Джесс

Грохотала музыка, всюду поднимались сизые струйки дыма, беспрестанно звенели бокалы. В маленьком баре уже не оставалось мест, и старый хозяин заведения Альфред сновал между шаткими столиками, то и дело браня посетителей. Пахло чем-то резким и страшно неприятным, но спустя несколько часов это уже не так явно ощущалось. Джессика лениво огляделась и поднесла ко рту сигарету, затягиваясь. Волосы скользнули вниз по шее, закрывая обзор и вставая кудрявой копной перед глазами. Отец о чем-то громко спорил со старшим Мальсибером, размахивая волшебной палочкой и отборно матерясь. Не верилось, что когда то они были элитой магического мира. После войны положение бывших Пожирателей смерти было незавидным. Их детей — тем более. За столом было тесно и страшно скучно. Рассел Лестрейндж — младший брат Родольфуса, и, по совместительству, отец Джессики, не попал в Азкабан после падения Лорда, но упал в самый низ иерархии. — В Хогвартсе сейчас учится мальчишка Поттера, этот… Как его? — Эйвери отхлебнул пива из огромной кружки и презрительно скривил губы. Свет падал из мутного окна на его поседевшие волосы и испещренное шрамами лицо. В свои тридцать пять лет тот выглядел на все пятьдесят. — Джеймс, — равнодушно отозвался Мальсибер, делая вид, что ему нет дела до этого всего. Но его глаза жадно блеснули, метнувшись в сторону Джессики, и та внутренне напряглась. — Где учится она? — Гойл туповато повел головой на нее, и девушка закатила глаза, сжимая пальцами палочку. — Я сижу здесь, идиот. Можешь спросить у меня. — Эй, Джесс, — хохотнул отец, взлохматив ей волосы свободной рукой. В его голосе не было и намека на осуждение. — Не хами людям, старшим тебя в два раза. — Он тупее меня в три, и я бы уделала его в любой дуэли, — Джессика высокомерно вздернула бровь и поджала губы в ленивой ухмылке. Старый бревенчатый бар служил прибежищем для встреч Пожирателей. Раньше они собирались совсем редко, но в последнее время собрания становились чаще и чаще. В этот раз она упросила отца взять ее с собой. Смутное чувство, пока не ясное, но уже пожирающее изнутри, росло с каждым днем. За шестнадцать лет Джессика Лейстрендж привыкла к подобным барам, кабакам и компаниям. По правде, она перестала бояться уже в одиннадцать. Раздались смешки — последняя реплика вызвала непонятное веселье. Рассел так громко смеялся, что на его красном, опухшем лице проступили слезы. Борясь с отвращением, девушка поднялась с места, хватая сигареты и палочку. — Я учусь в Дурмстранге, тупой сквиб, — шепнула она на ухо Гойлу, который опешил от неожиданности, и замер, явно обдумывая сказанное. Его маленькие водянистые глазки задумчиво прищурились, а затем он громко ударил по столу, порываясь подняться с места. Джессика только рассыпчато рассмеялась и одернула кожаную куртку, направляясь в другой конец помещения. Там, за плотными красными портьерами, сидели остальные — Скорпиус Малфой, Кэролайн Пинкберри, Адриан Нотт и Ровен Забини. Когда девушка вошла, все головы, как по команде, обернулись к ней. Ровен приподнялась с потрепанного дивана. Ее большие карие глаза были распахнуты, все лицо выражало крайнее нетерпение. Скорпиус нервно постукивал стаканом по деревянной столешнице. Адриан же был спокоен, как удав, — он лениво курил трубку, стащенную у отца, и разглядывал афишу на стене. Кэролайн сидела чуть поодаль от всех, теребя кусочек пергамента. Джессика плюхнулась рядом с Адрианом и, схватив со стола стакан с огневиски, разом его осушила. Горло словно обожгло огнем, горячая жидкость скользнула в желудок. Стало немного легче, и она смогла прямо посмотреть на друзей. — Они ищут мелкого Поттера. Воцарилось пораженное молчание. Рука Скорпиуса со стаканом замерла в нескольких сантиметрах от стола, а Ровен странно дернулась. — Которого? — Адриан отложил трубку и подался вперед, внимательно вглядываясь в лицо Лестрейндж. Типичный для их семейства ленивый взгляд, тяжелые веки, высокие скулы и полные губы. Джессику отличали только глаза, темно-серые, похожие на море во время шторма. — Джеймса, — вздохнула она и покачала головой, закусывая губу. — Насколько это плохо? — Это как посмотреть, — задумчиво протянул Малфой, приподнимая светлые брови. На какой-то миг его лицо исказила гримаса отвращения, которую тот постарался скрыть. — Поттер — редкий мудак. — Их же двое, нет? — пожала плечами Джессика, переводя взгляд на Ровен. Подруга закатила глаза и медленно провела тонкой рукой с устрашающе длинными ногтями по волосам. — Альбус еще маленький и страшно забитый: он закончил четвертый курс и вообще никуда, кроме библиотеки не ходит. Джеймс — типичный отморозок, мы учимся с ним вместе… Ну, я тебе говорила. Девушка рассеянно кивнула, сопоставляя в голове все детали. — Меня не взяли в Шармбатон, — вдруг сказала она, вытягивая из забытой пачки сигарету и щёлкая зажигалкой. Это произвело эффект взорвавшейся бомбы. Кэролайн тоненько пискнула, Ровен ликующе вскинула руку, а мальчишки довольно хмыкнули. — И ты молчала? — Кэролайн неверяще покачала головой и радостно улыбнулась. — Это же отлично! Джессика отбросила за спину длинные волосы и приподняла брови, оглядывая друзей. — И что же тут отличного? — игриво поинтересовалась она, уже зная ответ. Скорпиус поддержал игру и высокомерно улыбнулся, стреляя глазами в сторону подруги. Он чуть подался вперед, сокращая расстояние между ними, и тихо произнес: — Это значит, что весь седьмой курс терпеть тебя придется нам. — В точку, Малфой! — хмыкнул Адриан, разом допивая виски из стакана друга. В этот момент потертая штора дрогнула и все разом замолкли, выжидательно глядя на человека, помешавшего им. Отцу Джессики было всего сорок — он был младше брата больше, чем на двадцать лет, но война и на нем оставила заметный отпечаток. Иногда девушка смотрела на Рассела и не понимала, как мать вообще могла выйти за него. Хотя тогда, раньше, все было по-другому. У них было положение в обществе. — Джесс, там твоя мамаша… — отец икнул и покачнулся, хватаясь за спинку ближайшего стула. Друзья равнодушно следили за мужчиной, не будучи хоть сколько нибудь удивленными — подобную сцену они видели всякий раз, когда заглядывали в этот бар. — Увидимся, ребят. Скорп, ты обещал сходить со мной в Косой переулок завтра, — Джессика поднялась на ноги, вынимая из-под куртки капюшон толстовки и натягивая его на голову. Скорпиус молча кивнул, кривовато улыбнулся и прошептал что-то сидящему рядом Адриану, но девушка уже не слышала этого. Когда она вышла в зал, по глазам ударил необыкновенно яркий свет - видимо, фонари на улице сегодня светили на полную. Джессика зажмурилась, смаргивая выступившие слезы. Дверь кто-то распахнул настежь, и оттуда доносились разговоры и искренний смех, разительно отличающийся от того, что можно было услышать здесь. Посреди пыльного и грязного бара стояла женщина. Ее дорогая мантия, сверкающие в ушах лунные камни и лайковые перчатки смотрелись здесь так же, как смотрелась бы королева Англии в гетто. — Джессика! — она обернулась, в два шага сокращая между ними расстояние и крепко хватая дочь за предплечье. — Что ты здесь делаешь? — То же, что и всегда, — огрызнулась девушка, упрямо врезаясь взглядом в лицо матери. Александра Блэк — после развода она вернула девичью фамилию — всегда выглядела безупречно. Одна из немногих, кто после падения Лорда сумел сохранить статус. Ценой семьи и единственного ребенка. — Идем, — коротко скомандовала она, увлекая Джессику за собой на улицу. Все посетители пялились на них, как на восьмое чудо света, и Лестрейндж едва удерживалась от того, чтобы запустить в них чем-нибудь интересным. Когда за ними захлопнулась дверь, женщина рывком развернула дочь к себе и схватила за плечи, встряхивая. — Ты не должна видеться с отцом и бывать в таких местах! Из-за этого в Шармбатоне и отказали, — прошипела она, не отрывая от девушки неподвижного, как у змеи, взгляда. — Я и не хотела в твой дурацкий Шармбатон! — А нормально жить ты тоже не хочешь? — Александра поджала губы и отодвинулась, отряхивая куртку Джессики от пыли и грязи. — Хочешь, как он, всю жизнь пресмыкаться? — Он вырастил меня! — воскликнула Джессика. Ее голос треснул, как сухая веточка, обрываясь. В горле встал колючий ком, мешая говорить. — Вырастил, пока ты шлялась непонятно где, заботясь о репутации! Александра порывисто вздохнула, резко отворачиваясь в другую сторону. Мимо них шли люди с совами и кошками, родители, несущие детям учебники. На улицу уже опустилась ночь и все спешили домой, к семьям. Мисс Блэк изо всех сил старалась помочь дочери и устроить ее в жизни. Возможно, было уже слишком поздно... Но разве родители могут появиться слишком поздно?! — Я делала это для тебя, — припечатала Александра, наконец. На дне ее глаз плескалась боль — огромная и такая сильная, что захлестывала полностью. Но заметить это было сложно. Почти невозможно. Джессика отшатнулась от матери и насмешливо покачала головой. На ее лице появилась язвительная ухмылка, хотя внутри все выло от боли. Казалось, что с каждым новым словом ее выворачивает наизнанку. — Ты делала это для себя. Знаешь, где я провела свое детство? — лицо матери дрогнуло, и девушка почувствовала мстительное удовольствие. — В грязных пабах. Иногда нам было негде ночевать и я спала на вокзалах и в магловском метро… — Прекрати, — голос женщины сорвался, но дочь безжалостно продолжала. — Но не переживай, это только до восьми лет. Потом отец привел меня к Малфоям и меня растила Астория. Вот она и была моей матерью. А тебя я впервые увидела, когда мне было тринадцать, помнишь? В глазах Джессики стояли слезы, но она их сморгнула и сжала челюсть, коротко встряхивая головой. — И я закончила шестой курс Дурмстранга. Там быть девушкой вообще опасно… — Я не хочу это слышать! — взвизгнула Александра, закрывая ладонями лицо. Ее плечи мелко вздрагивали, как в лихорадке. Но Джессика не чувствовала жалости — она вообще никогда ее не чувствовала. Сложно жалеть кого-то после всего, что она видела. В груди медленно расползалась отравляющая внутренности вина. Вина за то, что она просто существует. Вина за то, что она уже не сможет стать той, кого ее мать хочет видеть. Они все крупно облажались. Джессика развернулась, оставляя за спиной плачущую мать. — Джесс… Джесс, подожди! — голос Александры оборвался, отражаясь от стен домов. Повисла гулкая тишина. В Косом переулке сегодня было особенно празднично — то и дело из каминов вываливались волшебники в разноцветных мантиях, раздавались хлопки трансгрессии, из магазинов и кафе до сих пор тянулись последние посетители. Тридцать первое июля. День, когда родился Герой Магического мира. Человек, оборвавший многолетнюю войну. Все так счастливы — ведь теперь все равны! И отрываются на детях тех, кто был против них. Замечательный, волшебный мир. Детская сказка, мать твою. На душе было погано. Почти всегда так было. Если Джессика, конечно, была не с друзьями и не под кайфом. Ровная плитка под ногами чередовалась черными и белыми квадратиками. Она свернула в тихий переулок, едва осознавая, куда идет. Время на часах давно перевалило за полночь, с неба подмигивали мелкие звездочки, горели фонари. Резкий толчок в плечо и отрезвляющая боль. Джессика вскинула голову и сжала палочку, готовая защищаться. В голове мигом пронеслись все самые сильные темные заклинания, которые она узнала за годы, проведенные в замке на берегу ледяного моря. — Извини, — раздался хриплый голос и кто-то протянул руку, помогая ей встать. Она медленно подняла взгляд, оглядывая стоящего перед ней парня. Первое, что бросалось в глаза — черные волосы, немного растрепанные, кудрявой челкой спадающие на лицо. Он так же безразлично скользил глазами по ней, совершенно не смущаясь. На его губах блуждала легкая ухмылка, которая вызывала у девушки необъяснимое раздражение. На руке у незнакомца болтались дорогие часы, которые обычно дарили чистокровным волшебникам на совершеннолетие, но, сколько Джессика не силилась, не могла его вспомнить. — Куда идешь? — спросил он вдруг, фыркая и уставляясь прямо ей в глаза. — Не знаю, — осторожно ответила она, стягивая с головы капюшон и зачем-то поправляя волосы под внимательным взглядом парня. Он словно прожигал ее насквозь, заглядывая прямо в душу. Желая стереть неприятное ощущение, Джессика чуть поежилась и приподняла бровь. — А что? Вместо ответа парень вынул портсигар и протянул ей. Она тихо усмехнулась и вытянула сигарету, зажимая ее зубами. По воздуху поплыл едкий вишневый дым. Незнакомец молчал и задумчиво смаковал сигарету узкими губами, то уходя в себя, то, словно вспоминая про Джессику, которая, зачем-то, до сих пор стояла рядом. Налетел холодный осенний ветер, и девушка натянула ниже рукава куртки, туша окурок прямо о стену дома, возле которого они стояли. На идеальной белой стене остался длинный черный след. Круто. Людей на улице уже совсем не осталось. То и дело из пабов доносился громкий смех, стоило двери чуть приоткрыться, но он быстро смолкал, сменяясь жалобным воем ветра. Джессика качнулась с носка на пятку и обратно, мельком оглядывая свои грязные кеды и нащупывая в кармане палочку. Вишневое дерево дружелюбно потеплело в ответ, и ей стало немного легче. Можно было трансгрессировать к домой, к матери, или к Малфоям. Но видеть сейчас роскошь особняка Александры или слушать сочувствие Астории, которая только больше будет волноваться, совсем не хотелось. Всего неделю назад девушка старалась убедить миссис Малфой, что все будет хорошо. Конечно, ни черта не будет. Но ей об этом знать не обязательно, правда?.. Парень обернулся и запустил ладонь в волосы, взъерошивая их. В ухе сверкнуло крошечное кольцо. Он щелчком стряхнул пепел с сигареты, тоже проводя окурком по стене. Теперь там красовались две ровные черные полоски, пересекающие друг друга. Джессика рассмеялась и закусила губу, с удовольствием оглядывая белую штукатурку. В ней вырастало жгучее чувство, которое не оставляло ни на секунду. Она знала, что должна что-то сделать: это осознание билось в груди. Девушка вынула палочку, прокручивая ее между пальцев. С кончика сорвалось несколько изумрудно-зеленых искорок, когда она взмахнула ей в первый раз. Новая полоска была на порядок глубже и отсвечивала темно синим, если присмотреться. Незнакомец наблюдал за этим с явным интересом, ухмыляясь на каждую новую черту и полосу, которые теперь сыпались одна за другой. Первыми появились инициалы «Д.Л.Л» - Джессика Лей Лестрейндж - и крошечная змейка вверху, взмахивающая хвостом ровно под оконной рамой. Парень на миг опустил глаза, улыбаясь. На его щеке появились ямочки и Джессика неожиданно тоже улыбнулась, отходя в сторону. У него в руках оказалась палочка так быстро, что она не успела даже отследить этот момент. Он взмахнул ей всего дважды, и на стене показались глубокие царапины, складывающиеся в «Министерство сосет» и подпись «Д.С.П». — Серьезно? — фыркнула Джессика, недоверчиво оглядывая его. Он обернулся к ней, откидывая со лба челку. В карих глазах сверкнули золотистые искорки. — Ты не придумал ничего лучше? Он вдруг шагнул ближе, останавливаясь в двух шагах он нее. Девушка упрямо вздернула подбородок, уставляясь ему прямо в лицо. Парень чуть склонил голову, глядя на нее с любопытством. Внутри у Джессики зародилось странное чувство невесомости, какое бывает перед самим полетом. Оно разрасталось, становясь все ощутимее, но она все никак не могла пошевелиться и шагнуть назад. Он медленно протянул руку, цепляя прядь ее кудрявых волос и накручивая ее на палец. Она чуть прищурила глаза, непонимающе фыркая. — Кто ты такой? — А ты? — Бонни, — брякнула вдруг, вспомнив имя, которое как то слышала в одном из пабов. Парень подавился воздухом и хрипло хохотнул, обдавая ее теплом. Он поджал губы в улыбке, чуть качая головой и шагнул назад, вскидывая ладони вверх. Рукава его свитера скользнули вниз, обнажая запястья и часы, на которые тот не обращал никакого внимания. Джессика скрестила руки на груди и уставилась на носки кедов. Она не понимала этого странного человека. Он делал вещи, которые остальные осуждали, не болтал без остановки и, похоже, вообще ни о чем не парился. И он не из ее круга, иначе она бы его видела хоть раз. Они смотрели друг на друга уже порядка минуты, но молчание никому не мешало. Вокруг бушевал ветер и накрапывал мелкий, по-осеннему холодный дождик. — Эй! — вдруг раздалось у входа в переулок и оба обернулись, вглядываясь в темноту. Совсем рядом виднелись вспышки Люмоса и то тут, что там слышались шаги. — Стойте на месте! Джессика взглянула сначала на парня, а затем на испорченную стену, посреди которой тянулось длинное «сосет». — Валим, — прошипела она, хватая его за руку и быстро утягивая за собой. Сердце стучало, как бешеное, когда они пробегали мимо окон и сворачивали в переулки. Ладони потели, палочки скользили, дыхание сбивалось. В кровь ударил адреналин. Девушка почти ничего перед собой не видела, все превратилось в смазанную картинку: в голове воцарился плотный туман, становящийся все гуще с каждым вдохом. Единственное, что она ощущала — чужую ладонь в своей руке, и это почему-то придавало ей сил бежать дальше. Джессика запнулась о бордюр, но парень резко поставил ее на ноги и запихнул за угол одной из арок, юркая следом. Она рвано рассмеялась, торопливо прикусывая язык и молясь, чтобы их не услышали. Рядом послышались глухие шаги и ругань: преследователи прошли мимо. Облегчение накрыло девушку волной. Она поняла, что все это время практически не дышала. Ноги стали ватными и она непременно упала бы, если бы не успела вовремя вцепиться в руку своего сегодняшнего спутника. Он глянул на нее, усмехаясь и вдруг запустил ладонь ей в волосы, рывком приближая их лица так, что они столкнулись лбами. На нее повеяло острым ледяным ароматом туалетной воды, похожим на морской бриз. Джессика медленно опустила взгляд на его губы, коротко выдыхая. — Кто ты? — Клайд, — шепнул он, чуть улыбнувшись. Она не поняла, шутит парень или нет, потому что между ними почти не осталось пространства. Воздух вдруг стал густым и вязким, а сердце забилось размеренно, толкая кровь вверх и заставляя пульсировать в ушах. Все звуки словно отрезало, как под водой. В животе что-то протяжно заныло, опускаясь вниз, когда парень медленно провел кончиком носа по ее. Его пальцы путались в ее волосах, а рваные выдохи смешивались в один. Джессика потянулась вперед, почти касаясь его губ своими, как что-то вдруг отшвырнуло её прочь. На нее хлынул шум, словно кто-то вдруг выкрутил ручку приемника на максимум. В нескольких метрах стояли двое офицеров магической полиции с поднятыми палочками. По их лицам плыли голубоватые огоньки, и от этого они еще более угрожающими. Один резко двинулся к ней, хватая за локоть и вытаскивая прочь, на улицу, а другой схватил ее спутника. От полицейского резко пахло потом, а рука в перчатке держала так крепко, что грубая подкладка толстовки врезалась в кожу. Парень позади нее — Клайд, серьезно? — шел смирно и беспечно, как будто бывал в таких ситуациях уже тысячу раз. Джессика тяжело вздохнула и прикрыла глаза — убегать нельзя, иначе ее еще и из Хогвартса выгонят, так что стоит расслабиться и просто включить мозг. Вот черт! На счету деньги были, но нужен кто-то, кто сможет внести залог. Отец отпадает — он, вероятно, спит в одном из кабаков. Мать, скорее всего, обиделась и сейчас лечит нервы в компании огневиски и подружек. Их втолкнули в крошечную камеру два на два, отобрав палочки. В помещении было влажно и сыро, как в подземелье. На мокрых от воды стенах поблескивали тускло горящие факела. Парень плюхнулся на единственную длинную скамью и выжидательно уставился на офицеров. — Ну, давайте, вызывайте предков, — процедил тот, что вел Джессику и шагнул назад, усаживаясь в продавленное кресло ровно напротив. — Ты же уже отправил отцу письмо, Стив, — хмыкнул парень, как ни в чем не бывало вынимая сигареты и затягиваясь. Полицейский закатил глаза, но ничего не ответил. Джессика нахмурилась, переводя взгляд с одного на другого. Значит, она действительно не ошиблась, и, допустим-Клайд, был здесь частым гостем. Она облокотилась на стену и откинула голову, прижимаясь к холодному камню и лихорадочно думая. Надо сделать все, чтобы родители не узнали. Мелкие кудри лезли в глаза и мешали, так что девушка снова натянула капюшон и плотнее закуталась в куртку — в камере было холодно. С губ сорвался нервный смешок, стоило ей представить выражение лица матери, если она узнает, что ее дочь ошивается в обезъяннике непонятно с кем. — Ты чего? — лениво поинтересовался парень, выпуская колечко дыма в воздух. — Думаю о том, что со мной сделает мама, — зачем-то сообщила Джессика, отбирая у него сигарету и затягиваясь. В легкие ударил вишневый дым, горло защипало, зато в голове все немного прояснилось. Она села рядом с ним, устало выдыхая. Сквозь узкое окошко у самого потолка падали слабые лучики солнца: на улице брезжил рассвет. Новый знакомый обернулся, внимательно глядя на девушку, а затем бросил: — Ага. У меня примерно то же самое. Офицер громко фыркнул, привлекая к себе внимание обоих. — Твой отец вообще-то… Он прервался, осматривая Джессику и отчего-то задерживая взгляд на ее волосах, которые выбивались из-под капюшона и сползали на лицо. Его пальцы сжали палочку и девушка закатила глаза, начиная понимать, что к чему. На взгляд офицеру было лет пятьдесят, так что он наверняка успел познакомиться с портретами ее дяди и тети, которые двадцать лет назад были абсолютно везде — от Ежедневного пророка до стен магловских забегаловок. С того момента, когда она вернулась из Норвегии, все только и делают, что пялятся и перешептываются, стоит ей показаться в приличных местах. — Как тебя зовут? — спросил, наконец, офицер, поднимаясь на ноги и хватая в руки какой-то журнал. — Джесс! — дверь с громким хлопком распахнулась, разливая повсюду белый свет, и в проходе показалась Астория Малфой. Ее рыжие волосы были аккуратно уложены, несмотря на то, что она только что встала с постели, а на лице явно читалось беспокойство. — Почему нам сразу не отправили патронуса или письмо?! — женщина обернулась к офицеру, так и не опуская палочку. Мужчина сглотнул и шагнул назад, с явной опаской глядя на невысокую волшебницу в изумрудной мантии, расшитой лотосами. — Она несовершеннолетняя! Парень рядом с Джессикой наблюдал за сценой с вежливым интересом, чуть наклонив вбок голову. — Все в порядке, Астория, — выдохнула девушка, вставая с места. — Я тут совсем недолго. — Да, примерно час, — фыркнул парень, обращая на себя взгляды всех троих. — Что он здесь делает? — миссис Малфой приподняла бровь, не теряя самообладания, но в ее глазах плескалось такое удивление, которое Джессика видела всего несколько раз. — Мы встретились на улице, — пожала плечами она. Парень утверждающе кивнул и расплылся в улыбке, туша сигарету прямо о скамейку. Дверь вновь распахнулась и в помещение широкими шагами вошел Скорпиус Малфой. — Я все уладил, мам, — бросил он, отдал офицеру какие-то бумаги и обернулся к Джессике, осуждающе глядя на нее. — Какого черта, Джесс? Опять? — Это было всего два раза! — вяло возразила девушка. — Можно меня выпустят и я пойду спать? Я охренеть, как устала. — Малфой, какая встреча, — довольно протянул голос из угла и Джессика вздрогнула, резко поворачиваясь. Ну конечно, и как она раньше не догадалась — он из Хогвартса! — Какого хера ты тут забыл? — прорычал Скорпиус, мигом меняясь в лице и подлетая к решетке в метре от Джессики. — Их арестовали вместе, — бросил полицейский, вчитываясь в бумаги, которые принес Малфой. Он скользил по строчкам глазами, а затем дернулся, как от удара и поднял взгляд. — Надо же… — Надо же! — Астория скрестила руки на груди и сурово нахмурилась. — Вы выпустите ее или нет? — Конечно, — офицер недовольно поморщился, но махнул палочкой и дверь открылась. Парень тоже поднялся на ноги, намереваясь выйти. — Поттер, на месте, — рыкнул волшебник, резво подбегая к двери. — Лестрейндж выходит. Джессика сделала шаг вперед, а затем в голове забил колокол. В грудь словно ударило холодным потоком и она обернулась на спутника. Тот смотрел на нее круглыми глазами, в которых отчетливо читался ужас. — Поттер? — Лестрейндж?