Полароиды 2

Аннелин с яростью захлопнула крышку ноутбука. - Ненавижу. Марк бесстрастно посмотрел на Аннелин, но она знала, что внутри себя он трижды успел закатить глаза. Наверное, он считал ее идиоткой. - Что, Марк? Какого хрена ты на меня так смотришь? - гневно сдвинула брови Ньюман. В синих глазах уже плескалось целое море яда, и Аддингтону не составило труда догадаться, что из-за того, что у Эйона новая девушка, достанется и ему. После окончания их, как это правильнее сказать... Односторонних отношений она срывалась буквально на всех. - Я дура, по-твоему? - Нет. Успокойся, я прошу тебя, - спокойно сказал Марк. - Три гребаных года. Три года, - ее почти трясло. Гнев сменился полными глазами слез. Он сокрушенно выдохнул и поджал губы. - Просто... - Аннелин закрыла лицо ладонями. Ее плечи судорожно вздрагивали под непрекращающимся потоком той грязи, которая однажды вылилась на нее. Но только однажды. Эта вязкая, скользкая, липкая жижа с каждым днем засасывала ее все глубже и глубже. Она заходила на его страницу в соцсетях, пересматривала фотографии, перечитывала переписку... И каждый раз плакала. Рыдала, если хотите. Потому что она любила. Она - та, которая никогда особо ни к кому не привязывалась. Она - та, которая никогда не понимала этих извечных депрессивных постов о том, как это больно - терять людей. Она - та, которая ни разу в жизни не задумывалась о том, что у нее что-то не получится, что ее кто-то может отвергнуть... Что Аннелин кому-то не нужна. Но, оказывается, это все может случиться и с ней. Ее тоже, оказывается, могут бросать, не любить, она может не нравиться и даже раздражать. Ее тоже могут ударить - не только физически. Аннелин - такая же, как и все, как большинство. Слабая, разуверившаяся в себе, жалкая, бесхарактерная и инфантильная. Но умеющая улыбаться тогда, когда не хочется ничего. Когда тебя использовали и выкинули, потому что, по сути, ты сама это заслужила. У Аннелин, как сказала когда-то Агнесса, "проблема с аутентичностью". Эйон показал Аннелин ее подлинный уровень - вон там, ниже плинтуса. И она поняла. Есть люди, которым нужна наглядная демонстрация. И она происходит, рано или поздно. И вот тогда-то ты понимаешь. И вот тогда-то все депрессивные посты в соцсетях вдруг резко начинают вязаться с твоей жизнью и попадать в точку - ту самую, болезненную, чертову точку, о наличии которой больно даже вспомнить. - Аннелин. Услышь меня хотя бы сегодня, хотя бы раз, - твердо, с долей раздражения сказал Марк. Нет, не она его раздражала. Сама ситуация - помойная яма. Глубокая такая, известная каждому мимо проходящему: самоутверждение за счет других, называется. У таких экспонатов, как Эйон, есть только один, особый талант - быть редкостным мудилой, но при этом всем нравиться. Женщины при виде таких вообще кипятком писаются, и вот этого упрямого факта Марк объяснить не мог. - Этот хрен - конченая сволочь. Он не уверен в себе, как кажется всем, а очень даже наоборот, и пытается доказать, что на самом деле это не так за счет других. Думаешь, его новая девушка будет счастлива с ним? Да если у нее хоть одно полушарие работает исправно, то она свалит от него, не дожидаясь, пока он окончательно убьет в ней личность. Марк поднялся с кресла и сел рядом с внимающей его словам Аннелин. У нее потекла тушь и уже изрядно растрепались волосы. Помнится, именно такую прическу она укладывала около часа. Он оперся рукой о спинку бежевого дивана и выжидающе посмотрел подруге прямо в заплаканные и покрасневшие глаза. Аннелин выглядела сущим ребенком, который не смог самостоятельно собрать пазл или потерял любимую игрушку. Она смотрела на Марк так, словно ждала помощи: сейчас он что-то скажет, и все решится. Вернется на круги своя и пойдет по знакомой колее. Ее печальный-печальные взгляд, надутые губы и сдвинутые, будто сейчас снова заплачет, брови, напоминали ему Эвалену. Марк видел в Аннелин маленькую беззащитную девочку... В этот самый момент он категорически не понимал, каким надо быть ублюдком, чтобы хоть чем-то обидеть ее. - У вас же ничего не было, правда? - абсолютно уверенный в том, что это именно так, скорее для галочки, чем из интереса спросил Марк. Он терпеливо ждал ответа, но спустя несколько секунд, когда Аннелин поняла, чего от нее хотят, она резко позеленела (потому что бледнее уже некуда), приоткрыла и тут же закрыла рот, нерешительно вдохнула и задержала дыхание... А потом опустила глаза. И у Марка внутри что-то опустилось. Может, здравый смысл решил, что пора смываться. - Вот сейчас стоп, - моргнул он, выставив ладонь вперед. Его мозг отчаянно упирался, не желая воспринимать эту информацию, как реальность, и Аддингтон просто застыл. Он опустил руку на колено и посмотрел на нее точно также, как и в самом начале. Аннелин явно прочитала в его глазах одну фразу, гласящую: "У тебя совсем с мозгами плохо?". - Марк, пожалуйста, давай не будем это обсуждать, я не... - тихо пробормотала Ньюман, лелея надежду на то, что он все поймет и... И она по-прежнему будет плакать каждый раз, листая его страницу. Ненавидеть, злиться, а потом рыдать. - Ты реально спала с ним? Нет, серьезно? С этим мудилой и был твой первый раз? Нет, Марк не мог в это поверить. Он запихивал это себе в голову с трудом, насильно, потому что иначе это не воспринималось. Насколько ему было известно, они не встречались. У них не было никаких свиданий, поцелуев, банально совместных фотографий или, тем более, планов. Отношения Аннелин и Эйона не имели официального названия. Их нельзя было охарактеризовать одним словом, потому что ничего, что обычно вкладывалось в привычные для всех понятия, у этих двоих не было. Все знали, что Аннелин в кого-то влюблена, потому что в нее были втюханы чуть ли не половина парней их потока, а она, стерва такая, всех динамила. Ее подружка или около того рассказала другой своей подружке или около того, что Аннелин кто-то нравится, и, как это обычно бывает, сарафанное радио сработало на "ура". Остальные бабы крутились вокруг мрачного и жесткого (мужественного и таинственного, сказали бы они) мудилы Эйона и все гадали, собираясь в группки, по кому страдает "моделька". Смешно, да? Аннелин окончательно и бесповоротно втюрилась в него еще на первом курсе, в свои восемнадцать. Два года она носила эти чувства в себе, размышляя, стоит ли оно того, а вдруг это не любовь (а вдруг любовь?), а вдруг это просто симпатия (а вдруг не просто?) и тому подобные насущные вопросы. В конечном итоге, сидя на очередной скучной паре, она решила, что Эйон - это "тот самый". Решила, что это любовь и за нее надо бороться. На этом месте Марк, конечно, спрятался за фейспалмом, наивно надеясь, что она поймет, что несёт бред... Но. Она бегала советоваться к его маме, рыскала в интернете в поисках советов, завуалированно спрашивала у подружек, шепталась с Евой (она, кстати, сразу сказала, что Эйон - это дно), с Кайлой (у нее вообще все подобные парни хуемрази), с Эрикой (отказалась говорить что-то о человеке, которого не знает), с Агнессой (сказала, что далека от этого и ее такие вещи не интересуют), и, да, обо всем этом в подробностях рассказывала Марку. Она вся светилась от счастья, когда говорила об Эйоне, у нее так горели глаза, что, казалось, Аннелин каждую минуту думает только о нем. Аннелин, если обобщать, сошла с ума со своей любовью. И как, вы думаете, она призналась ему? Наслушавшись советов, перечитав дюжину статей по этому поводу, размышляя над этим день и ночь? Да, просто нажралась, как отпетый алкаш с двадцатилетним стажем. Тогда она взяла такси, поднялась на шпильках на второй этаж и сказала Эйону, что любит его. Он, кажется, тогда ее не отпустил обратно, а оставил у себя. Даже заставил проблеваться и принять прохладный душ. Может... - Нет, Аннелин, это уже серьезно. Ты мне все уши прожужжала о том, что лишишься девственности только с тем парнем, который будет проверен временем, который будет тебя любить, который на тебе женится в конечном итоге, а теперь ты мне на полном серьезе заявляешь, что дала этой конченой мрази, с которым даже не встречалась? Нет, вот ты серьезно? Я просто не могу понять, зачем надо было делать в моей голове дырку этой темой, а потом на всё наплевать и потрахаться с первым встречным? - относительно спокойно, но с недоумением спрашивал Марк. Влюбленность - влюбленностью, но потерять все свои убеждения, принципы и взгляды - это надо умудриться. Беречь свою девственность для парня с серьезными намерениями энное количество лет, а потом потерять ее с Эйоном. Мда. С таким успехом, лучше бы тогда, в семнадцать, Марк сам с ней переспал. - Он не первый встречный, просто... - Ньюман, глотая слезы, нервно теребила подол пышной розовой юбки. Она почти задыхалась в попытках остановить нескончаемый поток слез, но моментами, когда удавалось их приглушить, Аннелин рассказывала. Рассказывала, потому что знала, что если она все это будет держать в себе, то в один прекрасный день не выдержит и сорвется... Но уже не на ком-то, а сама на себе. Ей необходимо выговорить это дерьмо, которое держит и не отпускает. Аннелин знала, что Марку можно довериться, что он хочет помочь. Вернуть себе - себя. Она отчаянно билась в попытках вернуться в ту жизнь, которая у нее была. Без Эйона, без боли. Без мыслей о том, что она - ничтожество и пустое место. Это было хорошее время, да, но после этих мечтаний Аннелин всегда задавалась вопросом: а вдруг это была неправильная жизнь? Вдруг она действительно была о себе слишком высокого мнения? Вдруг Эйон прав? Вдруг. Аннелин запуталась. Она боялась что-то предпринимать, потому что не хотела снова услышать, что ничего не может. Что фигура и смазливое личико - это единственные плюсы в ней. Что... Слабая. Тупая. Высокомерная. Обыкновенная шлюха, думающая, что если у нее есть дырка, то все ей что-то должны. Аннелин так думала? - Что просто? - совсем нетактично допытывался Марк. Он непрерывно смотрел на нее, требуя, чтобы Аннелин произнесла вслух то, о чем без стеснения говорила до тех пор, пока с ней не случился Эйон. Аннелин - уверенная, остроумная, рассудительная и далека от понятия "закомплексованность". Жалость - это последнее, что ей сейчас нужно. - Через год после нашего общения... - судорожно выдохнула Ньюман. Ее руки ходили ходуном, как будто у нее тремор, и она вся вжалась в этот диван, словно затравленный зверек. Марк слушал. - Он был пьян... Но не сильно, просто... Он... - Я не слышу тебя. Говори громче. Аннелин-Мишель Ньюман так не разговаривает, - четко выговорил каждое слово Аддингтон без единой эмоции на лице. - Марк, пожалуйста, - всхлипнула она. - Я не хочу об этом... - А быть размазней - хочешь? Аннелин сильно закрыла глаза и задержала дыхание; она пыталась заставить себя не плакать. Она с усилием подавила стоящий в горле ком и продолжила говорить. Эти слова давались с огромным трудом. Аннелин никому не рассказывала. За эти три года она превратилась в молчаливую тень, абсолютно затюканную и закомплексованную. Она внезапно стала бояться, что ляпнет лишнего, хотя раньше как-то не заморачивалась. Все ее друзья любили ее такой, какой Аннелин была. Рен вообще плавился, когда Ньюман говорила ему хоть слово - и неважно какое. Она могла нести любой бред, и ее любили, потому что Аннелин была собой. Собой - в меру открытой и харизматичной. Веселой и уверенной. А теперь перед Марком сидела не Аннелин. Перед Марком сидела унылая девочка из заскорузлого городочка и старого разваленного дома, где ее избивали. Не Аннелин - нет. Этот гребаный придурок превратил ее во что-то невозможное. - Он поцеловал меня... И посадил на стол. А потом начал растегивать штаны, - заставила себя сказать это Аннелин. Она помнила. Помнила все, каждую мелочь. Она помнила боль, помнила, как он до синяков держал ее запястья, ноги, как наставил на ее теле кучу засосов и укусов. Помнила, как не поверил ей. - Ты сказала ему, что ты девственница? - Да, - на выдохе вытолкнула она. - И? - приподнял бровь Марк. Она молчала. Молчала, может, минуту, пока снова не заставила себя говорить. - Он не поверил. - Не поверил? - Он сказал, что такого не может быть. Что меня наверняка уже парней десять успели поиметь и не раз. Что я просто не хочу его и что он может уйти и найти кого-то другого, если так, - вспоминая вырванные из контекста фразы, сказала Аннелин. В ее глазах секундно вспыхнуло что-то темное, и она перестала подавлять слезы. Дорожки на впалых щеках уже высохли, а новых все не было. Аннелин неотрывно пялилась в стену напротив, пока в памяти одно за другим всплывали прошедшие дни. Она дословно вспоминала все его фразы. - А потом что сказал? - "Ладно, прости". Марк тяжело выдохнул и сжал пальцами переносицу. Каким нужно быть дебилом, чтобы не поверить девушке, говорящей тебе, что она девственница, если все равно собираешься с ней переспать? Почему девушек тянет именно на таких мразей? Почему бы, мать твою, Аннелин не втюхаться в того же Рена. Хотя Марк в курсе почему. Просто Рену не повезло: он не мудак. - Душевно, - он поджал губы и тут же вздрогнул, когда Аннелин уронила голову на его плечо и истошно зарыдала. Марк повернулся так, чтобы сидеть к ней лицом и не передать словами, как сильно в этот момент ему захотелось вмазать этому Эйону и заодно проверить, такой ли он крутой на самом деле. Он обнял её, и Ньюман спрятала лицо у него на груди. Она вдохнула такой родной-родной запах неизменного, чуть горьковатого одеколона и подумала, что, возможно, ей необходимо это. Необходимо выплакаться и все рассказать, так, чтобы наконец стало легче, чтобы больше не чувствовать себя ни к чему не принадлежащей, словно ты отрезанная от всего мира, ты - не такая, ты - не вливаешься, ты - тупая, ты говоришь фигню, ты мечтаешь о фигне, ты сама - одна сплошная фигня и пустышка, у которой нет ничего, кроме симпатичного личика, на которое приятно смотреть, и тела, которое хочется трахать. Разве это действительно так?.. Но почему, почему он так решил? Он же даже не пытался поговорить с ней... - Хочешь, я ему врежу? - абсолютно серьезно спросил он, и Аннелин перешла со всхлипов на горький, нервный смех. Если Марк врежет Эйону, Эйон врежет ему, а он этого как раз и не заслуживал никогда. Может... Эйон на самом деле тоже не заслуживает? Он мог говорить ей правду, как оно выглядит и есть в реальности, потому что он прямой человек, а остальные, все друзья, могли обманывать ее? Может, они просто не хотели ее обижать. Может, Марк тоже... - Я могу. Хоть сейчас. - Нет, - у Аннелин будто сорвался голос, - нет. - Защищаешь его? Ты защищаешь этого мудака? - скептически поинтересовался Марк, смотря на зареванную и абсолютно расклеевшуюся подругу сверху вниз. Он все еще обнимал её. - Ты что, считаешь, что он все сделал правильно? - Я не знаю, Марк, - плаксиво протянула Ньюман и снова крепко обняла его. Она покачала головой и вздрогнула: после этих слов Аддингтон уже не сомневался в своих первоначальных намерениях. Ему даже хотелось осадить этого чувака и просто, вот банально-банально проверить, не зассыт ли он. Или только по уши влюбленных в него девушек может поливать дерьмом? А как же мужское достоинство, сила духа и все такое прочее? Ну, раз уж они тут обсуждают такого спермо-мачо. - Знаешь, Аннелин, что я думаю на этот счет, - резко выдохнул он и отстранил от себя Ньюман, держа за тощие плечи. Она в растерянности похлопала ресницами. - Что? - Что тебе нужно прекратить валяться у него в ногах... - Но я не... - ...как ковер "вэлкам".