Притяжение со вкусом крови

Следующей ночью я возвращалась из Дома Крови разбитая и подавленная. Стюарт задержался на очередном собрании, а я отчиталась и сбежала. Расследование ещё не было окончено, но без него я бы не отважилась идти в клуб. Потому поехала спать. Остановила машину перед домом, заглушила двигатель и с минуту просидела в тишине. На город спустилась ночь, небо заволокло плотными тучами, из опущенного окна приятно тянуло приближающимся дождём. Оглядев пустынную улицу и прилегающий парк, я открыла дверь и вышла из машины. Не успела нажать кнопку на брелоке, как сзади послышался свист воздуха. Я начала разворачиваться, вынимая пистолет из кобуры, но из ниоткуда прилетел кулак и ударил меня в лицо. Я почувствовала, как падаю назад на холодный асфальт, только не успела закрыться от удара затылком. Но больно не было. Когда надо мной сомкнулась чернота, я вообще ни черта не чувствовала. Из темноты выплывала медленно, будто пробуждаясь от глубокого сна. Что меня разбудило — не знаю. Я и не помнила, как засыпала. Попыталась повернуться, но не смогла. И вдруг проснулась резко, с широко раскрытыми глазами, с напряжённым телом. Меня уже раньше связывали, но к этому невозможно привыкнуть. На какое-то время я поддалась животной панике, дёргая верёвки, удерживающие лодыжки и запястья. Тянула, пока не поняла, что лишь сильнее затягиваю узлы. Я попыталась заставить себя лежать неподвижно и сконцентрироваться на дыхании. Сердце стучало в ушах так громко, что больше ничего не было слышно. Руки были связаны над головой и выгнуты под таким углом, что напряжение от лопаток доходило до кистей. Я огляделась, слегка приподняв голову. Незнакомая комната, чужая кровать. Верёвки чёрные, блестящие. Видала я уже такие — в клубе Джорджа. Бетонные стены задрапированы серо-золотой парчой. Слева темнела дверь, рядом стояло кресло. Справа от кровати была ещё одна дверь. И я поняла, что нахожусь в приватной комнате, только ниже этажом — судя по затхлому влажному запаху. Прикрыв на миг глаза, я прерывисто выдохнула, а когда вновь их открыла — перед кроватью стоял Майкл. Он был одет в чёрные обтягивающие кожаные штаны и… всё. Хищно улыбаясь, обошёл кровать, спинку изголовья, скрылся из виду и снова оказался передо мной. Сердце припустило, отдаваясь болезненными ударами в горле. Я попыталась заговорить, но не смогла сглотнуть слюну. — Ну, вот мы и наедине, —сказал он и склонился над кроватью, опершись руками по обеим сторонам от моих связанных ног. — Что всё это значит? Он тихо рассмеялся и влез на кровать, вытянулся слева от меня и провёл рукой по животу. Я напряглась, ощутив его холодную кожу. И быстро глянула вдоль своего тела. На мне были лишь трусики. Какого чёрта? Майкл провёл ладонью выше, между грудями. А потом оседлал меня и наклонился, как в упоре лёжа, всё ближе и ближе придвигая рот. И быстрыми движениями стал вылизывать моё окровавленное лицо и шею. Я отдёрнулась, но он схватил меня за подбородок, заставляя смотреть на себя. Держал как в тисках, сжимая пальцы. Если бы он нажал чуть сильнее, то размозжил мне челюсть. Я вскрикнула и тут же закусила губу. Паника не спасёт, а лишь раззадорит этого ублюдка. Он хохотнул и начал выливать мои губы точными медленными движениями. Я украдкой втянула воздух носом и так же осторожно выдохнула. — Стоит поблагодарить брата за достойный подарок, — заговорил он мне в рот. — Если бы он знал только, как угодил мне. — Джордж с тобой заодно? — мой голос на удивление прозвучал ровно. — Нет, он не знает, что ты здесь. И не узнает. — Совет узнает, когда я не вернусь домой, — прошипела я. Он приподнялся, чтобы видеть моё лицо. — С моими связями и деньгами Совет наплюёт на твоё исчезновение, — пренебрежительно бросил он. И залез на меня, прижимаясь всем телом. Потом сполз вниз, сложил руки у меня на животе, опустив подбородок на груди. И смотрел так, будто никуда не спешил. — Убийство члена Совета никому не сходит с рук, — сдавленно произнесла я под тяжестью его тела. Он иронично округлил глаза. — Стюарту же сошло, — отметил бесхитростным тоном. — Он не убивал Мари-Белль, это я разнесла ей голову. И она это заслужила. — Выходит, он использовал тебя? — Ошибаешься, — процедила я и облизала пересохшие губы. — Да и пофиг, — он пожал плечами и приподнялся, опершись на руки. Я пыталась придумать что-нибудь полезное, но в голову ничего не лезло. Майкл наклонился, улыбнулся и показал клыки. Я рефлекторно вжалась в матрас. Он поцеловал меня, твёрдо надавливая губами, заставляя открыть рот. Ощутив его язык, я отдёрнулась. Но он удержал, чудом не раздавив мне челюсти. Его язык лез в глотку, руки теребили груди, сжимая до боли. Я ахнула и запрокинула голову. Он вынужденно оторвался от меня и навис сверху, разглядывая. Из горла рвался крик, но я проглотила его, и это оказалось больно. Должен же быть какой-то выход. Должен. Стюарт, не застав меня дома, догадается, что случилось. Или нет? Я скосила глаза в сторону. Слева на прикроватной тумбе стояли два бокала и бутылка шампанского. Майкл рассчитывал на романтику? Он влепил мне затрещину, из глаз посыпались искры. — Смотри на меня, — прорычал он и наклонился. Его губы сомкнулись на моей груди и с силой втянули сосок. Я ахнула. Майкл взглянул на меня и пропустил его через зубы, нарочно причиняя боль. Меня начало трясти. Я возненавидела себя за слабость, за беспомощность и отсутствие идей. Страх жёг горло, грозя вырваться наружу воплями. Майкл скользнул вниз, не выпуская меня из виду, и развязал верёвки, удерживающие ноги. Я не успела воспользоваться неожиданной свободой, как он вдвинулся между ними. И елозил по моим бёдрам, чтобы я чувствовала его готовность сквозь кожаные штаны. — Я буду трахать тебя и пить кровь, глядя, как ты умираешь со мной внутри, — горячим шёпотом выдал он, мазнув губами по щеке и вызвав прилив страха, смешанного с гневом. Я вцепилась в верёвки, сдавливающие запястья. Майкл глядел на меня голодными глазами и стягивал кружево трусов пальцами. Они были холодными, какими-то ненастоящими. Он ещё не питался, но обещание секса и насилия висело в воздухе угрозой. Не возникало ни малейшего сомнения в том, что вампир в состоянии осуществить свои фантазии. Как минимум, он быстрее и сильнее, не получится с сексом — напьётся вдоволь крови. Я знала, что произойдёт дальше, и должна была что-то предпринять. В животе забурлила сила, захлестнула меня волной жара. Майкл почувствовал и отстранился, хмурясь. Я выгнулась словно ему навстречу, и попыталась выкрутить руки. Верёвки до боли врезались в кожу запястий. Подтянула ноги, согнув в коленях и приподнялась, придвинувшись к изголовью. Майкл пополз за мной и оскалил клыки. Он всё ещё держал в руке нож — я это поняла, когда лезвие блеснуло перед глазами и ушло вправо и вниз. Жгучая боль потекла по руке — он вспорол мне запястье вместе с путами. Я сумела высвободиться, но тут же застыла. Вампир глядел на меня глазами, пылающими дикой жаждой. Пахнуло кровью, сердце подпрыгнуло к горлу. Майкл зашипел и рванул вперёд, ударил телом и придавил меня к кровати. Его ладонь оказалась на внутренней стороне бедра и погладила кожу, двигаясь вверх. Я интуитивно заёрзала, перебирая ногами и отползая, вжимаясь в спинку изголовья. Он зарычал, выпрямляясь и возвышаясь надо мной. Охватил рукой за талию и сдавил, прижимая к себе. Я ощутила его пальцы там, где их не должно быть, они почти вдвинулись внутрь, когда я завопила и оттолкнула его, вложив в удар всю свою силу. Вампира отбросило назад, но он тут же рухнул на меня, полосуя воздух клыками. Его лицо упёрлось в живот. Майклу пришлось удерживать меня за бёдра, чтобы вгрызаться в мякоть. Нож он бросил на постели. Я потянулась к нему в тот момент, когда ощутила клыки, вонзающиеся в кожу. И закричала — боль пронзала горячими молниями. Он впивался, помогая себе языком, раздвигая им рваную рану. Кровь потекла по ногам на постель. Я дрожала и сопротивлялась, нож выпал и звякнул об пол. Паника захлестнула и выбила воздух из лёгких. Дышать, нужно дышать и не поддаваться страху. Только как? Как заставить вампира разжать челюсти и оторвать от себя? Никак. Эта тварь сломает меня об колено и не почувствует. В комнате незаметно мерк свет, или это у меня в глазах темнело. Во рту появился медный вкус. Облизав губы, я распахнула глаза — так широко, как только могла. И всадила ногти в лицо вампира. Кровь потекла по пальцам, а он продолжал меня жрать. Пульс грохотал в голове, и кроме него я ничего не слышала. Майкл раздирал кожу клыками и лакал кровь, как собака. Вампиры не употребляют твёрдую пишу, он терзал меня ради забавы. С предыдущими жертвами обошёлся куда милосерднее — выпил досуха и выбросил, как мусор. А мне «повезло» за излишнее любопытство. Я же застала Майкла со второй жертвой, он узнал меня сразу и… наметил новую цель. Игрушку. Решил совместить приятное с полезным — развлечься и перекусить, а потом выбросить…. Вот только я чертовски не люблю роль игрушки. Я стянула с тумбы бокал и разбила его. Майкл услышал, но оказался слишком увлечён, чтобы отвлекаться на такие мелочи. Сжимая в ладони ножку с острыми зубьями, я силилась не отключиться. Оторвавшись от живота, вампир приподнялся на руках, заполз на меня и любопытно склонил голову набок. Его лицо покрывала кровь, как глянцевая маска. Твёрдая тяжесть в кожаных штанах упиралась мне в бедро. Теперь-то он точно был готов. От мысли о грядущем изнасиловании сердце споткнулось. Перед глазами плыло, во рту скопилась кровь — я сглотнула её и закашлялась. Майкл просунул руку мне под волосы и зачерпнул их в горсть, натянул, фиксируя в удобном для себя положении. Я глядела на него, а свет мерк и рябил, лицо вампира отдалялось, но я держала в руке ножку бокала. И ждала. Он потянулся ко мне, наклоняясь окровавленным ртом. Я подняла лицо ему навстречу и со всей дури сунула бокал под рёбра. Протащила вверх, распарывая брюхо. Горячим дождём хлынула кровь, заливая меня и постель. Вампир содрогнулся всем телом и зашипел, мне на грудь упали капли крови из его рта. Но это уже была такая ерунда! Я провернула тонкое стекло — оно сломалось, наткнувшись на кость его ребра. Я бы расстроилась, если бы не была настолько ослаблена. Майкл завопил и вздёрнул меня за волосы. Я всхлипнула. А в следующее мгновение дверь распахнулась и ударилась о стену. В комнату влетел Стюарт — весь в крови и рваной рубашке. Вместе с ним ворвался ветер и закружил жгучим вихрем, разметав мне волосы и обдав жаром лицо. Следом вошёл Джордж. Стюарт бросился на Майкла и стащил его с меня, как тряпичную куклу. И швырнул в стену — от удара она треснула. Майкл начал подниматься, оскальзываясь на собственной крови. Стюарт обошёл кровать, направляясь ко мне, но Майкл бросился через комнату размытой от скорости полосой. Я перевернулась набок и скатилась на пол. Стюарт не успел за мной наклониться — Майкл прыгнул на кровать. Джордж обошёл его сзади, Стюарт стоял, глядя в лицо твари, почти убившей меня. Я отползала к двери, когда эти двое рванули на Майкла в едином порыве ярости и мощи. Воздух завибрировал от выплеска силы, от молниеносных ударов, за которыми невозможно было уследить глазами. Уши заложило. Они рвали Майкла в клочья, разбрызгивая кровь по стенам и потолку, который вертелся, вызывая тошноту. Привалившись к стене, я прижалась к ней щекой и выкатила глаза, не позволяя себе отключиться. Стараясь не поддаться усталости и изнеможению. И, видят небеса, я балансировала между жизнью и смертью. Столько крови потерять…. Мне могло помочь только чудо. Когда с Майклом было покончено, Стюарт сорвал с кресла покрывало и заботливо меня завернул в него. На тот момент я видела его и ощущала себя, как в забытье. Очертания в холодном сером тумане. Помню, как Стюарт поднимал меня на руки, а потом — вспышки света, проблески памяти. И чернота. Очнулась я в больнице. Не знаю, как Стюарту удалось довезти меня до Хайенвилла, но за мою жизнь боролись в учреждении, принадлежащем Совету. Из бледных запястий торчали трубки, живот был перетянут бинтами. Во рту пересохло и остро ощущался горький вкус лекарств. Я ощупала себя и с трудом повернула тяжёлую голову. Стюарт сидел справа у кровати и смотрел почти удивлённо. Его руки сжимали мою ладонь, перебирали пальцами костяшки. Он был всё такой же красивый, но лицо замкнулось и ничего не выдавало. А вот глаза — они говорили о многом. Я попыталась улыбнуться — как можно беспечнее и ободряюще. Ведь мы остались живы, а он такой кислый. Но Стюарт нахмурился и поднёс мою руку к губам — целовал её и неотрывно глядел на меня. А я смотрела на него, но видела потухшие глаза, вместо прежних искрящихся звёзд в них разверзлась пропасть. Пустота от потери чего-то безумно важного, дорогого. Невосполнимого. В нём будто что-то умерло. Мои глаза наполнились горячими слезами, горло болезненно сдавило от слабости. Не хотелось видеть Стюарта таким. Я во всём виновата, только я. Как позже выяснилось, Джордж приезжал в Хайенвилл не для того, чтобы заманить нас в свой клуб. После первого убийства он понял, что к нему причастен его брат. И попросил помощи у Совета. Убить собственноручно означало подписать и себе смертный приговор. А, действуя через нас, он обеспечивал себе невиновность. Мы освободили его от Майкла и, возможно, спасли чьи-то жизни. Но что мы сотворили с собой? Я вернулась из больницы через неделю. Швы не до конца затянулись, но Стюарт договорился с врачами. Он ухаживал за мной дома, как уже бывало, только на этот раз всё оказалось гораздо серьёзнее. Неделю я не появлялась в Доме Крови, не отвечала на звонки Дойла — Стюарт говорил со всеми от моего имени и просил не беспокоить до полной поправки. Я часто ловила себя на том, что таращусь в одну точку невидящим взглядом и… ничего не чувствую. Во мне тоже что-то надломилось. Стюарт старался всё исправить — оборачивал меня своим телом, согревал руками и помогал забыться. Мы выбрались и всё ещё вместе, а, значит, не всё так уж и плохо. Но отчего же так паршиво на душе тогда?