Дневники агента звезды

      Следующие несколько дней мы частенько сталкивались, что не удивительно с моими навыками врезаться в людей, однако Тома это больше забавляло, чем вынуждало держаться подальше. При касте он занимался своими делами, а мне всегда улыбался при встрече, впрочем, поглядывать в мою сторону он не прекращал, что все время волновало. Свой интерес он не скрывал, но и не создавал проблем и почву для сплетен, во всяком случае, мне так казалось.       Я успокаивала себя тем, что это лишь увлечение, которое пройдет вместе с загруженной неделей, и потом, разве станет он всерьез интересоваться девушкой вроде меня? Разумеется, нет. Я агент, он звезда, между нами ничего не может быть серьезного.       Подтверждение своему мнению я получила очень скоро. Спустя пару месяцев после прослушивания стартовали съемки фильма. Мы с Себастианом прибыли в Австралию, а на следующий день отправились на съемочную площадку. Учитывая, что уж тут от меня ничего не зависело, я села на складной стульчик с именем Стэна, включила музыку и прикрыла глаза. В наушниках приятно зазвучал саундтрек к фильму «Величайший шоумен», а потом я почувствовала, как что-то шершавое и влажное обнюхивает мои руки. Вздрогнув, я разлепила веки и увидела перед собой пса, здорового такого, рыжего, и скоро подошел его хозяин. — О! Привет, Лили! — улыбнулся мне Харди. На нем были шорты и футболка, обтягивающая неплохо так натренированное тело. В руках у него был стаканчик с кофе. — Вы нормально долетели? — Да, спасибо, — ответила я и зачем-то встала. — Это ваш пес? — Вудсток — мой лучший друг, — улыбнулся мужчина. — Кроме того, у нас с ним сходятся вкусы, раз уж из всех он подошел к тебе.       Я улыбнулась. — Какие планы на вечер? — спросил актер. — Мы тут хотим всем кастом собраться. Ты ведь тоже придешь? — Нет. Думаю, я лучше отдохну. — И мы не увидимся… Жаль.       День сменял ночь, съемки все длились. На третий день нашего проживания в Австралии я с разочарованием открыла для себя, что Стэн не просто увлекся репетициями диалогов с одной из актрис, а увлекся и самой ею в целом. Вернувшись с вечерней прогулки, я вошла в гостиницу и вызвала лифт. — На какой тебе этаж, красавица? — спросил хриплы мужской голос слишком близко позади меня. Я подтянулась. — Мистер Харди, — кивнула я в знак приветствия. — Нет, лучше Том, я ведь просил, — сказал он. Лифт прибыл, он жестом предложил мне войти первой. — Столько официальности, учитывая факт, что я с тобой на ты, а ты упрямо выкаешь, давно излишек производства. — Мне так привычнее. — От этой привычки пора избавляться. Куда мы едем? — Мне на седьмой. — Весьма любопытно. А номер какой?       Я в удивлении уставилась на него, он приподнял бровь, а губы скривились в улыбке. Я обошла его и нажала на нужный этаж. — Застрять бы сейчас в лифте, — выдохнул он, когда кабина поползла вверх. — Не дай Бог, — ответила я. — Почему? Боишься закрытого пространства или меня? Чего больше? — Спросил он, с интересом посмотрев на меня. — Ни того, ни другого, — довольно заявила я. Обломись, тешить твое самолюбие я точно не стану. — Я голодна.       Он усмехнулся. — А в номере у тебя ужин припрятан? — Разумеется нет. — В таком случае, планы меняются, — заявил мужчина, а когда дверь открылась на нужном мне этаже, и я направилась к спасительному выходу, он взял меня за руку и оттянул обратно, а затем нажал на единицу. — Что вы делаете? — обалдела я. — Ты только что признала две вещи: ты голодна и ужинать в номере пока точно не будешь. Я тоже голоден, поэтому составь мне компанию, поужинай со мной. — Не буду, — возразила я. — Почему? — Вас тут все знают! — И что с того? — Мне не нужны завтра сплетни и фотографии. Извините, но этого не будет. — Лили… — Начал он, но лифт остановился, двери открылись, и в кабину вошли еще три человека. — Ваш этаж, мистер Харди, — ответила я. Он ухмыльнулся и прикусил нижнюю губу, затем вышел.       Следующим утром я столкнулась с ним в коридоре, выйдя из номера. Он был сонный и как раз прятал ключ-карту от номера в карман джинсов. За все три дня я ни разу не видела его на нашем этаже, а тут привет. — Доброе утро, — поздоровалась я. — Привет, — сказал он и схватился за голову. Видимо вчера они изрядно погуляли. Мы молча прошли к лифту. Захотелось спуститься по лестнице, но это было бы уже пиком программы. Бежать от него, когда он ничего не делает — все-таки верх идиотизма. Да, он явно не уделяет столько внимания всем остальным, хотя и флиртует на площадке бессовестным образом с актрисами, но до простых смертных вроде меня ему дела нет… Или кроме меня…       В лифте мы ехали молча. Либо у него раскалывалась голова, либо он все-таки послал меня куда подальше. Звезда его уровня за девчушкой-ассистентом бегать не станет, так что я успокоилась, а потом у режиссера случился день рождения, с которого Стэн откровенно ушел, говоря с кем-то по телефону, а вот я не успела. Отмечали в клубе, вход посторонним был запрещен, иначе говоря, на сутки клуб принадлежал лишь съемочной группе. Проходя мимо гостей, я случайно наткнулась на Харди, сидящего на диване. Рядом с ним было аж две девушки, одна из которых уже успела закинуть ногу на его колено, а вторая извивалась, как змея, очевидно мечтая залезть на него полностью. Я хмыкнула. Естественно! Он спокойно проводил меня взглядом.       Я вышла, и свежий воздух ударил в лицо. Было так приятно выбраться на свободу. Именно на свободу, я почувствовала облегчение, оказавшись за пределами клуба. Дверь за мной захлопнулась, я заметила, как рядом остановился кто-то. — Снова бежишь от толпы? — спросил Харди. — Нет, я просто устала, — ответила я. — Ну, а вы? — Я вышел покурить, но убегу с тобой, если попросишь, — сдвинув брови сказал он, но после улыбнулся вида ради. Он достал сигарету и зажигалку, и я засмотрелась на первую затяжку. — Вряд ли ваши спутницы оценят такой ход, — отдернула я себя. — А ты? — А я пойду, погуляю по берегу, а потом лягу спять. До свидания. — Нет уж, приехали, — выдохнул он и выбросил недокуренную сигарету. — Я предпочту твое общество. — Странно вообще, что рядом с берегом кто-то построил такое закрытое сооружение, — заметила я. — Ты видишь здесь ресторан? — спросил мужчина. — Ага. Летний, открытый, максимум — частично застекленный. Вечерами тут будет красиво. Белые скатерти, палуба, фонарики и звезды, и морской песок… — Да, ты тот еще мечтатель. Сразу этого не разглядеть. — Да просто картинка пришла, вот и все, — улыбнулась я, остановилась и сняла обувь. Актер последовал моему примеру. Мы подошли ближе к воде. — Не хочешь искупаться? — спросил мужчина, уже расстегивая пуговицы рубашки. — До гостиницы не близко, я замерзну. Кроме того, вода уже прохладная. Схвачу воспаление легких и все, здравствуй дом, чай с вареньем, лекарства. — Откуда такой негатив? — усмехнулся Харди. — А как же отдых, родные и близкие? — Это то да, но болеть правда не хочется. — Ты извини за вчерашнее, не стоило тащить тебя обратно в лифт, — сказал он, опустив голову. — Просто мне нравится с тобой общаться. — Серьезно? — не сдержалась я. — Серьезно, но ты вечно бегаешь, а мои руки связаны, — повторил он, заставив задуматься. — А что было бы, не будь они «связаны»? — рискнула я, изобразив воздухе кавычки пальцами. Он удивился, а затем улыбнулся, отвернулся, зачерпнул воды и запустил содержимое ладоней в меня, намочив. — Например, это, — усмехнулся он моему «эй!», а затем повторил действия. Платье безнадежно промокло, но ответить наглецу хотелось слишком сильно, поэтому я сделала шаг к тому, чтобы понять, какая я на самом деле идиотка, потому что, промокнув до нитки и рассмеявшись, в какой-то момент он просто схватил меня за руку и притянул к себе, не позволяя выбраться из кольца сильных рук. — Том, — начала я, упираясь руками в его широкую грудь. Только что сказать дальше? Капли воды стекли с его челки, очертив нос, затем губы. Он был очень близко, его тепло согревало и даже плавило, но взгляд был отнюдь не дружеским. — Ведь нельзя вечно бегать, — ответил он, и его взгляд скользнул к моим губам. Он сглотнул. Со стороны послышался чей-то смех, но ему явно было плевать. — Харди! — окликнули его. — Это ты? — Я хочу уйти, — твердо сказала я, давая понять, что мне не нравится происходящее, и снова попыталась высвободиться. Он посмотрел неодобрительно, и у меня появилось опасение, что он не отпустит, но он отпустил сквозь нескрываемое недовольство.       Я быстро пошла прочь, стараясь скрыть негодование и волнение, нахлынувшие разом. Где был Себастиан и с кем, когда этот мужчина открыто заявлял о том, чего он хочет?! Где был Себастиан вообще? Даже не в качестве парня, хотя бы в качестве друга он бы мог меня оградить? А он мог бы? Было очень обидно. Я осталась одна. Что ж, мистер Харди, конечно же не так вы собирались провести этот вечер, но раз уж вам все равно, кого тащить в постель, то один вы не уснете, не волнуйтесь. Главное — ей буду не я.       Я громко хлопнула дверью и со злостью швырнула сумку в угол комнаты. За что мне это вообще? Один хороший и милый, зато влюбляется во всех, кроме меня, второй весь острый и непредсказуемый, пристал ко мне, как банный лист и думает, что получит все, чего захочет. И ладно, первый хоть не создает проблем, зато от второго нет спасения нигде! Не в дверь, так в окно… Как ловко он затащил меня на организацию прослушивания, а?! А каким показался тогда? И каким был теперь? То ему в лифте застрять, то на берегу остаться! Ха! Руки зачесались позвонить Элизабет и рассказать о том, какой ее Харди находчивый, когда ему приспичит! Но разочаровывать еще и ее не хотелось.       Не вышло. Она позвонила, я сперва не ответила: знала, что не смогу скрыть и соврать. Врать у меня получалось ужасно, даже пытаться не стоило. Но долго молчать было тоже нельзя, завтра пришлось бы объясняться, что еще хуже, потому что к одной лжи прибавится другая, а потом и третья, и четвертая. В итоге у меня будет букет из чувства вины и недосказанности, так что, когда Лиззи выдохнула и спросила: «ну что с тобой, милая?», я тупо начала ей жаловаться. Ох, не такой реакции я ожидала. Вместо праведного гнева моя подруга расплылась в мечтательной улыбке. — То есть главный хулиган Голливуда прижал тебя к себе, а ты удрала? — заявила она с улыбкой кота из «Алисы в стране чудес». Да, фраза «we're all mad here» оказалась актуальной, как никогда. — Ты вообще меня не слушаешь? — ужаснулась я, но рассмеялась тому, как она посмотрела в ответ. — Да, я все слышу. Конечно, он засранец! Но КАКОЙ засранец! Ладно, это я просто, чтобы смягчить обстановку. Вообще, это конечно серьезно, но я так понимаю, у него характер такой. Он жесткий ловелас, совсем не впечатлительный и съевший уже пуд соли по жизни. Не знаю, может, он думает, что ты просто ломаешься, а потом сдашься и все дела. И потом, ну скажи мне, кто бы отказал такому мужчине? А ты нос воротишь, вот он и бесится. — Он еще умудряется заявлять, что у него связаны руки! — Иначе он прижал бы тебя к стенке! — рассмеялась девушка в ответ.       Утром Себастиан заявился в шикарном настроении и спросил, как я провела вечер. Стоит ли говорить, что я почти его ненавидела? — Никак он не прошел, — рявкнула я и зашагала к съемочной площадке. — А что случилось? — удивился он. — Да ничего! Ты просто оставил меня там одну и смылся! Себастиан, не поступай так больше! — разозлилась я. Как же хорошо, что этого никто не слышал! — Я ужасно устала, и я хожу на все эти мероприятия из-за тебя, а ты даже не потрудился позвонить, узнать, а добралась ли я до гостиницы и в каком состоянии! Это не дружба, Себ! Я так не играю!       Накопилось уже слишком много. Пожаловаться на Харди я ему не могла, слишком разная степень влияния, к тому же им играть в одном фильме, а состав и без того — не просто набор всяких актеров, чтобы подчеркнуть одного, тут каст весьма громкий: Джозеф Гордон-Левитт, Марион Котийяр, уже успевшие сняться с Томом аж в двух разных фильмах. Перевес во всех смыслах на его стороне. Так что я просто отчитывала Стэна, сдерживая порыв броситься на него с кулаками, а после обнять и попросить увезти, потому что теперь я действительно не желала оказаться с Харди в одном помещении без лишних свидетелей. Никогда.       Немую просьбу о помощи прервал собачий нос, обнюхавший мою руку, а затем облизавший. — Себастиан! — к нам подошел и хозяин собаки, и я отвернулась. Нет, я вовсе не некультурная сволочь, но отчаяние, написанное на лице, скрыть от виновника было жизненно важно. — Том, — улыбнулся Стэн и пожал ему руку. — Тот самый Вудсток?       Как мило, он знает, как зовут его пса! — Лили, ты в порядке? — спросил меня Харди вместо ответа актеру. Я вдохнула поглубже и повернулась к нему с улыбкой, которую «нарисовала» не без труда. — Да, в полном. Простите, мне нужно позвонить.       Я отошла и достала телефон, начав ковыряться в нем, словно что-то ищу. Оба актера проводили меня взглядом, но лишь пес все же последовал за мной, а когда я присела на скамейку, он положил голову мне на колени и поджал уши, тихонько заскулив. Будто бы он понимал, что мне плохо и сочувствовал, пытался успокоить. Я заметила, как Харди улыбнулся этому, причем улыбка была не злой или коварной, а скорее по-детски простодушной, радостной. Какая прелесть, что пес Тома был таким особенным. За то время, что его хозяин и Стэн обыгрывали сцены, репетировали и просматривали результат, мы с Вудстоком успели погулять, попить воды, пес поспал у меня на коленях, взобравшись на скамейку, а я почитала книгу и обменялась сообщениями с Лиззи. Она спрашивала, как прошло утро, а я ответила, что пока все спокойно. Было. Пока хозяин Вудстока не подошел сзади и не присел со мной рядом на свободное место. Едва я встала, он мягко взял меня за руку. — Постой, — попросил он. — Присядь. Я знаю, у тебя полно дел, еще позвонить надо, нужно спешить и так далее, вообще-то я наизусть выучил все твои отговорки, и единственное, что пока не прозвучало — это что тебе нужно бежать в туалет. Я лишь хочу поговорить.       Я опустила взгляд на его руку, и он сразу отпустил. Пришлось глубже вдохнуть. — Твой ход, недотрога, — сказал он. Я села обратно, но дальше. Стоит ли говорить, что он сразу придвинулся? Закинув ногу на ногу, он развернулся ко мне корпусом и заявил, сдвинув брови, да еще и с невиннейшим выражением лица: — Лили, у нас проблемы. — У «нас», — уточнила я. — Точно, — кивнул он. — Какие? — Определенно сердечные, — поджал он губы. Я вздохнула и снова поднялась, но мужская рука вновь мягко вернула меня на место. — Я не закончил. Считай, ты психолог, а я пришел на прием. Разве так поступают? — Ладно, пациент, я вас слушаю. — Супер! В общем, доктор, мне понравилась девушка. Проблема в том, что я тот еще перец, хотя и она не простушка, отшивает меня постоянно, как может. — Бедный, несчастный! — усмехнулась я. Спокойно реагировать на комичность ситуации не получалось, а его мимики и вовсе добивали. — Да, я такой, — пожал он плечами. — Так что вы посоветуете, доктор? — К примеру поискать себе другую. — А я другую не хочу. — Это каприз! — Нет, это выбор, причем довольно осознанный, заметьте, — улыбнулся он. — Вот видите, мы говорим? Прямо прогресс!       Я не сдержалась и улыбнулась, он усмехнулся. — А вы не уточните, которая именно девушка вам понравилась? Вчера вокруг вас извивались две, — напомнила я. — Третья. Та, что сбежала от меня на берегу, когда я ее обнял. — Может просто не следовало руки распускать? — О, я не распускал, поверьте. Когда я распускаю, эффект бывает другим и весьма даже громким, — важно оспорил он и поднял брови, как намек на то, что он имеет в виду. — Том, мне не нравится, когда меня удерживают, — прекратила я игру. — Я это понял.       Я опустила голову. Уже это было своего рода откровением. Он молчал, просто ждал. — И вчера я была очень зла, — выдавила я. — Извини.       Я посмотрела на него. — Лили, ты должна понять одну вещь, — сказал он уже без своего образа. Он выпрямил спину, спустил ногу и придвинулся ближе, сев нормально. — Я привык к отсутствию всяких обязательств и границ, и мы с тобой очень разные. Ты спокойная, а я могу быть разным, кроме того, если в отношениях нет страсти, это уже не отношения, а уж этого компонента во мне хоть отбавляй. Наравне со мной меняются и мои предпочтения, меняется окружение, увлечения, но самое главное — люди, с которыми меняюсь и я, и с тех пор, как я с тобой сталкиваюсь, я ощущаю в себе перемены. — Какие, к примеру? — Учусь сдержанности, например. Ну, недавно начал. И я готов тебя заверить, что бегать от меня не нужно. Помнишь прослушивание Стэна? За те несколько часов я понял, что не хочу прекращать это общение, даже если все будет сводиться лишь к чаю или к работе. Врать тебе и утверждать, что я умею быть другом, я точно не стану, потому что другом можно быть тому, к кому тебя не тянет, а после тех объятий на берегу, я на такое не способен. Кроме того, друзья просто сходятся, как родственные души, они есть друг у друга и все тут, а на тебя хочется произвести впечатление уже от злости на то, что ты равнодушна, — практически выдохнул он, улыбнувшись. — В общем, у нас реально проблемы, которые можно решить обсуждениями и компромиссом. — И в чем заключается на ваш взгляд компромисс? — Давай чаще пить чай? Это все. Просто общение за чашкой чая. И посмотрим, к чему это все приведет. Я, конечно, понимаю, что наслушаться обо мне ты могла разного, но как-то не хочется верить, что я такой прямо страшный или ужасный, хотя да, я парень, с которым девушек лучше не отпускать на прогулку, вернутся другими, — усмехнулся он. — Но только не ты. — Вы упускаете главное: шлейф из папарацци. Я не хочу сплетен и фото, скандалов и прочего. — Лили, мы живем в одной гостинице. Уверен, если мы захотим встретиться, мы найдем способ. Я же сумел переехать на твой этаж, так что нет ничего невозможного, верь мне. А каких трудов мне это стоило, ты не представляешь! — виновато прищурился он. — И каких же? — поинтересовалась я. — Мне пришлось сорвать кран в ванной комнате, чтобы было, чем оправдать переезд.       Это меня рассмешило. — Ну, вот, совсем другое дело. Не то сидит вся хмурая, — проворчал он. Я посмотрела на него, он же вновь закинул ногу на ногу и повернулся ко мне корпусом. — Вот такие дела, доктор, — заявил он, вновь войдя в образ. — Как думаете, она выпьет со мной чай, когда освободится? — Нет, — улыбнулась я. — Ну пожалуйста, — попросил он, тоже улыбнувшись и склонив голову в бок. Так не хотелось отвечать ему тем, что он хотел услышать. Я решила промолчать, но не смогла стереть улыбку. — Будем считать это согласием, — прохрипел он, затем потянулся ко мне и вдохнул. — Ох, вы вкусно пахнете, доктор, — бросил он напоследок и резко вскочил со скамейки, усмехнувшись моему взгляду. — Вудсток, пошли! — позвал он собаку. — Ты все еще мой, а не ее. Во всяком случае, пока…       Пес нехотя слез и подбежал к хозяину. Вот должен же был что-то вставить, а как же без реплики?! Да просто никак!       Дело близилось к вечеру. Я приняла душ и сидела, укутавшись в халат. Как именно Том собирался выпить со мной чай, не покидая гостиницы, я не представляла, пока в дверь моего номера не постучали. С замиранием сердца я остановилась напротив, ожидая еще одного стука, но вместо этого под дверь пропихнули лист бумаги. Это был он. Я подошла и подняла листок. «Буду на крыше. Через двадцать минут. Не задерживайся, не то все остынет». На ватных ногах я вернулась к кровати и начала одеваться. А что надеть? Вариант с платьицем не рассматривался, хотелось чего-то максимально закрытого, да еще после душа, на крыше. Так заболеть… снова я о болезни. Я натянула джинсы и белую широкую толстовку, жаль, что без капюшона, в добавок кеды и прихватила курточку. Отлично! В таком наряде рассматривать ему будет нечего. Почему рядом с ним я чувствую себя настолько беззащитной? Просто ужас. — Вы смотрите, как мы закупорились, — отметил актер, увидев меня. — Но не ты одна постаралась, я тоже готовился.       С этими словами Харди развел руки в стороны. Черная толстовка с принтом ладони, джинсы, кроссовки и куртка в руке. — И совсем не романтика, — улыбнулась я. — Да, прямо клуб анонимных толстовкоманов, — подошел ко мне мужчина. — Но тебе идет. — И вам. — Не говори со мной на вы, — попросил он. —В противном случае, нам придется обсудить и характер санкций в случае нарушения сторонами условий договоренности. Ух ты, я прям политик! — Так где же чай? — осмотрелась я. — О, в этом как раз весь сюрприз! — улыбнулся мужчина. — У нас есть термос и я принес с собой чашки, так что пить мы сможем долго и горячо. Ну, в смысле чай не остынет и будет горячим, — рассмеялся он двусмысленности своих слов.       Дальше я вновь поражалась тому, какой он другой. Том, который обнимался в клубе с двумя женщинами и мастерски строил мне глазки, даже не подавая виду, сейчас сидел и рассуждал о французском кино, о своем отношении к этому, а у меня просто глаза лезли на лоб, от того, каким он казался и как много он знал. Он проводил параллели, рассказывал о своей дружбе с Киллианом Мерфи и Джозефом Гордоном Левитом, он даже Себастиана отметил, чем опять удивил. — Он молодец, вообще-то. Думаю, если дать ему больше экранного времени, он в долгу не останется. Ему надо идти вперед, а лишь на Marvel полагаться, думаю, не стоит. Даже для Роберта все однажды закончится. А ты смотрела его «Судью»? Он же невероятен! — Да, это точно. Дауни вообще уже просто легенда, — улыбнулась я. — Знаешь, кто еще стал легендой? Том Круз! — С невыполнимыми миссиями? — Нет! В «Солдатах неудачи»! — Он там снимается? — Ты не смотрела? — Когда-то очень давно. — Ох, Лили, это надо видеть. Он там танцует хип-хоп! Загляденье! Завтра принесу сюда ноутбук, вместе посмотрим. — Смотрю, у тебя планы на неделю вперед, — усмехнулась я. — Нет. — Нет? — У нас, доктор, у нас. Не отдельно, а вместе.       Когда мы ехали в лифте на нужный этаж, он опять наклонился и вдохнул запах моих волос. Я скрестила руки, он же засунул руки в карманы. — Мне определенно нравится твой шампунь, — заявил он, посмотрев в потолок. — Что-то фруктовое. Как у Себастиана крыша не едет?       Лифт остановился, и двери открылись. Том вышел первый, затем уже я. — Мисс Московитц, — официально сказал он. — Мистер Харди, — ответила я, и мы разошлись по своим номерам.       Доклад Элизабет прошел очень волнительно. Я рассказала ей о разговоре, о его поведении. — Ты ему нравишься! — восхитилась подруга. — И он готов меняться. Это здорово! Как Кристиан Грей менялся ради Анастейши! — Извращенка! — рассмеялась я. — Это я, что ли? Нет, это ты с извращенцем связалась, так что встречи будут проходить очень весело. Ты будешь надеяться, что ему не приспичит, а он, что ты все же оттаешь и сжалишься над ним.       Мы посмеялись и легли спать.