В Санкт-Петербурге

Сегодня в Санкт-Петербурге (в Питере, так привычнее) выглянуло солнце и пошёл мелкий снег — впервые за несколько дней. Высокие чёрные ботинки приятно стучали по мокрому асфальту, и каждый шаг отдавался гулом. Чёрное платье струилось по стройным ногам, а пальто было застёгнуто на три пуговицы. В светлых длинных волосах блестели яркие солнечные лучи. Алина Олешева шла на тусовку к своим друзьям. Повода собраться она точно не знала, но, наверное, какой-то да был, а она прослушала. Впрочем, ей было не принципиально, а бутылку красного вина она захватила бы с собой в любом случае. Ей нравилось, как кольца на неё руках касаются холодного стекла. Олешевой было семнадцать лет, и характер у неё был не сахар. Она бросила школу, а теперь училась где-то в колледже — то ли экзамены не хотела сдавать, то ли время тратить. Отец Алины был участником ансамбля «Секрет», музицировал, любил это дело, делился этой любовью с маленькой Алиной. Кончилось тем, что Алина, повзрослев, решила, что никто не может жить за неё и пошла учиться играть на барабанах. На курсы, а не в музыкальную школу. Учиться было тяжело, неприятно, но сколотить свою группу хотелось. Доказать всем, что девушки могут играть на барабанах — тоже. Алина вошла в знакомый подъезд, взбежала на каблуках по лестнице и теперь нажимала на звонок. — Привет! — несколько человек сразу открыли ей и и сразу заулыбались. Был полумрак, играло что-то смутно знакомое. Алина побежала здороваться со всеми, делиться новостями, танцевать и следующие полчаса она провела за оживлёнными разговорами. Смеялись, пересказывали друг другу сплетни, хвалили вино, которое принесла Алина. В комнатах было накурено и немного тесно, но почему-то весело. Через полчаса Олешева, уставшая и раскрасневшаяся от танцев, зашла за кухню и присела на подоконник. Она обмахивалась рукой и потягивала вино из бокала — было кисло, но терпко на вкус. Ей было видно, что пришли ещё ребята, стало ещё более шумно и душно. Все собравшиеся были ей знакомы — и это придало уверенности. Ну, почти все — кроме какого-то парня в чёрной растянутой футболке и в чёрной кожаной куртке. Первая мысль у Алины была — необычный. Серьёзный, стройный, немного хмурый. Профиль прямо точёный — высокий лоб, нахмуренные брови, длинный нос, идеально очерченные скулы. Во всех чертах лица — что-то решительное и притягательное. Набирал сообщение в телефоне и одновременно разговаривал с кем-то. Алина заинтересовалась новым лицом так, что даже вышла с кухни поглядеть на него и втянулась с кем-то в разговор. Она говорила, а сама украдкой смотрела в его сторону и думала — наверное, он музыкант или как-то связан с этой сферой. Его руки не бездействовали ни секунды — они отбивали непонятный ритм на краю стола. Из кармана торчали большие наушники. Парень развернулся, и Олешева поспешно отвела взгляд — не хватало только, чтобы он заметил! Она только засмеялась, оправила складки на платье и решительно пошла танцевать. Подруги обрадовались, схватили её за руки, втянули в центр круга и засмеялись. Алина танцевала под «Bag Raiders», всем улыбалась, со всеми шутила и честно пыталась не смотреть на этого парня. У неё не получалось совсем. Он притягивал все взгляды к себе — его хотелось разглядывать, им хотелось любоваться. Тогда она выпила ещё пару глотков вина для храбрости и смело прошла рядом с ним — медленно, заманчиво, чтобы он мог обратить на неё внимание. Раз, другой, третий, но парень был поглощён разговором с кем-то и не обратил на неё внимания. Алина прикусила губу. Знать бы про него что-нибудь! Казалось, он старше, он сильно старше, серьёзнее, умнее. А Алине всего семнадцать, и она не знает, что и как. — Слушай, — Алина присела рядом со своей подругой, потянула к себе стакан апельсинового сока и спросила как бы между делом. — А что за парень? Я раньше не видела. Олешева старалась держаться небрежно и невозмутимо, но интерес и досада пересиливали, и это её выдавало. — Его позвали сегодня первый раз. Пришёл вот с ребятами, их, наверное, ровесник. Не помню, как зовут, как-то на «Л», но вроде он ничего. А что, понравился? — улыбнулась она. — Нет, — запоздало отозвалась Алина и раскраснелась — наверное, от алкоголя. Парень на «Л» казался ей серьёзным и взрослым — не чета мальчишкам из её колледжа. Это ничуть не обескуражило Алину. Наоборот, ей ещё больше захотелось с ним познакомиться. Но с ним смазливая улыбка и томные взгляды точно не сработают. Тогда нужно было вести себя иначе. Алина ничего не придумала, срезалась с расспросов, а потом укуталась в плед, прихватила стакан с апельсиновым соком и вышла на балкон. Ветер трепал волосы, пробирался под чёрное платье, и девушка зябко ёжилась. С балкона было очень хорошо видно закат — тёмные облака на фоне нежно-розового. Солнечные лучи не грели, но смотреть на них было не больно, и Алина даже как-то замечталась и забыла про этого парня-музыканта, который ей приглянулся. Вдруг дверь тихонько скрипнула, и вошёл, как назло, тот самый парень. Он встал на другой стороне балкона и вдохнул тяжёлый, влажный воздух. Сердце у Алины так и забилось. — Здравствуйте, — сказала она, пытаясь придать своему голосу уверенность. Он поднял голову и посмотрел в её сторону, словно не был уверен, от кого исходило приветствие. Затем он кивнул — и всё. Парень молчал и смотрел прямо перед собой. Алина молчала тоже и прокручивала серебряное кольцо на своём пальце. Её руки похолодели и стали влажными. Очень хотелось продолжить разговор, но как было это сделать? Нужно было следить за собой, чтобы не сказать лишнего и казаться такой же взрослой, а не на свои семнадцать. Олешева порадовалась, что догадалась обратиться к нему на «вы». Проблема была в том, что это было единственной вещью, на которую она была сейчас способна. Не хотелось выглядеть глупо, поэтому она сделала глоток из стакана, лишь бы не стоять просто так, и совсем не заметила вкуса. Потом её осенило. — Как вас зовут? — вырвалось у Алины. Парень повернул к ней голову, подумал немного, и только потом ответил: — Алексей Бочкарёв, — и роскошная чёлка ссыпалась ему на глаза. Как-то на «Л». Лёша. У него был глубокий голос, и он как-то особенно раскатисто произносил букву «р». Парень помолчал немного и, заметив смущение Алины, ободряюще поинтересовался: — А вас? — Алина, — шепнула она и, спохватившись, добавила: — Олешева. Парень кивнул и уже собрался было отвернуться, но Алина проявила упорство: не отводила взгляд, а Лёша улыбнулся тонкими губами: сдержанно, смущённо, но очень тепло. Олешева была так поражена, что даже засмеялась. Они просто стояли на балконе, провожая закат, смотрели друг другу в глаза и улыбались. Алине почему-то стало хорошо — и совсем не потому, что этот парень стоял рядом. У Лёши вдруг зазвонил телефон в кармане, и Лёша очень быстро ответил. — Привет. Да, я могу говорить, а что случилось? — он не перебивал и только внимательно слушал. — Ты уверен? Это не может подождать до завтра? Я не знаю, успею ли приехать. Похоже, с ним разговаривал какой-то парень, потому что Лёша сказал «уверен». Алина пыталась услышать, о чём они, но не могла этого сделать. Да и какое ей было дело до звонков этого парня на букву «Л». — Хорошо, — наконец сказал Бочкарёв, вздохнув. — Я постараюсь. Буду минут через двадцать. Он порывисто двинулся к двери, но на полпути оглянулся и посмотрел на Алину — виновато и смущённо, — и ей неудержимо захотелось улыбнуться. — До встречи, — произнёс Лёша и взялся уверенными пальцами за ручку. — До встречи, — поспешно кивнула Олешева.