Дело было на...

Руслан Эдуардович последние три дня ходил смурнее тучи. Конечно, это было его нормальное состояние, но в последнее время было что-то не так, это Миша чувствовал. А сегодня Руслан вообще не явился на работу. В среду, посреди недели. Отпросился у Ирины Игоревны, сделав немилосердно жалостливый вид и в подробностях расписав как плохо он себя чувствует и почему. Почему, впрочем, Усачев сам не знал, но смутно догадывался. На работу ему было не надо, но проснулся он все равно рано. Конечно, когда тебе уже четвертую ночь подряд сниться одна и та же мертвая женщина ты предпочтешь сну любой другой вид досуга. Нет, конечно проблема не в том, что одна и та же, нельзя сказать, что Руслан прям хотела разнообразия, проблема в том, что вид мертвых людей Усачева напрягал, как и большинство здравомыслящих людей, коих, к слову, в городе было около двух с половиной штук. Руслан понимал, что что-то тут не так и ситуация не бытовая, но как с ней разбираться было неясно. Возможно, конечно, его просто укусил радиоактивный клоп, а может быть это было какое-то серьезное психическое заболевание. Пойти к школьному психологу себе дороже, он мало того, что не поможет, ещё и хуже сделает, потому что Сатир И. В. искренне считал, что редкие пациенты приходят к нему на прием исключительно чтобы он - Сатир И. В. - мог рассказать им о своих душещипательных проблемах. О проблемах психолога Усачеву слушать не хотелось, у него своих по горло, к тому же виделись они всего пару раз и не сказать что друг другу понравились. Поэтому Руслан решил пойти в полицию. Старший сержант полиции, он же просто сержант полиции, он же младший сержант полиции, он же капитан, он же прапорщик Дмитрий Андреевич Масленников в городском отделении полиции сидел обычно в гордом одиночестве, потому что больше кадров в городском отделении полиции не имелось. Все мало-мальски квалифицированные хотя бы в какой-то сфере специалисты ушли работать в школу, потому что расторопная Ирина Игоревна подсуетилась добыть себе лучших из худших сотрудников. А Масленников видите ли любил закон и порядок и хотел приносить пользу городу. Очень жаль, мог бы стать шикарным физруком в средней общеобразовательной школе номер 34. Каким бы честным и смелым полицейским не был Дима, методы блюсти порядок у него были специфичны. Начнем с того, что обычных грабителей и насильников из плоти и крови он презирал и охотился исключительно за паранормальными явлениями, мешающими жить честным гражданам. Если говорить откровенно, вся паранормальная живность города уже все поняла, усвоила урок, осознала свои ошибки и давно не лезла к людям, не творила гадости и всячески не бедокурила. Но Масленников уже не желал останавливаться, окончательно забил на мелкие грабежи, угоны, поножовщины и прочие шарады и конкурсы и с головой погрузился в исследование всех мало-мальски заброшенных зданий города. Дима был уверен, справедливость в мире людей воцарится сама по себе, потому что когда нехороший человек вдруг решал изнасиловать первую попавшуюся жертву, жертва не стесняясь наставляла на него нож-бабочку и обчищала начисто. Так что насиловать себе дороже, рискуешь остаться без штанов. А вот нечисть всяческая бушевала в городе как стайка безбашенных подростков-бунтарей. То запрется в подвале химзавода и оттягивается под "Малинки, Малинки, такие вечеринки", то по школьному стадиону носится, срывает урок физкультуры, отнимая у детишек мяч. Правда в последнем случае карма срабатывает мгновенно, потому что детишки увидев какую-либо нечисть, воспринимали ее как интересную инновационную интерактивную игрушку(которой можно платишки выбирать!). Поэтому если какой-нибудь незадачливый вурдалак случайно забредет на территории школы, то выползет оттуда только дня через два, наряженный в розовое платьице, с двумя хвостиками или даже, прости господи, химзавивкой и немилосердно разукрашенной мордой лица различными косметическими прибамбасами. Казалось бы, зачем же ловить и наказывать итак наказанную судьбой нечисть. Но проблема в том, что старший сержант, он же младший сержант, он же прапорщик, он же капитан полиции Масленников был одержим идеей доказать обществу, что никаких паранормальных существ не существует, что все это выдумки, а преступления и дебоширства, якобы учиненные так называемой нечистью, можно логически объяснить. И его даже не смущал тот факт, что он уже туеву хучу раз встречался нос к носу с паранормальными явлениями. Кристально чистыми, абсолютно нелогичными, целиком невероятными, совершенно точно паранормальными явлениями. Вот и сейчас, когда Руслан Эдуардович позавтракав холодными горячими бутербродами(потому что микроволновка была слишком занята планом по осуществлению геноцида всего человечества и не собиралась распыляться на такие глупости как греть еду), пришел в участок, Дмитрий сидел и увлеченно беседовал с запертой в обезьяннике молодой вурдалачихой. - Понимаешь, тебя нет! - настаивал Масленников, яростно протыкая какие-то бумаги степлером. - Тебя не существует! Вурдалачиха обиженно урчала, укоризненно смотрела на Диму и тоскливо покусывала решетку обезьянника. Руслан робко кашлянул, привлекая к себе внимание и изрёк интеллигентное "здрасьте". Старший сержант, он же младший сержант, он же прапорщик, он же капитан полиции Масленников пошарил по комнате мутным взглядом, пока не наткнулся на Усачева, нерешительно мнущегося у входной двери. - Здравствуйте, вы по какому вопросу?- спросил Дима, нацепляя на нос очки без диоптрий, чтобы выглядеть более презентабельно. - По странному, - ответил Руслан, садясь на ненадежного вида стул у стола Масленникова. - По паранормальному? - спросил Дима и подался вперёд, выражая заинтересованность. - В какой-то степени, - уклончиво ответил Усачев. - Рассказывайте! Масленников был весь в предвкушении, дело пришло к нему само, своими ножками, и он его раскроет и получит себе ещё одно звание и возможно премию в виде шоколадки, которую, впрочем, сам себе и выпишет. - Дело в том, что мне уже четыре дня снится мертвая женщина. Масленников нахмурился. Руслан увидел озадаченность полицейского и пояснил: - Ну такая, - Усачев неопределенно помахал вокруг головы рукой. - Рыжая, в синем платье, в безвкусных туфлях и с топором в голове. - Ага, - протянул Дима. - А призраков вокруг нее не было? Может гули проходили, какие-то или Вендиго? Может Псоглавец? Руслан Эдуардович напрягся, вспоминая что-то необычное, кроме отвратительных туфлей со стразами, но ничего так и не вспомнил, поэтому коротко помотал головой и выдавил почему-то виноватое "нет". - Конечно нет, потому что их не существует! - заявил Масленников тоном, не терпящим возражений и сердито глянул в сторону запертой в обезьяннике вурдалачихе. Та обиженно засопела. - Ну и тогда что вас не устраивает? - Ну , я решил, один и тот же сон четыре дня подряд, не знаю...- Усачев стушевался и подумал, что глупо было идти с такой проблемой в полицию, надо было все таки к психиатру. - Ну ладно, может было что-то необычное? Она не шевелилась? - Кто, женщина? Масленников кивнул. Руслан снова призадумался, сон он, конечно, помнил смутно, вот он идёт по берегу реки, в которую сливаются все радиоактивные отходы с химзавода, вот он спотыкается о торчащую из земли корягу и чуть не шмякается носом рядом с рыжеволосой женщиной, не эстетично распластанной на сером влажном песке. Одна ее нога лежала в воде, поэтому потихоньку начала расщепляться кислотой, как и все, что по неосторожности попадает в реку у химзавода, на второй красовалась отвратительно безвкусная туфля со стразами. Из головы торчал топор, руки были раскинуты в стороны и одна из них...дергалась? Диме даже ответ Усачева не потребовался, он все понял по взгляду. - Так. Короче, спасибо за ценные указания. Вы идите отдохните сегодня, я пока справки кое-какие наведу, а завтра приходите, будем разбираться с делом, - заявил Дима, деликатно выпроваживая Руслана за дверь. Справки он, конечно, никакие наводить не собирался, собирался до ночи сидеть и убеждать вурдалачиху в том, что ее не существует, а потом сдаться и от горя пить чай с печеньем. Да и с каким делом он хотел завтра разбираться было непонятно, потому что дела никакого по-сути то и нет. Есть сон. Но в этом прекрасном месте(ментовке в частности и в городе в целом) были свои правила и законы, продиктованные, судя по всему, смертельной скукой местных жителей. По пути домой Руслан Эдуардович зашёл в школу, чтобы отпроситься ещё на несколько дней по семейным обстоятельствам - сделал страшные глаза и заговорщическим шепотом сообщил, что дело особо секретное и его попросили не распространяться. На выходе из школы его поймал Женя Баженов, уловивший в поведении Руслана некую таинственность, из которой планировал высосать сюжет для вечерних новостей. Что-то типа "учитель истории средней общеобразовательной школы номер 34 одержим полтергейстом и учит детей варить метамфетамин". Но оказалось все гораздо интереснее высосанной из пальца одержимости, Усачев ломался не долго и с радостью поделился своей душещипательной историей. Баженов счёл рассказ Руслана крайне занимательным и решил завтра сходить вместе с ним в ментовку, надеясь на сюжет, достойный премии или хотя бы чтобы по головке погладили. Именно поэтому утро следующего дня у Руслана Эдуардовича началось в пять часов с бодрого "Утричко-хуютричко!" от барабанящего в окно Баженова. Окно квартиры Усачева находилось не слишком низко, поэтому находчивый журналист нашел где-то железную бочку, взгромоздился на нее и теперь нещадно дребезжал стеклопакетом, и так находившимся на последнем издыхании. Усачев попялился какое-то время в пространство, поморгал без энтузиазма и душераздирающе зевнул. Женя проследил за его действиями и громогласно заявил, что ждёт его у подъезда через семь с половиной минут. Вывалившись из дома через непростительные девять, почти десять минут, Руслан наткнулся на осуждающий взгляд Баженова и отсутствующий - Ануара. - У меня выходной, - угрюмо пояснил последний и Усачев догадался, что Баженов завуалированно пригласил Ануара на свидание, вытащив из дома в пять утра в полицейский участок. Ануар, по мнению Усачева, выглядит так, будто работал на трёх работах, а в свободное время, которое отсутствовало, подрабатывал на четвертой и абсолютно не умел отказывать людям. Особенно людям, которым симпатизировал. Ухаживания Жени были не очевидны, весьма специфичны, местами опасными, но крайне искренни. И Ануар ценил. Поэтому топтался у подъезда Руслана Эдуардовича в немилосердную рань, предвкушая романтический поход в местную ментовку. Старший сержант, он же младший сержант, он же прапорщик, он же капитан полиции Масленников сидел в окружении четырнадцати пустых чашек чая, горестно подперев голову руками. Вурдалачиха сидела напротив него и увлеченно уплетала птичье молоко, запивая водой из-под крана. Увидев вошедших, она спешно запихала в рот(пасть?) остаток конфеты, спрыгнула с табуретки, шмыгнула в камеру и прикрыла за собой решетчатую дверь. - Здрасьте! - поздоровался Баженов, с деловым видом прохаживаясь вдоль стеллажа с разнокалиберными папками. Потом вынул наугад из стопки темно синюю папку с надписью "Особо секретно", изучил дело о пропаже гаечного ключа и сунул папку на место. Затем заметил печальный взгляд вурдалачихи, взял из стоявшей на столе вазочки "коровку" и просунул ей через решетку. Вурдалачиха, переполненная благодарностью, тяпнула его за палец. - Мы к вам по делу, – торжественно продолжил Баженов. Масленников еще секунд десять повтыкал в пустую чашку, попытался допить давно закончившееся содержимое, потом пятерней соорудил у себя на голове подобие деловой укладки, присущей каждому уважающему себя серьезному мужчине и бодро вскочил со стула мгновенно пошатнувшись и чуть не рухнув на пол. После пятиминутного мозгового штурма, участия в котором ни Руслан ни Ануар не принимали, видимо, по собственной некомпетентности, было принято решение начать расследование с изучения береговой линии реки у химзавода. * * * Обследовав вдоль и поперек береговую линию и ожидаемо ничего интересного не найдя, было принято коллективное решение обследовать ещё близлежащее поле. В любом случае, данное, бесполезное на первый взгляд, мероприятие Руслану Эдуардовичу нравилось больше чем три урока обществознания и четыре – истории. Энтузиазм Димы был заразительным, криминальные истории Баженова, которыми он развлекал Руслана – увлекательными, а компания засыпающего на ходу Анура – умиротворяющей, поэтому Усачев даже не стал ныть, что дорога к полю на две трети состояла из луж, глубиной по щиколотку, а ледяной ветер грозился выдуть ему все мозги через уши. Заброшенных, давно не паханных полей в округе города было по непонятной причине очень много. Зимой они тихо спали под увесистым слоем снега, весной жизнерадостно желтели сурепкой, летом горько пахли пижмой, а сейчас(Руслан был не уверен, со временами года здесь было все запутано), осенью - уныло топорщились серыми сухими стеблями сорняков. Было холодно, влажно и плохо видно - туман медленно но верно затягивал окрестности, густея с нечеловеческой скоростью, сквозь белую пелену можно было разглядеть только мутные вышки линии электропередачи. Руслану стало противно, тревожно и одиноко. Он утопал своими прекрасными московскими ботинками в грязи одной из многочисленных тропинок, коими местные поля были испещрены вдоль и поперек, в связи со жгучим желанием людей срезать свой путь хоть на пару метров. Усачев не будет удивлен, если пройдя чуть дальше в глубь, они обнаружат круги на полях, таинственно оставленные то ли для инопланетян, то ли самими инопланетянами, то ли пьяным трактористом. Из тумана медленно выплыл Ануар. Последние часа два он ходил в одиночестве, потому что Женя Баженов, как истинный галантный кавалер, позвал своего возлюбленного на свидание, а потом начал делать вид, что он тут не при чем, и вообще это не свидание. - Не хорошо, - мягко заметил Ануар и Руслан не понял, к чему относятся его слова: к погоде, Жене или жизни в целом, но стало почему-то ещё более тревожно. - Сумерки уже, - пояснил Ануар в пространство. - Домой пора. - Не надо тут больше, - помолчав добавил он. Дима, ползающий среди засохших зарослей полыни встрепенулся. До этого момента никого не слышавший и ничего не замечавший, он на удивление быстро среагировал на тихое замечание Ануара и принялся торопливо засовывать в поясную сумку фонарик и какие-то детективные прибамбасы. Руслан засмотрелся в лужу. Осень бесцеремонно и жестоко прокрадывалась под слегка потрепанное коричневое пальто холодными скользкими руками. "По-моему, ещё позавчера была зима" - подумал Усачев. Новый год, мандарины, или может это уже был февраль. Но точно лежал снег. А сегодня снова осень. В этом городе всегда осень: всегда голые деревья, влажно-туманный воздух и серая грязь под ногами. Руслан поймал себя на мысли, что видит во всем этом своего рода эстетику и очень даже не против осени. Стало даже как-то по-теплее. И по-тише. Руслан прошел несколько шагов вперёд по дороге, уходящей вглубь чернеющего поля, мокрая земля неприятно налипала на дорогие ботинки. Огляделся. Ни Ануара, ни Жени, ни товарища полицейского видно не было. "- Неудивительно, - подумал Руслан. - Из-за тумана даже очертания собственных рук угадываются с трудом." Атмосфера располагала погрузиться в самокопание и порефлексировать часочек-другой, печально блуждая в тумане, но тут Руслан увидел люк. Такой люк, как бывает у подвалов и погребов. Старый, серый, местами подгнивающий деревянный люк с железной ржавой ручкой лежал посреди поля и абсолютно точно куда-то вел. Руслан покрутил в голове эту мысль, не рассчитав переусердствовал, потерял значение слова "люк" и усомнился в его существовании. Но люк от этого никуда не исчез и не перестал куда-то вести. Как же глупо, решил Руслан, как глупо даже просто допускать мысль о том, как он весь такой аккуратный и интеллигентный, в пальто и дорогих ботинках наклоняется к люку, хватает его за грязную холодную ручку, с усилием тянет на себя, а потом увидев ненадежного вида прогнившую деревянную лестницу, ведущую в небезопасного вида черную пустоту, начинает по ней спускаться. Как глупо, подумал Руслан, уже решивший, что точно все это сейчас сделает. Подняв крышку люка, Усачев, действительно, обнаружил лестницу, при чем в точности такую, какую представил себе минуту назад, пребывая в споре с собой о том, насколько по шкале от одного до пиздец данный поступок будет небезопасным, нелогичным и неадекватным. Руслан присвоил данной ситуации девять пиздецов из одного и принялся медленно спускаться в душещипательно тихую и леденящую темноту. Первые четыре ступеньки, хоть и были скользкими от сырости, героически вынесли вес Усачева, а пятая, задорно хрустнув сломалась под ногой Руслана, спровоцировав его свободное падение в неизвестность. Падал Руслан долго, по ощущениям лет двенадцать. Устав считать часы, проведенные в свободном падении, Руслан Эдуардович закрыл глаза, а когда открыл осознал себя сидящим за учительским столом перед девятым «Б» классом, судорожно дописывавшим контрольную по истории. Часы на бежевой стене отсчитывали последние пять минут второго урока, дети уже не прятали телефоны, с которых списывали, засохший на прошлой неделе замиокулькас мирно зеленел на подоконнике, муха билась в мутное стекло окна, на улице вороны дрались за пакет, дождь уныло барабанил по крыше. Все было очень обычно. Но все было очень странно. Первой мыслью Руслана, когда Девятый «Б» умчался, побросав на его стол двойные листочки, было то, что ему все приснилось. Второй, что после обследования территории они зашли в участок отпраздновать отсутствие убийства и выпили что-то, после чего Руслан не помнил последние несколько часов своей жизни. Третьей мыслью была первая. Четвертой - то, что он уже забыл о чем начал думать. Так и не вспомнив, что забыл, Усачев направился в учительскую со слабой надеждой выпить чаю. В коридоре он встретил Мишу. Миша был по странному грустный, не как обычно, а как...необычно. - Ай-яй-яй, - покачал головой Кшиштовский и погладил Руслана по плечу как будто даже сочувственно. - Зачем же ты так, Руслан Эдуардович. Миша смотрел на него настолько печальными глубоко карими глазами, что у Руслана внутри что-то неприятно засаднило. Миша ещё раз покачал головой то ли разочарованно, то ли печально и дал Руслану пройти в учительскую. В учительской все на него уставились. Учителя все как один смотрели на Усачева точно такими же глазами, какими минуту назад смотрел Миша - сочувствующими и немного разочарованными. Так смотрят на ребенка, который по своей же глупости получил укус собаки, которую дразнил. Судя по выражениям лиц коллег, Руслану по его глупости откусили руку. Первым отмер Музыченко, он подошел к Руслану Эдуардовичу и вручил ему теплую кружку. Содержимое было похоже на чай, но Усачев уже был ни в чем не уверен. Руслан неловко поблагодарил Юру. Атмосфера царила натянутая, пахло серой и безысходностью, лампочка, освещающая комнату болезненно жёлтым подрагивающим светом, неприятно звенела. Открытая форточка скрипела, ветер колыхал посеревшие от времени и тоски занавески в мелкий цветочек, по телевизору шли утренние новости. В новостях Женя Баженов монотонно бубнил о том, что накануне вечером неким горожанином на берегу реки у химзавода было обнаружено тело молодой рыжей женщины в синем платье и безвкусных туфлях со стразами. "- Женщина пострадала из-за травмы головы, нанесенной острым тяжёлым предметом - такую гипотезу вынес патологоанатом после осмотра трупа и изъятия из его головы топора,"- объяснил телевизор, гнусавым голосом Баженова, пока на экране мелькали кадры, снятые пьяным Киром на утюг(фирменный стиль, хуле), на которых Ануар в белом халате, синих перчатках и с окровавленным топором в руках стоит рядом с накрытым белой простыней телом и ищет скальпель. Усачев почувствовал во рту неприятный кислый привкус и подкатывающую волнами тошноту.