Наше чёрное небо

      Не то, чтобы король не любил приёмы и праздники, но проводить их уже не хватало никаких нервов. Праздник для народа — пожалуйста, но вот эти балы во дворце — просто ужас. Придворные, особенно из других королевств, на тысячу раз за полчаса обсудят каждый миллиметр всех членов королевской семьи: какие выбрал брюки, накидку, рубаху, кольца и с чем это связано. Джин, конечно, уже привык к этому, но после того, как Тэ начал воспитывать сына один, а младший объявил неоднозначную помолвку, на приёмах всё чаще и чаще образовывались скандалы: то кто-то начинает предлагать свою кандидатуру на роль мужа Тэкехико, то обсуждать пару Мэзэхико и Джастина.       Ладно, надо справляться. Скоро свадьба младшего сына, его коронация, и можно будет уехать в спокойное место где-нибудь на берегу реки или… да вообще хоть куда, только подальше от этих сплетен. Ещё чуть-чуть потерпеть и уехать вместе с Рэем, прям как они мечтали в молодости — убежать из дворца и жить просто, без манер и разговаривать о чём угодно, не боясь, что подслушают.       Так, а сейчас нужно пойти одеться и встречать гостей, а мечты отбросить в сторону, хотя бы на время. — Почему так рано приехали? Мы ждали гостей к обеду, — Джин только сейчас понял, что совсем не слушал мужа. Остаётся только надеяться, что до этого он ничего не спрашивал. — Это же Сууф, что ты хотел? — хмыкнул омега и принял из рук слуги золотую тонкую диадему.       Муж понимающе кивнул и позволил надеть на себя корону. Он как-то странно косился на Джилиана, но тот не придавал этому значения.       Джин задумчиво покрутился у зеркала и поправил сбившиеся брови, подошёл к мужу, поправил ему волосы и чмокнул в губы. — Ох, ну вот и как король стал выглядеть, — сказал он, как будто своему сыну.       Альфа скептично выгнул брови и притянул Джина к себе, улыбнулся, смотря ему в глаза. — Нужно идти, — прошептал омега. — Если мы не встретим Адама и Луку, то о нас плохо подумают.       Разочарованный выдох и страдальческое лицо; альфа отпустил его, одёрнул одежду.       Рэй выглядел как обиженный медведь, поэтому Джин взял его ладонь и поцеловал её внутреннюю сторону. Что ж, выглядит многообещающе, по крайней мере, на взгляд омеги.       Супруги поспешили выйти из покоев и быстро пошли по замковым коридорам. Сейчас нужно выйти во двор, к главным воротам и поприветствовать правителей Сууфа. В этом году праздник заключения мирного договора между Сууфом и Элиодором проходит в восточном королевстве, поэтому сегодня, в честь двухлетия мира, во дворец съезжаются все монархи и придворные, а обычные горожане гуляют на улицах, танцуют и веселятся как могут.       Джин с мужем вышли на ступени перед парадными дверями как раз в тот момент, как подъезжала белая машина с открытым верхом. Светловолосый альфа, который был за рулём, вышел и открыл дверь мужу — не очень высокому, но симпатичному рыжему омеге. Пара сдержанно обменялась какими-то комментариями, каждый из них насмешливо улыбнулся, и они пошли к Джилиану и Рэйдену, взявшись за руки. — Приветствуем вас в нашем дворце, Адам, — альфа пожал руку южному королю. — Лука, — поцеловал пальцы рыжего омеги.       Адам подошёл к Джилиану, тот подал руку, и альфа прикоснулся губами к перстню с чёрным камнем на среднем пальце омеги. Джин улыбнулся, ожидая конца приветствия, хотел одёрнуть руку, но Адам держал его достаточно крепко. Рэй, видя, что другой альфа не хочет выпускать пальцы мужа из своих, снисходительно улыбнулся и посмотрел на Луку, который легко прикоснулся к бедру мужа и оторвал его от Джилиана. — Вас разместят в главном корпусе, — быстро произнёс Рэйден. — А сейчас, прошу нас извинить, у нас ещё есть некоторые незаконченные дела.       Он подал локоть Джину и поспешил увести омегу от дорогих, но не очень любимых гостей.       Уже во внутреннем дворе Джилиан попросил сбавить ход, а потом и совсем остановиться. Омега присел на край парковой лавочки и прикрыл глаза.       Рэйден опустился рядом. — Прости, я плохо себя чувствую сегодня, — слабым голосом сказал Джин и порылся в карманах красной накидки, ничего не обнаружив, он медленно, дрожа всем телом, прилёг на плечо мужа.       Рэй повернулся так, чтобы омега мог улечься на его грудь. Альфа положил подбородок ему на плечо и взял его ладони в свои.       Джилиан прерывисто выдохнул, справляясь с болью в животе.       Муж поправил ему бордовый платок на волосах и вернул на место сдвинувшуюся диадему. — Нам нужно ещё подписать несколько договоров и разобраться с парочкой дел, а то скоро начнут ломиться во дворец торговцы и придворные, — сказал Джилиан, потирая глаза.       Добавилось лёгкое головокружение, но омега бодро поднялся на ноги и запахнул плащ. Это действие не осталось безнаказанным, и низ живота пронзила резкая и невыносимая боль. — Блять, — пискнул он и схватился за живот, сгибаясь пополам. — Ой-ей, дорогой, оглянись-ка назад, — сказал Рэйден, придерживая мужа.       Джилиан оглянулся, непонимающе и раздражённо посмотрел на альфу. — Что? — буркнул он.       Рэй сдвинул брови домиком. — Манеры где-то выронил. — Замолчи, понял? — выдохнул омега, удивляясь поведению мужа. — Я запрещаю тебе пить анальгетики. — А я запрещаю тебе запрещать, — произнёс Джин, не глядя в глаза альфы. — Ты поедешь в больницу, ясно?       Джин просто ненавидел, когда ему диктовали, что делать, особенно когда он не воспринимал предложенных действий ни в каком плане. — Я сам решу, что мне делать! — Ну вот, раздражительным стал, грубым, а я ведь о тебе забочусь.       Джилиан поджал губы. К врачу идти совсем не хотелось, ведь эти больничные ребята, если и вылечат, то разнесут все сплетни о болезни Джина по пяти королевствам, и каждая собака будет знать, где у короля шрамы, родинки и так далее. С другой стороны, если он не пойдёт, то действительно может стать ещё хуже. Живот ноет уже дня три, но сейчас просто невозможно было терпеть. — Хорошо, я схожу. Завтра. — Нет, ты сходишь сегодня, а чтобы ты не обманывал, я отвезу тебя, — омега, видимо, хотел что-то сказать, но альфа решил воспользоваться своим положением. — Это не обсуждается, Джилиан. Мы едем прямо сейчас. — Нам нужно встречать гостей. — Встретить гостей и умереть, — торжественно произнёс альфа и подхватил мужа на руки, от чего тот сдержанно простонал. — Не повесятся. Пусть Мэзэхико встречает, он принц, наследник. Будет учиться, в конце концов, давать приёмы.       Джилиан сдался и притянул колени к себе, чтобы хоть немного унять боль, но это мало помогло, поэтому он сжался на руках Рэйдена и позволил унести себя к машине.       Поездка прошла в основном тихо, только изредка слышались громкие вздохи Джина.       А вот и «любимые» бело-голубые коридоры, люди в белых и синих халатах, расхаживающие со всякими бумажками. — Ваше Величество, — молодой омега слегка поклонился и прошёлся глазами по правителям.       Картина была, конечно, не очень: Джин стоял согнувшись и держался за живот, Рэйден всеми силами старался уговорить его переместиться к нему на руки, но омега отрицательно шипел. — Пройдите, пожалуйста, — врач открыл дверь смотровой и пропустил Джилиана. — Извините, Ваше Величество, пока что только король Джилиан.       Джин спокойно, но облегчённо осел на кушетку. Омега сел напротив. Король коротко рассказал о болях, выслушал настоятельную рекомендацию больше не терпеть и всегда обращаться к врачу при каких-либо беспокоящих неудобствах. Джилиан даже вытерпел осмотр и пальпацию живота. — Знаете, сходите на УЗИ и сдайте кровь. Сначала лучше УЗИ, двадцать девятый кабинет, — врач протянул несколько маленьких бумажек Джину и выпроводил его.       В коридоре крутился обеспокоенный муж. Омега недовольно помахал у него перед носом направлениями и пошёл к указанному кабинету.       Боль стала понемногу утихать, поэтому Джин мог нормально идти.       На УЗИ, как ни странно, не было никакой очереди, и он беспрепятственно вошёл в кабинет. Врач ничего не спрашивал, а лишь спокойно раздавал указания.       УЗИ ещё больше не любил Джин. Ну что может быть весёлого в том, что ты лежишь с голым животом, мокрым от геля, и по тебе водят вот этой штукой? Правильно, абсолютно ничего. — Это очень хорошо, что Вы пришли сейчас. Правда, не нужно было так затягивать, но мы ещё сможем его спасти.       Джин устало сдвинул брови. — Кого спасти? — Ну как же? Вашего ребёнка. Если бы Вы пришли позже, то случился бы выкидыш. У Вас, наверное, много волнений в последнее время. Ребёнку это не нравится, но ничего, мы спасём. — Какой ребёнок? Мне сорок девять лет. — У нас и в шестьдесят некоторые рожают, ничего страшного. — Позовите мужа, пожалуйста, и оставьте нас.       Врач тяжело вздохнул и вышел из кабинета.       Рэйден взволнованно зашёл и присел рядом с Джином, который пытался натянуть рубаху на живот, но путался в своих же руках. Альфа сам поправил рубаху на муже и обнял его плечи. — Что такое? — спросил он, заглядывая в глаза омеги.       Джин посмотрел в ответ, ища в глазах любимого человека ответы на все вопросы и решения всех проблем. — Беременность, — тихо ответил он.       Рэй почему-то грустно выдохнул и прижал его к себе, погладил по спине. — Я… — Джин ненадолго замолчал. — Я не могу его оставить. Я не буду рожать. — Почему это ты решаешь один? Почему не хочешь носить?       Джилиан аккуратно взял мужа за руку, понимая, что объяснить ему, что ребёнка нет возможности оставить, будет ужасно тяжело. — Пойми, пожалуйста, Рэй, если родится альфа, то нам не избежать войны за власть. Нашим недоброжелателям гораздо легче будет воспитать такого правителя, какого им нужно, чем управлять Мэзэхико, у которого уже своя голова на плечах есть. — Но, а если не альфа? — упёрто продолжал муж. — Нет никакой гарантии, что это будет омега или бета. А когда ребёнок родится, то я не смогу отдать его кому-то, не смогу расстаться с ним… А что если с Мэзэхико что-то сделают? Я тоже не переживу. — Я понимаю, — с нежеланием признал альфа. — Я сделаю аборт, Рэй, — припечатал Джин и поднялся на ноги. — Джилиан, — Рэйден развернул его к себе.       Омега просто боялся посмотреть ему в глаза, Рэй понимал это.       Альфа просто поцеловал его в щёку и отпустил.       Так тяжело расставаться со своим ребёнком. Может быть, нужно было потерпеть ещё немного и Джин бы даже не узнал о нём? А какая сейчас разница? Сейчас он сам идёт в кабинет с ненавистными белыми стенами, жёсткой кушеткой и врачами, которые, будут пытаться отговорить его от этого серьёзного шага. Он идёт туда, чтобы убить маленького человека, который и не знает совсем ничего, у которого ещё нет ни ручек ни ножек, но Джину почему-то казалось, что этот ребёнок очень обижен тем, что папа хочет избавиться от него. И избавиться-то почему? Джин не знал, как объяснить ему, что это ради его брата. А ему ли он хотел объяснить? Может, всё-таки самому себе? Омегу учили всегда выбирать не в пользу себя, а в пользу государства, поэтому ему постоянно требовалось откинуть свои чувства в сторону и думать о благе страны.       «Ложитесь», «не волнуйтесь» — ну, конечно, это же всего лишь убийство собственного ребёнка. Всего-то!

***

      После всего этого Джин просто сидел на кушетке, свесив ноги и бесцельно глядел в пол. Ничего уже не болело и не беспокоило, кроме тяжести в груди. Только что заходил Рэйден, немного посидел рядом, хотел помочь одеться, но Джин попросил его выйти.       В открытое окошко ветер загнал что-то белое. Джилиан сначала не обратил внимание, но это что-то приземлилось прямо ему на колени. Это был бумажный самолётик, крылья которого были исписаны крупным некрасивым почерком.       «Здравствуй, Джини. Я обо всём знаю. Пожалуйста, не расстраивайся так, ты сделал всё правильно. У тебя есть два чудесных сына, внук и любимый муж, поэтому ты должен думать о них. Не забывай, что для милого Тэкехико и Мэзэхико ты — пример для подражания, поэтому оставайся таким же сильным, а для дорогого Рэйдена ты свет всего мира, поэтому будь самой яркой звёздочкой, ведь, сколько я себя помню, ты был таким. Сегодня я буду на балу и хочу видеть тебя там. Я очень люблю тебя, Джини. Твой Элли.»       Джин подбежал к окну, но резко поднявшийся ветер лишь потрепал его волосы и выхватил листок с запиской из рук, унося куда-то далеко. — Ах, Элли, наконец-то.