Тайное, рано или поздно, становится явным

      С каждым шагом напряжение усиливалось. Лоба то и дело останавливалась, задумываясь "А оно мне надо?", но каждый раз отмахивает эту мысль и продолжает свой недолгий путь в логово охотника. После того, что случилось пару мгновений назад, она не могла просто так оставить Бладхаунда без массы вопросов. Нет, конечно, она уже видела их в "зверской" версии, но сегодня воровка заметила что-то во взгляде охотника. Забота и переживание. Ведь видеть такие черты в довольно жестоком человеке очень сложно, так ведь? И она во чтобы то ни стало желала это узнать.       Стоя у двери в покои Бладхаунда, Лоба так и не решалась заходить. Напряжение перешло на виски и те, словно бьющиеся сердца, пульсировали, не давая нормально думать. А вдруг Блот проводит какой-нибудь ритуал или обряд? Постучаться или войти без разрешения будет очень плохой идеей. Капельки едва видимого пота медленно стекали по лбу из-за невыносимый жары и даже кондиционеры не в состоянии помочь хотя бы на время забыть о жаре. На дворе 28 век, а никто не задумался как-нибудь улучшить их.       Пару раз постучавшись, женщина из высшего общества стала ждать. Эти долгие секунды длились вечно и вариант с ритуалом уже переходил из варианта "предполагаемые" в "возможные", если бы не шаги, приближающиеся к деревянной двери. Дверь открылась. Бладхаунд предстал перед ней в своём привычном одеянии. Видимо, они тоже не успели надеть что-нибудь другое. Последовал вопрос:       - Андраде? - вопрос был задан так, что казалось воровка была гостем, которого не видели пару лет. Лоба стояла на месте, словно вкопанная. Следующий вопрос вывел её в реальность - Что-то нужно?       - Д-да, я м-могу зайти? - в голосе отчетливо слышались нотки неуверенности и смущения, что очень странно для такой, как Лоба.       - Это важно? - на часах было пол 8 вечера, солнце только-только заходит. Зачем в такое время тревожить кого-то? Ладно неугомонный Эллиот, но это же Андраде. Сейчас вор выглядела как стеснительная школьница, которая пытается подобрать слова, чтобы её признание звучало не слишком громко, но всё же уверенно.       - У-угу - тихо прозвучал ответ со стороны Лобы.       Тяжело вздохнув, хотя, может это из-за респиратора, они отошли и жестом пригласили нежданную гостью в свои покои. Лоба зашла и, остановившись возле середины комнаты, осмотрелась. Практическая такая же комната, как и у всех легенд, но некоторые вещи, такие как черепа "Ищеек" и других странных и устрашающих черепов созданий природы или крова- стоп, а где она? Вместо неё на полу мирно лежал пушистый и мягкий самодельный коврик, на краях которого торчали пух и перья. Также над ковром из кожи была темно-коричневая клетка с черной птичкой, которая, по всей видимости, спит.       - Ты что-то хотела? - вопрос прозвучал спокойно, но с некой раздражительностью, будто воровка отвлекает охотника от важного дела.       - Д-да - начала та - я по поводу недавнего матча...       - И что ты хоч... - фраза, сказанная Блот Хундром, внезапно оборвалась. Ниспосланный богами слуга начал тяжело дышать, схватившись за маску с намерениями её снять, но вспомнив, что тот не один в комнате, поспешил к ванной. И только тогда, когда дверь захлопнулась и за ней послышалась сильная струя воды, Лоба оживилась.       Она подошла к двери и схватила ручку, чтобы открыть её, как вдруг та остановилась. Рука, словно немая, крепко держала дверную ручку, не в состоянии отпустить или повернуть её. Но это чувство прошло также быстро, как и появилось.       - Хей, дорогуша, у тебя всё в поря...дке?... - выглянув из-за двери, она обомлела.       Перед Лобой предстала довольно симпатичная девушка лет 20-25; Её темно-карие, чуть ли не чёрные, глаза с испугом смотрели на вора, зрачки которых сузились. Сухие и слегка потресканные темно-бордовые губы немного открылись в немом крике, заметно дрожа. Чёрные короткие волосы были не собраны, что наталкивало на мысль, что она совсем не заботится о них. Всё её лицо было усеяно сетью черных трещин и шрамов. Бледная, словно у вампира, кожа выглядела неживой от слова совсем.       Не успела охотница и слова проранить, как уже была впечатана в стену вместе с руками. Издав стон, она посмотрела на воровку испуганными и умоляющими глазками. На неё смотрели очи, которые пылали огнём страсти, а губы растянулись в ехидной улыбке.       - Л-лоба... прошу от-отойди... - покраснев, взмолилась Блот. Далее последовала фраза, которая окончательно превратило её в спелый помидор:       - И надо было скрывать такую красоту...       Момент и Лоба уже впивается в губы охотницы, вовлекая её язык в страстный танец со своим. Всё происходило слишком быстро. Бладхаунд, словно змея, извивалась над телом воровки, делая неумелые и даже бесполезные попытки выбраться. Лоба, уже отпустив её руки, сильнее прижимала бедную девушку к стене. Поцелуи начали превращаться в укусы и засосы, которых оставляли на шее и уже оголённых плечях и предплечьях. Жар обоих тел распространялся, словно яд и единственная вакцина от него - закончить начатое.       Мгновенье и они уже обнажённые лежат на ковре-кровати. Продолжая ласки, вор оставляла многочисленные метки и всё те же засосы буквально везде, где только можно: плечи, ключицы, на маленькой груди Хундра, животе и даже до ног дошла, извращенка! Но вишенкой на торте оказалась игра с сосками. Как она их только не мучила: целовала, кусала, облизывала, руками сжимала груди и пальчиками крутила, также сжимая бусинки сосков. Всё это вызывало у Блот Хундра неописуемые чувства, которое она считала чуждыми.       Теперь, лежа в крепких объятиях Лобы, она каждый раз тихо повторяла: "Это неправильно...", пока полностью не провалилась в царство Морфея.