Случайность или набросок?

Бэм Бэм понимал, что нужно двигать домой. Всё, что он хотел, он уже разрушил. Почему-то не жгла боль или обида — как его, такого умного, талантливого и красивого не сумел разглядеть ни тот, ни другой. Радость от приобретения некоторого внутреннего спокойствия заполняла сердце. И только. С его-то амбициями и таким огромным чувством самосохранения… Доун не отцеплялся от Джэ. Он готов был вживиться в самого старшего целиком и полностью. Конпимуку было немного досадно, что его никто так не любил со времён детского возраста, да и то, вспоминалась лишь родительская забота, ни больше. Хотелось хоть раз испытать на себе эту испепеляющую радость. А потом — трава не расти! Пусть хоть вся Вселенная катится в тартарары. Он больше ничего и никогда не попросит от этого гребанного мироздания! В кармане рвался и терзался смартфон, но Бэм не замечал. В любом случае, это либо Югём, либо менеджер, свихнувшийся от непонимания, почему Вселенская Звезда его игнорит целый день. — У тебя карман сейчас треснет, — сказал ему Джэ и улыбнулся ласково. Вот за эту щемящую нежность и готов был сложить Бэм голову! Почему надо быть таким трепетным-то? Это же ни в одни рамки! Они расположились в комнате Джэ, где разговаривали о чём-то несущественном, разбирали игры, в которые вместе резались ещё со времён трейни по сети и просто так. С таким же грандиозным успехом можно было и молчать. Всё равно бы они понимали друг друга и соприкасались своими мыслями. Только проверить это не представлялось возможным. — Ответь, хён! — попросил Доун. Бэм послушался. Конечно, это был Югём. Кто бы сомневался. — Чего тебе, милый? — проговорил в мембрану Конпимук. — Где ты? — прорвался взволнованный голос макнэшки. — Просто скажи, зачем я тебе так срочно понадобился? — нетерпеливо перебил его Бэм. — Мы тут сабантуй устроили у МаркДжинов, лишь тебя нет! — прокричал ему в ухо младший, — Марк-хён рвёт и мечет! — А ему-то к чему моё присутствие? — удивился Бэм Бэм, разглядывая бессознательно лицо Джэ, — Стебаться, что ли, не над кем? — Ой, ну хватит прибедняться, — огорчённо заметил Югёми, — Здесь есть лидерним… думаешь, его мало? Кстати, он тебе звонил тоже… — Знаю, — захотел закончить разговор Бэм, — Но мне некогда. — Вот я и спрашиваю, где ты? — снова принялся за своё макнэ, — Я быстро за тобой примчусь. Избавлю от всех дел. — Спасибо, бро, — вздохнул Бэм. Но ему не нужны были посиделки. Лучше всего свалить домой и запереться со своими котами в замкнутом пространстве. Сегодня мир ему противопоказан, — Увидимся завтра. Конпимук засунул смартфон в карман и снова вздохнул. Пора было собираться домой. Но стоило узнать намерения Доуни. — Ты здесь остаёшься? — ненавязчиво бросил Бэм. — А можно? — Доун глянул на любимого с такой трепетностью, что у Бэма поджилки заныли. — Это так похоже на щеночка, у которого даже собственной конуры не осталось, — рассмеялся Джэ. — Щенку хозяин нужен, а не конура, — хмыкнул Бэм Бэм. — Верно! — растаял от радости Доун, а Бэм вдруг подумал, что от этого тоже можно с ума съезжать. Интересно, организм вообще понимает, с каким стрессом сталкивается? — Его дом — где ты, — вздохнул, в который раз, Конпимук. — Тогда, я заберу свою палатку позже, — решил Юн, — Ты же последишь за розой, хён? — Я завтра собираюсь вернуться в общежитие, — поразмыслил Джэ, — Мне надо ещё твою песню дописать, — он глянул на Доуна, — Желательно, сегодня. — Ты хочешь от меня отделаться? — испуганно спросил Доун, — Я мешаю? На что самый старший сразу обнял парнишку. И в этом жесте было так много всего невысказанного, что лоб вспотел от напряжения. Зачем же так-то? Больно же… Бэм вдруг подумал, что неплохо бы забрать сейчас этих двоих и увезти к себе. Всё равно вечер уже испорчен. Тогда, по крайней мере, они проведут ещё некоторое время вместе. Мазохизм чистой воды. Но в этом была своя прелесть: этим вечером ему не грозило одиночество с братьями меньшими… — У меня предложение, — облизнул губы Бэм и дождался, когда Доун прилепится к Джэ намертво, — Даже два… Мы можем поехать к моим друзьям и весело провести время. Или ко мне? Посидим, пообщаемся… А потом заберёте свою палатку. Можно даже завтра утром. Ночуете в моём логове… Джэ хмыкнул. Посмотрел как-то серьёзно, словно просканировал мозг. Видимо, увидел что-то такое, что заставило его глубоко задуматься. — Правда, хён? — воскликнул радостно Юн, — Мы можем забрать палатку прямо сейчас? — он повернулся к Джэ, — Тогда поедем? Я покажу тебе во что превратилась роза. Бэм внутренне поаплодировал себе за расторопность. Он просто гений, если смог заменить этот паршивый черенок. Они ему ещё спасибо скажут, когда роза даст корни. — Спасибо за предложение, — отозвался Джэ, пытаясь оторваться от тёплых пальцев младшего, — Но я никуда не поеду… В дверь комнаты постучали. Заглянула мама и прорвался Джэ-Донг. Пёс с разгону запрыгнул на диван, сделал круг по комнате и успокоился только на руках у Доуна. Тот потрепал его за уши и зарылся пальцами в кудрявую шерсть. — Извините меня, мальчики, но приехал папа, — женщина посмотрела на сына, — Он беспокоится, как ты… — Скажи, что жить буду, — усмехнулся Джэ, — И, быть может, вполне неплохо, если повезёт с карьерой. — Сам ему это скажи, — обиделась мама, и пояснила для Доуна и Бэма, — Отец не хочет, чтобы Джэ занимался музыкой. Говорит, что таким образом не построишь карьеру. — Мам, когда-то тётушка Джона Леннона говорила ему: «Гитара — хорошая вещь, но она никогда не поможет тебе заработать на жизнь!» — вздохнул Джэ, — А когда он купил ей роскошную виллу, написал на мраморной доске эти слова, чтобы она всегда об этом помнила. — Главное, чтобы ты никогда не жалел о прошлом, чем бы при этом не занимался, — сказала госпожа Пак, — Остальное можно будет как-то пережить… — Верно, — покивал головой Джэ. — Если ты уверен, что больше не болеешь, погуляй с собакой, — ухмыльнулась мать, — А отцу я передам, что ты занят, — она кивнула парням и прикрыла за собой дверь. Бэм и Доун молчали, слышно было только учащённое дыхание собаки, которая сейчас находилась на одной волне с человеческим щенком, а потом Джэ хрипло проговорил: — Отец не может мне простить, что я бросил колледж, где учился на политолога… Если бы вы знали, что это была за тошнотворная скукотища! Боже мой… — Самое важное — уметь быть счастливым, — медленно сказал Бэм, краем глаза замечая, как Доун целует Джэ-Донга в морду, — Политологом или музыкантом — всё равно. — Верно, — снова повторил Джэ, — Так кто идёт со мной прогуливать пса? Время было позднее, но далеко ещё не тихое. Вечер открывал двери всем без разбору. Сеул — место встречи ночных посиделок и здорового энтузиазма. Но здесь, в этом маленьком, роскошном мире апартаментов — спальном районе элиты, было спокойно. Лишь ветер отрывался, как только мог: он крутил небольшие торнадо из согретого воздуха и мелкой пыли, принесённой из Китая, играл прядями волос, и затихал на время в ближайших кронах деревьев, что стояли ровным строем в парковой зоне. Цепочки зажжённых фонарей рассыпались далеко вверху на отдельные огоньки и яростно мигали, словно подслеповатые аджуммы. О звёздах можно было только мечтать в этом фешенебельном районе. Среди небоскрёбов и флегматичных высоток такого и ночью с выключенным электричеством не сыщешь. Факт. Джэ-Донг потянул Доуна в мелкие заросли и тот тревожно оглянулся на Джэ. — Сам этого хотел, — улыбнулся самый старший. Рой комаров поднялся вверх, когда оба щенка вломились в сонное царство насекомых. Трава уже вымахала до щиколоток и служила прекрасным домом для мелких тварей. Парк, конечно, не лесные дебри, но это не особо радовало Доуна. Тот с детства боялся всех насекомых до нервной дрожи. И Джэ это знал. — Хё-ё-н… — растянуто прошептал Юн, прикрывая рукой рот, — Я их наглотался… Бэм не особо любил пешие прогулки. И не пешие, на всякий случай — тоже. Но на что только не пойдёшь ради дружбы… — Джэ-Донг! — позвал самый старший и пёс сразу послушался, вынырнул на асфальтовую дорожку. Доун прибежал следом за длинным поводком. — Спасибо, хён, — выдохнул он. — Достаточно на сегодня, — усмехнулся Джэ, — Чего не успел, доделаешь в другой раз. — Вот почему я предпочитаю кошек, — вымолвил Бэм Бэм, — С ними возни меньше. — У тебя есть кошки? — задумчиво повернулся к нему Джэ. — Их четыре! — сообщил Доун, — Больше других мне нравится лысый, он самый приятный на ощупь… — Латте? А я думал, тебе нравится Капкейк, — не выдержал Бэм, — Это та, пушистая…манчкин*… — Что-то кофе захотелось с кексиками, — улыбнулся Джэ и зевнул. А Бэм Бэму так не терпелось поговорить о своих котах. Но, не время. — Так что, поедем, познакомлю лично, — всё же рискнул он спросить прямо самого старшего. На что тот передёрнул плечами: — У меня аллергия на кошачью шерсть. Конпимук закусил губу. Вот так вот, милый, накрылась твоя вечеринка медным тазом. Джэ никогда не появится в его «каморке», как не заманивай. — Так что будем делать? — всё же спросил он, поглядывая на Доуна, который пытался справиться с поводком. Джэ-Донг выкаблучивался по полной, он бегал кругами, запутывая всем ноги. — Доун привезёт палатку, когда ты будешь свободен, — откашлялся Джэ. Ему было неудобно, что он обломал Бэма. Побывать в гостях у знаменитой Звезды очень хотелось. Но, не судьба. Аллергия — страшная штука. Да ещё и печальная. Никогда не знаешь, чем это всё закончится. То ли простым чиханьем, то ли вызовом скорой помощи. — Тогда, я пойду… — прошептал Бэм, посматривая на небо, где ещё и не намечалась заря. Впереди вся ночь одиночного бдения. Ничего и не хотелось… — Пешочком, что ли? — удивился Джэ, — Плохая идея, сам понимаешь, — он подумал пару секунд, — Предлагаю другое: мои родители не будут против, если мы просто пообщаемся. Спать же никому не хочется? — А можем всё же съездить на вечеринку к моим друзьям. Они давно хотят познакомиться с вами поближе… — кинул фразу Бэм. Просто так, чтобы не молчать отчаянно. Да и родителям они уже надоели до чёртиков. А парни действительно будут рады. Им лишь бы посудачить с кем-то новым. — Когда-то, мы с Марком были даже дружны… — задумчиво сказал Джэ, — Во времена трейни… Доун перестал играть с собакой и серьёзно посмотрел на самого старшего. В сердце разлилось отчаянное чувство тоски. Быть рядом с самым красивым парнем всей компании? Уму непостижимо! Зажгло горло и зачесались непроизвольно пятки. — Думаю, он будет рад тебя видеть, — улыбнулся Бэм, — Только скажи, на что у тебя ещё аллергия? Мало ли… Они быстро сдали собаку с рук на руки и Джэ даже не пришлось объяснять родителям, куда он собирается в такое время суток. Большой мальчик — ничего не скажешь. Мама просто глянула на него внимательными глазами и велела переодеться. — Посмотри на своих приятелей, — она окинула взглядом только Бэма, — Вечеринка — это тебе не вечерний выгул животного… Доун вытер на груди пыль от лап Джэ-Донга и покраснел. Бэм хмыкнул. Джэ ретировался в спальню и вышел через минуту обратно. Поверх футболки на нём была накинута серенькая, растянутая толстовка. — Неплохо, — сказала мама обиженно и провела рукой по волосам. Волнистая, густая копна рассыпалась по плечам. — Ну вот, опять… — вздохнул Джэ. Поднял с пола заколку. Потянулся к матери, привычным движением собрал её пряди и сварганил причёску. Бэм и Доун смогли очень высоко оценить и хорошее отношение сына, и его тонкие кисти рук. *** Их ждали. Потому что сразу, как только Бэм прикоснулся к кнопке домофона, прорезался голос макнэ Got7, Югёма: — Кого черти принесли? Это ты, Бэм Бэм? Джэ сделал движение, чтобы вернуться в такси, Но Конпимук взял его за руку, сказал в ответ: — И господа из Day6 со мной… «Господа» послушали приятную механическую мелодию и двери открылись. Поднялись быстро. Эти чудеса цивилизации — скоростные лифты, были просто сногсшибательной роскошью. Мало того, приходилось ещё следить, как тебя мгновенно накрывает огромная высота подъёма — тому виной прозрачные кабинки. Сколько тут метров? Триста, не меньше… Марк сам их встретил. Он радостно пожал всем руки и крикнул в глубину помещения: — Нён! Тут же появился Пак Джинён, собственной персоной, он глубокомысленно поклонился Джэ и пригласил всех внутрь. Доун боязливо разулся последним и запнулся о маленькое, пушистое тело, ничем не отличающееся от Джэ-Донга. Псина взвизгнул и кинулся со всех ног за хозяином. — Это Майло, — взял собаку на руки Марк, — Он ещё щенок. Джэ посмотрел на Доуна и хмыкнул. Джинён перехватил этот взгляд и вспыхнул ушками. Югём помахал рукой Доуну и радостно кинулся к нему, не замечая других: — Помнишь, как мы с тобой взяли на абордаж радио? — воскликнул доверчиво. Юн кивнул, перемещая взгляд на Ёнджэ. Тот тоже оказался рядом и пожал ладошку. Джебом даже не встал со своего места. Он был не в духе и не скрывал этого. Лишь помахал в воздухе пятернёй. Джэ всем поклонился и убрал со лба волосы. Марк подошёл, улыбнулся. Обнял его за плечи, прошептал в ухо на английском: — Не ожидал тебя увидеть с этими макнэшками…Рад безмерно... Доун сделал стойку и нервно вцепился в рукав самого старшего. Лучше сразу обозначить границы, а то с этими «Гатами» и глазом не успеешь моргнуть, как лишишься самого ценного. Уточнять, что он имеет в виду - было делом лишним. — Вы голодные? — спросил Джинён. Гости помотали головами. Джэ скользнул ногами на мягкий, пушистый ковёр и ему захотелось опуститься прямо на него. Так здесь было уютно и удобно. Он примостился в уголке, рядом с Джебомом и пожал ему руку. Доун последовал за ним. Бэм уселся подальше от лидера. Он только несколько раз взглянул на него, ловя яростные взгляды. Кто-то терзается ревностью или что? — У нас шведский стол, — сообщил Марк, — Берите, что хотите и не спрашивайте разрешения. Мы тут обсуждали тенденции роста популярности нашей группы и немного рассорились. Сейчас, когда вы пришли, будет всё по другому. Забудем глупую тему. Майло забрался на руки к Джэ и облизал ему лицо. Доун перехватил собаку, принялся наглаживать мягкую спинку. — Как там Сонджин? — наклонился к самому старшему Джебом, — Я так давно его не видел… Жаль, он не пришёл. — Ему сейчас очень некогда, — прошептал Джэ, — Работу никто не отменял… Доун ухмыльнулся. Да, «окучивание» Вонпильки и его недвусмысленное ангажирование — это трудная работа. Хех… — У меня есть гитара, — подошёл к ним Джинён, — Сыграешь, Джэ-хён? И тут все загалдели. И посыпались радостные эмоции: — Да, хён, ты просто виртуоз, такой игры во всём агентстве не сыскать! — пискнул Бэм. — Сыграй, пожалуйста, хотя бы одну песню! — вторил Ёнджэ. — Мы подпоём, — покивал Джебом. А Марк, не долго думая, сунул ему классическую гитару со звукоснимателем, почти такую же, как и у Джэ. Доун убрал руку от хёна, чтобы тому удобно было взяться за инструмент. Джэ провёл пальцами по струнам, поморщился. Принялся настраивать, спросил Джинёна: — Кто её мучил? Марк прикрыл рот и ретировался подальше. Джинён яростно глянул в сторону любимого. — Понятно, — проговорил Джэ. Джэбом передал ему медиатор. — Я только немножко! — прокричал Марк, — Нельзя, что ли? — Марк-хён учится играть, — объяснил Джинён, — Без меня…  — Как у него ещё времени-то хватает? — поддел Бэм Бэм, — Из сети же не вылезает… — У него на всё время хватает, — спокойно сказал Джинён, — Не беспокойся. Джэ, наконец, заиграл какую-то знакомую мелодию, все задумчиво замолчали. Пальцы быстро двигались по струнам и невозможно было отвести глаз. Такого виртуозного исполнения редко услышишь вот так просто, в домашних условиях. Доун затаил дыхание. Было чертовски приятно, что всё внимание уделялось его хёну, но было и гнетущее чувство. Не хотелось делиться столь сокровенным с другими. Это его хён! Руки прочь! Самый старший вдруг резко прекратил игру и посмотрел на Юна. Улыбнулся ему самой обезоруживающей улыбкой. Подмигнул. Уши младшего вспыхнули красными розами, зажгло в груди. — Я спою песню с Доуном, — сообщил Джэ, — Он будет мне подпевать. Слышали когда-нибудь его голос? Все тут же принялись расхваливать нотный диапазон Доуна. Его необычайное звучание. — Я не умею петь, — прогудел Юн, — Вы смеётесь надо мной? Его тут же уверили, что он просто не понимает, каким чудесным голосом располагает. Тогда Доун смело прочистил горло: — Ладно, хён, что споём? — Кавер, — улыбнулся Джэ, — «How Deep Is Your Love»*. Юн покраснел ещё больше. Как-то они с хёном пели эту песню на радио. Он помнил каждое слово. Джэ начал проигрыш, глянул ему в лицо, кивнул головой. «Когда ты просыпаешься утром, — начал он петь… Я чувствую твои касания, как прохладный дождь… Когда ты далеко от меня, Мне хочется быть с тобой снова Ты приходишь ко мне летним бризом, Приносишь тепло своей любви…» Все лица устремились на Джэ, зачарованно ловили его приглушённый, сладкий голос… " Насколько глубока твоя любовь, Мне правда это надо знать… — вступил Доун своим басовитым голосом. У Бэма по спине поползли мурашки. Это было до такой степени эротично, что струнки зазвенели где-то в сердце, надсадно бухавшем в груди. Боже… А Джэ уже начал последний куплет: «Я верю в тебя, Ты знаешь ключ к моей душе, Для меня ты свет в часы тьмы, Ты не дашь мне упасть И ты, даже не думая обо мне, Чувствуешь, что я не могу без тебя Тебе пора показать, Как глубока твоя любовь…» Когда песня закончилась, все долго молчали и только потом обрушились аплодисментами. Эти слова ранили самую душу, заставляли верить в неприкрытую ничем истину любви. Сильной. Дурманящей. Крепкой. И пусть весь мир держится в сторонке… А Джебом вдруг подумал, что Джэ явно спел эту песню лучше оригинальной версии. Какая экспрессия, чёрт возьми! Какая глубина звучания. Это даже не 4D, а все 10. С таким голосом можно всех послать к дьяволу…Да вот беда, без агентства, в одиночку, не пробьёшься в этом жестоком мире. Или тебя используют или ты... - Вы так гармонично смотритесь вместе... - вдруг произнёс Джинён, - Почему бы вам не создать юнит? Манчкин* — современная порода кошек. При средней длине тела их лапки короче, чем у обычных кошек в 2-3 раза. How Deep Is Your Love* — Насколько глубока твоя любовь.