Жасмин и бергамот

      Дед поджал тонкие губы. Он сидел напротив Лайта, из-под густых седых бровей виднелся лишь холодный отблеск его глаз.       – Как интересно получается. Я не могу узнать твое имя, а ты не можешь убить меня.       Они сидели за одним квадратным столом, друг напротив друга. Жутко симметрично были расположены напротив них чашки с чаем – у одного с жасмином, а у другого с бергамотом –, а также виновники сложившейся ситуации: две тетради, обтянутые черной кожей. Одна заметно толще и потрепаннее другой.       Лайт отпил немного из своей чашки. Теплая горечь приятно окутала его горло.       – Он был твоим другом, - подал голос его собеседник.       – В этом мире опасно иметь друзей, дорогой Доктор, - заметил Лайт, аккуратно ставя чашку обратно на блюдце. – Опасно, если хочешь изменить мир.       Старик прыснул.       Стоящие сзади них шинигами молча слушали. При электрическом освещении их красные глаза еще больше придавали им сходства с демонами.       – Убийства никогда не приводят к хорошему, - покачал головой Доктор. – Что будет, когда твой кровавый диктат окончится? Думаешь, найдешь себе приемника? Или что жить будешь вечно? – его голос становился все громче. - Или что твой мир, построенный на страхе, будет и дальше функционировать, после твоей смерти?       – А мне надо было оставаться в стороне? – оборвал его Лайт. – Когда происходят все эти грабежи, изнасилования, убийства? Когда мне буквально с небес упал инструмент по борьбе с несправедливостью? – он усмехнулся. – Перестань быть моей совестью. Я просто сделал свой выбор и повернул рычаг на пути вагонетки.       – Ты просто захотел стать Богом.       В этот момент Рем за его плечом странно посмотрела на Доктора, но продолжила хранить молчание.       – Уж лучше несколько десятилетий жизни в спокойствии. Пусть хоть у кого-то будет детство, не наполненное страхом. Я создал прецедент. Возможно, кто-то захочет повторить.       – Я не знаю, кто больше из нас двоих верит в людей: ты или я.       Доктор отвел взгляд и задумался, приложив руку ко рту. Лайт не оставлял попыток выпытать его настоящее имя и все еще прокручивал в голове всевозможные варианты.       И надо было двум чертовым шизикам, скрывающим свои имена, встать у него на пути. Не то, чтобы его это останавливало, но как минимум напрягало.       – Насилие порождает насилие, - спустя какое-то время подал голос Доктор, ни к кому особо не обращаясь.       – Глупая пафосная фраза. Любое вмешательство, любое действие можно воспринять за насилие. Даже то, как ты пытаешься мне сейчас промыть мозги, Доктор, может являться насилием. В конце концов, ты вторгаешься в мое мнение и пытаешься его изменить. Пытаешься витиевато сказать, что «убивать нехорошо», потому что ата-та.       Они вновь, не отрываясь, смотрят друг на друга.       – Потому что мать убитого преступника будет тоже горевать. Твое решение – невмешательство в жизнь – по сути сделало его преступником. Не у всех людей есть совесть, чтобы отказаться от насилия. Но у всех есть страх. На нем я играю, чтобы сделать мир лучше.       Чай остывает.       Пат.