Бывший лучший друг

— Хей, Майк! Устраиваем сегодня «облаву» на здание Совета? — подмигнул зеленоглазый парень и, широко улыбнувшись, протянул другу руку в знак приветствия. Он, Джим, уже был в полной боевой готовности — драные кеды, не раз «перекрашенные», когда-то синие джинсы, настолько же измазанная, явно великоватая толстовка, вязаные перчатки с отрезанными пальцами, на голове кепка с козырьком набок, под ней немного сползшая, открывшая небольшую часть темных волос, бандана, на шее болтается новый респиратор, за спиной рюкзак с гремящими при движении металлическими баллончиками. В общем, полная экипировка уличного художника, не любящего лишний раз пачкать новую одежду. — А куда деваться, брат? — в шутливом жесте Майки развел руки в стороны и тут же хлопнул правой по ладони приятеля, тем самым ответив на жест. На встречу он явился в своем обычном «обмундировании» (следуя своему главному принципу «Панки грязи не боятся», но при этом не имея никакого отношения к данной субкультуре, парень не особенно заботился о том, на какой именно одежде останутся пятна) — джинсы, одна из многочисленных черных футболок со странной надписью, которую дано понять только избранным, излюбленная кожанка, мотоциклетные перчатки с полуовальным вырезом на тыльной стороне руки и берцы. Кстати, берцы. Взгляд Джима только сейчас упал на них: — Купил, наконец? Сколько мозги-то мне промывал ими, — ухмыльнулся тот и повернул голову набок, разглядывая обновку. — Как видишь, — Майк задумчиво пригладил вперед свои короткие рыжие, ближе к красному волосы. — На днях деньгами разжился, — загадочная улыбка. — Даже не спрашиваю как, — темноволосый рассмеялся и выставил вперед кулак. — Ну и правильно делаешь, — подхватил его веселье парень и, повторив движение Джима, легко ударил по костяшкам приятеля. Дело близилось к ночи, парни окольными путями добрались до заинтересовавшего их здания. Освещалось оно только за счет прожекторов, окружавших его по периметру, как тюрьмы в голливудских фильмах. И так как строение было достаточно унылой расцветки, а людей, работавших внутри, «любили», так сказать, своей особою любовью более половины города, друзья решили разбавить их монотонное существование небольшой корректировкой фасада «прибежища» членов Совета. — Кстати. Давно хотел спросить, — не глядя на рядом стоящего парня, полушепотом привлек к себе внимание Джим, повернув кепку козырьком назад, присев на корточки и приступив к разгрузке сумки, почти бесшумно выставляя баллончики в несколько рядов. — Ты до конца жизни будешь пользоваться моей краской и насадками? Только услышав вопрос, Майки замер с выражением лица, будто бы их застукали еще до того, как парни вообще взялись за работу. Глаза округлились, но на губах блуждала почти незаметная улыбка, и некоторое время он никак не мог сообразить, что ответить. — Э-э… Ну мы же с тобой братья, Джимми, — поджав губы, парень изобразил улыбку. — Тем более, ты знаешь, у меня напряги с финансами. Зеленоглазый же с сомнением коротко взглянул на него снизу вверх, глубоко вздохнув, устало потер глаза, но промолчал. Майки мог так ответить почти на любой неудобный для него вопрос, и Джим давно привык к этому. — В общем, я сделал план рисунка. Справишься с этой частью? — темноволосый поднялся на ноги, достал из заднего кармана джинс свернутый в четыре раза лист и, обведя указательным пальцем область, предназначенную для своего «коллеги», остановил свой взгляд на серо-голубых глазах Майка. Тот, ни на мгновение не разрывая зрительного контакта, даже не взглянув на бумагу, как бы с недоверием в глазах, с долей игры медленно взял набросок, не нагибаясь присел, будто с опаской, не глядя дотянулся до первого попавшегося баллончика и боком на мысках быстро удалился к стене здания. Джим, проследив за другом с приподнятой бровью, все же воспринимал это как типичное поведение друга. Не прогадал он с актерским отделением. Обожает повыделываться. Отогнав все мысли в сторону, Джим с присущим ему увлечением принялся за работу. Но не успело пройти и нескольких часов и высохнуть первые слои краски, как парней заметили. Охранник этого самого строения. Причем новый охранник. Как помнили ребята, прошлый в это время суток мирно похрапывал на своем рабочем месте и никакой опасности для них не представлял, и они никак не ожидали, что этого старичка наконец заменят. Сейчас же на его месте был мужчина лет тридцати, а может, и меньше, внушающий некоторые опасения. Единственное, что успели четко расслышать парни, было что-то типа «Вы что творите, уроды?». Остальные комплименты, коими не уставал их обсыпать чересчур бдительный страж порядка, были погребены под грохотом падающих металлических баллончиков и топотом ног. Непонятно почему изменив своей привычке в таких случаях разбегаться в разные стороны, Джим и Майки ломанулись в один и тот же переулок. Обменявшись раздраженными по этому поводу взглядами, они решили прибавить газу, потому как вопреки всем ожиданиям охранник не просто спугнул их, а пустился в погоню. Они неслись по узким улочкам вглубь какого-то района. Ничего так не придает мотивации, как страх. Хотя какой страх в случае этих ребят? Для них это давно уже просто азарт. Но в любом случае дикий адреналин прибавлял им энергии двигаться вперед. Часто виляя и меняя направление, они явно немного оторвались, но хвоста не потеряли. И им так и не пришло в голову пойти по старому плану и разделиться. В итоге, как повелось в классическом кинематографе, путь друзьям преградил забор. Никто из них никогда не понимал, зачем их расставляют с такой частотой. Рядом его подпирал почти полный мусорный бак, забравшись на который, при желании можно было перелезть через эту преграду. Желания было хоть отбавляй. Джим, не раздумывая, уже почти добежал до спасительного бака, когда Майки внезапно остановился и вполголоса окликнул его. — Майк, ты что, совсем сдурел? Он же сейчас нагонит! Вперед! — темноволосый не оставил попытки забраться наверх, но парень быстро схватил его за капюшон толстовки и потащил за собой, перед этим сняв с него кепку вместе с банданой и перекинув их через забор, чем только больше ввел его в недоумение и разозлил. Несмотря на попытки друга вырваться, Майки вместе с ним забрался в тесный, буквально пятидесятисантиметровый в ширину просвет между домами, в котором кроме того находилась куча какого-то хлама — доски, обломки мебели, — и свободного места там оставалось всего ничего. Оказавшись в непосредственной близости, скорее даже вжимаясь друг в друга из неимения иных вариантов, парни тяжело дышали и не могли прийти в себя. Для большего удобства Майк расставил ноги, освобождая место для ног друга. Джим же не переставал протестовать, поэтому второй просто-напросто заткнул ему рот, что, в принципе, облегчало его существование и в другом плане — они буквально касались носами, а так как друзья были еще и почти одного роста, такие «интим» в планы сероглазого никак не входил. Майки отвел голову Джима налево от себя, крепко прижав правую ладонь к его рту и опираясь тыльной стороной той же руки на свое плечо, а локтем о противоположную стену, левой же еще сильнее прижимал парня к себе ладонью за затылок. Даже глухое мычание не просачивалось через такую хватку. Шаги бегущего охранника становились все ближе, и вскоре он оказался у забора. Только завидев бандану и кепку, он без долгих раздумий запрыгнул на мусорный бак и достаточно легко перемахнул через оказавшуюся такой несерьезной преграду. Когда вскоре после того, как все вокруг стихло, Майки почувствовал несильный, но все равно не менее тяжелый удар кулаком в живот, он понял, что друга пора отпускать. Будучи освобожденным из тисков, Джим уставился на парня перед собой. Он был ниже Майка всего на несколько сантиметров, но этого хватило, чтобы почувствовать себя еще более зажато, чем может показаться на первый взгляд. Рядом с ним темноволосому стало несколько жарко и воздуха до сих пор не хватало, поэтому ему все-таки пришло в голову поинтересоваться: — Может, все-таки выпустишь меня, м? Скользя по стенам, они вместе выбрались на открытое пространство. Джим отошел вперед и впервые за последние полчаса вздохнул полной грудью. Редкие порывы прохладного ночного ветра наконец дали остыть от активной погони и… пряток по углам тоже. — Даже «спасибо» не скажешь? — сероглазый решился нарушить тишину, обращаясь откуда-то из-за спины. — За что? — Джим обернулся, прижав руки к лицу, и, измученно проведя ими вниз, открыл глаза. Перед ним стоял Майки с его кепкой и банданой в протянутой руке. — А… Спасибо, — как-то уныло отозвался парень и взял свои вещи. — Я даже не слышал. — Тебе нужно отдохнуть, — Майки с сочувствием посмотрел на друга. — Ага… Просто я уже предвкушаю будущий поход в суд. Майки непонимающе уставился на него. — Просто… Краски, — устало протянул Джим. — Они были новые, я протер дома баллончики, потому что в магазине их чем-то заляпали. На них остались только мои отпечатки. А я ведь уже привлекался по статье… — Вот именно поэтому я ношу перчатки с закрытыми пальцами, — как бы в доказательство поднял руки на уровень лица рыжеволосый. — Знаешь, это прозвучало не очень-то по-дружески в данной ситуации, — равнодушно хмыкнул Джим, повязывая утерянную было бандану на место. — Ну так пойдем заберем сумку, пока не поздно. — Поздно, Майк. Во-первых, этот чудила уже наверняка вернулся на пост, а во-вторых, он мог еще до погони поднять тревогу. Так что путь туда нам закрыт… — парень отряхнул кепку и надел ее козырьком вперед. — Да не переживай так, все обойдется, — Майки явно не знал, что еще можно сказать в таком случае. — А я и не переживаю… — невесело улыбнулся Джим.