Дело было на...

- А я тебе говорю, он - злопамятный язвительный мудак! - Угу. Бац. - И вы все потом в этом убедитесь! - Угу. Бац. - А ещё он педик! - Угу... Вот, скажи, ты всё это из одного разговора с ним понял? Бац. Рыжий вскочил с парты и всплеснул руками. - Ты видел его вообще? Всё его существо буквально излучает язвительную энергетику! - Надо же, а может только тебе так показалось? – матёрый трудовик по фамилии Старый не собирался отрываться от своего увлекательного занятия - швыряния дротиков в фотографию Ирины Игоревны и смотреть на Даню, который, в свою очередь, буквально скакал по классу от негодования, тоже не собирался. Бац. И если Ирина Игоревна была дальним потомком сжигаемых на месте этой школы ведьм, то Андрей Владимирович Старый был одним из тех самых инквизиторов, которые сжигали ведьм дальним потомком которых была Ирина Игоревна. По легенде, ему уже было веков 9 отроду. - Даня? - в дверях появилась проходившая мимо Чеснокова, - Я тебя искала, зайди ко мне, поговорим. Поперечный кивнул и встал, пытаясь заслонить собой фото Ирины, приклеенное Старым к круглой мишени, но Чеснокова велела отойти и печально уставилась сначала на своё фото с двумя дротиками на месте глаз, потом на трудовика. - Андрей Владимирович, ну я же просила вас снять это! - укоризненно сказала она Старому. - Не сниму, - ответил тот и демонстративно швырнул ещё один дротик в её фотографию. Дротик попал в нос. - Ну, я же вас уволю! - А я вас сожгу! - Снимите это сейчас же или можете завтра на работу не приходить! - злобно пригрозила она и поспешно удалилась из класса, цокая каблучками. - Уволю-уволю...- пробурчал Старый, - А я возьму и сожгу! Как её бабку, прабабку, и прапрабабку! - И Усачева заодно! - Встрял Данила, представляя, как на его испуганной смазливой мордашке играют блики костра, в котором он будет сожжён. - Если ты так хочешь, - ответил Андрей Владимирович и вытолкнул физрука в коридор. - - Зря ты так, по-моему, он ничего, - сказал Дане непонятно откуда взявшийся Юра. - Кшиштовский вон смотри, какой счастливый два дня ходит. У него даже кактус зацвёл. - Кактус зацвёл это какой-то мерзкий эвфемизм? - Нет, - пожал Юра плечами. - В прямом смысле кактус зацвёл. Три года не хотел, а тут, на тебе, зацвёл. Не знаешь, к чему это? - Зна-аю, - угрюмо протянул Поперечный. - Ему Соня ещё на прошлой неделе нагадала, что скоро из столицы его судьба с выбеленной челкой приедет, вот он и влюбился. - Кто, кактус? - Нет, Миша. - Погоди, неделю назад Усачева ж ещё не было, как он влюбился то? - Да, не было, а он уже влюбился. Авансом, - пояснил Даня. - Ревнуешь? - полюбопытствовал Юра. Поперечный плюнул. То ли в знак согласия, то ли напрочь отрицая Юрины предположения. - Пойду я, - сказал он, - звонок. Юра побрёл по коридору мимо дверей разных кабинетов, из которых учителя и ученики бубнили что-то про вторую мировую войну или про графики функций, Юра не разобрал. Закопавшись в размышлениях, он добрёл до двери класса, в котором сейчас Илья Владимирович пытал учеников своим предметом. Музыченко приоткрыл дверь и решил понаблюдать за процессом. Илья Владимирович относился к детям так, будто все они поголовно были технарями, влюблёнными в физику, совершенно не допуска варианта, что может быть как-то иначе. Поэтому сейчас Светочка из 9-го Б чуть не плача вырисовывала на доске неправильные вычисления и думала за что же ей такая жизнь. Светочка не была технарём, влюблённым в физику, Светочка была гуманитарием, влюблённым в Джастина Тимберлейка. К слову сказать, требовательный Илья Владимирович тоже не был технарём, влюбленным в физику, как упоминалось выше, он нежно любил Юру Музыченко и никого другого. Юру Музыченко, который сейчас наблюдает за ним через приоткрытую дверь. У Юры были красивые, густые, чёрные волосы и умные карие глаза. Но вместо того, чтобы сказать ему об этом, Илья раздражённо на него посмотрел и изрёк: - Юрий Юрьевич, вам заняться нечем? Вы мешаете учебному процессу. Юра послушно закрыл дверь и ушёл в кабинет музыки, рассказывать школьникам о своей тяжёлой судьбе. * * * Для 8-го А урок информатики прошёл, как Ирина Шейк по подиуму, они все 45 минут играли на компьютере в косынку, в то время, как Сонечка пересматривала вторую часть Сумерек. Обе стороны решили, что такое времяпрепровождение будет наиболее продуктивным и что особенно важно - безобидным. А вот 8-му Г не так повезло. Их урок обществознания прошёл подобно жирафу на каблуках, потеснившему вышеупомянутую Ирину Шейк на всё том же подиуме. Руслан Эдуардович устроил им контрольную работу по теме...по какой-то теме, никто особо не вникал, но все старательно имитировали бурную деятельность. После звонка класс опустел как по щелчку, так, что Усачев даже не успел сказать самую попсовую и заезженную учительскую фразу "звонок для учителя!". Он вздохнул то ли печально, то ли разочарованно и уткнулся в учебник обществознания за восьмой класс. Единственное интересное, что в нём было - это слово "сексуальнее" на 56-ой странице. Значит, вплоть до восьмого класса детей убеждают, что секса нет "и вообще тебе рано, как ты можешь такое спрашивать вообще", а тут - на тебе. Некий Б. Коровин решил, что этот термин весьма уместен. Дети бы в этот момент приостановили порно и посмеялись. Размышления Руслана Эдуардовича прервал стук в окно, он повернул голову. Просунув бородатую голову в форточку и левитируя где-то снаружи, на него смотрел химик-биолог Мишаня. - Здрасьте, - сказал он, - могу я зайти? - Проходите, - в лёгком замешательстве ответил Руслан. Кшиштовский высунул голову из форточки и просунул туда руку, открывая окно, и, влетя в помещение, устроился на подоконнике. - Кшиштовский. - Руслан. - Миша. - Усачев. Они пожали руки. - Усачев твоя настоящая фамилия? - поинтересовался Мишаня. - Конечно, знали бы вы, сколько я денег за неё отдал. - На "ты", - поправил Миша и улыбнулся. Руслан кивнул головой и улыбнулся в ответ. - Кшиштовский, твою ж маму! Вот ты где, сучара бородатая! Там твоя зомби-кися рогатая забодала Светочку! Светочка ревёт, кошка ревёт, пиздец в общем! - почти сорвав дверь с петель в класс ворвался трудовик Андрей Владимирович и заорал благим матом. Руслан вздрогнул, Миша извинился и побежал спасать Свету от киси, а кисю от социального давления, оставив после себя весьма приятное впечатление. Усачев ещё минут пять непроизвольно улыбался, потом поплёлся в учительскую. * * * Между четвёртым и пятым уроком в учительскую сползлись почти все преподаватели. Соня гадала Илье Владимировичу на кофейной гуще. Привиделись ей транзистор, вишня и пизанская башня. - И что это значит? - спросил Илья в нетерпении, пытаясь заглянуть в чашку и понять, где Соня увидела транзистор и откуда она знает, как вообще транзистор выглядит. - Это значит, что ты... - ответила Сонечка, внимательно разглядывая чёрную жижу на дне кружки, а потом и самого Илью Владимировича. - Т...транзистор, никак не можешь признаться в любви... - Тшшш! – зашипел на неё Илья. - Ну не так же громко! - Не можешь признаться в любви…- понизила голос Сонечка. - Пизанской башне!? - снова оборвал Таюрскую Прусикин. - М-да. - Нет, ну скажи мне, почему ты решила, что Юре? Юра похож на Пизанскую башню? - Нет, если тебе кто-то ещё нравится, можешь признаться ему, я просто думала, что объект твоих чувств – Юра, - Объяснила Соня. – И заметь, я даже не заикнулась о нём, первым Юру вспомнил ты. - Ну а Пизанская башня тут причём?- продолжал возмущаться Прусикин. - - Тоже мне предсказание, я и сам это всё прекрасно знал! Андрюша Валентинович (вот как его по батюшке, оказывается) пил чай из блюдца, Поперечный пил кофе из кружки с надписью на древнеславянском, которую если произнести вслух, можно устроить Армагеддон, Кшиштовский пил что-то из пузырька с надписью H2SO4. Руслан Эдуардович боялся что-либо пить. Он строил из себя холодную сучку и что-то чиркал в тетрадках. - Шухер! Чеснокова! - крикнул Поперечный, дежуривший у двери и чуть не расплескал кофе. Всё мгновенно перестали что-то пить, разговаривать о новом сериале и полезных свойствах мухоморов и усердно начали создавать вид работы. Старый приматывал синей изолентой ножку к табуретке, Юра увлечённо что-то писал в тетради ручкой с закрытым колпачком, Соня искала на клавиатуре ноутбука букву ß, Илья Владимирович просто очень задумчиво уставился в стену, да так, что ни у кого не хватило бы наглости потревожить его напряжённый мыслительный процесс. Ни у кого, кроме Чесноковой. - Товарищи! - бодро начала Ирина Игоревна. Все замерли и перевели на неё взгляд. - Со вчерашнего дня, если вы вдруг не заметили, к нашему дружному педагогическому коллективу присоединился учитель истории, обществознания и по совместительству классный руководитель 7-го Г, Усачев Руслан Эдуардович! – торжественно продолжила Чеснокова. - Каюсь, каюсь, что не представила Руслана Эдуардовича вам вчера, что-то я замоталась совсем. Просьба его не обижать, а то я вас сама к 7-му Г приставляю. Ирина оглядела учительскую. Всё по-прежнему внимательно смотрели на неё и молчали. - Чё смотрим? Работаем, работаем. Вам за что зарплату платят? Все послушно опустили глаза и продолжили свои чрезвычайно важные дела. Чеснокова удалилась, Мишаня открыл окно и сел на подоконник, свесив ноги вниз. Ирина Игоревна гоняла его за это и грозилась уволить, но Кшиштовский ничего с собой поделать не мог, летать ему хотелось, понимаете, летать. - Новый год скоро…- Сказал он, закурив. - Какой новый год, октябрь месяц? - возразил Юра. Миша поделился с ним сигаретой. А на следующий день выпал снег.