Клинок, рассекающий девственников

Знаете ли вы, что в этом мире имеет самую большую цену? Думаю, что вы и представить себе не можете, насколько много ответов на этот вопрос можно услышать. Сколько людей, столько и мнений — глаголят истину мудрецы. Но все-таки очень многие не раз задумываются, прежде чем выдать однозначный ответ. Они мечутся из стороны в сторону: семья, любовь, счастье, богатство или здоровье. И только один лишь Казуми без тени сомнения ответит вам, что дороже доверия нет валюты. Ни на одной мировой торговой бирже, ни в одном швейцарском банке или во дворцах монархов вы не найдете сокровища, что могло бы быть ему ровней или стоить дороже. Даже любовь уступит доверию в своей стоимости. Молодой человек, который всю жизнь жил спокойно и праведно, никогда никому не вредил и даже не задумывался о том, что в мире есть какое-либо великое зло в виде порочных демонов, на собственной шкуре прочувствовал, какого это — потерять самое ценное в одночасье. Боль от потери близкой его сердцу Сатоко, его прелестной красавицы невесты, нельзя было сравнить с перманентной болью от ушибов, синяков, вывихов и кровоподтёков, которые ему нанесли родители некогда любимой девушки. Ему не доверяли не только они, что уж говорить — вся деревня словно ополчилась против него. Они подозревали его в самых страшных грехах. — Наверняка он связался с плохой компанией, а бедняжку отдал как залог, потому что попросту не был в состоянии расплатиться за свои долги, — шептала одна пожилая старуха. — Я слышала, — продолжала другая, лишь немногим моложе предыдущей, — что в городе завелся похититель. Это уже не первая девушка младше семнадцати, что не вернулась домой после вечерней прогулки. Мне кажется, что он и есть тот самый похититель! — Какой бред, — отрицал третий. — Какой ему смысл так себя выдавать, чтобы даже бревна вроде вас до этого додумались! Естественно, что тут не обошлось без обыкновенного похищения ради выкупа. — Сам ты бревно, — саркастично отвечала четвертая, прикрывая лицо веером. — Сколько дней прошло с похищений, но ни одного выкупа так и не попросили. Тут явно завелась банда, а этот мальчишка просто трус и сбежал, как только дело запахло жаренным! Потерявшему доверие человеку не верят, даже если он утверждает, что рисовые шарики изготовлены из риса. Сколько бы Казуми не заявлял о своей невиновности, его слова не котировались. Казуми шел по улице, вяло переставляя ноги. У его не было более ни цели, ни смысла в жизни. Перед глазами словно простиралась дымка, он не видел ни окружающих людей, ни торговых лавок, ни домов вокруг. Единственный орган чувств, который не пострадал от побоев — уши, — мог улавливать грязные шепотки, омерзительную ложь и противные слухи. Он, словно потерянный в Лимбе дух, бродит во тьме, во мраке и ужасном холоде. Пустота повсюду, но всё же нужно куда-то идти. Маяком засиял посторонний голос, принадлежавший явно мальчишке, не старше шестнадцати лет: — Господин Казуми, можно ли с вами поговорить? Молодой человек ничего не ответил, лишь вопросительно взглянул на незнакомца. — Меня зовут Танджиро Камадо. Я хотел бы, чтобы вы мне рассказали об инциденте, который произошел с вами ночью, — вежливо поинтересовался он. Нехотя, Казуми решается ответить на этот вопрос, который ему задают далеко не в первый раз. Правда, обычно его ответ встречается оскорблениями и побоями, но ему уже нечего терять. — Я вам верю, — уверенно произносит мальчишка, словно гром среди ясного неба. — Отведите меня на место, где это произошло. Все еще не веря своим ушам, Казуми дает согласие и решает проводить юношу на место преступления, на место, где его жизнь пошла под откос. Казуми заметил, что на протяжении всего пути юный Танджиро ходил близ зданий и ворот, стремительно обнюхивая сооружения. — Какой странный мальчик, — пронеслось в мыслях парня. — Но раз уж он мне верит, то… Не так уж это и важно. Через несколько минут они подошли к тому роковому переулку. Казуми остановился посреди дороги, сминая свое кимоно и уставшим, полным отчаяния голосом сказал: — Вот здесь все и произошло. Но ты мне, наверное, не веришь. — Я верю тебе, — решительно заявил Камадо, опускаясь на землю. Встав в очень двусмысленную позу, Танджиро принялся обнюхивать землю, по которой могло ходить грешное создание — кровожадный людоед, что не знал пощады и милости, убивший невесту несчастного Казуми. Сказать, что зад у Камадо имел великолепную форму, был подтянут и сексуален — ничего не сказать. Внезапно Танджиро уловил необычный аромат, который привлек его внимание. Это был явно не запах демона, но Камадо медленно, на четвереньках, словно собака-ищейка, подполз к его источнику. Открыл глаза он только тогда, когда понял, что ближе уже не подобраться — он уткнулся в предмет, издающий тот самый сладкий и дурманящий аромат. — Ч-что ты делаешь? — смущенно прошептал Казуми, хватая Танджиро за плечи, пытаясь отодвинуть парня от себя. Он нервно оглядывался по сторонам, молясь всем Богам, чтобы ни одна живая душа не забрела в этот безлюдный переулок. — Я учуял необычный аромат и подумал, что это могла бы быть магия крови демона, — хлопая глазками ответил он. — В-вот как, — сглотнул он. — Но это… мой член, парень. — А почему он так пахнет? — невинно поинтересовался охотник на демонов. — И… какой-то он… твердый. Вы здоровы? — Да, я здоров, — ответил он, приподняв бровь. — Я понятия не имею, о каком запахе ты, конечно, говоришь. Но у тебя что, раньше никогда не стоял? — Стоял? — наклонил истребитель голову в бок. — А это как? Покажи. Казуми потребовалось несколько секунд на обработку информации. Он взглянул на мальчишку и спросил: — Ты ведь шутишь, да? — Нет, — ответил парень, начиная елозить по земле коленями. — Но мне правда очень интересно. Мой отец умер, когда я был ребенком и я многого не знаю, но все же… Испытав легкую жалость, Казуми согласился — как никак, а мальчишка единственный в этой дыре, кто поверил ему и его словам. Легким движением руки он потянул за пояс, что удерживал штаны на его бедрах. Секунда, две, и Танджиро сам помогает снять нижнее белье, говоря, что он не хочет доставлять Казуми неудобства. — А почему у него так сильно выпирают вены? — продолжал задавать вопросы Танджиро, с интересом рассматривая агрегат парня. — И он, кажется, пульсирует. Вы точно здоровы? — Боги, — закатился смехом Казуми, — да. Это называется возбуждение. — А почему вы возбудились? –спросил он, не отводя взгляда от члена. — Я… — Казуми вдруг замолчал, пытаясь собраться с мыслями. А почему у него вообще встал? Из-за того, что он увидел, как его ровесник ползает по земле на четвереньках, виляет своей завораживающей задницей из стороны в сторону и обнюхивает место, на котором могли убить его невесту? Да, черт возьми.  — А когда ты возбужден, — скромно начал Камадо, — такое чувство, словно какой-то комок там, внизу, затвердевает и пульсирует? — Да, именно так, — осознание пришло не сразу, а тогда, когда Казуми заметил яркий румянец на щеках Танджиро. — Казуми, — сглотнул Камадо. — У меня есть просьба. Можно я попробую его на вкус — аромат такой приятный… — Поверь, вкус точно не будет таким приятным, — не запрещает Казуми. — Итадакимас! — сказал Танджиро, прижимаясь губами к пульсирующему органу Казуми. Он нерешительно открыл рот и высунул розовый язычок наружу, проводя по уздечке. Сначала он неловко облизывал, но после вошел во вкус и принялся активно посасывать головку. — Ч-что ты делаешь, Танджиро? — задал самый глупый вопрос на свете Казуми. Если говорить на чистоту, то это говорил не он, а отголоски его совести, что периодически посылала слабые сигналы в мозг. Где же это было видано, чтобы кто-то брал у вдовца в рот, в том самом переулке, где его невеста и пропала, вероятно — погибла. Но сам Казуми не разделял точку зрения его совести, что уж говорить — он был сломлен. После многочисленных побоев, ложных обвинение и всей грязи, что на него вылили за такой короткий срок, Казуми лишь хотел забыться. Он решил послушать свое собственное тело, его желания и отдаться потоку эйфории. Танджиро чувствовал головокружение, но он не знал наверняка, в чем же крылась причина: в возбуждении, в аромате, или в том, что, взяв еще глубже в рот, он не получал достаточно кислорода в мозг. Он абсолютно забылся, ему стало все равно на то, что он находится на миссии, что он не нашел демона, что Незуко в ящике на его спине может услышать то, какими научными исследованиями он вообще занимается. Где же это было видано, чтобы охотник на демонов брал у вдовца, свидетеля атаки людоеда, в рот, в том самом переулке, где молодая невеста и пропала, вероятно — погибла. Казуми, уже не сдерживая свои порывы, отринув здравый смысл, принялся помогать Танджиро — он взял мальчишку за волосы начал насаживать его силой. Ясное дело — рвотный рефлекс не заставил себя ждать, ведь Камадо не был мастером-минета или девочкой с квартала красных фонарей. Рефлекторно он сжал челюсти и прикусил половой орган Казуми. Как говорится — за что боролся, на то и напоролся. Вскрикнув, парень зажал свой рот свободной рукой, чтобы не раскрыть их местоположения другим жителям деревни, а второй оттащил Танджиро от несчастного члена. Камадо посмотрел своим щенячьим взглядом на Казуми и надул щеки, так и спрашивая «ну почему?». Танджиро не потребовалось много времени, чтобы сменить стратегию. Он очень плавно, словно извиняясь, принялся работать языком. Он облизывал головку, иногда гладил пальцем, заставляя колени Казуми дрожать, словно он стоял на раскаленных углях. Но все же, каким приятным минет не был бы, Казуми хотел уже поскорее покончить с возбуждением, что на него навалилось. Он дал Танджиро указание о том, как тому стоит начать действовать: обхватить член губами и, создав какое-никакое давление, начать активно стимулировать. И Камадо справлялся с этим просто на «ура», еще 5 минут и Казуми излился юному охотнику прямо на лицо. Благо истребитель успел прикрыть глаза и теперь довольно слизывал с уголков рта то, что явно недолжно было там быть. Казуми, поняв, что только что натворил, принялся рассыпаться в извинениях. Он не мог глазам своим поверь — излился на лицо того, кто доверился ему! — Ого, а этот запах отличается, — подметил Камадо. — Он более терпкий и яркий. — Танджиро, — все еще сомневаясь в правильности своих действий, начал Казуми, — я тут подумал… Ты ведь тоже уже… — Возбужден! — весело закончил фразу охотник. — Я могу тебе с этим помочь, — замялся он. — В качестве благодарности. — Я буду очень рад, — ответил Танджиро, поднимаясь с колен, немного пошатываясь из стороны в сторону, ловля легкое головокружение. Он взглянул на небо и увидел, что кучные облака уже переливаются красными оттенками — скоро закат. Так как он абсолютно забыл о цели своего прибытия, смена времени суток ничего ему не говорила, а вот Казуми… Как только сперма отлегла от головы, сразу же вспомнил о том, почему они вообще оказались в этом безлюдном переулке. Он решил протянуть ему руку помощи — в прямом и переносном смыслах. Танджиро расстегнул пряжку ремня, а за ней и ширинку, легким движением снимая брюки истребителя, а за ними и нижнее белье. Он вытащил свою «катану» из ножн — «катану», функция которой явно не рассечение демонов, хотя, возможно, Танджиро просто не представлял, в какого демона можно ее засунуть. Они же, заразы, проворные, но если демон спал годы напролет… Нет, не будем об этом. Казуми, словно остерегаясь пореза, бережно взял в руку «катану» и принялся надрачивать: сначала медленно, словно гондола, плывущая узким каналам Венеции, а затем и ускорился — ястреб, обнаруживший свою долгожданную добычу. Танджиро, который в жизни своей «катану» не использовал, от ярких эмоций и божественного наслаждения, через минуту применил девятый стиль — хаос водных всплесков, а за ним и одиннадцатую кату — штиль. Ноги подкосились от усталости и Танджиро устало опустился на землю. У него не было даже сил на то, чтобы натянуть брюки. Казуми посмотрел на юношу и сел рядом, облокачиваясь на забор. Они подняли головы в небеса и вместе, в тишине, которая прервалась только трелью сверчков, дыханием пары парней и сопением девочки в коробке, встретили ночь. — Что это у тебя в коробке? — нарушил тишину Казуми. — В коробке? — улыбнулся Камадо, смотря на деревянную коробку. — Это длинная история, но я с радостью поведаю ее тебе. Казуми узнал о том, что произошло с семьей Камадо, с Незуко, узнал об охотниках и демонах. То, что заставило слезы из глаз Казуми литься был факт того, что Танджиро оставался добрым и хорошим мальчиком, несмотря ни на что. Юноша, который единственный во всем мире был добр к нему, который доверил ему не только свою историю, но и невинность, явно заслужил больше, чем какая-то там дрочка. Казуми приблизился к Танджиро и взял его лицо в свои ладони. Они встретились взглядами, в которых читалось желание соприкоснуться не только телами, но и душами. Этот поцелуй в жизни Казуми был самым ярким, горячим и искренним. — Вы портите мне аппетит, — заявил длинноволосый демон. — Фу, ну и мерзость, — подхватил второй, внешне невероятно похожий на первого. — Если бы я мог, я бы вырезал себе глаза. Третий демон не говорил — лишь издавал жуткий скрежет зубами, заставляя мурашки по коже нервно биться в конвульсиях. Казуми хотел было прервать поцелуй, но Танджиро ему не позволил. Одной свободной рукой Камадо снял ящик со своей спины и открыл его — сестра демон намек поняла и без слов, она вылетела прямо на врагов. Пока Танджиро хозяйствовал во рту Казуми, болотный демон получал смачные пинки со стороны Незуко. Когда воздуха в легких Казуми стало катастрофически мало, Танджиро нехотя отстранился. Он взял клинок ничирин в руки, поднялся и пошел за запах человека, который явно выделялся среди других. Благодаря своему чутью, умению дышать в экстремальных условиях, Камадо удалось спасти очередную жертву болотного демона. Он, схватив бессознательную девицу, передал ее Казуми, глядя на него с надеждой произнес: — Позаботься о ней, пока я разделаюсь с тем, кто погубил ни одну жизнь. Кивнув, Казуми отошел вместе с девушкой на руках чуточку дальше от поля боя. Незуко получила задание оберегать их. Пока брат и сестра Камадо разбирались с мусором в виде демонов, Казуми мысленно решил, что будет жить дальше. — Доверие — самая ценная и самая хрупкая вещь на свете, — шепчет себе под нос Казуми, наблюдая за тем, как Камадо изо всех сил старается защитить его и незнакомую девушку от прожорливого демона. — Спасибо, что ты дал мне его, Танджиро, я не подведу тебя. Ни одно живое существо не смогло бы разобрать его тихий бубнеж, но он стал для Казуми клятвой и обещанием, своеобразной молитвой — он не подведет Танджиро. Пусть он умрет, пусть демон разорвет его и сожрет, не пережевывая, но девочку Казуми в обиду не за что не даст. Вышло все как нельзя лучше — Незуко залечила раны во сне, Танджиро отделался лишь легкими травмами, которые он с радостью согласился залечить дома у Казуми, а еще оставить пару новых в виде следов от укусов, засосов и царапин от ногтей. Но это будет совсем другая история.