Долг, Честь, Отвага.

       Тэхён открывает глаза на рассвете и, прищурившись, оглядывается вокруг: разбросанные вещи повсюду, недопитая бутылка неизвестного пойла на тумбочке, пустые пачки от закусок и крошки от них же рядом, мерзкий запах сигарет и, в придачу ко всему, жуткая головная боль.       Тэ резко садится на кровати, потирая глаза одной рукой, а второй поддерживая голову, готовую вот-вот лопнуть от напряжения крови, зудящей в висках. «Пить, как же, твою мать, хочется пить», — возникает первая относительно осознанная мысль, от которой боль становится ещё более острой и невыносимой. Без особых раздумий Тэхён подхватывает с пола свои трусы, из которых выпадает телефон, натягивает и на полусогнутых тащится из спальни в гостиную, стремясь как можно скорее оказаться там, где вода, много воды!       За дверью спальни зрелище открывается ни чуть не лучше — диван и оба кресла заняты бездыханными пьяными телами, и Тэхён даже не уверен, что знает всех этих людей, мертвецким сном в непонятных позах спящих у него в гостиной. Он морщится от исходящего зловония и тут же спотыкается, едва удержав равновесие. Выругавшись себе под нос, он не глядя пинает прочь от себя ещё одно тело, умудрившееся пристроиться на коврике в обнимку с диванной подушкой и наконец заворачивает на кухню.       Совершенно пустой холодильник пышет Тэхёну в лицо живящей прохладой, но ему по-прежнему хреново, поэтому он раздражённо захлопывает дверцу и направляется в душ. Наскоро ополоснувшись и слегка придя в себя, Тэ возвращается в гостиную, где уже понемногу «гости дорогие» начинают просыпаться. Но ему откровенно плевать на них, он хочет спать и, возможно, пару затяжек, хотя только одна мысль о вкусе сигарет заставляет желудок сжаться.       Тэ возвращается в спальню в надежде, что народ рассосётся как-нибудь сам собой, а он сможет мирно выспаться до вечера, а потом можно и повторить вечеринку, правда уже не у него дома, ибо второго такого погрома он не выдержит.       Собственно, главной причиной столь бурного веселья и больной головы на утро явился выпускной из университета, празднование которого проходило в кафе возле кампуса, но плавно перетекло в клуб, затем в другой, и в итоге завершилось на квартире Тэхёна. Кажется, по дороге часть однокурсников от них отделилась, зато появились новые знакомые, которые вместе с остальными теперь мирно посапывали в гостиной. Помимо одногодок на вечеринке были и друзья с младших курсов, которые также завершили учебный год и присоединились к празднованию выпускного старших.       Вернувшись в свою спальню, куда Тэхён предусмотрительно никого не впустил, оставив кучковаться в гостиной, он с размаху рухнул на кровать лицом вниз, но только стал погружаться в сон, как почувствовал лёгкое шевеление справа и рывком вскочил. Приятному утреннему сну, на который Тэ имел виды, можно было сказать «до свидания»: рядом с ним на кровати лежал Чонгук — парень с третьего курса экономического с широкой накачанной грудью, смоляными волосами, разметавшимися по подушке и абсолютно голый, о чём свидетельствовало предательски сползшее одеяло.       - Твою мать!, — заорал Тэхён, тут же затыкая рот рукой, но было поздно. Его крик не только разбудил Чонгука, но и из гостиной послышалось шевеление.       На секунду их взгляды встретились и обменялись паникой. Тэхён сорвался к двери, в которую уже кто-то пытался вломиться и быстрым щелчком запер замок. Он остановился у входа и упёрся лбом в дверь, а затем и вовсе начал слегка бить им, пока не вызвал приступ очередной головной боли. Он отлепился от двери и рывком повернулся, наивно надеясь, что ему померещилось, что сейчас он увидит свою прекрасную обитель совершенно пустой. Но, естественно, никаких изменений не произошло. На кровати по-прежнему полулёжа располагался Чонгук и бестолковыми оленьими глазками таращился на Тэхёна, будто виновато почёсывая затылок.       Тэхён сполз спиной вдоль стены и опустился на пол, подхватив руками колени. Закусив губу, он принялся с умным видом разглядывать край кровати, затем, забавно шевеля пальцами на ногах, сделал вид, будто все пять лет учился на специалиста по изучению напольного покрытия. И наконец его взгляд остановился на собственных коленях, содранных коленях, если быть точнее. Его ноздри расширились от резкого вдоха, в висках застучало, и Тэ вскочил на ноги, уставившись на Гука.       - Какого хрена… Ты? В смысле, что ты тут делаешь?, — зашипел Тэхён, медленно подходя к кровати со стороны Чонгука.       А тот в ответ лишь пожал плечами и развёл руками. Молчание. Тишина. Крики птиц и лязг шин, доносящиеся с улицы сквозь приоткрытое окно.       - Ну как-то так, — наконец сказал Гук, отворачиваясь и рукой нашаривая трусы.       Тэхён сел на край кровати спиной к Чонгуку, который тем временем искал свой второй носок. Перед глазами мелькали обрывочные картинки с прошлой ночи. Вручение дипломов, первый тост в кафе у кампуса, такси до клуба в Хондэ — это он всё помнил прекрасно и в деталях, а затем — только громкая музыка, лица в пикселях, парни, девушки, алкоголь, сигареты… «Сигареты? Точно!», — первое воспоминание, за которое не протрезвевший разум Тэхёна вдруг зацепился…       …Когда они после Хондэ приехали в клуб на Итэвоне, помимо однокурсников и случайных знакомых к ним присоединились и ребята помладше — с эконома, управления бизнесом и, кажется, парочка с рекламного. Первый круг шотов в новой компании, второй, десятый, после каждого Тэхён выползает на улицу проветриться и покурить, глупо полагая, что табачный дым и ночной воздух его протрезвят, но, естественно, этого не происходит, его пружинит ещё сильнее. И вот в очередной раз он уже даже не выходит, а буквально выползает на улицу, готовый поцеловать тротуарную плитку, но упирается лицом во что-то менее твёрдое и даже приятное, смутно ощущая, что его подхватывают под локти и куда-то тащат.       Он ничего не видит и даже не слышит толком, и когда в следующий миг открывает глаза, оказывается в стороне от клуба, на скамейке в небольшом парке, скрытом высокими зарослями неизвестного кустарника. Глаза закрываются снова, очередной провал в пустоту, рывок, попытка открыть глаза и встать — «потрачено». Кто-то с силой вминает его обратно в скамейку, не давая пошевелиться.       - Пей, — пахнет приятно и одновременно отвратительно, но он пьёт огромными глотками, как завороженный повинуясь голосу неизвестного. Снова провал, а за ним внезапное прояснение — попустило. Тэ открывает глаза, мнёт переносицу и в свете уличных фонарей распознаёт перед собой знакомое лицо без тени эмоций.       - Ха! Малыш Чонгуки!, — восклицает Тэхён, расплываясь в пьяной улыбке. — Ты! — тычет он парню прямо в грудь, — Слышишь, ты, мелкий?! Ты качок! — на последнем слове его пробирает смех, и он, продолжая яростно тыкать пальцем в грудь Гука, откидывается на спинку скамейки, продолжая хохотать на всю улицу.       Чонгук равнодушно смотрит на длинный тонкий палец, впивающийся в его грудь, и также безэмоционально спрашивает:       - Очухался, придурок? Пойдём обратно, шоу продолжается». Тэхён прекращает идиотски хихикать и убирает руку от груди младшего, сурово сводя брови, словно это не он мгновение назад вёл себя как полоумный.       - Придурок? Я твой хён, мелочь! Или думаешь, раскачался и всё можно?, — пытается быть грубым Тэхён, но тут же закатывается новым приступом смеха от своих же слов.       Парни возвращаются в клуб, где у их столика уже куча незнакомых парней и девушек, кто-то отчаянно целуется на диване в стороне, кто-то спит, пуская слюни, а кто-то как Чимин, лучший друг Тэхёна и его однокурсник с худграфа, атакует задымлённый танцпол. Новая партия шотов, пьяные танцы, Чонгук теряется где-то в толпе, отправившись найти своих, Тэхёну весело, но не достаточно, так что очередной алкогольный круг не заставляет себя ждать. Кого-то уже уносят, кто-то отправился обниматься с унитазом, Тэ же снова тащится на улицу, весело повиливая задницей и успевая строить пьяные глазки всем подряд.       На этот раз на улице пусто, от клуба отъезжает такси, нагруженное сникшими студентами. Тэхён провожает их взглядом, в котором отчётливо читается «слабаки», зубами выдёргивает из пачки сигарету и щёлкает зажигалкой. Один раз, второй, третий — не горит, чтоб её. Тэ ругается сквозь зубы и подносит зажигалку ближе к глазам — промокла. Он с раздражением отшвыривает её в сторону и шарит по карманам в поисках второй, слегка пошатываясь. «Щёлк», — раздаётся в тишине. Прямо перед носом вспыхивает огонь. «О!» — восклицает Тэ, прикуривает и, затянувшись, поднимает глаза, чтобы поблагодарить внезапного спасителя. Взгляд натыкается на накачанную грудь, вздымающуюся под футболкой, которая выглядывает из-под расстёгнутой кожанки, дальше безумно выступающий кадык, который едва шевелится, но такой соблазнительный, острые скулы, и, ох, твою же ж мать, оленьи глаза, такие чёрные, будто зрачки слились с радужкой!       - Чонгук-ки, — выпуская дым ему прямо в лицо, произносит Тэхён. И тут же охает от неожиданности, потому что сигарета летит на тротуарную плитку, лопатки с болью бьются о холодную стену клуба, а на губах становится так жарко-горько-сладко, что снова провал, и лишь явное ощущение напирающей мощной груди, запах геля для душа вперемешку с табачным дымом, упругая задница в ладонях и безумно горячее чувство, разливающееся внизу живота. Они целуются жадно, с дикой пьяной страстью, глаза открывать не хочется обоим, и снова провал, внезапное ощущение прохлады, губы опухшие, от резкого возбуждения в штанах пожар. Чонгук отстраняется, поворачивается спиной и не глядя хватает за рукав, тащит внутрь. Там уже давно всем плевать, на себя в том числе. Уставший бармен в очередной раз заявляет, что клуб закрывается.       Тэхён на кураже и уже сам не понимает, от чего он больше пьян, но ему определённо хочется большего, провалы в сознании всё чаще, и он даже сам не осознаёт, что вся «выжившая» компания вываливается из клуба, ловит такси и направляется к нему в квартиру, которая расположена буквально в паре кварталов от клуба. Его личный домашний бар опустошается за считанные минуты, но Тэхён этого уже не видит, потому что он возбуждён, потому что возбуждённый Чонгук тянет его в спальню. И у них даже мысли не возникает, что они оба парни, потому что провалы в осознании происходящего теперь не только у одного Тэхёна. Жар затмевает разум окончательно, они падают на кровать, продолжая жадно целоваться и попутно обнажаясь. Со стороны гостиной слышится звук разбитого стекла и упавшего карниза, визг девчонок и следом хохот, но ни Тэхёна, ни Чонгука это не заботит. Они полностью раздеты, их тела горят, Гук первый сжимает член Тэхёна в своей руке и начинает медленно водить вверх и вниз, дразняще касаясь большим пальцем головки, которая начинает сочиться смазкой. Старший же не остаётся в стороне, и не переставая зубами впиваться в плечо Чонгука, обхватывает его член своими пальцами и подстраивается в так движениям парня. Наслаждение набирает обороты, в голове снова туман, Тэ зажмуривает глаза, словив очередной провал для будущих воспоминаний, а Чонгук уже ведёт языком вдоль его ствола и без предупреждений вбирает почти целиком в рот, вырывая из груди Тэхёна приглушённый стон. Он пропускает его тёмные волосы между своих пальцев и сильнее надавливает на голову, задавая ритм. В ушах будто вата, по телу озноб, они не знают, сколько времени проходит, но наконец Тэхёна накрывает оргазмом, и он в последний момент отрывает от себя Чонгука, сам сползает ниже, пачкая простыни спермой, и рукой наскоро доводит Чонгука до победного «Ах!».       Тэ практически не помнит, что было после, вроде он достал бутылку виски, которую привёз в прошлом году из Таиланда, потому что именно она с утра оказывается практически опустошённой на прикроватной тумбочке. Кажется, они даже нашли чем закусить, и даже не разговаривали о произошедшем, по крайней мере об этом его память умалчивает, предательски подставляя всё те же «чудесные» провалы, от которых в голове только ветер воет.       Хмуря брови, дабы придать себе максимально серьёзный вид, Тэхён решается развернуться к Чонгуку и сказать нечто вроде «Ничего не было, ок?» или более нейтральное «Как спалось, бро?», но видит мирно посапывающего младшего, забавно раздувающего губы, его слегка волнистые волосы, влажные от пота и спавшие на лоб, длинные ресницы, подрагивающие при каждом вздохе, и сердце Тэхёна пропускает удар. «Мне надо выпить, срочно!» — Тэхён лишь подрывается к тумбочке, залпом осушает остатки виски, валится на кровать рядом с Чонгуком и через пару минут отключается.