ikigai

Я гляжу на луну и снова тоскую о милой — так всю ночь напролёт мы в минувшую осень с нею любовались той же луною… — Тайра Цунэмиори (1125-1185)

      Большая, полная луна отражается в маленьком озере в саду. Белоснежные рыбы-кои плавают и кружатся вокруг света. Эйджиро пальцем касается отражения луны, отчего пошли круги по воде. Ему так хочется достать до неё. — Замечательная ночь, чтобы не спать? — слышит парень позади себя. Эйджиро оборачивается и улыбается. — Замечательная ночь, чтобы влюбиться, — шутит он. — Ах, Эйджиро…       Эйджи смотрит на луну в чёрном небе с капельками-звёздами вокруг. Она была полной, яркой. Освещая светом верхушки деревьев, большой белый шар успокаивал его сердце внутри. Боль, которую он уже несколько столетий несёт в себе, медленно исчезала. Конечно, когда он продолжит свой путь, старые раны заноют с ещё большей силой, но пока луна заглушает её, можно ненадолго расслабиться и поддаться желанию вспомнить то, что уже оставлено далеко позади. Он опускает свой взгляд и начинает смотреть на своё отражение в воде: алые волосы, которые, словно огнём горят, глаза того же цвета и светящиеся изнутри, чёрные рога выступают изо лба. Его кожа белая, почти серая. Уши острые, словно о них можно порезаться. На нём штаны из льна чёрного цвета, а на поясе завязана алая рубаха. Точнее то, что от неё осталось. Эйджи порвал её во время боя с демоном.       Красноволосый ногой «пинает» воду, и его отражение в реке деформируется. Как же он себя ненавидит.       Эйджи садится на землю, загибает свои ноги в коленях и обнимает их обеими руками, прижимая к груди. Он кладёт свой острый подбородок на них и продолжает смотреть на белоснежный шар, отражающийся в горной реке. Демон слышит, как стрекочут кузнечики и совы ухают. А ещё возле реки сверчки летают и освещают всё зелёным светом, хотя и без них всё было прекрасно видно.       Некоторая слабость одолевает его из-за того, что он давно не ел. Желудок, кажется, завязан в тугой узел. Тело дрожит и голова слегка кружится. Эйджи не хочет убивать человека, не хочет, чтобы демоническая суть взяла своё. Гуманность и уважение к жизни любого человека берут верх над разумом, но инстинкты хищника где-то в подсознании эхом шепчут ему: «Найди, убей, сожри!». Ему из-за этого не по себе. Эйджи даже специально ушёл вглубь леса, чтобы не убить случайно какого-нибудь путника. Хотя все люди знают, что ночь — время демонов, и только какие-нибудь желающие умереть ходят ночью в лесу. Конечно, есть те, кто в это не верит, например, жители больших городов, но вот деревенщины… деревенщины никогда не выходят ночью в лес, зато к ним ночью приходит нечисть, чтобы насытиться. Ещё многие демоны любят полакомиться семьями, которые живут в отдельных домах в горах. Их никто не ищет, а ещё в горах много волков, поэтому никто не подумает, что это мог бы быть Эйджи. Нет, стоп. Нельзя. Что за отвратительные мысли?       Эйджи мысленно отмахивается от этой идеи и продолжает смотреть на воду. Нет. Он точно не станет убивать людей. В этот раз у него точно должно получиться сдержать себя. В конце концов, Эйджи не выбирал путь демона, его насильно сделали таким. Он даже не знает, кто именно это сделал. Все говорят о том, что есть какой-то главный демон, являющийся самым первым в их роду, но у него так много имён, что Эйджи даже и предположить не может, какое из них настоящее. Только члены двенадцати лун знают его. Остальным он не известен. Хотя демон подозревает, что он почувствует главного, когда встретит.       В любом случае, Эйджи старается не вспоминать дни, когда его только-только обратили. Точнее, года. Несколько десятков лет он убивал людей, разрушал целые деревни. Он убил так много, что можно было бы осушить море и заменить воду на человеческую кровь и плавать в ней. От одной только мысли его бросает дрожь. Стыд, сожаление, ненависть к самому себе… Это были самые ужасные времена его демонической жизни. Он даже его не пожалел.       Демон встаёт на ноги и потягивается, он бьёт своими ладонями по щекам, чтобы избавиться от мрачных мыслей. Сейчас есть проблема поважнее: скоро рассвет. Надо найти укрытие на этот день и хорошенько выспаться, чтобы набраться сил. Так как Эйджи старается контролировать себя и не срываться — как это происходило несколько десятков раз до этого — то ему надо много спать. Долгий сон сбивает голод. Один раз он проспал целый год, так как восстанавливался от тяжёлых ран, нанесённые одной из двенадцати лун. Конечно, Эйджи не считает, что это эффективно — спать, вместо питания, но убивать он не хочет, а ещё с каждым разом, когда он снова начинает контролировать свой голод, у него получается лучше. Шаги он делает не самые большие, но постепенно демон постигает контроль и срывы происходят намного реже, чем, например, пятьдесят лет назад. А что было сто лет назад? Ой, лучше даже не вспоминать.       Эйджи отправляется вглубь леса. Передвигается он ловко и быстро, прыгая на ветках деревьев. Он делает огромный прыжок с одной из них, возвышаясь над верхушками деревьев, а затем одной рукой ловко хватается за другую, когда падает вниз. И так демон мог делать, к сожалению, недолго. Эйджи вдруг слышит, как кто-то позади догоняет его. Демон ловко улетает в сторону и падает на землю, сделав кувырок. Он сел на корточки и увидел, как несколько силуэтов приближается к нему. Эйджи ловко делает прыжок назад, надеясь сбежать в лес. С истребителями сейчас не очень хочется встречаться, потому что их невероятное желание убить всех демонов отражается на нём в виде кучи рваных ран, из-за которых Эйджи как раз-таки срывается и убивает людей, а потом начинает свой голод заново.       Но стоило Эйджи только сделать прыжок назад, чтобы убежать, как все силуэты одним разом ринулись на него, замахиваясь на демона своим оружием. В этот же момент Эйджи чувствует, как кто-то собирается напасть со спины, поэтому он уверенно прыгает наверх, на дерево, чтобы избежать ударов. Он повис на нём, вцепившись своими острыми когтями в кору, словно белка. Истребители всем отрядом смотрят на демона, ожидая ответной атаки, которой не следовало. — Кто таков? — обращается к Эйджи один из истребителей. — Меня зовут Эйджи, — честно отвечает демон. — И я не хочу драки и крови! Давайте разойдёмся! — Ещё чего! — кричит ему один светловолосый истребитель. — Вы все одинаковые!       Незнакомец с двумя катанами быстро прыгает к дереву и нападает на Эйджи, тот быстро уклоняется от атаки, падает вниз. Другие истребители быстро направляются к Эйджи и все разом прыгают на него, но демон успевает закрыть своё лицо, делая руки «крестом». Его кожа становится твердой, как камень, отчего неопытные истребители ломают свои катаны во время своих атак. Демон быстро отпрыгивает назад и пытается убежать, как ему снова мешают: светловолосый истребитель ловко и быстро нападает на своего врага. Эйджи ловко уклоняется и пытается найти путь к отступлению, чтобы успеть сбежать в лес. Он быстро ловит обе катаны истребителя и отталкивает того от себя. — Да посмотрите же, я вам ничего не сделал даже! Дайте мне уйти! — кричит он. — Как тебе можно верить? — кричит другой истребитель. — Я не хочу убивать людей! Если бы я действительно желал людям смерти, то вы были бы уже мертвы! — ответил он.       Истребители притихли. Один из них, зеленоволосый, с особым вниманием изучал демона. Чутьё подсказывало ему, что он — так называемый Эйджи — говорит правду, а ещё, учитывая его действия, он не хочет лишний раз ранить человека, вот и пытается скрыться. — И откуда ты? — спрашивает его зеленоволосый. — К северу отсюда была моя деревня, но сейчас там лишь камни и разрушенные хижины, — отвечает Эйджи. — Сейчас хожу по миру, истребляю демонов, как и вы!       До Эйджи доносится смех. Он смотрит на его источник и видит, как светловолосый истребитель с двумя катанами осторожно встаёт на ноги и с гневом смотрит на Эйджи. Истребитель резко прекращает смеяться и говорит: — И сколько же ты убил прежде, чем решил истреблять подобных себе? — сквозь зубы, спрашивает он.       Демон замирает. Он опускает глаза на землю и погружается в пучину воспоминаний. Эхом в голове отзывалось: «Прости, Эйджиро, прости!». Детский плач, просьбы о пощаде, молитвы богу в храмах. Все убитые им люди волной накрывают его своими руками. Ему кажется, что его сейчас пытаются разорвать на части и задушить одновременно. Ледяные руки усопших касаются его, а он не может от них сбежать. Все мертвецы тенью следуют за ним, а он, как дурак, пытается от них убежать. Есть ли вообще смысл жить после всего сделанного? Может, проще отправиться в ад? Его как раз сейчас собираются убить.       Прежде, чем ответить, Эйджи не успевает заметить, как его магия крови постепенно ослабла. И чуть позднее он перестаёт чувствовать свои руки. До демона еле доходит, что ему только что их отсекли по плечи. Вот и конец, получается? И зачем он только пытался себя контролировать и жить дальше? Зло не может принести добро в этот мир. Он просто паразит, от которого надо избавиться. Словно моль в шкафу с кимоно. Бесполезное существо, которое портит прекрасное. Слёзы пошли по щекам демона. Все истребители задержали дыхание, не веря своим глазам. — Даже не думайте вестись на этот жалкую игру! — кричит светловолосый истребитель. Он направляет одну из катан прямо на Эйджи, намереваясь отрубить тому голову. — Демоны не могут плакать. Они могут лишь убивать, — твердо заканчивает он.       Тем временем зеленоволосый истребитель чувствует, как демон сожалеет о том, что совершил. Вопрос его товарища про количество убитых людей, очевидно, задел его за самое больное место. Он не понимает почему, но голос внутри кричит ему, что демону можно доверять. — Каччан! — кричит зеленоволосый. — Не убивай его! Присмотрись, он раскаивается! — Изуку, ты совсем идиот? — рявкает ему светловолосый. — Если не мы, то кто избавиться от этих ночных тварей? Раскаивается или нет, факт остаётся фактом: он убивает людей! — Нет, ты не можешь с ним так поступить! — Изуку встаёт на ноги и быстро направляется к «Каччану». — Ему очень жаль, и он не хотел навредить нам! Он не нападал, а лишь уклонялся и защищался, Каччан!       Светловолосый направляет лезвие второй катаны прямо на Изуку. — Слушай сюда, Изуку Мидория, наш долг: убийство демонов. Мы — истребители демонов. Мы убиваем их. Никакой жалости, только беспощадность! — А теперь ты меня послушай, Кацуки Бакуго! — внезапно повышает голос Изуку. — Этот демон не хочет убивать людей, и я это вижу! Он, скорее, умрёт, чем снова позволит себе убить человека! — Отлично! Тогда я просто убью его!       Эйджи не слушает истребителей, он лишь думает о том, как много ужасного он совершил. Он должен был умереть от рук демона, а не стать им. Эйджи никогда не выбирал эту судьбу и никогда не выбрал бы. Он поднимает взгляд на алый клинок, направленный на него. Он поднимает глаза ещё выше и смотрит на истребителя. Его короткие светлые волосы взъерошены, чёрная форма чётко выделяет его маленькое, но массивное тело. На нём было хаори чёрного цвета с языками пламени, идущим по краям ткани. Взгляд демона доходит до лица истребителя. Эйджи видит, как алые глаза истребителя с холодом и презрением смотрят на него, но при этом он чувствует невероятную силу воли и духа. От него исходит аура спасителя, защитника. Его жизнь наполнена смыслом, он делает мир лучше. Кацуки Бакуго — тот, кто пробил «непробиваемый щит» и тот, за кем Эйджи пошёл бы на край света, если бы был человеком. — Ты потрясающий, — вырывается из уст демона. — Сдохни, — говорит ему он.       Истребитель замахивается клинком на Эйджи. Что же, думает демон, умереть от руки столь великого человека не такой уж и плохой финал. — Я тоже хочу защищать людей, как ты, Кацуки Бакуго, — говорит свои последние слова Эйджи. — Но я могу их только убивать. — Не говори моё имя своим поганым ртом, тварь! — кричит Кацуки.       Он замахивается своей катаной на демона, но ему мешает Изуку, который встаёт прямо перед раненым и отражает удар своего товарища. Кацуки делает два шага назад от удивления. — Ты нарушаешь кодекс! Нельзя водиться с демонами! Они наши враги! — Кацуки направляет на Изуку обе катаны. — Я могу убить тебя за нарушение правил! — Как ты можешь прикрываться кодексом, когда чуть не убил невиновного?! — «Невиновного»? — усмехается истребитель. — Видел его кожу? Это была магия крови. Значит, этот рогатый убил немало людей. И ты всё ещё пытаешься убедить меня в обратном?! — Кацуки убрал катаны в ножны и начал размахивать руками от негодования. — Чёртов Деку, не мешай мне!       У Эйджи сейчас желание вжаться в землю и провалиться в ад самому, потому что два истребителя спорят из-за него. Один хочет сохранить ему жизнь, второй — отрубить голову. Демон так-то был готов принять участь, если бы не Изуку, вмешавшийся в самый последний момент. Хотя если его смерть была только что отсрочена на столь малый срок, то, может, ему Боги дают шанс? Но с другой стороны — какое дело Богам до Эйджи? Они чувствуют себя виноватыми перед ним, потому что позволили нечисти обратить его в демона? В конце концов все люди являются детьми Богов. И какой же родитель даёт ему сейчас второй шанс?       Эйджи аккуратно встаёт на ноги позади Изуку. — Изуку! — кричит Кацуки. — Сзади!       Но Изуку не шевелится. Одной рукой он преграждает путь Кацуки к Эйджи, стойко держась на месте. Зеленоволосый продолжает держать катану, направленную на своего товарища. Эйджи слышит запах крови от Изуку. Он ранен? Еле ощутимый запах так манит его, что на секунду он теряет контроль встаёт плотную к его спине, но в последний момент приходит в себя и лишь шепчет: — Спасибо.       Изуку кивает. Он не сводит глаз с Кацуки, который с непониманием смотрит на парочку. Внутри него кипит гнев, ярость, а ещё в нём был страх. Но он не боится демона, а боится его поведения. Кто знает — что он ещё сделает лишь бы притвориться хорошим? — Кацуки Бакуго, — начинает Эйджи. — Меня зовут Эйджи. Я стал демоном чуть больше века назад не по своей воле. Я никогда не выбирал этот путь, поэтому пытаюсь исправиться.       Светловолосый приоткрывает рот, чтобы ответить ему, но Эйджи его прерывает: — Я убил много людей. Слишком много. Я помню лицо каждого, кто был убит моими руками, — демон опускает свой взгляд вниз с желанием, посмотреть на эти чудовищные руки, но потом вспоминает, что Кацуки их отрубил. — Пусть тот факт, что у меня их нет, будет первым шагом к тому, что я больше не буду убивать людей! — Смешно слышать от демона такое! — Кацуки складывает свои руки на груди, а потом задирает подбородок, смотря на Эйджи с чернейшим презрением. — Демоны не меняются. — А люди? — Люди — это другое. — Люди тоже не меняются. Рано или поздно они приходят к тому, с чего начинали. А я давно живу, так что понимаю это! — Демон понимает людей? — смеётся Кацуки. — В тебе даже человечности нет! — Если бы во мне не было человечности, то я бы не помнил лиц тех, кого убил, и не распинался бы сейчас перед тобой, а просто убил бы вас всех, — рявкает Эйджи.       Кацуки замирает. Он кладёт свою правую руку на рукоять катаны. Истребитель ожидает, когда Эйджи нападёт на него, но красноволосый демон продолжает стоять за спиной его — наверное, уже бывшего — товарища. — Ты потрясающий, — продолжает Эйджи. — У тебя есть путь, который ты когда-то избрал для себя. Ты приносишь пользу этому миру. И я хочу следовать за тобой, потому что ты восхищаешь меня, Кацуки Бакуго.       Кацуки хмурит брови, смотря на Эйджи. Что этот демон вообще несёт? Что значит «следовать за тобой»? Это он ему так угрожает, мол, лучше не поворачивайся ко мне спиной, или что? Истребитель наклоняет голову вперёд и начинает смотреть на рогатого исподлобья. Тень от его светлых волос падает на глаза, отчего взгляд кажется ещё более угрожающим и опасным. Эйджи невольно делает полушаг назад, ожидая, когда Кацуки на него прыгнет. А он прыгнет. Может, не сейчас, но сделает это. — Видишь, Каччан? — вмешивается в их разговор Изуку. Его тон был мягким и успокаивающим, словно водная гладь. — Его нужно показать Главе. Иметь демона, который не питается людьми и убивает других демонов, наверняка полезно!       Кацуки фыркает. — Как по мне, это просто «звоночек» к тому, что он та ещё крыса, — отворачивается он. — То есть? — ахает Эйджи. Какой же этот истребитель наглый! Демон ему всю душу только раскрыл и вывернул себя наизнанку своему врагу, а он всё ещё бубнит? — Убиваешь «своих», — объясняет Кацуки. — Предатель. Лучше бы ты дальше убивал людей.       Светловолосый истребитель отворачивается от Изуку и Эйджи и уходит вглубь леса, бросая напоследок. — Рогатый, только дёрнись, и я тебя сожгу в море пламени.       И все поняли, что это означало: «Может идти с нами».