***
Первое чувство, которое я ощутил, открыв утром глаза, — отвращение. В комнате было душно, стоял запах перегара вперемешку с резкими женскими духами. Во рту было сухо, голова раскалывалась, тело болело от вчерашних ударов, а глаза упорно закрывались, отправляя меня обратно в царство Морфея. Раздражённо мотнув головой, я резко приподнялся на локтях. Рядом со мной лежала обнажённая Ости. Она была укрыта одеялом, но оно соскользнуло, оголив её сексуальную попку. Одежда была беспорядочно разбросана у кровати, а недалеко от стола валялись пустые бутылки. «Надо позвать прислугу убраться», — подумал я и направился в ванную, абсолютно не стесняясь своей наготы. Пока я принимал горячий, обжигающий душ, в моей голове проскальзывали воспоминания о прошлом вечере…***
— Слабак! — грозно кричал на меня отец. Голос повелителя Ада рокотал, как жерло вулкана перед извержением. В нём слышались горные обвалы и шипение кипящей серы. — Ты опять проиграл на дуэли Винчесто! — Сильный удар по рёбрам. — Вчера — драка с ангелом! Мне доложили, какой ты был смелый! — Глухой удар по почкам. — А сегодня на дуэли ты показываешь себя ничтожеством! Отец грубо толкнул меня, и я упал, как срубленный под корень ствол дерева. Как обычно, я до последнего старался удержаться на ногах, но в итоге рухнул, даже не сумев сгруппироваться. — Но драки не было! — отчаянно закричал я сквозь боль. — Не твоими стараниями, Люцифер! — Он подошёл и поднял меня за шиворот, как нашкодившего щенка. — Мой. Сын. Не. Должен. Меня. Позорить, — глухо, угрожающе пророкотал он, смотря мне прямо в глаза, и отшвырнул на пол. Уже выходя из комнаты, он оборонил: — Приведи себя в порядок. Не слишком помню, что было дальше. Кажется, я кричал от беспросветности, безвыходности… Я мог бунтовать против отца или покоряться ему — это не имело значения. Он всегда возникал в моей жизни скалой, разбивающей всякую надежду… Надежду быть достойным… Я бил кулаками в стену, так что костяшки опухли и начали кровоточить, а по граниту пробежала паутина трещин. Через некоторое время я упал на колени и бессильно склонил голову. Я устал, Шепфа, как же я устал… Устал от постоянного сравнения меня с братом, от побоев! Почему я не родился в обычной семье, где требований гораздо меньше?! Что-то горячее стекло по моей щеке. Удивлённо проведя по ней пальцами, я понял, что это слёзы. Я резко вскочил и ещё раз ударил рукой в стену. Я не слабак! Зло смахнув слёзы, я направился к тумбочке. Мне надо просто забыться и расслабиться. Достав бутылку алкоголя, я жадно откупорил её зубами и отпил. Обжигающая жидкость хлынула в горло и грудь, быстро растекаясь по венам, начиная пульсировать в висках. Я пил и пил — так много, как только мог, пока мне не пришлось остановится, чтобы отдышаться. Дверь в комнату открылась, и в проём просунулась голова Ости. — Люцифер, ты не против? — томно спросила она. С ней у нас были лёгкие отношения. Она была в меня влюблена и всегда ошивалась рядом, а я мог её трахать, стоило только намекнуть. Она часто заходила ко мне по вечерам, чтобы вместе провести ночь, в надежде на что-то большее. Посмотрев на её пухлые губы, я ощутил желание. Это должно помочь успокоиться. — Заходи, — сказал я и отхлебнул остатки жидкости из бутылки. Горло неприятно саднило. Девушка зашла в комнату, виляя бёдрами, и улеглась на кровать. — Плохой день? — с волнением спросила она, увидев мой избитый вид. Внутри поднялась ярость. — Не твоё дело! — рыкнул я и достал следующую бутылку. Она испуганно отпрянула, но тут же сделала вид, что всё хорошо, — я только ухмыльнулся и отпил глифта. Ости неодобрительно качнула головой, сняла каблуки и откинулась на подушки. — Так ты меня трахнешь, или мне зайти потом? — капризно спросила она и соблазнительно повела рукой по своей груди. Это действие раззадорило меня, и я, откинув бутылку, шагнул к кровати, замечая, как её зрачки расширяются от возбуждения. Наклонившись к её лицу, я хрипло прошептал: — На колени. Она понятливо кивнула и села, как я сказал: оттопырив попку назад и послушно открыв рот. Хмыкнув, я расстегнул ширинку и откинул голову назад, прикрывая глаза. Своё дело она знала хорошо, и минут через десять я с хрипом кончил ей в рот. Останавливаться на этом я, естественно, не собирался и принялся срывать с Ости одежду. Забавно было смотреть, как она вскрикивает в страхе за свои вещи, изображая испуганную жертву, чтобы ещё больше раззадорить меня, и пытается не отставать в гонке на раздевание. Она проигрывала, и я сам швырял свои вещи в разные стороны. Когда я кусал её шею и грудь, грубым поглаживанием стаскивал с ног трусики, она развратно смеялась и старалась забраться языком мне в ухо, облизать всё, до чего могла дотянуться. Я зарычал, она рванулась от меня, но я поймал её за талию и притянул к себе, грубо и хищно врываясь сзади. Что удобно в Ости — она всегда угадывает, когда я хочу играть в охотника и жертву…***
Кипяток, который лился из душа, отвлёк меня от воспоминаний. Освежившись и отметив, как боль в костях и мышцах из острой превращается в саднящую, я вернулся в комнату. Кинув взгляд на спящую девушку, я не удержался и лёг на кровать, заставляя её проснуться властным поцелуем. Она томно засмеялась, приоткрыв глаза, и радостно взвизгнула, когда я прижал её сверху всем телом, чтобы трахнуть ещё раз — напоследок. Кусать меня она не смела, но алые губы жадно впивались в шею. Когда мы закончили, я встал и пошёл одеваться. — Люцифер, урок почти закончился, лучше останься со мной, — предложила Ости, качнув бёдрами. Я на секунду задумался. Соблазн был велик, но моё тело ещё не успело смыть с себя вчерашние синяки, чтобы получать новые. Да и прогуливать Деструктологию себе же хуже — папочка точно по головке не погладит. — Нет, — ответил я и направился к двери. — Будешь уходить — позови слуг убраться в комнате. К моему несчастью, когда я подходил к ущелью, встретил отца. Он метнул на меня яростный взгляд, резко подошёл и заломал руку. — Как ты смеешь прогуливать Деструктологию? Считаешь себя умнее учителей? — Он больно надавил на запястье. — Отвечай! — Нет, я как раз шёл на урок, — проговорил я сквозь сжатые зубы, гневно глядя на отца. — Учти, если Князь придёт хоть с одной жалобой на тебя — отправишься чистить клетки второго уровня! — рыкнул он и толкнул меня, напоследок бросив: — Позор! В отвратительном расположении духа я взлетел и отправился на урок. Постучавшись в кабинет, я зашёл и сел за последнюю парту. Демоны сразу же начали перешёптываться друг с другом. Ко мне подошёл Геральд, и лицо его выражало ярость. — Люцифер, — грозно крикнул он, — почему ты опоздал? — Папочка задержал, — нагло ответил я, надеясь что мне поверят и отстанут. — Да? — Глаза его презрительно сощурились. — А след от губной помады на шее тоже отец оставил?! — Он оттянул ворот моей рубашки. Ученики оживлённо перешёптывались друг с другом, обсуждая новую сплетню. Идиоты. — Как ты смеешь опаздывать на урок из-за секса с очередной шлюхой? — раздражённо произнес учитель. Да как он может так разговаривать со мной?! Вся злость, что накопилась за последние сутки, вырвалась наружу. Я подскочил из-за парты и сжал кулаки, пытаясь сдержаться. — В семь вечера отработка, — прорычал он, наклонившись ко мне. — Да как ты вообще смеешь! — прошипел я ему в лицо. — Секс, знаешь ли, гораздо интереснее той нудятины что ты нам преподаёшь! Впрочем, ты, конечно, не помнишь! Крылья Геральда угрожающе поднялись, он яростно смотрел на меня, но сдержаться я уже не мог. — Кто ты вообще такой, что бы что-то приказывать мне?! — зло шипел я. — Ах да, — я притворно возвёл глаза к небу, точно благоговея, — ты всего лишь школьный учитель! — Люцифер, хватит! — взволнованно крикнула малышка Мими. Я самодовольно прошёлся взглядом по классу. — Всего хорошего, — бросил я и направился к двери. — Стой! — гаркнул Геральд, и я вздрогнул. Где-то за злостью, которая сейчас бушевала в моём разуме, я ощущал страх. Сейчас у меня был последний шанс унизиться извинениями, но отделаться относительно сносно… Конечно, этим шансом я не воспользовался. — Да пошёл ты! — сказал я и вышел, хлопнув напоследок дверью. Оказавшись в коридоре, я стремительно выбежал во дворик. Успокоиться, надо успокоиться. Я подошёл к фонтанчику и окунул в него голову. Приятная прохлада отрезвила мой ум, и я понял, что только что наделал. Отец меня убьёт! От досады я пнул фонтан. Тут даже клетками на втором уровне не отделаться… Что ни говори, но причинять боль мой папа умеет. Как физическую, так и моральную. Впрочем, обычно тихий Геральд в гневе может оказаться едва ли сильно лучше… Так, ладно, главное — не терять рассудок! Надо обязательно явиться на отработку и извиниться перед ним. Но до этого лучше не попадаться ему на глаза, пусть успокоится. Я хотел было улететь в лес, но во дворе появился Фенцио. — Люцифер, пройдём со мной. Я оформляю документы на турнир по Крылоборству, и мне нужен список твоей команды, — строго сказал он. — Может, потом? — стараясь, чтобы голос звучал лениво и небрежно, попытался вывернуться я. — Люцифер! — грозно сказал он, постукивая посохом. — Я сказал, что мне это надо сейчас. Он развернулся и направился в кабинет. Пришлось идти за ним, всё-таки злить сразу двух учителей, вводя их в состояние берсерка, будет слишком даже для меня. В кабинете ангел строго нудел о правилах и турнире в общем, но я его не слушал. Все мои мысли были заняты только тем, что надо поскорее где-нибудь скрыться. Я не могу победить на дуэли даже Адмирона Винчесто, а с Геральдом и вовсе буду как человек против демона. Никаких шансов победить в драке с ним нет. Я помню, что говорили о Князе Винчесто: «Сорвав печати своей ярости, Князь становится неостановим. В состоянии берсерка он не различает врагов и союзников, потому приближаться к нему нельзя даже полководцам Ада. Если кто желает быстрой и безболезненной смерти, то искать её надлежит подальше от Князя — он никому её не даст. Если суммировать, мальчик мой: не выводи Князя из себя». Когда меня наконец отпустили, я стремительным шагом, оглядываясь по сторонам, вышел в холл и направился во дворик, чтобы улететь в лес. И в этот самый миг в меня кто-то врезался. На полу распластались серые крылья. Непризнанная. На меня настороженно смотрела новенькая. Я что-то ей сказал, и она мне хамски ответила. Невоспитанность! Я хотел было ответить, но она ушла, а я улетел. В лесу было хорошо. В эту часть леса редко кто ходил, поэтому я был здесь частым посетителем. Я лёг на спину и закинул руку на голову. Солнце ласково грело лицо, и я уснул… Проснулся я, услышав чьё-то пение. Недалеко, на поляне у фонтанчика сидела красивая светловолосая девушка, увлечённо рисовала и что-то напевала себе под нос. С удивлением я узнал в ней новенькую. Вспомнив её хамство днем, я решил отыграться. Она — видимо, услышав шелест, когда я выходил из-за деревьев, — испуганно подскочила, что я счёл довольно забавным. Не такой уж я и страшный, скорее сексуальный. Тем временем девушка зло на меня посмотрела. — Какого чёрта ты наблюдаешь за мной?! Я решительным шагом направился к ней. — А может, это ты следишь за мной, убогая? — Злить её было очень забавно, и я не смог отказать себе в этом удовольствии. — Я тут уже давно, сюда редко кто ходит — и тут появляешься ты. Это подозрительно. — А может, ты прячешься от Геральда? — усмехнулась она. Я с трудом подавил рык. Если она об этом знает, то значит, вся школа уже обсудила эту историю со всех сторон. Надеюсь, ни один идиот не рискнёт заявиться к отцу с такой новостью. Девушка испуганно вздохнула. Я и не заметил, как навис над ней, крепко держа её запястья. — Не нарывайся. То, что я спустил тебе хамство днём, — не значит, что я буду терпеть дальше, — прошипел я ей в лицо, едва сдерживая гнев и страх. Её светло-серые глаза испуганно моргнули, и она нервно облизала губы, привлекая моё внимание к ним. — То, что твоя мать — Серафим, ещё не значит, что окружающие будут к тебе снисходительны. — То же самое касается и тебя! — прошипела она в ответ. Её губы яростно сжались, побелев… И напомнили мне перламутровые створки раковины, хранящей жемчуг. Они ничем не напоминали пухлые, чувственные губы Ости, и, наклонившись ещё ближе к её лицу, я понял, что хочу их поцеловать. Внезапно девушка отпрянула и освободилась от моей хватки. Злость во мне начала вспыхивать с новой силой, и я уже собирался было открыть рот и объяснить ей, что она — убогая дикарка без манер и понятий, кто есть кто, но она стремительно подошла ко мне и зажала рот своей рукой. — Тихо, рядом Геральд. Не кричи, — осторожно прошептала она, глядя мне в глаза. Страх во мне вспыхнул с новой силой, но показывать его было нельзя. Я хмуро кивнул, и она убрала руку. — С чего ты взяла, что здесь Геральд? Она пожала плечами. — Он очень злой, его энергию сложно не заметить, — прошептала девушка. — Он идёт с той стороны, — тонкий палец показал на восток, — думаю, тебе лучше уйти. Не понял. Это она так завуалированно пытается меня послать куда подальше? — Решила, что проведёшь меня? — прошипел я. — Ой, делай как хочешь! Можешь стоять и ругаться со мной — или идти спасать свою задницу, мне всё равно. — Она раздражённо мотнула головой. Я замер. Конечно, эта убогая может и разыгрывать меня. Чувствует энергию, как же! Но на всякий случай лучше убраться на время. Далеко уходить не буду, останусь рядом и посмотрю — правду она сказала или нет. Через некоторое время вышел Геральд. Крылья его были полураскрыты, находясь в боевом состоянии, и я тут же пожалел, что не поверил Непризнанной и не улетел куда подальше. То, что было дальше, меня сильно удивило. Она, видимо, поняла, что я не поверил ей об угрозе и остался в лесу. И теперь она пыталась отвлечь Геральда! Зачем? Непонятно… Кто ж этих людей разберёт?! Добровольно соваться под руку берсерка ради незнакомого демона было очень глупо, но она это сделала. Однако сбить Князя с пути так легко у неё не получилось, и она… Что?! Она его поцеловала. Коктейль чувств, который я при этом ощутил, не описать словами. Однако замысел её удался — Геральд удивился такому действию не меньше меня и улетел, сбившись с мысли о моём убийстве. Стараясь не показывать своего удивления, я вышел из леса и ухмыльнулся. — Ну и как, понравилось целоваться со стариком? — насмешливо спросил я. Девушка медленно повернула голову в мою сторону и зло сверкнула глазами, сделав шаг. Через пару секунд моё лицо обожгла пощечина. — Это всё из-за тебя, идиот! — закричала она. — Из-за меня? — притворно удивился я. — Если ты захотела своего учителя, не надо валить это на меня. — Что? Ты совсем полоумный? Да как ты вообще… Я её перебил, пока не началась истерика, — терпеть не могу женские слёзы. — Впрочем, так уж и быть, убогая, — и вновь усмешка, — признаю, что ты мне помогла. Готов выполнить любое твоё желание. — Последнее предложение я выдохнул ей на ухо. — Да иди ты! — оттолкнула она меня и направилась к холсту. — И куда же мне идти? — скучающе спросил я, разглядывая ногти. — К чёрту! — Обязательно. — Я обаятельно усмехнулся и подошёл к ней, сев на траву. — Но Геральд ждёт меня не раньше семи. Она косо на меня взглянула и тяжело вздохнула. — Идиот. — Убогая. — Хватит меня так называть! — возмутилась девушка. — У меня, вообще-то, есть имя! Я поднял брови. — Это и есть твоё желание? — Что? Нет. — Она пристально на меня посмотрела. — Ты мне будешь позировать! — Голый? — Для портрета. Я пожал плечами. Очень странная девчонка: ей желание должен сам сын Сатаны, а она картину хочет нарисовать. — Сиди как сидишь и не двигайся, — сказала она мне, начиная вести карандашом по холсту. — Убогая! — отвлек я её через некоторое время. Девушка кинула на меня недовольный взгляд и открыла краски. — Эй! Я с кем говорю?! Она притворна огляделась по сторонам и сказала: — Не знаю. Я зло рыкнул, но она только махнула на меня рукой. Украдкой, пока она рисовала меня, я наблюдал за ней. Тонкая ладонь уверенно держала большие кисточки и вела их по холсту, глаза её сосредоточенно, с прищуром переводили взгляд с холста на меня и обратно. Через некоторое время она начала что-то невнятно напевать, явно не осознавая этого. Было хорошо и спокойно. — Эй! — Чего тебе? — с тяжёлым вздохом откликнулась девушка. — Так как тебя зовут? Она подняла на меня удивлённый взгляд. А я, увидев, что её лицо испачкано в краске, не смог сдержаться и засмеялся. Она обиженно насупила брови и продолжила рисовать. — У тебя лицо в краске, — пояснил я, отсмеявшись. — Так что? Скажешь имя — или уже привыкла к «убогой»? Она гневно подскочила и тыкнула кисточкой мне в грудь. — Ты меня достал! Хватит меня оскорблять. Как тебе вообще не стыдно себя так вести с тем, кто тебе помог? Ты вообще знаешь, что такое благодарность? — начала она заливать мне какую-то ангельскую чушь. Шепфа! Может, мне ещё и покаяться? Чтобы остановить этот поток словоблудия, я отодвинул кисточку пальцем и внимательно взглянул ей в глаза. — Всё сказала? В ответ хмурый взгляд. — Имя? Она отвернулась ко мне спиной и наклонилась к краскам. Я потянул её на себя, завороженно смотря в широко распахнутые серые глаза и на коралловые губы… Как вдруг в меня брызнуло что-то густое и маслянистое. Прямо в лицо. Краска! Она мерзко стекала с моей головы по лицу, дальше на шею и пачкала рубашку. Я недоумённо вытер краску с головы и увидел, что девушка держит в вытянутой руке тюбик. Надо полагать, уже пустой. — Викки, — испуганно ответила она. Кивнув, я перевёл взгляд на руку в красной краске и, усмехнувшись, резким движением руки обмазал её на лицо Викки. — Ты!.. — От возмущения девушка не знала, что сказать. — Я. И я призвал на помощь обаятельную улыбку, чтобы добить девушку. О да. Вот она — несдерживаемая злость! — Значит так, — прошипела девушка, сжимая кулаки, — вали отсюда куда хочешь! Ты меня достал. Если не умеешь вести себя адекватно, то не надо портить день другим. — В уголках её глаз заблестели непрошенные слёзы, и она отвернулась. Я говорил, что терпеть не могу слёзы? И что делать? В голове мелькнула мысль. Я наклонился и взял ещё один тюбик краски. Подошёл к девушке и развернул к себе. Сжал тюбик и выдавил себе на рубашку. Она ошарашенно на меня смотрела. А я макнул кончик пальца в кляксу на рубашке и мазнул ей нос. — Викки, ты будешь меня рисовать? — спросил я. — Мне скоро на отработку, — зачем-то пояснил я, вглядываясь в эту удивлённую мордашку, хлопающую ресницами. Она нерешительно кивнула и села на траву, притягивая холст. Дальше мы сидели в уютной тишине. Через полчаса я встал и улетел не прощаясь. А что говорить? Не признаваться же ей, что это был лучший день в моей дерьмовой жизни?