***
Эбби постукивала пальцами по краю стола, молчаливо и методично. — Мам? — И что это было, Кларк? Что за приступы? — старшая Гриффин раздражённо швырнула ручку в дальний конец кабинета. — Что тебя связывает с Лексой? — Дружба по контракту. Что же ещё? — Не юли. Дружба по контракту, — передразнила дочь Эббигейл. — Почему Лекса вернулась после разговора с тобой красная, как варёный рак? — Откуда мне знать? — Кларк попыталась выйти из кабинета, но Эбби заперла дверь. — Мам, твои методы допроса похожи на фашистские! Может, дверь откроешь? — Открою, когда получу ответы на все вопросы. Ты спишь с Лексой? — Ага. Позавчера спали в комнате для гостей, — нагло улыбнулась Кларк и плюхнулась обратно в кресло. — Ты же сама спросила! Теперь не удивляйся, мама. — Я, конечно, всё понимаю… — Мам, мы дружим. По-настоящему. Просто дружим. Как в детском саду. — Ты не врёшь? — Ну как я могу? — Кларк закатила глаза, сдерживая смех. — Как я могу обманывать свою мамулечку? Ах да, мы ж ещё в Нью-Йорке спали. Правда, рядом жутко храпели Октавия и Анья. Может, добавишь пункт в контракт менеджеров, типа «Не храпеть»? Думаю, многие тебе спасибо скажут. Эбби поняла, что серьёзного разговора не получится. — И ещё. Если у тебя и Лексы всё же что-то будет… Никто не должен об этом знать. —Гриффин открыла сейф и достала два ключа. — Машина на подземной стоянке. В навигаторе вбит маршрут. Дом хоть небольшой, но там точно нет журналистов. — Мам? — Лекса хорошо водит? — Она как Шумахер за рулём. — Кларк обняла маму. — Точнее сказать, отличный водитель. Правил не нарушает. — Хоть мне всё это и не нравится, но главное — что ты счастлива.***
Рейвен Рейес закрыла студию и вышла в коридор. — Какого? — Ключ, Рей. — Кларк протянула ладонь, и Рейвен пришлось отдать Гриффин ключи. — И чё, опять демки Лексы собралась скидывать на свой телефон? Хочу огорчить: она ничего не записывала, кроме коллаба с тобой пару дней назад. — Зачем я иду, тебе знать необязательно. Спасибо Рейвен, ты хороший друг. — А у тебя проблемы с головой, Гриффин, — усмехнулась Рейвен. – Пароль помнишь? — Помню.— Кларк прошмыгнула за дверь и не услышала последних слов Рейвен. — Эбби там камеру установила! Лекса, робко постучавшись, зашла в студию через полчаса. Кларк слушала их запись и не слышала, как она пришла. Гриффин закрыла глаза, утонув в словах и музыке. Эта песня играла на повторе уже пятый раз. По щеке Кларк скатилась слезинка, следом ещё несколько. Лекса аккуратно прикоснулась и стёрла солёную дорожку, испугав Кларк. — Прости, — извинилась Лекса, и Кларк её молча обняла. — Ты уже слышала это? Лекса кивнула. — Боже, я, наверное, разревусь, когда буду петь её для мамы. Спасибо тебе, Лекса! В ней каждое слово — в самое сердце. Лекса надела вторые наушники, и девушки послушали демо вновь. — Найя любит тебя. — Кларк вспомнила о встрече с мамой Лексы. — Я знаю. Но мой отец слишком узколобый, чтобы принять меня и мои мечты. И заставляет её… — Шшш. Они воспитали такую чудесную дочь! Ты впитала их лучшие качества. Твоя улыбка — это улыбка твоей мамы, шарм, обаяние. А твои глаза! Боже, таких я не видела ни разу в своей жизни. — Его глаза. — Тише. — Кларк несмело провела рукой по бедру Лексы. — Они и сами не понимают, какое ты сокровище. Моя мама задавала сегодня кучу вопросов. Лекса заёрзала на стуле. — Но Эббигейл Гриффин действительно умная женщина. Она попросила тебя быть аккуратнее на дорогах. Лекса удивилась, а Кларк вложила в её ладонь два ключа. — Один — от дома, другой — от машины. Мама всё поняла. — Боже, какой стыд! — Лекса спрятала своё лицо. — Мама знает, что такое популярность. Она хоть и не суперзвезда, но папарацци за ней следят. И знаешь, как ей сложно было от них спрятаться, особенно когда умер папа? Мама однолюб. Они с отцом прожили в браке тридцать лет. Мама знает, как это — любить вопреки. Они с папой преодолели всё: его бедность, предрассудки, осуждение родителей мамы. Она понимает, какого это, когда твою личную жизнь полощут на первых страницах газет. И она хочет защитить нас от этого. — Нас? — Да, Лекса. И если ты вдруг ещё не поняла, то я люблю тебя. Вот так просто. Без лишних слов. Я просто люблю тебя и ничего не могу с этим поделать. Я не знаю, что нас ждёт завтра или через месяц, но… сейчас я люблю тебя. Ты точно обладаешь каким-то даром. Сначала я тебя ненавидела. Дерзкая, наглая, да ещё дружба по контракту. — Ставим лайки и комментируем посты, — улыбнулась Лекса. — Я терпеть не могла лайкать твои истории про бездомных кошек и собак. — А я про твои концерты или философские изречения. — А твои глупые вопросы подписчикам... — Да? — Нет, сначала это было прикольно, но потом… — Кто бы говорил. Строчки из песен палила постоянно, — сощурив глаза, ответила Кларк, и Лекса засмеялась. — Это были мои строчки и из моих песен. — А может, я люблю животных. У меня дома живут два кота. Кот и кошка, если честно. — Да? Ты где их прятала? — Ты была у меня дома один раз. Спящая. А потом убежала, даже кофе не выпив. — Твои слова про кофе на столе и Альфреда, ждущего меня, заставили бежать без оглядки. — И что же нам делать? — У нас нет вариантов. — Лицо Лексы стало серьёзным. — Ты любишь меня, я люблю тебя. Впрочем, иногда я думаю, что готова тебя придушить. — Делай это нежно, милая. — Знаешь, что я никогда не делала в своей жизни? — спросила Лекса, поднимаясь с кресла, и Кларк пожала плечами. — Я никогда не занималась любовью в студии.