Circus show

Они с Мэй болтали о ее незаконченных костюмах для 1-А, чувствуя себя спокойно впервые за прошедшие дни, пока в дверь палаты не постучались. Это заставило их замолчать и переглянуться. Через минуту дверь отворилась, и женщина, которую Изуку видел всего лишь пару раз за свою жизнь, неуверенно вошла в палату. Она выглядела примерно так же, как и когда он видел ее в последний раз, словно прошедшие годы не отпечатались на ее лице. - Мама? – Мэй удивленно смотрела нее, не двигаясь с места рядом со своим другом. Изуку неловко отвел взгляд, не зная, что ему делать. Он явно тут был лишним, но бросать Мэй он не хотел, хоть это и была ее мать. - Мэй, Изуку… - прошептала Хатсуме-сан, сцепив руки в замок перед собой. – Я не ошиблась, зная, что найду вас вдвоем тут. В детстве вы тоже отказывались оставаться порознь. Она неспешно их осматривала, меланхолично улыбаясь воспоминаниям. Изуку почему-то стало жаль ее в этот момент, несмотря на то, что он знал, как ее решение в прошлом заставляет его лучшую подругу чувствовать по сей день. Хатсуме-сан до сих пор лелеяла память о тех днях, что проводила со своим ребенком, когда работа не требовала ее постоянного внимания. - Удивительно, что ты еще хоть что-то помнишь о моем детстве. Жестокие слова Мэй заставили вздрогнуть даже Изуку, но холод в ее тоне не сравнится с пустотой в глазах, когда она смотрела на свою мать. Раньше, сколько бы времени не проходило между отъездами Хатсуме-сан, Мэй всегда бежала встречать ее с объятиями. Видимо, сегодня его подруга достигла своей точки кипения. - Мэй, я… Девушка подскочила на ноги, со злостью сжимая кулаки. - Хватит! Хватит твоих оправданий. Ты всегда приезжаешь только когда что-то случается, а если господин Айзава не может решить что-то, требующее твоего присутствия или подписи, то ты швыряешь деньги, чтобы на это закрыли глаза. Она нахмурила брови и в раздражении дергала себя за розовые дреды, думая, что боль отрезвит ее достаточно, чтобы не начать рыдать в такой степени, что слова будут застревать в горле, а грудь больно сжиматься от недостатка кислорода. Изуку мог только бессильно наблюдать за Мэй, желая ее обнять и успокоить, пока она не довела себя до истерики, но он знал, что сейчас она его только оттолкнет. Приходилось только смириться и заставлять себя смотреть. - Пожар, который мы устроили в начальной школе, те два злодея, что мы поймали в десятилетнем возрасте, тот дракон, которого мы создали, что все подумали, что это злодей, и, конечно же… - она набрала в грудь воздуха. – Случай в торговом центре с Аурелием. Перечисляя на пальцах постыдные случаи из их детства, которые заставили Айзаву устало вздыхать и с мольбой вздымать глаза к небу, Мэй своим холодным тоном словно загоняла копья в грудь своей матери. Изуку видел это в ее дрожащих руках, что сжимали ее дорогую блузку на груди, и поникших плечах. Она молчала, но Изуку сам бы не знал, что сказать в подобной ситуации. В то время как он показывал все действиями, редко находя нужные слова, Мэй научилась у Айзавы использовать свои слова, как оружие. - Четыре раза, - она сощурила глаза, делая шаг вперед. – С тех пор, как ты уехала, ты была со мной всего четыре раза. В воспоминаниях об этих событиях, Хатсуме-сан всегда была в городе в тот же день, как только Айзава узнавал, что они натворили. Она приезжала, улаживала дела, обнимала Мэй и… растворялась в толпе, словно ее и не было. Изуку всегда удивлялся, почему его отец с такой ненавистью смотрел на маму Мэй, каждый раз все более открыто это выражая. - Мэй, пожалуйста, - заикаясь, она сделала шаг к дочери, неуверенно поднимая одну руку, но сразу опуская. Девушка терпеливо ждала, тяжело дыша после своей тирады на повышенном тоне, но видя, как ее мать растеряно смотрит в сторону, не в силах держать даже зрительный контакт, она злобно фыркнула. - У тебя даже оправданий нет, - ее голос дрожал, а прежде, чем замолчать, она прошептала: - Неужели я правда значу для тебя меньше, чем работа? Эти слова были едва различимы, но Изуку настолько четко слышал отчаяние и печаль, заложенные в них, что его сердце с болью сжималось в груди. - Ох, дорогая, - ошарашенно вздохнула Хатсуме-сан, прикрыв рот руками. Она осторожно приблизилась к Мэй, словно к раненому зверю, а когда негативной реакции не последовало, дрожащими руками обняла дочь. Почему-то Изуку не удивился, когда та не обняла в ответ. - Мне так жаль, - отстранилась она, оставляя руки на плечах Мэй. – Прости меня за то, что меня никогда не было рядом. Хатсуме-сан с надеждой смотрела на свою дочь, но Изуку надеялся, что она понимала, что так просто не добьется прощения после стольких лет пренебрежения. Простые слова не залатают дыры в душе, проделанные поступками. - Я не думаю, что смогу сделать это так просто, - Мэй пожала плечами, вытирая рукой влажные дорожки слез. – Особенно, если ты снова уедешь. Глаза Изуку расширились в удивлении. Он не мог поверить, что Мэй сейчас делала то, о чем он думал, но если судить из конфликтного выражения лица Хатсуме-сан и обнадеженного взгляда его подруги, то у нее явно это получалось. - Мэй, это сложнее, чем кажется, - она вздохнула и опустила руки, грустно улыбнувшись. – Мне непросто понять, как сложно тебе было, ведь я думала, что у тебя было всё для хорошего детства. Но, видимо, это было не так. Я постараюсь быть лучше. - Правда? И это не будет как все те разы, что ты обещала? Ее скептический тон явно заставил Хатсуме-сан скривиться в стыде, но в этот раз та приняла укол достойно. Она погладила Мэй по голове, а потом перевела взгляд на невольного слушателя, доброжелательно улыбнувшись. - Правда, в этот раз все будет иначе. Все же Шота досконально объяснил мне, где я была не права. - Мой отец? Он очнулся?! – не сумев сдержать эмоций, выкрикнул Изуку. Это заставило Хатсуме-сан улыбнуться, прикрыв рот рукой, а Мэй засмеяться, что заставило подростка неловко покраснеть. Хатсуме-сан неторопливо к нему подошла и положила руку ему на плечо, из-за чего Изуку невольно поежился, но, к счастью, женщина сразу поняла свою ошибку и убрала руку, извинившись. - Думаю, никто не будет против, если ты пойдешь к нему сейчас, - мягко сказала она. – Врачи не разрешают большое количество людей в палате за раз, но после меня посетителей у него не было. Изуку понял ее намек, но оставлять Мэй с матерью один на один против ее воли он не хотел, поэтому, прежде чем согласиться, он посмотрел на подругу, ожидая от нее сигнала, что ему стоит остаться. - Все в порядке, -улыбнулась она, обнимая его напоследок. – Тем более нам с мамой есть, что обсудить. Хатсуме-сан нервно улыбнулась, понимая, что разговор с ее резко повзрослевшей дочерью будет не из легких.

=

Стоит ли говорить, что уже через пару минут Изуку уже был в палате отца? После того, как он узнал у Хатсуме-сан номер его палаты, подросток был у ее двери практически в следующее мгновение. После его пробуждения, Мэй уверила, что с ним все в порядке, но в палату никого не пускали, когда она спрашивала. Конечно, это успокаивало, но Изуку хотел удостовериться лично. - Ты будешь вечно там стоять или все же обнимешь своего старика-отца? Резко подняв голову, Изуку понял, что не заметил, как вошел в палату. Он столкнулся с мягким взглядом уставших глаз, чувствуя, как все то напряжения от незнания, в порядке ли его отец, наконец-то начало сходить на нет. Он был в порядке. Да, его верхняя половина туловища была практически полностью замотана бинтами, кое-где с пятнами крови, лицо чрезвычайно бледное, а круги под глазами больше, чем во время многомесячной погони за серийным маньяком, но он был жив. Изуку не колебался, оказываясь в объятиях своего отца. Он был дома.