В Санкт-Петербурге

Прошёл день и половинка следующего. Алина не успела даже как-то опомниться и обдумать ситуацию с этим парнем, как у неё зазвонил телефон. Понадобилась Алина подруге. — Алина, привет, — улыбнулась она. — Знаешь, какое послезавтра число? — Привет, — отозвалась Алина. — Нет, а какое? Когда ей, вместо того, чтобы сказать сразу, начинали задавать подобные вопросы, она напрягалась. Потому что — в большинстве случаев — это ничего хорошего не сулило. — Первое марта, — невозмутимо продолжила подруга. — И мы все планировали собраться и отметить. — А разве это праздник? — засмеялась Алина. — Честно, я не планировала идти. — Праздник, не праздник, какая разница? — ответила та и, выдержав театральную паузу, добавила как бы между прочим: — Там будет парень, которым ты интересовалась. Алина прикусила губу. — Я всё равно не знаю, — сказала она как можно спокойнее, хотя внутренне она ликовала. — Долгов много по учёбе. Наверное, я не приду. — Он точно будет, с ним уже договорились, сегодня отписали. И ты подтягивайся. Нечего одной тусоваться. Время и место напишу. Сказала — и быстро попрощалась, не успела Алина даже возмутиться. Не всё ли ей равно, кто там будет? И приходить на тусовку ради кого-то одного — плохая идея. Ну, стояла она тогда на балконе с этим парнем, и всё. Это ничего не значит. Они ведь почти не говорили. И Олешева даже не спросила у него номер. Для него-то Алина осталась в лучшем случае маленькой девочкой с тусовки. И это было очень жаль. Но Алина не всегда делала то, что говорила. Через день она всё-таки стояла перед большим зеркалом, одетая на выход, и придирчиво рассматривала своё отражение. Она очень долго готовилась к предстоящей встрече и хотела произвести на Лёшу лучшее впечатление. Из зеркала в ответ смотрела девушка в джинсах и шифоновой кремовой блузке. В вырезе этой блузки соблазнительно поблёскивала тонкая цепочка. Девушка глядела насмешливо и немного взволнованно, поправляла рукава, укладывала волосы, поправляла цепочку. Алина покрутилась ещё немного так и сяк и всё-таки улыбнулась себе: просто и элегантно — может быть, Лёша даже оценит её вкус. Впрочем, какая разница. Девушка вышла из квартиры и захлопнула дверь. На самой вечернике Алина поразилась тому, что Лёши всё ещё не было. Как авторитетно объяснили, он со своим другом придёт чуть позже. Девушку это ничуть не успокоило. Она так ждала, так долго собиралась и так хотела увидеть Лёшу ещё раз! Олешева заставляла себя улыбаться, танцевать и общаться с друзьями — а сама украдкой поглядывала на дверь. И через полтора часа, когда Алина уже устала ждать, Бочкарёв всё-таки появился. И нет, Алина не считала. Девушка очень обрадовалась и успокоилась от его присутствия — ей почему-то захотелось улыбаться. Секунда — и Алина смеялась громче и мелодичнее всех. Волосы растрепались, а щёки раскраснелись, запылали. Девушка подпевала, хватала за руки своих друзей и улыбалась. Она очень старалась показать, как ей весело и хорошо, какая она классная и как всем нравится с ней общаться. Олешева отдыхала на диване и нарочно не смотрела в сторону Лёши — пусть думает, что ей всё равно, что он ей безразличен, она его не замечает. Но, наверное, ей надо было вести себя спокойнее. Потому что Лёша улыбнулся так, словно обо всём догадался, прошёл через всю комнату и просто сел рядом с ней. Сегодня он был в белой футболке с ярким рисунком и в той же кожаной куртке. — Здравствуйте, — просто сказал он. — Здравствуйте, — ответила она так, словно только что заметила, хотя внутри у неё всё сжималось от волнения. Они замолчали. Олешева снова разглядывала его очаровательную ямочку на подбородке и мучительно думала, о чём можно поговорить, чтобы не выглядеть глупо и навязчиво. — Было бы неплохо перейти на «ты», — заявил Лёша, так, как будто продолжал давно начатый диалог. Алина удивилась, но сказала: — Хорошо, — и, пользуясь этой привилегией, спросила, стараясь хоть чем-то поддержать разговор: — Ты где-то учишься? — Я? Да, учусь. В Санкт-Петербургском государственном военно-морском техническом университете, — вздохнул Лёша. — И я с первой же лекции понял, что это очень не моё. Олешева вздохнула — когда-то ей тоже приходилось учиться там, где совсем не нравилось. — А ты? — спросил Бочкарёв. — Я подрабатываю моделью, — гордо ответила она, рисуясь. Это, вопреки ожиданию, не произвело на Лёшу впечатления. Он отнёсся без восторга, между его бровями пролегла еле заметная складка. Комментировать парень не стал, а просто сказал: главное, чтобы ей самой нравилось. Алина помолчала пару секунд, а затем решила перевести разговор на что-нибудь другое. — А чем ты хочешь заниматься? — Вообще я играю на барабанах и немного преподаю в школе «Drumstarz», — улыбнулся он. Олешева вздрогнула от удовольствия и тут же похвалила себя за наблюдательность. Барабанщик. Она ведь почувствовала это раньше. — Знаешь, а я тоже немного играю, — призналась она и смутилась: как ей, которая палочки в руках держит второй месяц, можно равняться с ним в этом вопросе? — О! — Бочкарёв поглядел на девушку с большим интересом. — Правда? Алина улыбнулась и кивнула: похоже, тема для разговора нашлась. — А какие группы ты слушаешь? — в тёмных глазах Лёши зажглись заинтересованные огоньки, а его голос зазвучал иначе. Олешева редко делилась подобным с кем-то, но сейчас называла-называла-называла, а он слушал не перебивая и кивал. Когда она замолчала, барабанщик посмотрел на неё ощутимо теплее. Неужели у них совпал музыкальный вкус? — Я люблю «Radiohead», «Rage Against The Machine», «Yelawolf», «A day to remember», «Pierce the veil» и «Deftones», — с подхватил Лёша. — «Yelawolf»? Я ни разу не слышала, — она наивно хлопнула глазами. — Хорошая группа? Может, я потом послушаю. Запишешь мне название в заметках? Для этого Алина достала телефон, но почему-то он не за работал. Девушка постучала по гладкому корпусу, ещё раз попробовала включить — безрезультатно. — Что-то с телефоном, — озадаченно сказала Олешева. В этот момент она поняла, как можно воспользоваться этой ситуацией и сказала как можно непринуждённее: — Я сейчас перезагружу, а ты пиши на руке, — и как раз стянула со стола чей-то маркер. Олешева положила руку на стол и подвернула рукав блузки, чтобы было удобнее. Лёше пришлось придвинуться к Алине близко, — на что она и рассчитывала. Но он совсем не удивился проьбе и вёл себя спокойно. Действовал он даже механически — снял колпачок, попробовал у себя на руке, пишет ли маркер. Затем коснулся её запястья, придерживая, и только тогда стал писать. Его ладони оказались очень тёплыми. Когда он записывал, девушка заметила, что правая рука слегка подрагивает — может быть, от волнения. Почерк у парня был не идеальный — крупный и неровный, но старательный. — Спасибо, — кивнула она и неловко улыбнулась. У неё самой по коже пробежали мурашки. Бочкарёв тоже улыбнулся и принялся вертеть между пальцами маркер. Получалось у него быстро, ловко и даже профессионально. Девушка засмотрелась на это — точнее, на на его сильные руки со сбитыми костяшками и выступающими венами. Тут как раз включился телефон. — А сколько тебе лет? — неожиданно спросил Лёша. Алина прикусила себе язык — очень не хотелось признаваться в том, что ей всего-навсего семнадцать, но в этот момент у неё зазвонил телефон. Уже звали домой — было поздно. Она не хотела слушаться и её стала отвечать, но подумала, что стоит собираться. Нужно было уходить, пока не наговорила лишнего. — Мне пора, — сказала она, повернувшись к Лёше. — Да, конечно, я понимаю, — кивнул он. Олешевой стало грустно: вот она уйдёт, а Лёша останется здесь. Они стояли совсем близко друг к другу. Алина испугалась, что парень услышит, как громко и быстро стучит у неё сердце, как оно заходится в груди. — Лёша, — тихо, но смело позвала она. — Давай обменяемся номерами? Он заметно удивился, но всё-таки продиктовал. Алина продиктовала тоже, но — вот жалость — не успела посмотреть, как он её записал. — Ну, до встречи, — сказала Олешева. — До встречи, — уверенно ответил Лёша. На несколько секунд они замерли, глядя друг на друга. Глаза у Бочкарёва были на редкость глубокие и внимательные. Он умел смотреть пристально и заглядывать в самую душу, и под этим взглядом подгибались ноги. Очень хотелось пожать Лёше руку или просто дать пять — прикоснуться под любым предлогом, почувствовать тепло его ладони, мягкость кожи. Но Алина не решилась этого сделать и просто кивнула, а потом пошла прощаться со всеми. Потом Алина шла по вечерней улице и то и дело посматривала на свою руку. Ей очень нравилось, как чёрные цифры контрастируют с её кожей. И Алина была очень, очень довольна. Она своего добилась.