Ещё пересечёмся

      Следующим вечером они все так же сидели за зубрежкой с конспектами, учебными пособиями и заряженными ноутбуками. Времени оставалось все меньше, подготовка шла не очень плодотворно, поскольку Кит и Лэнс часто отвлекали друг друга, подкалывали и весело пихались, а потом опять корпели над темами и все по новой. Вскоре все дошло до такой степени, что они решили разойтись по разным комнатам, чтобы не тратить впустую очередной вечер подготовки, потому что никак не могли сосредоточиться на деле. Решение было обоюдным, Лэнс в последний раз кинув какую-то шутку со смехом направился в свою комнату, после чего получил летящей подушкой по спине, не успев увернуться. Было обговорено через два часа прогнать друг друга по изученному материалу, а до тех пор они не должны были пересекаться.       Кит так и остался в гостиной, пытаясь собраться с мыслями и сделать упор на самых сложных аспектах своих вопросов, чтобы не ударить в грязь лицом во время проверки изученного, и надеялся, что Макклейн занялся тем же самым в своей комнате. В последний раз он решил проверить соцсети на наличие уведомлений и отключить телефон, но кое-что заставило его нахмуриться, усмехнуться и покачать головой.       — Лэнс, я вижу, что ты онлайн, положи телефон! — прокричал Кит, чтоб он услышал сквозь толщу стены.       — Ты тоже тогда! — незамедлительно донеслось в ответ приглушенным голосом.       В умиротворенной тишине, под клацанье мышки, шушрание листов бумаги и скрип ручки прошло все время, данное им на подготовку. Усталость брала свое, и Кит стал разминать конечности, жмуриться, крутить головой, чтоб снять напряжение.       Два часа истекли, Кит даже задержался чутка. Он негромко пару раз постучал в дверь комнаты Лэнса и вошел, не дожидаясь ответа. Тот, утомленный, сидел у своего рабочего столика, разлегшись на стуле с откидной спинкой. Его глаза были прикрыты, а грудь медленно вздымалась и опускалась. Кит бы подумал, что тот уснул, если б он не вертел свое сидение из стороны в сторону. Комната была окутана мраком, лишь свет настольной лампы озарял нарастающую тьму, ведь последние закатные лучи, утонули в надвигающейся синеве.       Лэнс поднял голову, посмотрел на Когане и улыбнулся усталой улыбкой. Кит отзеркалил ее, поднял руку в приветственном жесте и, не задумываясь, лег поперек на его комфортную двухместную кровать, подложив руки под голову и наконец расслабившись. Он глубоко вдохнул, пытаясь уловить знакомый запах чужого шампуня, который оседал на подушках слева от него.       "Докатился, Кит".       Макклейн, сидевший позади него, протер глаза и взъерошил волосы, после положил листы в одну стопку и неторопливо встал, потянувшись.       Через мгновение донеслись негромкие, но хорошо различимые первые ноты песни Coldplay. А потом вдруг появились яркие цветные пятна на белом потолке и синих стенах, словно кто-то раскидал цветные звезды и привел их в движение. Кит с любопытством повернул голову и увидел яркий ночник, который и был причиной появления такого ожившего "звездного неба".       — Прикольный, правда? Я немного поковырялся в нем, свет уж был больно слабый, зато сейчас то, что надо, — сказал довольный Лэнс и Кит не мог не согласиться.       Через мгновение Макклейн плюхнулся рядом и Кит повернул к нему голову.       — Как успехи? — поинтересовался он.       — Так себе, — выдохнул Лэнс, прикрыв глаза.       — Издеваешься? — Кит ушам не поверил,— Ты знаешь наизусть буквально каждую песню, что тебе эти конспекты!       — Даже не сравнивай, Кит, — отмахнулся он. — Мне сложно запоминать то, что я не хочу.       Кит тяжело выдохнул.       — У меня пока тоже средне, там слишком много всего схожего, я путаюсь, — сказал Когане, — Как насчет опроса?       — Не-не-не, хотя бы минут пятнадцать перерыва, голова гудит, — тут же запротестовали в ответ.       — Да я несерьезно, — усмехнулся Кит, даже не собираясь пока начинать опрос.— Все-таки уютно тут у тебя.       Кит залип на его мягкую улыбку, тот явно вспоминал что-то приятное сердцу.       — Племяшки обожают здесь сидеть. Я попытался хоть немного сделать комнату похожей на ту, что в Кубе. Но та более детская: яркие плакаты, самодельные макеты с планетами, висящие звезды, детские энциклопедии про космос. Обои бы в ней поменять еще, но мои родители ничего не переставляют и не переклеивают, скучают сильно. И я тоже. Хотел, чтоб хоть какая-то часть нового места напоминала о доме, — в такие моменты Лэнс любил откровенничать.       Он уже ранее рассказывал о своей детской мечте стать космонавтом, о большой любви ко всему космическому, такому далекому и невообразимому. Лэнс вечно мог говорить о космосе, сыпать фактами, легендами, теориями. Стоило только заикнуться о чем-то подобном, словесный поток было не остановить, Кит никогда и не препятствовал, ведь одно удовольствие было слушать настолько увлеченного человека. Особенно того самого, от которого сердце замирало.       Детская мечта Лэнса ею и осталась, он её перерос, но от своей любви к космосу не отказался, а наоборот стал впитывать новые знания, находить то, о чем ранее не слыхивал и всегда любил делиться этим, когда ситуация позволяла. Как-то раз он сказал, что жалеет о том, что в первую их встречу говорил о своем брате, а не о космосе. Кит тогда посмеялся, действительно, было бы намного лучше, но что было, то было.       — Я всегда думаю, знаешь... В те ночи, когда на небе ни облачка и видно много-много звезд... Насколько же мы малы и несущественны в сравнении с ними. Каждая из этих звезд больше нашей крошечной планеты в разы, а мы одни. Совсем одни. Вращаемся вокруг Солнца, пока оно нас не поглотит. И все равно красиво. Смотреть на них. И немного страшно. Когда крыша над головой, или пасмурно, или небо голубое, об этом совсем не думаешь. Но стоит остаться один на один с чистым ночным небом, понимаешь, насколько мы уязвимы перед бесконечностью, мы же просто теряемся в ней, — говорил Лэнс, а Кит слушал и терялся в его глазах, отражающих "звезды". Неописуемое зрелище.       — Но ведь вероятность жизни на других планетах есть. Я уверен, что мы не одни, — ответил Кит.       — Конечно, кто-то все равно где-то есть, но видимо, слишком далеко, чтобы это как-то отражалось на нас. Или, возможно, эта жизнь слишком примитивная.       Время шло, а Лэнс все рассказывал, поддавшись влиянию самых потаенных уголков космоса. Вспоминал созвездия, о которых знал немало, поведал о других потенциальных карликовых планетах нашей солнечной системы, коих может быть около двух тысяч. Говорил о том, что Луна постепенно покидает земную орбиту, но с незначительной скоростью и что когда-то сутки на Земле длились восемнадцать часов, а не двадцать четыре. И это только то, что Кит запомнил.       —Маштабы Вселенной невообразимы. Даже видимые нам звезды находятся только в трех Галактиках — Андромеды, Треугольника и нашем Млечном Пути. А сколько этих Галактик, никому неизвестно. Знаешь, что даже самой темной ночью, на чистейшем небе, мы можем разглядеть не более двух тысяч звезд невооруженным глазом? Хотя много где пишут, что можно и шесть, но это с двух полушарий. Это зависит от многих условий. Вот в "Парках темного неба" можно увидеть намного больше двух тысяч.       — "Парки темного неба"? — спросил Кит, заинтересовавшись.       — Смотри: искусственный свет городов направлен не только вниз, он также идёт, рассеиваясь, вверх. Из-за этого мы почти не видим звёзд или видим намного меньше, чем могли бы. Это называется световым загрязнением.       Парки и заповедники тёмного неба являются лучшими защищенными от света местами, где можно увидеть практически идеальное чистое ночное небо. Таких уже больше ста на планете и с каждым годом их становится больше. Там можно наблюдать во всей красе за солнечными и лунными затмениями, звездопадами, метеорными дождями, огненными шарами, можно даже разглядеть планеты. Красота, в общем. Мечтаю съездить в самые лучшие из них, — восхищенно выдохнул Лэнс и глаза его загорелись синим пламенем.       — Хотел бы я побывать там с тобой, —вырвалось откровенное раньше, чем Кит успел подумать. Он застыл, надеясь, что это не прозвучало слишком... в общем, слишком.       Лэнс оторвался от разглядывания потолка и чуть удивленно глянул на него, потом хмыкнул и очаровательно улыбнулся. Кит кинул секундный смущенный взгляд, отвернулся и нахмурился, заливаясь краской.       — Да, — тепло отозвался Лэнс, — да, я тоже. I've said it before, I'll say it again Я говорил об этом раньше, я скажу об этом ещё раз. I wish we were more than friends Как бы я хотел, чтобы между нами было нечто большее, чем дружба       Кит и не заметил, как сменилась песня. На этих словах он усмехнулся себе. Мда уж, насколько же забавно, как восприятие песни меняется, как только мы начинаем действительно понимать каждое слово, а не пропускать их мимо ушей. You know I love the way you dress, you know I love your style Ты знаешь, мне нравится, как ты одеваешься, ты знаешь, мне нравится твой стиль. Every moment I'm with you, I can't help but smile Каждое мгновение, когда я пребываю с тобой, я не могу не улыбаться       Лицо Когане омрачилось едва заметной тоской. Он смотрел на эти псевдозвезды, думал, что погряз в своей влюбленности и что ему не отвязаться от нее, пока Лэнс лежит рядом, искренне поведует о бесконечном космосе и просто есть. Пока веснушки на его носу напоминают россыпь звезд, а в глазах будто плещутся синие волны, отражая небо, пока губы растягиваются в очаровательной улыбке, а вздернутый нос мило морщится. Беда на голову. Что же делать?       Через секунду Кит моргул, вышел из лабиринта своих раздумий и повернулся к Лэнсу, не издавшему за последнее время ни звука, что было весьма странным и непривычным. Кит замер от его пронзительно взгляда. Пока Кит смотрел на "звезды" и думал о Лэнсе, Лэнс смотрел на него, бегал глазами по аккуратным чертам лица и не мог наглядеться. I've thought it before, I'll think it again Я думал об этом раньше, я подумаю об этом снова. When will we stop playing pretend? Когда мы прекратим притворяться?       Никто не прерывал зрительного контакта. Неужели теперь им все равно и игры в "забывалки" кончились? Чего стоил первый забытый поцелуй, если были вот такие вот моменты, когда дух захватывал, в которых личного было больше чем, допустим, в сексе? Кит медленно выдохнул и тоже отпустил себя, разглядывая Лэнса, будто видел впервые. Свет красиво переливался в комнате, темнота улицы этому сильнее способствовала. Он завораживающе ложился на карамельную кожу Лэнса, делая его почти что мифическим. Хотелось касаний, но эти взгляды ощущались физически, заменяя их. Это продолжалась какое-то время и будоражило кровь обоих тем, что никто не знал, во что все выльется. Wishing you would just make up your mind Я хочу, чтобы ты принял решение. Let me love you and we'll be alright Позволь мне любить тебя, и у нас всё будет хорошо.       Кит опустился глазами на его губы, мысленно обвел их контур. Он вспомнил, как целовал Лэнса и от этого хотел их еще больше. Кит думал, что еще пара секунд и он сорвется. I know I can't keep chasing after you if you don't feel some way Я знаю, я не могу бегать за тобой и дальше, если ты не чувствуешь что-нибудь Or feel the same about me Или у тебя нет таких же чувств ко мне.       Но ведь он правда не мог вот так взять и все испортить. В страшном сне Кит видел, как Лэнс разрывает дружбу, больше не смотрит в его сторону, не зовет к себе, ничего не пишет, не делится снами, мыслями, впечатлениями. Не улыбается ему, избегает и просто молчит. I know I can't keep chasing after you Я знаю, я не могу бегать за тобой и дальше, And babe if that's the case, just know that И, детка, в таком случае просто знай, что I love you Я люблю тебя       — Черт, Кит, прости меня, — вдруг произнес Лэнс и тут же обхватил его лицо большими теплыми ладонями, после чего, не медля, с упоением впился в его губы.       У Кита выбило воздух из легких, он широко раскрытыми глазами видел, как нахмурился в удовольствии Лэнс и себе не верил. Сердце в непонятках быстрее забилось, а после нескольких легких, до мурашек приятных поцелуев-бабочек Лэнса, чуть ребра не проломило, ведь радости Кита не было предела. Когане попытался полностью расслабиться, поддастья чужим губам, насладитья моментом, пока он был в настоящем, и тоже прикрыл глаза, судорожно выдохнув. Только он собирался ответить ему с той же теплотой, как прохлада заменила жар чужих губ и Кит в досаде открыл глаза.       — Оттолкни, если тебе неприятно, — виновато улыбнулся Лэнс чуть, уткнувшись в его лоб своим, глядя прямо в глаза. Видимо, расценил ситуацию по-своему.       Кит моргнул. И еще раз, и еще, пока до него не дошло.       "Неприятно? Не глупи, Макклейн, только не сейчас, прошу тебя."       Он едва покачал головой, оторвал взгляд от синих глаз и потянулся к Лэнсу ближе, жадно накрыв его губы своими, поцеловал с чувством и трепетом, с еще большим напором, чем Лэнс в начале, после чего уложил его голову на кровать и навис сверху, расставив руки по обе стороны. Макклейн выдохнул с тихим стоном, счастливо улыбнулся в поцелуй и обвил свои руки вокруг шеи Кита, перебирая отросшие непослушные черные пряди. Когане целовал медленно, но уверенно, с отдачей, доказывая, что слову "неприятно" нет места между ними.       Лэнс не знал, куда деть руки, точнее, знал, но терялся в выборе. Он зарывался пальцами в волосы, потом гладил плечи, грудь, спину, хотел опустить руки ниже, огладить накаченные бедра и сжать их, но он не стал пугать Кита напором и слишком торопить то, что между ними зарождалось. Поэтому теплые ладони Лэнса нежно гладили скулы, очерчивали красивые густые брови, касались трепещущих ресниц. А губы целовали, целовали, целовали. Кит плавился, и он это чувствовал, расцветая в душе.       Он перевернул их, воспользовавшись секундной заминкой, когда Кит отпрянул, чтобы вдохнуть, и шатен вновь потянулся к красивым зацелованным губам, чтобы восполнить утраченную секунду. Однако Когане не дал ему продолжить, остановив Лэнса серьезным взглядом:       — Это тоже забудем? — спросил он, стараясь выровнять дыхание и скрыть волнение, которое все равно читалось в темно-серых глазах.       — Ни за что, — абсолютно серьезно ответил Лэнс, чувствуя укол вины за тот раз. Он больше не собирался ничего забывать, да и тогда ничего не вышло. Опрометчиво было даже думать о том, что это могло быть возможным.       Кит облегченно выдохнул, улыбнулся уголками губ и уже сам потянулся навстречу Лэнсу, который был на полпути к нему. Вопреки ожиданиям губы шатена опустились на бледную шею, страстно выцеловывая горячую кожу.       Стоило ему зарыться пальцами в волосы и начать слегка сжимать их у корней, водить с нажимом, разминать шею, Кит забывал обо всем, кроме лэнсовых рук, он рвано дышал через рот, в блаженстве прикрыв глаза, настолько ему было хорошо. И от осознания того, что ему так нереально именно с ним, с Лэнсом, сносило крышу. Тот целовал уголки его губ, подбородок, ловил ртом его вздохи, припадал к каждой губе, кусал, а потом сплетал их языки вместе. Безумие. Как взрыв сверхновой. Каждая клетка тела отзывалась на его касания и будто тянулась, тянулась, тянулась к нему.       Когда губы начали саднить, а легкие заныли без кислорода, они прервались. Лэнс в последний раз чмокнул его губы и отстранился, Кит притянул его, поцеловал еще раз, а после дал Лэнсу лечь рядом, так же как в самом начале. Когане пристроил свою голову на его груди и какое-то время так и лежал, чувствуя, как чужое сердце бъет чечетку, еще не успокоившись.       Лэнс понимал, что должен что-то сказать, объясниться, он перебирал его волосы, пальцами расчесывал его темные вихры, убирал челку со лба, потому что так Киту тоже шло, а потом, когда тот повернулся к нему лицом и уткнулся подбородком в его грудь, уложив согнутые руки там же, понял, что хочет сказать, и подложил подушку под свою голову, чтобы видеть Кита лучше.       — Я люблю людей, очень, — начал говорить Лэнс, и Кит странно нахмурился, не понимая, к чему это вообще. Макклейн не смог сдержать смешок, — Не смотри так, дослушай меня. У меня всегда было много приятелей и подруг, я привык к постоянному скоплению людей. Мне это нравилось и порой мне сложно было понять некоторые вещи, различить реальную симпатию от пятиминутной. Мне много раз казалось, что я по-настоящему влюблен, хотя это было совсем не так. У меня были только девушки, но я не был гетеро, боялся себе в этом признаться. Не думай, что я совсем не смотрел на парней, было, конечно, но это всегда находилось в пределах "вот у него глаза красивые, а у того улыбка", ничего особенного. Я никогда не давал себе повода убедиться в своей бисексуальности. Никогда не заигрывал с парнями всерьез, не смел смотреть долго, мне было страшно даже испытать что-то к одному из своих друзей, поэтому сторонился его поначалу. Но от себя не убежишь, я все прекрасно чувствовал, просто старался отгородить себя от всего, что рождало во мне подобные мысли. Я воспитан достаточно консервативными людьми, поэтому это все было действительно сложным для меня. Да и до сих пор. Но ты...       Кит внимательно его слушал, не прерывал, ожидал окончания фразы и внимал каждому слову, понимая, что это важно для Лэнса. А что важно для Лэнса, становилось таким и для него самого.       — Me encantes. Ты очаровал меня, Кит, целиком и полностью. Ты мне понравился в первый же день, я подумал: "Пиздец, он красивый, черт возьми". Но даже тогда я не осознавал род этой симпатии. Я поверил в то, что хотел с тобой лишь дружбы, которая была у меня со всеми. Убедил себя, так по-дурацки, если честно. И, кто знает, может это бы и сработало, не сблизившись я с тобой в итоге. Иногда я думал: "Вау, ты не залип на него сейчас, молодец, Лэнс" или " Ого, ты не пялишься в телефон в ожидании SMS больше десяти минут, так держать, Лэнс." Придурок, не смейся, я тут душу изливаю вообще-то, — шуточно возмутился Макклейн.       Кит, уткнулся лицом в его грудь, искренне смеясь, стараясь скрыть свои пылающие щеки. Спустя пару мгновений он успокоился, вдохнул, выдохнул и приложился ухом к его сердцу, повернувшись к стене лицом, не выдерживая такого долгого, смущающего зрительного контакта.       — Продолжай, Лэнс, — тепло попросил Кит, прикрыв глаза, когда парень стал нежно гладить его по голове.       — Я много обо всем думал. Тот поцелуй стал сокрушительным крахом всех моих жалких попыток убедить себя в том, что я самый натуральный натурал. Сейчас я думаю, что это действительно было смешно. Я так быстро привык к тебе, меня даже больше не бесит твой невкусный зеленый чай, мне нравится твой голос, как ты иногда хмуришь брови, как о чем-то долго думаешь, как двигаешься, даже, как язвишь и молчишь. Мне нравятся твои черные волосы, честно, дай мне поухаживать за ними и они станут мягче пуха и блестеть на солнце как изумруды. Хватит смеяться! Ты не оставил мне шансов, я беззащитен и слишком влюблен и на сей раз по-настоящему, прости, что не нашел в себе сил признаться раньше, — слова градом лились из самого сердца, сложно было не поверить и не почувсвовать ту трогательную искренность, которая от них исходила.       — Лэнс, ты мне нравишься. Очень нравишься, — уверенно глядя в глаза, признался Кит, — Я тоже влюблен и считал, что невзаимно.       — Серьезно? — удивился парень услышав глупость про невзаимность, на что Когане лишь кивнул.       — Как долго?       — Я пошел на вечеринку к Хоуп только в надежде встретить тебя снова, — раскрыл Кит все карты.       — Дай минуту на осознание, — серьезно выдал шатен.       — Минута пошла, — рассмеялся Кит.       Лэнс неверяще смотрел на него. Ему было сложно поверить в то, что после его глупых бухих рассказов такой, как Кит захотел встретить его снова на вечеринке у бассейна и специально для этого туда и пришел. В голове не укладывалось. Он нахмурился, уставился в потолок и так и лежал какое-то время.       — Что надумал? — весело спросил Кит, наблюдая за задумавшимся Лэнсом.       — Что просрал месяц, — досадно ответил тот, ведь именно столько прошло с их первого поцелуя.       — Месяц, проведенный за переосмыслением, не может быть просранным, Лэнс. Значит, он тебе был нужен, — убеждал его Кит, но после приподняв бровь, дразняще добавил, — Но если бы не твое "забыли" я б зажал тебя прямо в машине, идиотина!       Лэнс замер и, что странно, ничего не ответил. Кит наклонился к нему, пытаясь понять, в чем дело, и глазам не поверил.       — Ого, краснеешь. Не думал, что ты на такое способен, — ехидничал Кит, когда Лэнс прикрыл свое пылающее лицо руками. Теперь настал его черед отыгрываться, он не собирался упускать эту возможность, тем более Макклейн уже выдал всю подноготную своих чувств. Кит тоже хотел поделиться хотя бы частью своих.       — С ума схожу от твоего испанского, даже если ты будешь материть меня на нем, он будет звучать непередаваемо красиво, потому что слетает с твоих губ, — томно начал он, пододвинувшись ближе, стараясь, отлепить чужие ладони от лица, но Лэнс не поддавался.       — Кииит, — жалобно простонал он, но руки все же расслабил, поддавшись напору.       —Балдею от твоих красивых рук, особенно в моих волосах, ты делаешь ими невероятно приятно, — продолжал он, сплетая их пальцы вместе и смотрел так тепло-тепло, что у Лэнса в сердце защемило.       — Прекрати, — он снова попытался остановить его поток откровений, но все было тщетно.       — Теряюсь, когда ты смотришь на меня, но люблю, когды ты это делаешь дольше приличного, — Кит целовал его руки и посмеивался из-за такого редкого вида смущающегося Макклейна.       — Ты не перестанешь?       Кит покачал головой.       — Постоянно хочу касаться твоей кожи, я не знаю, что ты с ней делаешь, но она как шелковая. И губы очень мягкие, так и хочется...       Лэнс, не дав ему договорить, притянул его к себе, зарылся пальцами в темные волосы, обезоружил одним взглядом, потерся своим очаровательным носом носа напротив и прошептал почти в самые губы:       — Quieres ser mi chico?       Кит за секунду умер и возродился, потому что Лэнс, этот чертов засранец, выполнил все четыре условия и выглядел абсолютно довольным.       — Обматерил меня? — поинтересовался Кит, стараясь сохранять лицо и не показывать, насколько ему все нравилось.       — Спросил, будешь ли ты моим парнем, — обыденно прозвучало от Лэнса, но Кит видел едва различимое волнение в синеве его глаз.       — Буду, — так же небрежно выдал он, будто согласился на чашку кофе, а потом смущенно улыбнулся, так как надолго его не хватило.       Лэнс расслабился, улыбнулся в ответ и, полный радости и удовлетворения, поцеловал его искусанные губы.       — Черт, Abrázame, обними меня, —почти что жалобно попросил он, и, кем был Кит, чтобы отказывать. Опрос они отложили на неопределенный срок.       Через полчаса Широ получил сообщение с фотографией довольного усталого Кита, лежащего на груди безмятежно спящего Лэнса с надписью: " Кажется, я счастлив". И еще на одного счастливого человека стало больше.