Соприкосновение

Прошла неделя с начала конкурса, результаты должны были быть объявлены сегодня вечером, как раз завершая этот год для кого-то счастливой победой. Куджо вышел из кабинета, чтобы доехать до нужного отдела, обговорить до конца все нюансы в проекте и, наконец, уже принять его. Конечно, то, чем он сейчас занимался, было проектом, никак не связанным с дизайнерами и конкурсом. Как Джотаро и намеревался, в ту степь он даже не заходил, поручив всё Рохану, как главе отдела. У Куджо было достаточно проектов, сосредоточенных на более серьёзных проблемах, чем создание какого-то логотипа. Так вот, когда всё закончится, он будет свободен целых несколько дней. Съездит до дочери, чтобы подарить подарки. В планы не входило отмечать Новый год с бывшей женой, так что он исполнит свои отцовские обязанности и уедет домой, отмечая в полном одиночестве, но не считая это чем-то плохим. Завершив все переговоры, Джотаро вызвал лифт. На сегодня оставалось только поприсутствовать на объявлении победителя этого конкурса логотипов, так что конкретно до отдела дизайнерской деятельности и следовало доехать. Заходя в лифт, Джотаро не сдержал вздоха, замечая там стоящего Нориаки. За всю неделю они виделись пару раз, и все из них — здесь. Но сейчас был первый, когда они совершенно одни. И вообще, Куджо порой и хотел оказаться с бывшим наедине, не играть на публику, а посмотреть, как поведет себя Какёин, оставшись с ним один на один. Считает ли нужным мужчина поговорить об общем прошлом или не захочет трогать давно оборванные струны? Сам Джотаро однозначно ответить не мог, не ожидая того же и от Нориаки. Но эти мысли не вытравить. Бледнолицый выглядел озадаченно ровно пару секунд, затем возвращая привычную отстраненность на лицо.       — Добрый вечер, Куджо-сан, — поздоровался первым, слегка пододвигаясь, чтобы не стоять так близко. Брюнет кивнул, нажимая на кнопку нужного этажа и разворачиваясь к дверям лифта лицом. В воздухе стоял терпкий запах сигарет, исходящий, несомненно, от бывшего любовника. Ранее это так не ощущалось, а сейчас он или сменил марку, переходя на сигареты покрепче, или курил в несколько раз больше обычного. Так или иначе, значило это, скорее всего, одно: что-то мужчину волнует. Джотаро в принципе понимал, что.       — Верите в свою победу? — даже сам для себя неожиданно подал голос Куджо, заговорив. Он-то как раз был с самого начала настроен говорить только по сильной надобности. Наверное, он ждал, что мужчина подле него вздрогнет или что-то вроде того, учитывая его повадки много лет назад. Но этого не произошло.       — Нет, но верю, что есть достаточно шансов, иначе бы не принимал участие, — Нориаки не выказывал удивления или каких-либо других эмоций, отвечая. Отсутствие эмпатии у этого человека Куджо раньше никогда не замечал, но было в этом что-то странное и оттого интересное. Больше не сказав друг другу ни слова, они вышли вместе, идя вровень к просторному кабинету, где Рохан Кишибе сегодня должен был сделать заключение, основываясь на решении комиссии. В которую он сам, конечно же, тоже входил.       — Наверное, вы уже знаете, кто победитель, — заметил Какёин, точно не желая добиться заранее результатов, но зачем-то огласив свои мысли. Джотаро был уверен, что тот говорить с ним сегодня больше не будет. Если, конечно, не победит.       — Я не принимал участие в выборах, — Куджо заметил, как промелькнуло на бледном лице лёгкое удивление, — решил, пусть выбирает кто-то, кто способен оценить то, на что мой глаз даже не заточен.       — Думаете, справедливо, когда один человек решает за двоих? — рыжеволосый говорил в привычном для себя тоне, поэтому сказать, специально ли вопрос у мужчины вышел двусмысленным, было нельзя. И всё же Джотаро посчитал, что у вопроса двойное дно.       — По ситуации, — резковатый ответ пришелся кстати, Какёин замолчал, открывая перед ним дверь кабинета, заходя только после него. Куджо сразу прошёл на место главы компании, садясь. Какая-то вычурность присутствовала в этом. Не так они должны были общаться и совсем не то обсуждать, встретившись спустя столько лет. Возможно, стой сейчас перед ним Какёин из прошлого, то всё вышло бы намного проще. Или чрезмерно сложнее. Рохан говорил нечто являющееся важным только для участвующих, поэтому Куджо мог себе позволить не вникать в суть и ждать огласки решения комиссии. Хотел ли он, чтобы бывший любовник победил? Или проиграл? Нет, проигрышей в их жизнях достаточно. Нориаки не казался ему человеком счастливым. И от этого самому становилось как-то неприятно, а мысли подсказывали, что есть и его вина в этом. Кишибе огласил результаты, а на бумаге перед брюнетом чёрным по белому было красиво выведено «Какёин Нориаки». Куджо не был удивлен. Не потому, что Рохан-сенсей относился к рыжеволосому как-то по-особенному, как ему сначала показалось, а потому, что даже он, Куджо Джотаро, ничего не понимающий в искусстве, увидев работу Нориаки, про себя отметил её победителем. Он в нём не сомневался. Вместо поздравительной речи Куджо улыбнулся, подписывая бумаги. Теперь «Emerald Splash» будет их официальным партнером, поэтому встреч с Нориаки, скорее всего, нельзя будет избежать. Хотя, если тот уедет в Америку, то проблем уменьшится. «Не уменьшится» — твёрдо пресек желаемое, но не действительное Джотаро. Проблем станет меньше, только когда всё встанет на свои места. Уйдя после подписания важных бумаг, он поднялся к себе. А сейчас, закрыв свой кабинет, Куджо надел чёрное пальто. Собирался поехать к дочери, поздравлять с наступающим. Но, посмотрев на дорогие наручные часы, с недовольством остановился перед дверью. Слишком рано. Бывшая жена ещё не вернулась с Джолин из кино, в которое женщина решила сводить дочь, как раз начиная этим марафон из подарков. Куджо зашёл в лифт, обдумывая, на что он потратит появившееся свободное время. Водителя он решил отправить ранее забрать заказанные подарки, так что тот, судя по всему, освободится только через час, пока ещё будет добирать до офиса. А свой автомобиль остался у дома. Двери лифта распахнулись на этаже дизайнерского отдела, а зашёл к нему в кабину никто иной, как Какёин. С одной стороны, Джотаро был этому немного рад. Даже, не говоря ни о чём, где-то в душе поднимался, не в полной мере, но трепет. Не сказать, чтобы всегда приятный, но он не против был бы видеть бывшего одноклассника почаще, пусть и в таком месте, пусть и стоя молча. Просто наблюдать, не принимать участие в жизни этого человека, о которой он ничего не знал, да, его бы это устроило. Рыжеволосый молча вошёл в ожидании, пока за ним закроются двери. Для победителя он не выглядел торжествующим.       — Мне казалось, вы уже уехали, — Нориаки в последний день был не болтлив, но проявлял к нему внимания больше, чем за всю неделю. Точнее больше, чем за четырнадцать лет, — видел вашего водителя, уезжающего с парковки.       — Сегодня я, похоже, на такси, — немного раздраженно, больше играя над интонацией, ответил Джотаро. Доехали они до первого этажа в тишине, но, как только Джотаро вышел, бывший одноклассник снова заговорил.       — Мне несложно вас подвезти, — Какёин, наверное, долго думал, прежде чем произнести. Во всяком случае, это не выглядело, как слишком быстро принятое решение.       — Я далеко живу, — Куджо не противился, просто предупредил, мало ли у бледнолицего времени в обрез.       — Тогда заплатите за бензин, — хмыкнул Нориаки, всё-таки не отказываясь от своей идеи, — на такси все равно дороже выйдет. Джотаро кивнул, проходя за мужчиной к парковке. Долго уговаривать не нужно, тем более, он догадывался, что предложили его подкинуть неспроста. Куджо не мог себя назвать любителем машин, по большей части ему было всё равно, на чём ездить. Но статус обязывал кататься исключительно на дорогом, а одеваться с головы до ног в вещи, по стоимости, словно сшитые из золота. Вот только Нориаки пока должность не обязывала к чему-то подобному, но на роскошь, видно, мужчина не скупился. Потому что водить Bentley себе позволить может не каждый. Какёин разблокировал чёрного цвета автомобиль, садясь на переднее сиденье.       — Ваша? — Джотаро предпочел сидеть на заднем, как привык, если только сам не за рулем. Тем временем бледнолицый завёл двигатель, выезжая с парковки и забивая в навигатор адрес, данный ему брюнетом.       — Моя у меня дома, — ответил Нориаки, явно говоря об Америке, — эту взял на прокат, — рукой похлопал по кожаному сиденью, показывая, что, вероятно, дома у него такая же, только его.       — Зная ваше влечение попадать в неприятности, должен настоять следить за дорогой, — посерьезневшим тоном сказал Куджо, хотя потом он всё же расслабился, а следующая фраза слетела с уст, как заготовленная, — вряд ли я перенесу ещё одну аварию. Нориаки нахмурился, что явственно можно было заметить, глядя в зеркало заднего вида.       — Я оценил ваш комплимент моим водительским умениям, — немного саркастично, но без обиды поддержал разговор мужчина, — но на самом деле я не из солидарности предложил вас подбросить, — Какёин внимательно посмотрел на Куджо через зеркало, как раз остановившись на светофоре, чтобы позволить себе это, — и я вам благодарен, что вы затронули сразу нужную тему.       — Вы, наконец, решили со мной об этом поговорить? — не враждебно, с небольшим оттенком иронии спросил Куджо, улыбаясь и поражаясь, как легко сейчас реагировал на предстоящий разговор. Наверное, он уже просто устал. От этой бесконечной беготни.       — Не совсем, — Какёин, очевидно, не вполне понимал беспечный настрой пассажира, ещё больше нахмурившись, — я много думал об этом, решал, нужно ли, — Нориаки опустил взгляд на руль, но затем снова посмотрел в зеркало на брюнета, — и пришёл к выводу, что это необходимо, — мужчина настолько пронзительно сейчас посмотрел, что Куджо напрягся, вслушиваясь в дальнейшие слова, — я должен попросить прощения у вас, — тёмно-серые глаза выражали собой что-то отдаленное на сожаление, — попросить прощения у тебя.       — За что? — Джотаро правда нужно было знать, за что именно тот хотел извиниться перед ним. Ведь накосячили они много в чём. Но он понимал, что, скорее всего, имеет ввиду в эту минуту бывший возлюбленный. Тот самый момент, разделивший на «до» и «после». Авария, вспоминать про которую было до сих пор больно.       — Тебе по-прежнему доставляет удовольствие, когда человек озвучивает то, что и так обоим понятно, — сказал Нориаки, как факт, без обвинений, — мне несложно, — Какёин обратил внимание на то, как загорелся зелёный, нажав на газ и смотря теперь только на дорогу, — мне жаль, что из-за меня ты находился на грани смерти.       — Как глупо, — вырвалось само собой у Джотаро, заметившего чуть дрогнувшие пальцы на руле, — ведь в этом как раз твоей вины нет, это была случайность. Рыжеволосый нажал на тормоз, съезжая с проезжей части и останавливая автомобиль у обочины.       — Тогда ты так не считал, — Нориаки повернулся к нему, сейчас открыто смотря с небольшой претензией.       — Прежде всего, это я тебя прошу простить меня, — Джотаро ожидал, что после этих слов бледнолицый поправит непослушную рыжую чёлку, которая сейчас перекрыла часть лица, но от мужчины этого не последовало, — мне стоило это сделать ещё тогда.       — Догадываюсь о сути, — холодным тоном окатил рыжеволосый, совсем немного хмурясь, но, в целом, на лице больше никаких эмоций не было, кроме едва-едва проступающего волнения во глазах, то мелькавшего, то гаснувшего. Куджо подумал, что, должно быть, мужчина или умело научился скрывать свои эмоции, или правда спустя много лет потерял чувствительность к таким щепетильным темам.       — И твои догадки нам многого стоили, — продолжил брюнет серьёзным тоном, потому что ему воспоминания всё еще порой жгли глаза, но, конечно, уже не до слёз, — то, что ты слышал, стоя в коридоре — к тебе это отношения не имело. Какёин не сводил с него взгляда, никакой реакции не было, по которой можно было бы судить, как он относится к ситуации.       — Тебе Мэрайя обо всем рассказала? — Нориаки склонил немного голову набок, сдвигая прядку с лица. Движение сугубо механическое, чтобы действительно чёлка не мешала. А не потому, что сейчас над ним действовала старая привычка — в напряженные моменты дергать волосы на голове, — если отношения не имело ко мне, тогда к кому?       — Скажи мне сейчас, по твоему мнению, кого я мог ненавидеть в тот момент? — Джотаро пропустил вопрос, касающийся бывшей подруги, считая, что к этой теме они ещё могут вернуться потом, а сейчас не нужно уходить от чего-то более глобального.       — Дио? — Какёин вопросительно поднял бровь, далее поясняя, почему предположил именно блондина, — ведь с него началось то, что так трагично закончилось.       — О нём я даже не думал, — Куджо отсёк эту теорию, заставляя мужчину напрячь мозг сильнее. К тому же, посчитал нужным добавить еще кое-что спокойным, но грубым тоном, — закончилось всё нелепо, а не трагично. Нориаки отвёл взгляд себе на колени, сейчас ещё раз всё обмозговывая. Спустя несколько безмолвных минут мужчина поднял вновь на Куджо глаза, уверенным голосом делая ещё одну попытку попасть в цель.       — Самым логичным теперь выглядит только водитель автомобиля, — Нориаки слабо с грустью улыбнулся, и на этот раз поясняя, почему решил сделать ставку на водителя, — если бы не он, то мы бы договорили, — рыжеволосый смотрел на брюнета, но будто сквозь него, мысленно находясь в эти секунды в прошлом, около той самой заснеженной дороги, — к тому же, он был пьян и только поэтому не смог объехать тебя или затормозить, — прикрыл глаза, потому что перед ними снова был кадр из воспоминаний, где автомобиль сбивает возлюбленного. Больно.       — Что мешало прийти к этому умозаключению ещё тогда? — Джотаро устало выдохнул, наконец чувствуя себя освобожденным. Нориаки ничего не ответил и завёл двигатель, открывая слегка заслезившиеся глаза и выезжая на дорогу.       — Не стану скрывать, для меня немаловажно это услышать, — рыжеволосый, спустя пару минут, тихим голосом озвучил свои мысли, — но, с твоих слов, те фразы мне не предназначались. Если так, то я не понимаю, за что ты просишь прощения. Джотаро внимательно посмотрел на Какёина. Тогда те фразы и правда не имели ничего общего с Нориаки. Однако, немного позднее всё-таки он испытывал ни с чем не сравнимую ненависть. Разве что смерти не желал. Но как отреагирует сейчас бывший любовник, если он напрямую озвучит то, о чём сожалеет и за что просит прощения? Он хотел, чтобы сейчас не было между ними недомолвок, а значит, он должен ответить откровенно.       — За то, что позволил тебе уехать ещё дальше, когда мог вернуть обратно, — Куджо пытался поймать взгляд на себе в зеркало заднего видения, но пока выходило тщетно, — после выписки из больницы я хотел, чтобы ты страдал также, как страдал я, — втянул носом воздух, сохраняя спокойный тон голоса, будто сейчас они обсуждали что-то не такое уж и важное, — за то, как ты снова бросил меня, ни в чем толком не разобравшись, — тёмно-серые глаза на секунду встретились с лазурными, но лишь на секунду, снова возвращаясь на созерцание дороги, — тогда я думал, что ты заслуживаешь чувствовать за собой таких масштабов вину. Темноволосый ощутил странное желание обнять сидевшего впереди, чувствуя, как тому сейчас нелегко, должно быть, пересмотреть многое, в том числе и своё отношение к произошедшему много лет назад. Но Какёин мог не понять, не принять. К тому же, они едут по дороге, и смотрелось бы это совсем неуместно.       — Это уже не имеет значения, Джотаро-сан, — снова обратился на «вы» Нориаки, возможно, сам не замечая, используя именно ту форму общения, в которой ему было комфортно общаться, — сейчас я не испытываю обиды, направленную к вам, поэтому и прощать вас мне не за что. Это не совсем то, чего ожидал и хотел бы услышать от бывшего любовника Куджо, но суть он уловил, этого достаточно. Его простили тогда, на него не злились сейчас. Оставалось только надеяться: это не потому ли, что к нему перестали что-либо чувствовать, сейчас испытывая только ледяное равнодушие? Конечно, много воды утекло, но этот человек всё ещё много значил для него, а изменения, провоцируемые временем и так сильно повлиявшие на Нориаки, нисколько не отталкивали, наоборот, встреть сейчас он того мальчишку, то непременно на него бы всю дорогу раздражался. А теперь перед ним был взрослый мужчина, пожалуй, своим характером и повадками вызывая только восхищение. Возникшее молчание не давило, каждый думал о своём.       — Мне все-таки интересно, — Какёин, подумав, снова включил в свою речь фамильярность, — почему ты отрицал, что не ходил к Брандо? Ведь там налицо был весь твой обман. Кажется, эта песня будет играть вечно, так что пора бы разъяснить все непонятные слова в ней, чтобы у Нориаки не возникало желания включать её снова.       — Потому что я не ходил, — он даже был благодарен заведенной теме, ведь и сам собирался её поднять, — не считая того раза, когда мы с тобой пересеклись.       — Хочешь сказать, подставили? — мужчина недоверчиво скосил на него взгляд.       — Ага, — сохраняя стойкость, протянул Куджо. Как же всё-таки раздражает, пусть и несильно. Не рыжеволосый, а недоверие, сохраняющееся между ними даже сейчас, когда, казалось бы, они во всём мирно разобрались. Нориаки сильнее сжал руль.       — Фамилия и подпись «Куджо» в списке посещений принадлежала моей матери, — произнес Джотаро, — такая она женщина, не может не заботиться даже о чужих детях, — объяснил брюнет, — выяснив это, я не поднимался к Брандо, в этом уже не было нужды, так что фактически я у него не был ни разу.       — Ну и… Ну, — Какёин едва приподнял уголки губ, сейчас с облегчением выдыхая. Куджо посмотрел в окно, замечая удивительные пейзажи гаражей и заброшек, значит, до окраины они всё-таки добрались.       — Джотаро-сан, а вы точно дали мне правильный адрес? — Нориаки провел пальцем по навигатору, сбрасывая с него данные и останавливая машину. А он и не думал изначально давать свой адрес, потому что добраться до него можно меньше, чем за десять минут. А обсудить за такое короткое время было бы невозможно всё то, что обсудить следовало. Предприимчивость — тоже одна из его сильных сторон. Должно быть, иначе бы он не являлся главой компании.       — А ты поверил, что я могу жить на окраине? — Куджо заметил: рыжеволосый с ним то на «ты», то на «вы». А вот он сам для себя решил, что теперь только в рабочей обстановке будет обращаться к нему официально.       — Решили вспомнить молодость? — Какёин слегка ухмыльнулся. Водить его за нос — излюбленное дело ДжоДжо ещё со времён школы, — кто знает, вы раньше неровно дышали к подобным свинарникам, — беззлобно высказался, сейчас чувствуя необыкновенную лёгкость в общении с этим человеком.       — Не делай вид, что не знал с самого начала про неправильный маршрут, — Куджо также был уверен: бывший одноклассник обо всём догадался ещё тогда, набирая адрес в навигатор и останавливая свой взгляд на высветившемся месте дольше положенного, раздумывая, вестись ли на поводу. Результат очевиден.       — Знаете, я мог бы высадить вас прямо здесь, за попытку мне надерзить, а сам уехать, — задумчиво и со спокойствием сказал Нориаки, будто бы раздумывая над этой идеей, — но тогда с кем я буду разговаривать на обратном пути? — он повернул лицо к Куджо, — к тому же, за бензин всё равно платите вы. Тёмно-серые глаза практически в упор смотрели в индиговое море. И почему их лица оказались настолько вблизи? Сейчас они были абсолютно одни в такой глуши. Опасность. Но это чувство исходит не из-за местности. Опасно было заглядывать в чужие глаза, видя в них свои. Отчего в таких обычно спокойных и ничего не выражающих глубинах так много чего-то… Голодного, нетерпеливого, правильней даже сказать, притягательно агрессивного. Какёин сравнил сейчас себя и брюнета с величественной чёрной пантерой и красным амурским тигром. Это сравнение ещё раз говорит об одном: «Опасно». Нориаки отодвинулся, разворачиваясь обратно на кресле, обхватывая пальцами руль, вновь сжимая. Собственные глаза оголили перед человеком напротив слишком многое. На пару секунд, но этого достаточно, чтобы он увидел и понял, какое яркое пламя вызывает в душе. Снова, спустя столько лет. Непростительно. Не то, что Куджо заметил. А то, какой огонь полыхнул в глубине, на несколько секунд сжигая собой рассудок. Непозволительно.       — Джотаро-сан, если вы не назовёте нужный адрес, то мы рискуем провести Новый год в компании гаражей, — рыжеволосый ожидающе смотрел на Куджо в зеркало заднего вида. Брюнет назвал на этот раз правильные координаты, правда, всё же не свои. А дома бывшей жены, потому что теперь Джолин точно дома, а у него ещё подарки дочери не подарены. Джотаро не стал скрывать, куда они едут, посчитав, что Какёин и так должен был быть частично осведомлен о его личной жизни. Это и подтвердилось в ходе их беседы, так легко протекающей. Словно говорили два давно не видевшихся друга. Говоря о семье, не возникало неловкости. Брюнет поделился, что уже не в первый раз справляет Новый год в полном одиночестве, хоть его и зовут коллеги с дальними родственниками.       — Понимаю, — хмыкнул Нориаки, поддерживая диалог, в сущности действительно понимая, — я сам всегда безучастно относился к праздникам. Рыжеволосый и в этот год, кажется, оставался один в этот день: мама с подругами уехала загород, а все приятели находились в Америке. Здесь он мало кого знал. Уже ближе к дому дочери Куджо рассказывал некоторые моменты из жизни, впервые за долгое время делясь с кем-то, кроме Жан-Пьера, чем-то таким личным, как воспоминания. А Нориаки слушал, изредка переспрашивая, например, когда он рассказал о творческой карьере Абдула, ведь тот увлекся музыкой настолько, что создал собственную группу, впрочем, та уже давно распалась, а о судьбе Мухаммеда ничего никто не знал, не поддерживая связь. Также Нориаки находился под глубоким впечатлением, узнав о женитьбе Польнареффа на Мэрайе, не говоря об ожидающемся пополнении в их семье.       — Видимо, я один, кто не завёл детей, — нисколько не печально произнёс Какёин, подъезжая к нужному адресу.       — Останови здесь, — брюнет показал на место у одной из машин. Он заранее договорился с личным водителем, чтобы тот подъехал в указанное время. Ведь подарки-то у него. Нориаки припарковался, оглядываясь через плечо на Куджо. Тот, заметив на себе взгляд, спросил:       — Подождёшь меня? — Джотаро мог бы, конечно, отправиться до своего дома и в компании личного водителя. Мог, но не стал, сделав предпочтение в сторону рыжеволосого. Отпускать его сейчас он не хотел. Между ними, наконец-то, появилось полное взаимопонимание, тем более он не видел бывшего любовника столько лет, так что теперь Куджо с уверенностью осознавал, насколько соскучился по нему. Какёин утвердительно кивнул, сразу же устало откидываясь на сиденье и закрывая глаза, как только захлопнулась дверь. Ещё неделю назад он и предположить не мог встречу со своим прошлым. Такое не могло произойти: одним днём он читал дневник, предаваясь ностальгии и переживаниям, а другим уже находился здесь, в Токио, перед причиной его бессонной ночи. Не верил в совпадения, но что это тогда? Судьба? Он зажмурился, испытывая странные и противоречивые эмоции. Хорошо помнил, как увидел сначала лицо повзрослевшего Куджо, а только потом и без того уже знакомое имя. Целая страница, уделенная ему, а рыжеволосый вчитывался в каждую строчку, выучив их всех наизусть. Оказывается, некогда возлюбленный учился рядом с ним, в Америке. Снова совпадение? Такого не могло происходить с ним на самом деле. Такого не бывает. Тогда им овладело чувство отчаяния. Потому что он был не готов к такой встрече, не мог быть даже подготовлен. В голове вертелось отчётливое: «Не хочу». Нориаки не хотел идти на церемонию, не хотел столкнуться лицом к лицу с Куджо Джотаро, человеком, навсегда изменившим его жизнь. Но он преодолел себя, свои страхи и волнения, буквально через несколько минут оперативно начиная готовиться к всем возможным исходам от этой встречи, шерстя интернет в целях найти всю необходимую информацию. Было много, вплоть до описания некогда случившейся аварии в прессе. Но закончилось для Джотаро в итоге всё хорошо: вероятно, из оставшихся травм на теле только шрамы. На объявление начала конкурса он пришёл одним из первых, садясь поодаль от окружающих, пока не пришёл он. Высокий, всё такой же внешне привлекательный, а прошедшие годы только добавили чертам Куджо притягательности. А ещё от него приятно пахнет: не тем резким когда-то полюбившимся парфюмом, а свежим лёгким ароматом, с прохладными нотками, правда, по-прежнему чего-то морского. Сменил духи, но выбор пал абсолютно в нужную сторону. А ещё не было… Запаха табака. Удивительно, Нориаки никогда не думал даже, что тот когда-то бросит курить. Неужели в жизни Куджо настолько всё прекрасно? Если так, то он тоже счастлив. Встречая его раз за разом в лифте, Нориаки всё больше понимал, какая между ними стена. Он не хотел её рушить, если за ней Джотаро спокойнее. Но порой замечал, как брюнет будто пытается наладить разговор с ним. Какёин и сам хотел поговорить, а теперь, наконец получая ответы на все вопросы и поговорив с Куджо о том, о чём даже не мог планировать, он испытывал изможденность. Мэрайя обманула его четырнадцать лет назад, присвоила себе право принимать судьбоносные решения. Насколько ли большая вина лежит на её плечах? Чего-то криминального девушка не совершила, только подтолкнула, хоть и так грубо. Он не злился, да, было горько и обидно, но он мог понять. Обижался рыжеволосый только на себя за то, как позорно, оказывается, тогда уехал и бросил любимого человека. А Джотаро его ждал. Действительно, он заслуживал ненависти от Куджо, но тот, судя по всему, давно уже его простил. А что сейчас они делали? К чему все эти взгляды, брошенные в сторону друг друга так опрометчиво? Это баловство, не иначе. Но оно приятно грело душу, внезапно нуждающуюся в тепле, но принимающую это тепло только от одного человека. Нориаки ощущал между ними летящие искры кожей, не смотрел на них, чтобы снова не обжечься. Его опять манило к этому человеку, тело просилось хотя бы слегка прикоснуться, почувствовать горячую руку в своей, сжать, а не отпустить. Он не думал, что ещё способен чувствовать то, что чувствовал. Если между ними снова произойдёт что-то, то всё равно прошлое, сотканное наполовину из боли, будет напоминать о себе. Какёин гордился собой теперешним и почему-то надеялся, что Куджо увидел теперь его изменившегося от времени и событий, оценил эти изменения, и что они ему понравились. Потому что ему понравился Куджо Джотаро даже спустя почти пятнадцать лет. Нориаки утомленно потер виски. Он признался себе в этом. Джотаро Куджо нравился ему, и потому рыжеволосый хотел бы, чтобы это было взаимно. Мужчина тоскливо уставился на своё отражение в окне. На улице давно стемнело, а меньше, чем через час Новый год. Предложит ли Куджо провести его вдвоем, вместе? Чем это закончится, если он согласится?.. Дверь автомобиля открылась, а в салоне снова отчётливо запахло свежими нотками морского прибоя.       — Джолин понравились подарки? — Какёин принял исходное положение, сразу же беря все свои эмоции под контроль.       — Да, — Джотаро пристегнул ремень безопасности, — мне кажется, ей всё равно, какие подарки получать, главное, что они от меня.       — Разве так и не должно быть? — Нориаки завёл двигатель, сегодня он выполняет роль личного таксиста. Главное, не запутаться в этих самых ролях.       — Не знаю, но неплохо, если бы всё так и осталось, — Куджо достал кошелек, в одном из отделений лежали таблетки от боли в голове, а сейчас она давала о себе знать, поэтому он проглотил сразу две, не запивая. — Сверни направо. Бледнолицый послушался, сворачивая и теперь осознавая, как же близко дом Джотаро находился изначально от офиса.       — Что за пилюли? — подъезжая к многоэтажке и припарковываясь, спросил Какёин. Он надеялся, что это не из-за последствий, оставленных аварией.       — Они мне не понадобятся, как только я отдохну, — и это было так, головные боли у Джотаро появлялись в основном от недосыпа, и порой тотального. Какёин пребывал в задумчивом состоянии, сейчас думая, а не решиться ли на авантюру.       — Я рад, что мы не говорили о погоде и обсудили прошлое, — прозвучало от него, как вместо прощания. Если Джотаро ничего не предложит, то он оставит свою идею. Но, если всё-таки…       — Не зайдешь? — Куджо вставал с сиденья, открывая дверь и собираясь оказаться на улице, но пока притормозил, ожидая ответа.       — Время позднее, Джотаро-сан, — рыжеволосый не ломался, просто ещё раз переспросил, чтобы мужчина осознал, мало ли головная боль ещё не прошла и туманит разум, — вы уверены, что хотите провести Новый год со мной?       — Я уверен, — брюнет выбрался из машины, очевидно, желая, чтобы так поступил и Нориаки. Какёин открыл дверь авто, вылезая. Теперь уверен и он в том, что сделает. Идя по направлению к квартире, Куджо чувствовал, как слегка подрагивают от волнения пальцы. Словно он снова какой-то подросток. Мысленно фыркнул, открывая ключом дверь и пропуская Нориаки, а затем зашёл сам, закрывая за собой. Сердце гулко стучало. Неужели это происходит с ним снова?       — И что мы будем делать? — бледнолицый снял обувь, а затем избавился от пальто, надевая его на вешалку в коридоре, — всю ночь пить чай? Джотаро невольно ухмыльнулся, вспоминая эти слова, когда-то им произнесенные.       — У меня есть вино, не итальянское, правда, — решил подыграть, — подарок из Франции, сам знаешь, кто поставщик. Открывали вино они в спальне. На кухне слишком зябко и холодно. Тонкие бледные пальцы поддели бокал, заполненный наполовину красным вином.       — Как же я потом сяду за руль? — Какёин покрутил бокалом перед своим лицом, залпом выпивая напиток, чтобы затем решиться на поступок, который он знал, что совершит, ещё находясь в машине. Нориаки грубо притянул за воротник Джотаро, не давая тому и шанса на отстранение, утягивая одним движением губ в поцелуй. Внутри всё полыхало, озаряя только одно понимание: хочется ещё. Желает Куджо Джотаро. Именно такого, каким он был сейчас. Брюнет, сначала откровенно опешив и позволив беспринципным рукам трогать своё тело, быстро пришёл в себя, хотя до конца и не мог отойти от шока, на этот раз минуя все разговоры и не отталкивая, притягивая. Показывая, что тоже этого хочет. А дальше пусть, что будет.       — Поверь, садиться ты не захочешь, — Куджо опрокинул его на мягкую перину, целуя каждый миллиметр тела, обнажая перед собой. Ладони настойчиво, но ласково прошлись по оголенным плечам, спускаясь, очерчивая каждый выступающий мускул. Он был прав, предполагая, как изменилось тело бывшего любовника. Поджарый, стройный под ним мужчина действовало так умело, руками дотрагиваясь до эрогенных зон, будто помня, где они у него находились, скорее всего, так и было. А языком Какёин вычерчивал во рту такие узоры, что хотелось их увековечить. Художник, чтоб его. Джотаро уже и позабыл, каково это: быть с мужчиной в одной постели. Но помнил, как всегда было хорошо с ним. Много ли партнеров было у Нориаки после него? Много ли мужчин ласкали это порочное в своём великолепии тело? Джотаро осознал, что ему абсолютно неважно. Куджо Джотаро — собственник, ещё одна черта, твердящая, что сейчас Какёин был его, а он приложит усилия, чтобы так оно теперь и оставалось. Слышались салюты, а ещё первые стоны, слетающие с губ любовника. Внутри тесно, узко, влажно, горячо. Хорошо, что у Нориаки с собой имелось всё необходимое, хотя даже без привычных атрибутов они бы сделали это. Тело под ним прогибается в пояснице, проталкивая плоть в себя почти полностью, а алые губы томно приоткрылись, маня прикоснуться и сорвать с них очередной поцелуй. Первые толчки даже слегка были болезненными для Джотаро, слишком туго. Тихая амплитуда движений не возрастала, Куджо чувствовал, как любовник слишком плотно сжимается изнутри, прохладными подушечками пальцев сильно вжимаясь в его плечи.       — Я очень давно не был в пассивной роли, — заметив сосредоточенное лицо, пояснил Какёин, — вообще-то, с другими я предпочитаю быть в активной. Рыжие волосы своей россыпью украшали белые простыни, а порозовевшие щёки восхищали своим насыщенным цветом.       — А я очень долго не был с мужчиной, — произнес Джотаро немного извиняющимся тоном, потому что, скорее всего, действовал он сейчас не так умело, как хотел. Практикой конкретно с мужчинами он не занимался со школы, потому что Нориаки стал последним. — Больно? — подхватил бледную ножку под колено, поместив себе на плечо, в такой позе растягивать нутро становилось проще.       — Да, — Какёин не строил из себя мученика, мужественно терпя боль, и даже ни одного слезливого стона не выказывая наружу, но честно признался, — будто второй раз девственности лишаюсь, — «Зато с одним и тем же человеком» — мелькнуло в голове, — я знал, на что шёл. Спустя с десяток мерных бережных толчков, брюнет ускорил темп, так как Какёин всем своим видом давал понять, чтобы он не сдерживался. Значит, уже не так неприятно и не так больно, вероятно, теперь даже приятно. Надолго их не хватило, видимо, у обоих секс был нечастым занятием: без стона, но громко выдохнув, Нориаки кончил первым, заливая свой живот теплым семенем. А следом замер Куджо, войдя настолько глубоко, как только мог, обнимая обессиленное тело под собой. Время далеко за полночь. Они продолжили пить вино, находясь лёжа в постели, разговаривая о быте взрослой жизни. Почему-то это не угнетало, всё-таки было интересно слушать, что происходило в жизнях друг друга за столько времени, проведенного порознь.       — Я не так давно перечитывал дневник, — захотел сказать Какёин, делая очередной глоток. По большей части, пил больше он, а Джотаро держал свой бокал, только смочив напитком губы, — захотел вспомнить те времена.       — Я тоже думал о прошлом, — Куджо вытянулся на кровати, чувствуя, что скоро начнет проваливаться в сон, сложный выдался день, — вспомнил нехотя многое, найдя твою фотографию в распечатке конкурса.       — Моё имя появилось там быстрее, чем я сам узнал о своём участии, — Какёин прилёг на широкую грудь брюнета, водя ладонью. Повисло молчание. Бледнолицый поднял голову лишь для того, чтобы допить вино и поставить свой бокал на столик рядом с кроватью.       — Уедешь обратно в Америку? — Джотаро не хотел рушить такую приятную атмосферу подобным вопросом, но не спросить просто не мог.       — Вряд ли этого можно избежать, — рыжеволосый снова прилёг на твёрдую мужскую грудь, сразу чувствуя, как его крепко приобняли за талию, — тем более, совсем скоро я стану главой компании, — задумчиво продолжил он, понимая свои слабые перспективы для деятельности именно такой руководящей должности здесь, в Японии. Ведь «Emerald Splash» преимущественно находился как раз за её пределами. Конечно, компания старается развиться и в стране восходящего солнца, но на это нужны целые годы. Или меньше, если контракт с «Speedwagon» принесет много плодов. Так или иначе, делать главный офис в Японии конкретно сейчас — мысль неправильная. Может, потом… Если будет причина. Нориаки приподнял голову, смотря прямо в драгоценные лазуриты. Он знал: Джотаро понимает.       — А возвращаться планируешь? — Куджо, сам являясь главой крупной компании, прекрасно был осведомлен подобными накладками, поэтому сердиться на Какёина за такой ответ не мог. Было неприятно, но ведь он сам поступил бы также.       — Само собой, тут тоже есть дела, без внимания которые я не могу оставить, — Нориаки закинул одну ногу по другую сторону бедра Джотаро, затем полностью перенося свой вес в сидячее положение. Сидя на Куджо, говорить было гораздо удобнее, — только от тебя зависит, захочешь ли ты быть среди них. Сердце отсчитывало кульбиты, он ожидал ответа, смотря в бездонный океан. Тёплый и солнечный.       — Я не хочу быть каким-то одним из твоих дел, Нориаки, — Колени Куджо под ним согнулись, а сам он приподнялся на локтях, вынуждая Какёина теперь находиться полулежа на своём теле, — если у нас будут отношения, то я также не хочу, чтобы они стали повторением прошлых, — голос серьезный, но не пугающий, — поэтому, мне важно знать, что ты хочешь того же, чего и я. Рыжеволосый мягко улыбнулся краешками губ, наклоняясь вперед, всё ещё заглядывая в плескавшуюся лазурь в глазах, находящуюся сейчас в паре сантиметров.       — Мне жаль, что у нас ничего не получилось тогда, — Нориаки говорил откровенно, не боясь сейчас за свои слова и за реакцию Куджо, — и мне будет ещё больше жаль, если у нас ничего не выйдет сейчас, — он запустил свою руку в тёмные волосы, а сам пододвинулся, проговаривая следующую фразу прямо в губы, — я хочу отношений с тобой, ДжоДжо.       — Если ты когда-нибудь сбежишь, то я тебя больше не прощу, — Куджо притянул к себе мужчину. Он всегда был уверен в своих чувствах, сейчас совершенно точно ощущая, что попробовать действительно стоит. Их путь нес в себе много ошибок, но по нему всё равно ещё хотелось идти.       — А вы умеете убедить остаться, Джотаро-сан, — ухмыльнулся, целуя брюнета в подставленные губы.

Три года спустя.

Куджо, проходя в квартиру, уловил запах сигарет. Значит, возлюбленный уже вернулся из Америки. Он часто находился в разлетах, но обещал осесть окончательно в итоге в Японии. Теперь Нориаки — новый глава «Emerald Splash», поэтому их беседы сводились всё чаще к работе, так как рыжеволосый ещё чувствовал себя шатко в относительно недавно приобретенной должности. Он не был против, напротив, ему нравилось, что Нориаки просит у него совета или помощи, доверяя. Джотаро прошёл в комнату, подходя к рисующему что-то мужчине, обнимая сзади.       — Я работаю, — Какёин быстро перемещал графическую ручку на планшете, не отвлекаясь. Будет им еще, когда заняться подобным. А вот когда он сможет заняться чем-то, помимо волокиты было неясно, поэтому он с удовольствием сейчас работал над 3D-моделированием персонажа для новой игры, в которую и сам бы, честно говоря, потом поиграл. Будучи главой «Emerald Splash», ему редко теперь приходилось браться за подобные проекты, но их он любил.       — Как слетал? — брюнет лёг в кровать, прикрывая глаза и готовясь к рассказу, впрочем, любовник всегда излагал мысли чётко и без воды, поэтому надолго такие диалоги не затягивались. Он знал, что Нориаки закончит работать, как обычно, ближе к часам двум ночи. Выключит технику, покурит и ляжет к нему, мгновенно заснув. Джотаро всегда просыпался, когда рыжеволосый забирался под одеяло. Не из-за того, что тот был шумным. Прохлада близлежащего тела выводила из сна. Нориаки и так был всегда холодным, во время работы насовсем не чувствуя собственной зябкости, увлечённый чем-то, он вообще находился в другом мире. А по возвращению его отогревал Куджо: перевернувшись на бок, кладя руку ему на талию, притягивая уже заснувшего к своему горячему телу. Обычно Джотаро уходил утром на работу первым. Накрывая Нориаки одеялом почти до ушей и накидывая поверх бирюзовый флисовый плед. Потому что стоило ему уйти из постели, как бледнолицый буквально через минут пятнадцать начинал ерзать по кровати, неосознанно ища тепло и не находя. Плед, конечно, альтернатива не вполне подходящая, но с ним Какёин не терял тепла и мог спать до первого звона будильника. Также обычно Куджо, как уже понятно, вставал спозаранку, иногда готовил завтрак — вошло в привычку после отцовства. Конечно, забота о ребёнке не шла в сравнение с заботой, проявленной к Какёину, но было одно общее, объединяющее: заботиться о самых дорогих людях приятно и нисколько не в напряг. Поначалу Нориаки не трогал еду, приготовленную Куджо и оставляемую им для него. Будто не имел права, пока тот сам настоятельно не предложит. Но сейчас Какёин уже вел себя более раскрепощено, и так зная, что брюнет готовит на двоих, в том числе и на него. А вот Нориаки готовил плохо, сам об этом зная и просто порой предлагая зайти в ресторан или заказать еду на дом. Но сегодня они отменили все свои планы, так как из Франции приезжал давний друг Куджо — Польнарефф. Ну и по совместительству бывший одноклассник Какёина. И приедет не только Жан-Пьер, но еще и со своими детьми: у Мэрайи пару лет назад родились близнецы. Сама же женщина предпочла остаться дома, чем вызвала у всех облегчение. У Польнареффа: потому что он не хотел видеть, как жена всё ещё что-то испытывает к лучшему другу, даже спустя много лет. У Какёина: ибо никаких дружеских эмоций она у него не вызывала, а за три года они даже ни разу не разговаривали. Ну и у Куджо: так как ему было бы крайне неприятно наблюдать отрицательные эмоции на лицах друга и возлюбленного. Подумав о предстоящей встрече, Джотаро провалился в сон. Какёин с неохотой разлепил глаза, сонно потягиваясь. Сколько времени? Немногим за одиннадцать утра. Желание ещё поспать мужчина послал куда подальше, хоть соблазн проваляться до обеда несказанно велик. Рыжеволосый встал, завернувшись в махровый белый халат. Взгляд прошёлся по спальному месту: скомканное одеяло, простынь и мягкий бирюзовый плед. Какёин слегка улыбнулся, застилая постель. Джотаро всегда накрывал его пледом, чтобы он не мёрз. И подобных мелочей в их буднях была масса. Куджо наверняка или проверяет документацию по работе даже на дому, или занят написанием диссертации по морской биологии. Для него стало неожиданностью столь серьезное увлечение Джотаро в этой области. Да и слабо понимал Нориаки, как можно столько работать, а потом ещё и находить время для своих хобби. Ведь бледнолицый совмещал это все вместе, поэтому в плане времени — оно у него всегда было для чего-то ещё. Хотя, в последние месяцы и ему пришлось нелегко, работая иногда сутками напролёт. Но это не закономерность, а периодический наплыв. Куджо, конечно, находил время и для него, им всегда было о чем поговорить, несмотря на совсем разные интересы и порой противоречивые взгляды на жизнь. Джотаро изменился. Какёин основательно полагал, что тот менялся постепенно, но пунктом невозврата было именно становление отцом. С его дочерью он сталкивался множество раз, но так и не проникся какими-то тёплыми или другими эмоциями. К детям никогда не питал чувств. Но испытывал гордость, глядя, как возлюбленный заботится и любит Джолин, подхватывает её на руки, покупает ей сладости и может на несколько часов забыть, что он глава крупной компании и побыть просто отцом. С бывшей женой Джотаро он тоже виделся несколько раз, но ему не было от этих встреч как-либо неприятно. Хоть и чувствовал себя не в своей тарелке. Прошлое Куджо рыжеволосый принимал, понимал и не было места ревности. Тем же самым отвечал и брюнет: рассказы о этих четырнадцати годах, проведенных порознь, их никак не смущали, даже если разговор заходил о сексуальных связях. Думая о том, как было бы неплохо снова куда-нибудь съездить с Джотаро за пределы Японии, а они порой выбирались на совместный отдых, Нориаки вышел на балкон, доставая из портсигара сигарету. Что может быть лучше первой затяжки поутру? К нему на балкон зашёл Куджо, своим появлением отвечая на заданный вопрос.       — Он приехал, — Джотаро безрадостно, но не осуждающе посматривал, как изо рта бледнолицего вылетали клубы дыма. И все же он надеялся, что когда-нибудь рыжеволосый оставит это в прошлом. Нориаки затушил сигарету, так и не докурив. Возлюбленный не впадает в восторг, когда видит его курящим, поэтому он старался курить только, находясь в одиночестве. Возможно, стоит уже отказаться от вредной привычки.       — Поедешь за ним сам или мне съездить? — нужно было забрать друга из аэропорта, рыжеволосый знал, что Куджо не любил ездить куда-то до обеденного времени сам, но встречал Польнареффа обычно именно он, в любое время суток. Какёин виделся с Жан-Пьером редко. Всего раз пять за всё время и то, когда непосредственно рядом находился Джотаро. Прежних отношений между ними не сложилось, хотя они и пытались, правда, слабо. Их обоих удовлетворяла приятельская и ничем не обязывающая манера общения. По правде говоря, Нориаки считал, что Польнарефф его немного винит, потому как он сбежал много лет назад, оставив Куджо в плачевном состоянии, из-за которого пострадала Мэрайя, а пепельноволосый старался поддержать сразу обоих, сталкиваясь с приступами ненависти, исходящими от друзей в сторону Нориаки. Какёин допускал мысль, что в какой-то момент и Польнарефф испытывал к нему непомерную злобу. Ведь из-за него произошёл распад компании, это он запустил механизмы разрушения и хаоса, царившего после его побега. Поэтому он извинился перед Жан-Пьером ещё в первую встречу, конечно, француз тогда отмахнулся, мол, не серчает и всё в порядке, но всё равно было что-то уже не то, как бы ни старался Польнарефф показать обратное.       — Поехали вместе, — предложил Джотаро, заключая в свои объятия. От них рыжеволосому становилось так спокойно и тепло, хотелось улыбаться.       — Только если за рулём буду я, — Нориаки уткнулся носом в шею брюнета, ладонями обхватывая плечи возлюбленного.       — Уговорил, — сдался без боя Джотаро, отстранившись и пальцем поддев подбородок Нориаки, вынуждая посмотреть на себя, — у меня скоро отпуск…       — Видимо, у меня тоже, — Какёин ухмыльнулся, смотря в индиговую гладь, понимая намёк Куджо. Их губы сошлись в чувственном поцелуе, находя в этом соприкосновении больше, чем могли бы передать слова.