Born to be yours

Куроо пришвартовался у Небесной Гавани и по цветастым полотняным переходам направился в главный штаб сопротивления. Подвесные мостики слегка шатались от сновавших туда-сюда людей, и Куроо приходилось лавировать между ними. Приподняв прикрывающий вход полог, Куроо увидел столпившихся вокруг карты Бокуто, Ойкаву, Иваизуми и ещё невесть сколько летчиков и капитанов: все они активно обсуждали следующую вылазку в Южные земли и свежие данные от разведки. - Хей, бро, как жизнь? - через все помещение обратился к нему Бокуто, - есть что-то новенькое? ⁃ На повестке дня агрессивно настроенный Лондон. На этот раз серьезно, - без приветствий бросил Куроо, протискиваясь к карте между Ойкавой и Иваизуми, попутно пожимая им руки. ⁃ Это нас и беспокоит, - вмешался стоящий в центре Семи, которого Куроо сначала не заметил из-за толпы. Он был непривычно хмур, и все присутствующие понимали, что пахнет жареным - каждый принёс в этот кабинет вести, и все они были не из хороших. ⁃ В прошлой стычке мы потеряли наших, - продолжил Семи, мельком взглянув на Куроо, - Лондон, как ты и сказал, становится все агрессивнее. Не знаю, каков их план, но цели ясны всем. ⁃ Будь они прокляты, кровожадные ублюдки, - выплюнул стоящий с боку Бокуто, и по сдвинутым к переносице бровям и играющим желвакам было видно, насколько он зол. Лица всех присутствующих после этих слов в раз посерьёзнели, и в помещении стало ощутимо неуютно. Куроо вымученно вздохнул и устало потёр лицо; слова, сказанные Семи глухим ударом бухнули по голове. О трагически погибшем в бою Кенме старался не вспоминать никто - особенно в присутствии Куроо. В первый месяц его вообще едва ли можно было усадить за штурвал. ⁃ Первым делом нужно перевооружить флот, - прервал молчание Иваизуми. Ойкава одобрительно хмыкнул и добавил: ⁃ И закрепиться на стене. ⁃ Наша стена итак несокрушима, - возразил Бокуто, - ещё никто не смог пробиться через неё, - теперь в его глазах можно было различить гордость и воодушевление. ⁃ В этот раз не то, - больше сам себе пробормотал Куроо, - теперь у них будто есть какой-то козырь в рукаве, о котором мы не знаем. Я слышал, они повсюду собирают какие-то детали. Батарейки и ещё что-то. ⁃ Думаешь, все настолько серьезно, что ты согласен с Ойкавой? - переспросил Семи. ⁃ Куроо как-то недобро сощурился, глянул на карту, и сказал: «Чувствую». Обсудив дальнейший план действий и обязанности каждого из присутствующих, 3-й корпус Азиатского флота разошёлся каждый по своим делам, многие покинули Небесную Гавань. . . . Ночь была жаркая, душная и липкая. Со сна Куроо не сразу сориентировался, и, поэтому, когда к нему ворвался Бокуто с криком «Поднимай свою зарницу, чертяка, Лондон прет на нас с какой-то жуткой хреновиной!», подорвался с места и бросился в порт, не разбирая дороги. Хреновина оказалось воистину жуткой - подсвеченная каким-то фиолетовым светом, она концентрировала в центре огромный сгусток то ли энергии, то ли молний и не предвещала абсолютно ничего хорошего. Буквально ввалившись в кабину, Куроо тут же поднял корабль в воздух и возблагодарил небеса за присутствие Бокуто в его жизни и собственные рефлексы - «штуковина» с мощным хлопком выстрелила прямо в стену и пробила ее. Пробила их стену. Ту самую, которую ещё никому до этого не удавалось даже поцарапать. Первобытный ужас охватил Куроо, и тот на секунду перестал воспринимать реальность: перед глазами была горящая стена, люди - мертвые и живые -, разрушенные здания и большая дыра по середине их главного укрепления. Из ступора его вывел Коноха, который по рации рявкнул наступать, а не просиживать штаны. Куроо подчинился и повернул на Лондон, по пути отмечая, что подтягиваются знакомые корабли. Несмотря на недостаток энергии у Лондона все ещё была мощная артиллерия, которую нельзя было игнорировать. Полное отсутствие освещения в городе делало его практически невидимым в темноте, и Куроо чертыхнулся - как же он ненавидел этот гребанный Лондон. Длительная перестрелка выматывала. Разгромом вражеских пушек дело не кончилось, и 3-й Азиатский корпус получил приказ вывести врага из строя полностью. Куроо мог поклясться чем угодно, что именно их корпус бессмертный, потому что Бокуто отстреливаясь сразу от двух орудий, умудрился высадить Коноху рядом с входом в храм, в котором располагалась уничтожающая все на своём пути пушка, и не сдохнуть. Царивший вокруг хаос не давал отвлечься и подумать о происходящем, тело двигалось на голых инстинктах, и, поэтому, когда свет, исходящий от поражающего оружия, погас, Куроо ещё несколько минут облетал Лондон по периметру на наличие оставшейся обороны города. Хищный город, остановившийся в аккурат у стены, грузно замер, и кричащая толпа больше не была счастливой. Они проиграли - и теперь Азия готова была брать пленных. Когда они все вернулись за Стену, уже светало. Изможденные, но по-хорошему спокойные, Ойкава и Иваизуми без размышлений отправились в штаб доложить об окончании боя. Всем и так было видно такое эпичное сражение, но Куроо их понимал, - нужно занять себя чем-то, чтобы отвлечься. Он спустился по трапу и оглядел руины: разрушенная почти до основания часть стены грудой больших камней лежала у него под ногами. Оторвавшись от этого зрелища, Куроо увидел сдавшихся жителей Лондона, узкой цепочкой идущих в его сторону. Пробираясь через обломки, они боязливо поглядывали вокруг. Смерив их всех самых презрительным взглядом, на который только был способен, Куроо неожиданно зацепился взглядом за мальчика, шедшего посреди колонны. На вскидку ему было лет десять-одиннадцать, не больше, худой и в грязной одежде, он шёл вместе с остальными и выглядел при этом почему-то оторванным от массы людей. «Сирота» - мелькнуло у Куроо. Когда они поравнялись, мальчик вдруг поднял голову и взглянул Куроо в глаза - они смотрели друг на друга всего пару секунд - и отвернулся, продолжая идти. Куроо не стал заморачиваться и поспешил убраться отсюда: усталость брала своё.