаниями. Он мог рассказать брюнету о своем плохом самочувствии, о недоедании. О кошмарах. О Дио. Нет-нет, о Брандо он точно не расскажет. Может, когда-нибудь потом…       — Я скажу, но и ты скажи мне, — Какёин уселся на старый диван, притащенный Польнареффом сюда в прошлом месяце. Оставалось надеяться, что он не со свалки и без клопов. Куджо кивнул, захлопнув в разочаровании холодильник. Видно, тот был, как обычно, пуст.       — После того случая, — Нориаки боялся затрагивать больную для себя тему, но выяснить кое-что он должен был, чтобы не возвращаться к этому и не надумать того, чего нет, — ты думал о Дио? Юноша выжидающе уставился на возлюбленного, надеясь, что тот не заподозрит его в ревности. Потому что это была не совсем она. Джотаро слегка изогнул бровь, кажется, удивляясь.       — Не мог не думать, — бархатный голос ласкал уши, но не душу, — всё-таки из-за него ты попал в такое положение. Ответ Какёина не весьма устроил, Куджо говорил о Брандо, как о малознакомом человеке. Но ведь всё не так.       — И как ты относишься теперь к нему? — рыжеволосый знал, что между ДжоДжо и Дио ничего не было в эмоциональном плане. Но на физическом-то уровне всё равно они были более, чем близки. Это, конечно, ранило, но Какёин успокаивал себя, что он больше значит для брюнета, как человек. Ведь возлюбленный мог предложить ему те же условия, что и когда-то Дио. Но ему предложили построить отношения. Греет сердце эта мысль. Джотаро замер на пару секунд, обдумывая и словно прислушиваясь к себе.       — Он часть моего прошлого, — неохотно начал брюнет, всё-таки раскрывая нужную тему для бледнолицего, — но в моем будущем ему места нет, — ДжоДжо серьезно посмотрел на юношу, будто заверяя, — если ты об этом. Неоднозначный немного ответ. Нориаки хотелось бы услышать конкретику, но и этого, в принципе, пока хватало. Они сидели молча с минуту, пока Куджо резко не приблизился к задумавшемуся рыжеволосому, выдергивая того из дум и ловя неожиданный стон, непроизвольно слетевший с губ. Поцелуи. Снова. Горячо. Крышу сносит. До звёзд в небе. Язык к языку, соединяясь в ритмичном танце, где было только двое. Запах сигарет, привкус жвачки на губах. Внутри всё переворачивалось раз за разом, набухая где-то внизу. Куджо подмял его под себя, и начал расстегивать пуговицы на рубашке рыжеволосого. Нориаки протестующе ахнул, остановив руку брюнета. Взгляд последнего красноречиво спрашивал, в чём дело.       — Тебе станет противно от того, что ты увидишь, — бледнолицый восстанавливал дыхание от поцелуев, поэтому говорил немного прерывисто, — у меня в последнее время нет аппетита, я похудел, — судорожно сглатывая, — там везде не сошедшие ещё с кожи пятна, — под пятнами он имел ввиду, конечно же, синяки, — я чувствую себя некрасивым, поэтому давай не будем, — Какёин посмотрел в настороженные глаза брюнета, — я хочу нравится тебе, но сейчас это невозможно. Он не мог остановить этот поток, обрушивая свои переживания по поводу внешнего вида на брюнета. Как ещё донести до Джотаро, что сейчас будет ошибкой всё, связанное с его телом? Оно должно находиться под одеждой день и ночь, пока полностью не восстановится. Вместо слов Куджо поцеловал его. Нежно, бережно, передавая чувства этим касанием.       — Доверься мне, — полушепотом, над самым ушком, убирая за него рыжую прядь волос. Какёин сам нашёл чужие губы, целуя не поверхностно, с желанием передать все свои эмоции через поцелуй. Его поняли, сразу же расстёгивая неторопливо пуговицы на рубашке, а затем снимая. Нориаки испытывал стыд. Сейчас на него смотрел Куджо, изучая. Какёин отвернулся, чтобы не видеть отвращения на лице брюнета. Однако, тот целовал его, прямо по уродливым синякам, невзирая на несовершенства. Нориаки зажал ладонью рот, скрывая всхлипывания. Он чувствовал себя любимым. Очень откровенное чувство. До выступивших бусинок слёз. Джотаро устроился между его ног, спускаясь дорожкой влажных поцелуев до самых бёдер. Брюнет перестал целовать его тело, этим самым вызывая недовольный стон. Но не прошло и минуты, как его ремень был расстегнут, а ширинка на брюках уже распахнута. Какёин заерзал на диване, хотелось снова тех ощущений, которые ему подарил вчера брюнет своей рукой. Если у них войдёт такое в привычку, то он не против. Вдруг он снова ощутил поцелуи, но совсем не там, где ожидал. Снова сквозь нижнее белье. Но на этот раз губы, а не пальцы. Слишком. Это снова для него слишком!       — Когда я тебе разрешаю одно, то получаю немного другое, — Нориаки сам не знал, радовался ли сейчас этому. Захотелось сказать, как факт.       — И не жалеешь об этом, — дополнил за него Куджо, стягивая брюки вместе с нижним бельём немного ниже, обнажая колом стоящую плоть. Стыдно. Ему было стыдно, так стыдно. Лежать обнаженным, несовершенным, перед человеком, мнение которого возвышалось над другими.       — Не надо, — умолял остановиться Нориаки, хоть и показывая своими действиями совершенно другие просьбы. Он уже сейчас понимал, что именно хочет сделать Джотаро. Слишком откровенная ласка. Может ли он позволить себе принять её? Его не спросили. Горячая рука соприкоснулась с плотью рыжеволосого, начиная поступательные движения, размазывая выступившую смазку, а вскоре Какёин ощутил ни с чем не сравнимое удовольствие. Он не смотрел вниз. Но чувствовал. Мягкие губы, умело ласкающие его в сокровенном месте. Язык, выводящий немыслимые узоры. И это правда было немыслимо. Какёин сам подавался вперёд, желая войти поглубже в горло брюнета. Кто же знал, как это может быть приятно. Куджо прекратил ласкать парня языком, оставив только сжатую руку на члене, размашисто двигая. Какёин потянул руку к брюнету, намекая, что хочет прикоснуться. Джотаро позволил, приникая к шее Нориаки, больно кусая и сразу же зализывая. Бледнолицый, проводя рукой по телу брюнета и ощущая под пальцами рельефные мышцы, сразу же излился, с громким стоном оповестив об этом возлюбленного. Конечно, было бы нечестно оставить ДжоДжо без разрядки, поэтому, ещё не придя в должное ясное сознание, рыжеволосый нащупал застёжки на ремнях Куджо, и расстегнул их. Рука опустилась ниже. Он обхватил пальцами Куджо, сразу делая движение рукой. Большой. Горячий. Ещё сильнее твердеющий в его ладони. Хотелось посмотреть, но он одернул себя. И так чересчур пошлым себя ощущал. Дыхание брюнета сбилось, а сам он ещё сильнее впивался в шею, над ключицами, всюду, куда доставал. Нориаки сильнее сжал пальцы и слегка направил орган к себе на живот, когда почувствовал, как член в его руке запульсировал. Тёплая волна окатила поверхность живота, пачкая Какёина в густой белёсой жидкости. Рыжеволосый отпустил, вглядываясь в собственную руку. Липковато. Не только здесь, но и на животе.       — Тут где-то валялись салфетки, — припоминал Какёин. Где-то точно были. Джотаро встал, поправляя штаны и застёгивая их, всё ещё смотря на обнаженного Нориаки. Бледнолицему хотелось прикрыться, но он не мог пошевелиться, чтобы не пролить остатки их страстного времяпровождения. Мог только прикрыть самое сокровенное ладонью, чтобы совсем не терять честь в собственных глазах. На это Куджо ухмыльнулся, отворачиваясь и не вынуждая больше Нориаки смущаться. Спустя несколько минут салфетки были все-таки найдены, и юноша старательно оттирал липкую субстанцию с живота.       — Меньше чем через три месяца Новый год, — Нориаки задумчиво скрасил молчание, подтягивая брюки и кидая использованные салфетки в урну, — что ты хотел бы получить? Какёин, честно говоря, не знал будут ли они ещё вместе и получится ли у них построить отношения, но к такому празднику все готовились заранее. И он исключением не был.       — Тебя, — брюнет не шутил, в упор смотря на растрёпанного подростка и снова беря сигарету.       — Я и так твой, — растерялся юноша, все ещё думая, стоит ли переводить этот разговор в шутку.       — Я хочу тебя, — брюнет говорит в губы, не стесняясь и не скрывая своих желаний, вызывая одним только этим румянец на щёчках юноши, — полностью. Подари мне это. Насколько всерьёз это было сказано, Какёин только догадывался. Снова табачный дым. Сколько можно гробить своё здоровье этой пакостью? Нориаки почувствовал, как из носа что-то полилось. Кровь? Что, серьезно? Уставший организм не выдержал настолько откровенных слов и решил опозорить его? Куджо протянул салфетку, с тревожностью наблюдая, как первые капли падают на диван, мгновенно впитываясь.       — Спасибо, — рыжеволосый запрокинул несильно голову, вытирая нос. Он, конечно, мог подарить себя возлюбленному. Но терпеть три месяца Нориаки не мог. Да, в идеале под Новый год было бы правильно это сделать. Потому что три месяца — достаточно, чтобы узнать друг друга максимально хорошо, довериться настолько, чтоб отдать и тело, и душу. Чёрт возьми, но хочется-то уже сейчас. Он оценил выдержку Куджо и, к своему позору, признал, что сам не может похвастаться тем же.       — Джотаро, мне кажется, я подарю этот… Подарок несколько раньше, — Какёин всё же озвучил свои опасения, делясь ими, — поэтому я спрошу ещё раз: что ты хочешь на Новый год?       — Мне ничего не нужно, — затягивается ДжоДжо, не показывая реакции на будоражащие слова парня, — используй свою фантазию. «Использовать фантазию!» Какёин открыл дверь в гараже, проветривая. Пахло сигаретами и едва уловимо спермой. Выйдет очень некрасиво, если вернувшийся из поездки Абдул заметит неладное.       — Польнарефф собирается на родину в новогодние праздники, — все-таки сказал брюнет, будто сначала не собирался заводить эту тему. — Я согласился поехать с ним ещё до того, как у меня появился ты, — Джотаро поправил чёлку рыжего, заправив за ухо, открывая бледное лицо. Какёин вздохнул. Может и было наивно сейчас думать о таком, но ему хотелось провести каникулы с брюнетом. Похоже, ДжоДжо заметил погрустневший взгляд подростка, потому как притянул снова его к себе, практически завалив к себе на колени.       — Я не прошу тебя загадывать наперёд, но ты можешь поехать с нами, если захочешь, — темноволосый, скорее всего, не думал, что Какёин ответит согласием, но предложить посчитал нужным, — и если сможешь. Всё-таки он помнил, как всё обстояло в семье Какёина. И что выдернуть Нориаки, да ещё и в другую страну — верх бесстыдства.       — Мне нужно подумать, — рыжеволосый не торопился сразу отрекаться, вдруг к тому времени многое поменяется. ДжоДжо достал из сумки тот самый шарф, показывая пальцем себе на шею, как бы намекая, что у рыжеволосого там отметины.       — Откуда он у тебя сейчас? — вот тут Нориаки удивился, никак не ожидая.       — Хотел забрать из школы, — Куджо сам стал завязывать шарфик, легко фиксируя на изящной шее. — Когда ты мне его вернул, то я оставил в раздевалке.       — Я верну снова, — Нориаки поймал руку брюнета, переплетаясь пальцами. Джотаро кивнул, с расслаблением откидываясь на спинку дивана. Скрипело конечно всё, но хоть было на чём сидеть. Рыжеволосый не хотел пока об этом говорить, но почему-то сейчас захотелось затронуть эту тему.       — Мать уедет на следующей неделе на пару дней, в связи с новой работой, — он снова повторил, привлекая внимание ДжоДжо, — отца положат в больницу на обследование. В общем… — Какёин протянул, ожидая, что брюнет догадается без слов. Может и догадался, но мысли читать бледнолицый не умел, — так получается, что у меня будет пустой дом. Брюнет смотрел, ожидая продолжения. Чёрт! Вынуждает говорить самому, хотя сам уже, ну сто процентов, понял. Чего весёлого заставлять его смущаться?       — Я думал… может… ну… позвать кого-нибудь… — Нориаки уже говорил практически без намеков, — собраться всем вместе. И тебя потом… — рыжеволосый начинал беситься сам от себя, — ну и…       — Хочешь позвать меня на ночь? — Куджо вскинул бровь, предполагая и попадая в цель. Ну и ведь с самого начала он знал! Знал и всё равно дождался, чтобы помучить.       — Не хочу, а зову, — ляпнул Какёин, проклиная самого себя за нерешительность, — как-то так.       — Будем всю ночь пить чай? — брюнет тепло улыбнулся, немного с иронией.       — Не знаю, я думал вино взять, — Нориаки ничего подозрительного не заметил, слезая с Джотаро и выпрямляясь стрункой. Тело слегка затекло. Куджо вздохнул, и только сейчас рыжеволосый понял, что фраза брюнета имела слегка другой подтекст.       — Ты его, кстати, пьёшь? — что-то подросток ни разу не наблюдал картину, где брюнет пил вино. Вот пиво — да. И крепкий алкоголь. Последнего им точно не надо, иначе теперь его изнасилуют вполне реально.       — Ну, им напиваться не стоит, голова трещать будет, — брюнет вздохнул, видимо, вино действительно не входило в список излюбленных напитков, — поэтому отдаю предпочтение пиву. Вот как, значит. Но напиваться-то Какёин и не хотел, только разбавить атмосферу.       — Я в вине не разбираюсь, — признался в своей неосведомлённости Какёин. То, что у них сейчас в простонародии называют конфетно-букетным периодом, ещё не значит, что это всё должно быть. Они всё-таки парни. Романтику при желании можно найти и в пиве.       — Пиво так пиво, я не против, — Нориаки был против. Пиво для него запомнилось опасной затеей.       — Ну и ну, — у Джотаро хорошее настроение, похоже, потому что он поднялся к Какёину, обхватывая того сзади за талию и притягивая ближе к себе, — тогда я сам определюсь, какое вино мы будем пить. Нориаки мечтательно заулыбался, осознавая, что Куджо понял его без слов и всё-таки уступил ему.