Circus show

Ему хотелось кричать, но слова комом застревали в горле. Ему казалось, что если подобная ситуация снова повторится, то он будет готов. Они с Мэй провели столько часов, воссоздавая события минувших лет, но Изуку все равно не оказался готов. Он был просто в ужасе, а перед глазами стояла та сцена из прошлого. - Этот блеск в глазах… - шептал он, нагибаясь к Изуку, чтобы быть лицом к лицу. – Я всегда узнаю героя. Его слова вызывали дрожь во всем теле, а руки, с которых капали ядовитые химикаты, были так близко к Мидории, что он не мог отвести взгляд от длинных бледных пальцев, ведь ему казалось, что если он это сделает – ему конец. - Вы всегда думаете, что если поднимитесь снова, то станете сильнее, но давай я дам тебе один совет, Мидория… Через секунду Изуку лежал на спине, больно ударившись головой о холодную плитку. У него в ушах стоял звон, но он не мог думать ни о чем другом, как о злодее с длинными черными волосами, что нависал прямо над ним, безумно улыбаясь, а его руки, которые плавили даже самый крепкий металл, упирались в пол по обе стороны от его головы. - Никогда не поднимайся, если заведомо знаешь, что твой противник сильнее тебя. Но видя, как его отец поднимался раз за разом, чтобы защитить его учеников, Мидория с болью понял одну вещь: Шота готов был отдать жизнь за них, если это значило, что больше никто не пострадает. Если это было правдой, то… - Изуку, нам надо уходить, - с тревогой в голосе сообщил Шинсо, пытаясь за руку утянуть Мидорию с ним к остальным одноклассникам. Это значило, что… - Изуку? – он остановился, когда понял, что Мидория не двигается с места. - Я не хочу снова остаться один, - дрожащим голосом прошептал Изуку. С самого детства он чувствовал себя одиноко, а когда стало ясно, что у него не появится квирк, то это ощущение только ухудшилось. Его мать не была плохим человеком, но она совершенно не знала, как поддержать ребенка в подобной ситуации, поэтому Изуку уже был готов сдаться. А потом случилось то, что случилось, и в его жизни неожиданно появился Айзава и доказал, что обладание квирком не добавляет индивидуальности, а беспричудность не делает тебя отверженным. Хоть в стенах академии он при встрече представляет себя как Мидория в целях безопасности, Изуку гордо носит фамилию “Айзава”, поэтому он не готов потерять того, кто стал для него отцом, когда его биологические родители оставили его. - Что ты имеешь в виду? – так же тихо спросил Шинсо, видя, в каком состоянии находился Изуку. Тот помахал головой, не желая объяснять. Мидория знал, что даже если сейчас Хитоши отступит и не станет давить на него, то он просто подождет более удачного момента, чтобы спросить снова. И, возможно, тогда Изуку расскажет. - Ладно, - пробормотал Шинсо, понимая, что вряд ли чего-то добьется, а затем, немного подумав, повторил более уверенно: - Ладно. Раз так, то я тебе помогу. Изуку быстро поднял голову и удивленно посмотрел на него. - Что? Нет, ты останешься здесь. Там слишком опасно. Не выдержав упрямства зеленоволосого, Шинсо вскинул руки в воздух, повышая свой голос. Он мог по пальцам пересчитать разы, когда он так себя вел, но ситуация вынудила его. - Вот именно, Изуку! Там слишком опасно, чтобы идти туда одному – это просто самоубийство. Я понимаю, что Айзава-сенсей – твой наставник, но рисковать… Глаза Мидории вспыхнули, словно фитиль, и запылали чистейшей яростью, как только он услышал слова, что слетели с языка Шинсо. Он из последних сил сдерживал себя, чтобы не закричать, чем выдал бы злодеям их местоположение. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить свой дрожащий голос, он заговорил, перебивая Хитоши, но его слова были больше похожи на рык. - Он не просто мой наставник, Хитоши. Если с ним что-то случится, то я себя просто не прощу, - он тяжело дышал, произнося это, но его взгляд быстро смягчился, когда еще кое-что понял: - И если с тобой что-то случится, то простить себя я тоже не смогу. Изуку медленно к нему приблизился и взял его руки в свои. - Пожалуйста, останься здесь, - тихо произнес Мидория. Он нежно сжал грубые от тренировок руки и после пары секунд отпустил. Изуку не видел лица Хитоши полностью из-за его модулятора голоса, сделанного в форме маски на пол-лица, но это не мешало видеть его ошеломленные от резкого изменения поведения Мидории лиловые глаза. Он решил использовать его секундное замешательство, чтобы броситься на помощь отцу. Боги, Мэй его прикончит, если он в итоге умрет.

=

После случившегося в торговом центре, сны Мидории долгое время были отравлены кошмарами, из-за которых он просыпался в поту и с охрипшим голосом, если его не успевал разбудить отец, который прибегал на его крики. Иногда этим занималась Мэй, оставшаяся с ночёвкой, потому что они снова засиделись допоздна, работая над новой безумной затеей. Отец или Мэй обычно не спрашивали, что именно ему снилось, - лишь кивали и предлагали поговорить о чем-то глупом или скучном, пока он не засыпал снова. Мэй говорила, что кошмары проходят со временем или хотя бы снятся реже, и по понимающему уставшему взгляду Изуку понял, что она тоже страдала от них какое-то время. Поэтому у него не было смысла не верить ее словам. Кошмары и правда стали реже, а затем пропали вовсе, но он отчётливо помнил их содержимое, поэтому спустя столько лет Мидорию чуть ли не в дрожь бросило, когда творящееся вокруг на USJ практически полностью воссоздало один из его кошмаров. Только вот он больше не был тем беспомощным ребенком из своих снов, который мог только смотреть на то, как его близкие страдают, медленно умирая на его глазах. Шигараки - Мидория понял почти сразу, как увидел его в деле - был из тех злодеев, которые никогда не затыкаются, когда думают, что они в шаге от победы. Он стоял, возвышаясь над сражением, и в расслабленной манере вел одностороннюю беседу с его отцом. - Как думаешь, Сотриголова, Всемогущий появится, если мы убьем пару его учеников? Поэтому он заметил Изуку только тогда, когда тот сбил его одним ударом в лицо, врываясь на сцену. От силы, приложенной до предела разозленным подростком, Шигараки сделал пару неустойчивых шагов назад, а его маска в форме руки слетела с лица. Изуку стоило величайших усилий, чтобы не смотреть на Айзаву. Это было мучительно – не знать, в каком состоянии находился его отец, но он просто не мог подвергнуть его еще большему риску. Вместо этого он сжал руки в кулаки, ощущая прохладный металл перчаток Мэй, готовясь к очередному удару. - Значит, хочешь быть первым в списке жертв? – массируя подбородок, произнес злодей с каплей веселья в голосе. – Не буду тебе мешать. Ни капли не раздумывая, Шигараки понесся на Мидорию с целью схватить его своей рукой, но тот не давался, зная, чем будет чревата для него хоть доля промедления. Он уворачивался от быстрых произвольных атак с необычайной ловкостью, чем начинал злить своего врага. - Хватит изворачиваться и дай себя прикончить! – рычал Шигараки, ногтями сдирая кожу на шее до крови. Изуку тяжело дышал, анализируя поведение противника. Шигараки Томура вел себя хаотично, не соблюдая никакой последовательности или стратегии, но было в нем что-то до боли знакомое. В момент небольшого затишья, когда Мидория ворошил свой мозг в попытке ухватиться за мысль, на лице Шигараки расцвела безумная широкая улыбка. Не было сомнений, что его больной мозг придумал что-то еще. Изуку напрягся и встал в позу, готовясь к очередной атаке, но злодей смотрел не на него. Он смотрел на кого-то позади него. Вместо страха Изуку наполнил гнев, который подпитывал его изнутри, растекаясь лавой по венам. Он не даст этому ублюдку причинить еще больше вреда. - Сделай хоть еще один шаг, уебок, и тебе конец, – холодным, словно лед, голосом произнес Изуку. Шигараки замер. Он не был готов к подобному поведению со стороны подростка, но его удивление быстро сменилось удовлетворенной улыбкой и диким блеском в алых глазах. - Это ведь ты, - наконец произнес он спустя минуту, бросаясь на Мидорию. Его попытки схватить подростка или хотя бы ударить многократно возросли, но и Изуку начал двигаться совершенно иначе. Раньше бы это только разозлило Шигараки, но теперь его это веселило до безумия. - О чем ты? – спросил Изуку на выдохе. Он пропустил один удар, что вылилось в дикую боль в районе ребер, от которой стало трудно дышать. Если герои не появятся ближайшее время, то он превратится в горстку пепла. Шигараки неожиданно остановился в паре шагов от него. Его глаза блестели, как у безумца, а изо рта рвался смех. Он не мог отвести своего взгляда от подростка. - Это ведь ты, - снова повторил он в перерывах между смехом. – Как же я сразу не понял. Ты! Тот ребенок, который дерется, как маленький хищник, а глаза горят праведным пламенем! Изуку замешкался. Было похоже, что Шигараки повторяет чьи-то слова, потому что манера речи слишком отличалась от его собственной. Только вот чьи? Ему не нравилось, к чему все шло. - Поверить не могу, что я встретил того ребенка, из-за которого все никак не может заткнуться Аурелий! Смех Шигараки стал истерическим, но звон в ушах и бешенный стук сердца Мидории заглушали для него все звуки вокруг. Этого просто не могло быть. Но это не было совпадением. В хаотичном плясе, который Шигараки называл стилем боя, проскальзывали движения воплощения ночного кошмара Мидории. Эти моменты, когда злодей пригибался ниже к земле… Это точно были движения Аурелия. От осознания Мидорию бросило в пот и он не мог пошевелиться. К несчастью, Шигараки тоже это заметил. Хищно улыбнувшись, он расслабленно подошел к подростку и угрожающей тенью навис над ним. - Забавно, не так ли, Мидория? – проурчал он, нагибаясь так, чтобы быть лицом к лицу. – Мне предстоит убить любимчика моего соперника. Интересно, насколько сильно он разозлится, когда узнает. Изуку ничего не мог сделать – только наблюдать, как белые сухие пальцы медленно сжимаются вокруг его горла. Его тело не слушалось, хотя разум бился подобно зверю в клетке, призывая дать отпор, но его словно заморозили на месте. Он мучительно долго ждал, когда же его плоть начнет осыпаться прахом слой за слоем, пока от него не останется одного пепла. Но спустя минуту после того, как все десять пальцев сомкнулись кольцом вокруг его горла, ничего не произошло. Шигараки был в бешенстве. - Ты думаешь, отсрочка неизбежного что-то изменит для Мидории, Сотриголова? – рявкнул злодей, глядя через плечо на Айзаву. Разум Изуку был подозрительно тих в этот момент. - Его фамилия не “Мидория”, - не сводя глаз с Шигараки, прохрипел герой, пытаясь подняться на ноги, несмотря на нечеловеческую силу Ному. – Он – мой сын, мешок ты с дерьмом. Когда слова осели в его голове, что-то запылало внутри Изуку, расплавляя метафорический лед внутри него. Он не был беспомощен, как тогда, столкнувшись с Аурелием. Никогда не поднимайся, если заведомо знаешь, что твой противник сильнее тебя. - Пошел ты к черту, Аурелий, - прошипел Изуку, отталкивая опешившего злодея от себя. – И ты тоже, Шигараки! Сила удара в металлической перчатке откинула Томуру на добрые пару шагов. Он потерял равновесие, падая на острые камни, но быстро поднялся на ноги, игнорируя новые ссадины. Желание причинить вред Изуку двигало им, придавая больше сил, чем до того, как он узнал, кем именно являлся подросток. - Покажи мне, на что ты способен, беспричудный ребенок, - с дикой радостью в голосе произнес он, срываясь с места. Изуку был к этому готов. Он знал, что сейчас, когда его пламя внутри горит ярче, чем когда-либо, ему надо использовать все, что было припрятано в его рукавах. Они бились так, словно боролись за выживание, хотя Шигараки был бесспорно опытнее и лучше подготовлен, чем Изуку: он был быстрее, сильнее и с квирком разрушительной силы. Ему нечего было терять в этой заведомо неравной схватке, в отличие от Изуку. У подростка не оставалось сил, и злодей этим бессовестно пользовался, нанося свои удары со всей силы, чтобы воздух из лёгких со стоном срывался с губ его противника. - Ты меня разочаровываешь, - с садистским удовольствием прошептал Шигараки тому на ухо, когда Изуку без сил упал на землю. Подросток через боль ухмыльнулся, подбрасывая что-то в воздух. Злодей проследил взглядом за предметом с немалым интересом. Эта секунда – все, что понадобилось Изуку, чтобы обхватить того ногами и поменять их местами. Он не терял времени, применяя единственный прием, который на время блокировал квирки в телах людей, ведь в этот раз Шигараки не успел отбить его удары по телу. - Разочаровываю, говоришь, - пламя в его зеленых глазах было безжалостным. – Давай тогда проверим, будет ли твой квирк работать с четырьмя пальцами. Предмет, что снова упал в руку Изуку, был уменьшенной версией его меча, который быстро стал нормального размера, подчиняясь команде хозяина. Солнце отблескивало от его стали, ослепляя Шигараки. - Изуку, - позвал его кто-то, но в этот момент подросток был глух, поднимаясь на ноги. Ребра болели невыносимо, а мысль, что злодей, на которого он сейчас смотрел сверху вниз, отдал приказы своему монстру, который покалечил его отца, заглушала глас разума. Ногой он пригвоздил руку Шигараки к земле, игнорируя его крик и другие голоса вокруг. Пламя объяло его меч, который Изуку занес над головой. Вместо злодея с грязными белыми волосами он видел лицо своего кошмара, чьи длинные черные волосы обвивались вокруг его ног подобно теням. Его руки не дрожали, а выражение лица было отстраненным. Наверное, это плохо, что он ничего не чувствовал в тот момент, когда сталь его меча со свистом начала разрезать воздух. В момент, когда Изуку был готов увидеть кровь, серые ленты обвились вокруг его рук, останавливая весь процесс. После этого воздух заполнил сладкий розовый туман, и он резко потерял сознание.