***
Оби-Ван приземлился рядом со спидером Энакина. «Колодец», как он и предсказывал, найти было нетрудно. Тьма звала Оби-Вана, маня его в свои глубины. Такое страшное место не могло не вызвать естественного беспокойства. Где Энакин? Неужели что-то пошло не так? Оби-Ван положил руку на световой меч, готовясь выхватить его при первых признаках опасности. Он услышал шаги позади себя, резко обернулся, напрягшись, но сразу расслабился — к нему навстречу шёл Энакин. — Энакин, — со облегчением сказал он, — ты в порядке? — План изменился, — ответил тот. Повернувшись, Энакин вытянул руку и Силой столкнул свой спидер со скалистого плато в лаву. Глаза Оби-Вана расширились. — Ты не поймёшь то, что я должен сделать, чтобы закончить Войну клонов. Он подошёл к спидеру Оби-Вана. Именно тогда он увидел, что глаза Энакина теперь стали желтыми. Сын наверняка уже добрался до его разума, как тогда, с Асокой. — Ты попытаешься остановить меня, — продолжил Энакин. Оби-Вану не нравилось, к чему клонил его бывший падаван. — Энакин, я… — хотел было сказать он в надежде привести Скайуокера в чувства, как вдруг боль и электрический ток пронзили его тело. Оби-Ван застонал и затрясся. Его отбросило в сторону, он упал на землю, словно тряпичная кукла. Задыхаясь, медленно опустился на четвереньки и увидел Сын, не спеша вышагивавшего к ним. — Энакин, почему? — спросил Оби-Ван. Он не понимал, что такого мог сказать или предложить Сын, чтобы Энакин поддался тьме и перешёл на его сторону. — Мне жаль, — сухо ответил Скайуокер. — Я видел, что джедаи будут стоять на пути мира. С этими словами Энакин сел на спидер Оби-Вана, когда тот с трудом поднялся на ноги, включил его и взлетел. Кеноби лишь мог беспомощно смотреть на уменьшающуюся фигуру Энакина. Сын повернулся к Оби-Вану, ухмыляясь. — Теперь он мой, — торжествующе сказал он. Безумно хохоча, он превратился в огромную летучую мышь и, подпрыгнув, улетел. Оби-Ван остался один в «колодце» без средств, чтобы выбраться. Ему оставалось лишь наблюдать за двумя тёмными фигурами, улетавшими вдаль. Оби-Вана не покидало чувство, что он подвёл Энакина: он не должен был отпускать его одного.***
Асока продолжала ремонтировать корабль. В процессе работы её мысли были далеко от работы, хотя руки умело чинили повреждённые элементы. Она думала о том, что сделал с ней Сын, думала об Энакине, Рексе и разговоре с магистром Кеноби. Но каждый раз Асока возвращалась к странному воспоминанию — образу её с Рексом дочери. Прекрасно зная, что та была не настоящая, Асока переживала из-за того, что Сын был прав в одном — существовало слишком много преград к такому исходу. Республика ни за что не позволит клону обзавестись семьёй и уж тем более отношениями с джедаем. Рекс сразу же будет восстановлен на Камино. Орден джедаев если не выгонит Асоку, то заставит её разорвать связь с Рексом и ребёнком, полностью изолироваться от семьи. Возможно, у них и правда нет будущего… Как бы не так! Асока любила Рекса, а он любил её. После произошедшего ей надо хорошенько подумать над их отношениями и понять, куда двигаться дальше. Если, конечно, её любимый капитан выйдет из комы. Вдруг в тишине раздался сигнал комплинка, который лежал на полу корабля. — Асока, выйди на связь, пожалуйста, — раздался отчаянный голос Оби-Вана. — Ты меня слышишь? Асока! Она выскочила из открытой полости в полу. У неё не было сомнений, что произошло что-то непредвиденное. — На связи, мастер. Есть какие-нибудь успехи с Энакином? — Нет, совсем наоборот. От ответа магистра по спине Асоки прошёлся бодрящий холодок. — О чём вы говорите, мастер? — с тревогой спросила она. — Энакин присоединился к Сыну, — сообщил Кеноби. Белые полосы, заменявшие Асоке брови, поднялись от удивления. — Не вступай с ним в бой. — Но… — начала она, однако Оби-Ван перебил её: — Просто делай, как я говорю. — Видимо, ситуация была действительно плоха, если магистр был столь нетерпелив. — Послушай меня. Ты должна вывести корабль из строя. — Но я только что закончила ремонт! — Асока, пожалуйста, послушай, — продолжил Оби-Ван, — мы должны помешать Энакину и Сыну сбежать с планеты. — Да, мастер, — кивнув, сказала Асока. Она прервала связь. Раз Оби-Ван сказал — значит, нужно сделать. Вдруг она резко обернулась. Чувствительные монтралы уловили приглушённые звуки. Это был двигатель приближавшегося спидера. Асоке срочно надо было спрятаться. Она подпрыгнула вверх и вцепилась в потолок. Не прошло и секунды, как Энакин вбежал в шаттл, не сводя глаз с кабины пилота. Он выглядел по-другому. Его движения были неестественно напряжёнными и резкими, как у крадущегося хищника. Что-то определённо было в нём не так. Но действительно ли он перешёл на сторону Сына? Или его разум тоже контролировали? Асока надеялась на второе. В тот момент, когда учитель вошёл в кабину, она наконец-то оттолкнулась и выпрыгнула из корабля, грациозно приземлившись у подножия трапа. Не оборачиваясь, Асока помчалась к спидеру, стоявшему в нескольких метрах от корабля. Она быстро села на него, включила передачу и быстро положила маленький металлический предмет в сумку на поясе. — Без силового кабеля главного управления никто не сможет улететь, — сказала Асока, радуясь, что выполнила указание Оби-Вана. Тогрута развернулась и полетела в направлении башни. Она сумела добраться до того места, откуда посылал сигнал магистр Кеноби. Подлетев на достаточное расстрояние, Асока опустилась в огромную дыру в земле. Внизу её ожидала одинокая фигура, медленно карабкающаяся по каменной стене. Это был мастер Кеноби. Асока резко изменила направление и поравнялась с ним, паря в воздухе рядом со скалой. Посмотрела на Оби-Вана, приподняла бровь и глянула вниз, на землю и лаву. Магистр проделал долгий путь за довольно короткое время. — Хорошая работа, — съязвила Асока, криво улыбаясь. Оби-Ван повернулся к ней. — Почему ты так долго? — спросил он. Асока сдержалась, чтобы не закатить глаза на явное отсутствие благодарности в её адрес. Она пожала плечами и немного подтолкнула спидер вперед, позволяя джедаю запрыгнуть на его заднюю часть и ухватиться за поясницу тогруты. — Вот, — сказала она, протягивая провод питания, который Оби-Ван взял из её рук. — Я сделала, как ты сказал. Без этого шаттл никуда не полетит. — Хорошо, — кивнул он. — Это даёт нам некоторое время, чтобы спасти Энакина. — И как, по-твоему, мы это сделаем? — спросила Асока, направляя спидер вверх. — Очевидно, единственной вещью, которая вывела меня из состояния контроля над разумом, была смерть, так что это не выход. — Согласен. Нужен другой способ. Мне кажется, что Сын играет на его эмоциях. В этом вы похожи с Энакином. Асока знала, к чему он клонил. Джедаи не должны были быть эмоциональными, чтобы не принимать ничего близко к сердцу. Однако Асока всё больше и больше узнавала, что Кодекс джедаев невозможно было соблюдать в полнейшей точности. Строгое следование правилам не делало джедая плохим, а его поступки — неправильными. Поэтому Асока не подавляла свои эмоции, наоборот, ей нравилось выражать их. Как только они вылетели из ямы, тогрута мягко посадила спидер у обрыва. — Что нам теперь делать? Если Энакин и Сын работают вместе, я сомневаюсь, что мы вдвоём сможем их остановить, — сказала Асока. Ведь по отдельности Энакин и Сын были очень сильны, поэтому страшно было представить, на что они были способны, держась вместе, объединяя свои силы. — Согласен, — ответил Оби-Ван. Тяжело вздохнув, он сжал пальцами переносицу. — Как это произошло? — Хотел бы я знать. Когда я прибыл сюда, Энакин уже стал таким. Он сказал мне, что сожалеет. И что я не пойму, что ему придётся сделать, чтобы положить конец Войне клонов. И что я попытаюсь остановить его. Он столкнул свой спидер в лаву и попытался конфисковать мой. Затем появился Сын и атаковал меня, а Энакин улетел. Он сказал мне, что именно джедаи стоят на пути мира. И ушёл. Сын позлорадствовал, а потом тоже улетел. — Не похоже на учителя, — поморщившись, задумалась Асока. — Ты думаешь, Сын, заставил его увидеть плохие вещи? Он сказал, что видел всякое, так что, может быть, это его развратило или что-то в этом роде? — Возможно, — кивнул Оби-Ван, как обычно поглаживая бороду. — Что бы ни случилось, но это был гораздо более добровольный процесс, чем у тебя. — Это меня беспокоит. Я не совсем понимаю, что произошло, — ответила она. — Теперь, когда Дочери больше нет, единственный, кто может нам помочь — это Отец. По недовольному выражению лица Оби-Вана Асока поняла, что ему не нравилась перспектива идти к Отцу за помощью. Но иного выбора у них не было. — Значит, мы должны отправиться в монастырь? — спросила она. — Именно. И мы скорее должны отправиться туда. Конечная цель Сына, помимо побега из этого места, — убить Отца.***
Полный раздражения и гнева, Энакин спустился по выходному трапу шаттла, присоединился к Сыну, который ждал его снаружи и сообщил: — Я ни с кем не могу связаться. Я не думаю, что кто-то услышал мой сигнал. Асока — будь она проклята — ускользнула с основным блоком питания. Не было никакого способа зарядить корабль. Не было никакой возможности связаться с кем-то, кто мог забрать и освободить их. Сын отвернулся, скрестив руки на груди, и стал вглядываться в темноту. — Мой отец всё ещё владеет этим миром, — равнодушно и одновременно задумчиво сказал он. — Но скоро я смогу притянуть сюда любой корабль. — Я знаю своего старого учителя, — сказал Энакин, — Он тоже попытается остановить нас. Вместе с твоим отцом они могли бы стать грозными противниками. Асока сбежала и, безусловно, отправилась за Оби-Ваном, чтобы заручиться его поддержкой и остановить их. Энакин не мог этого допустить. Нельзя было потерпеть неудачу. Он не мог позволить своим видениям сбыться. — Я могу переломить ситуацию в нашу пользу. Оставайся здесь. — сказал Сын, делая шаг вперед. В тот же миг он превратился в летучую мышь и улетел в ночное небо. Энакин с болезненной тоской посмотрел ему вслед. Что ему теперь оставалось делать? Он не мог и не умел просто сидеть сложа руки, пока кто-то другой выполнял тяжёлую работу. — Что он тебе показал? — раздался чей-то голос. Энакин резко обернулся и увидел высокую фигуру Отца, медленно выходящую из тени шаттла. — Я видел, кем я стану, — ответил тот, качая головой. Он слышал крики, почувствовал тёмную силу, увидел чернильно-чёрную форму своего будущего «я», размахивающего красным световым мечом и убивающего невинных. — И я не могу этого допустить. — И для этого ты присоединишься к нему? — спросил Отец, подходя к Энакину. — Твоя судьба может измениться так же быстро, как может угаснуть любовь в твоём сердце. Ничто не высечено на камне. — Но я причиню так много боли, если поступлю иначе. — Если ты желаешь равновесия, увиденное должно быть забыто. Однако Энакин понимал, что никогда не сможет предать забвению страшное видение. Но затем, прежде чем он смог ответить или помешать Отцу, тот поднял одну руку и положил два пальца на лоб Скайуокера. И Энакин погрузился в темноту. Когда он открыл глаза, то увидел спокойное ночное небо. Он лежал на гладкой каменной поверхности. Куча вопросов проносилась в голове. Где он оказался? Что случилось? С большими усилиями Энакин приподнялся на локтях и огляделся по сторонам. Рядом медитировал Отец. Его глаза были закрыты, а лицо не выражало никаких эмоций. — Где я нахожусь? — тряхнув головой, спросил Энакин. Его разум был… странно затуманен. — Я вернул тебя в свой монастырь, — спокойно ответил Отец. Оглядевшись, Скайуокер увидел, что они вновь оказались на арене, где некоторое время назад состоялось странное сражение с Сыном и Дочерью. — Что случилось? — вздохнул Энакин, положив правую руку на лоб. Голова загудела от боли. — Мой сын нарушил законы времени и показал тебе то, чего ты никогда не должен был видеть, — сказал Отец, наконец открыв глаза. Энакин напрягся: «Чего я никогда не должен был видеть? Законы времени? Что всё это значит?» Он не мог вспомнить разговор и сомневался, состоялся ли он вообще. Последнее воспоминание обрывалось на том, как Энакин шёл к Колодцу Тёмной стороны, чтобы встретиться лицом к лицу с Сыном. Дальше — пустота. — Я не… помню, — вздохнул он, пытаясь вспомнить хоть что-то. — Я стёр этот момент из твоей головы, — объяснил Отец. — Мы никогда этого не узнаем. — Учитель! — позвал чей-то голос. Подняв глаза, Энакин увидел Асоку и Оби-Вана, летящих на одном из спидеров. Когда они приземлились, то сразу помчались к Скайуокеру. — С тобой всё в порядке? — спросил Оби-Ван. — У нас мало времени, — сказал Отец, вставая. Он шагнул ближе к Энакину, глядя на него сверху вниз. — И у тебя будет только один шанс. Ты знаешь, что делать. — Как странно, — прорычал скрипучий голос. Энакин поднял взгляд и увидел, как Сын, грациозно паря над ареной, стал медленно приземляться. На его поясе блеснуло кинжал, которым была убита Дочь. Руки Энакина сжались в кулаки. Неужели Сын забрал его из могилы? — Мои личные проводы. — Я прошу тебя в последний раз, — сказал Отец, нахмурившись, — не уходи, сын мой. — Ты не в силах удержать меня, старик, — ухмыльнулся тот, пренебрежительно махнув рукой. — Вы должны уже понять, что эта планета не моя судьба! — То, что ты сделаешь, уничтожит всё хорошее. Я умоляю тебя, воздержись и останься! Сын осёкся и выдержал долгую паузу. Отвёл взгляд, качая головой. Энакин понимал, что этот разговор не сработает и есть лишь один способ остановить Сына. — Я не могу. Отец посмотрел вниз, будучи не в силах больше видеть его. — Пусть тогда так и будет, — резко сказал он, отступил назад. — Я люблю тебя, мой сын. Это был сигнал. Когда Асока и Оби-Ван отступили назад, Энакин зажёг световой меч и приготовился к схватке. Сын не пошевелился. — Ты? — удивлённо спросил он. Энакин бросился вперёд, как следует замахнувшись на внушительную фигуру Сына. Но это было бесполезно. Подняв руки, Сын с лёгкостью блокировал оба удара Энакина и схватил его за горло, подняв в воздух. Энакин закашлял и стал ловить руками воздух. Его ноги беспомощно болтались над полом. Голубые глаза не отрывались от тёмных, светящихся красных безумных глаз Сына. Позади себя Энакин услышал звуки активации световых мечей. Оби-Ван и Асока спешили на помощь. Сын перекинул Энакина через голову, и тот пролетел несколько метров, прежде чем удариться о землю и проскользить по гладкому камню несколько метров. Едва успев отдышаться, Скайуокер приподнялся и увидел, как Сын силой вырвал оружие из рук Асоки и Оби-Вана, прежде чем оттолкнуть их одним ударом. Чувствуя себя победителем, Сын громко рассмеялся. Но Отец, до того молча наблюдавший за сражением, вдруг протянул руку. Кинжал слетел с пояса Сына и попал прямо в его руку. Глядя на рану с явным отвращением, он повернулся к Отцу. — Что? — спросил он, качая головой и посмеиваясь, отбрасывая световые мечи в сторону. — Ты собираешься убить меня? — Я надеялся, что ты сможешь противостоять тёмной стороне, — громогласно ответил Отец, поворачивая кинжал в руках. — Но теперь я вижу, что пути назад нет. Он приставил острие кинжала к своему животу, решительно сжимая рукоять обеими руками. Это вызвало всеобщий шок. — Отец… — пролепетал Сын. Старик вонзил кинжал в собственное тело. Он ахнул, его глаза расширились, а тело на мгновение напряглось. Ноги ослабли, затряслись, и, потеряв равновесие, Отец рухнул на пол. — Нет! — закричал Сын, и в его голосе внезапно промелькнула дрожь. Он бросился вперед и удержал Отца. Энакин вскочил на ноги и бросился к ним. Сын наклонился и вытащил кинжал из тела Отца и отбросил его в сторону. — Что ты наделал? Это не должно было произойти так! — Да, дитя моё, так и было, — выдохнул он, опускаясь на колени и хватаясь за Сына. — Ты и я связаны, и твоя Сила проходит через меня. Таким образом, я заберу твою Силу. — Пожалуйста, не умирай. — Я всегда знал, что в тебе есть что-то хорошее, — Отец схватил его за плечи и притянул к себе, чтобы крепко обнять. В последний раз. Глаза Отца открылись, и он встретился взглядом с Энакином, когда тот приблизился. Сейчас было самое время. Сняв с пояса световой меч, Скайуокер зажег его. Сын услышал это и вздрогнул, но Отец крепко держал его, не давая вырваться. Отступив, Энакин вонзил лезвие в спину Сына, пронзив их обоих одним ударом. Сын ахнул и напрягся, затем обмяк, когда Энакин вытащил клинок из груди. Отец придержал Сына, когда тот упал на бок. В ответ тот посмотрел на старика удивлёнными глазами. — И поэтому ты предал меня, отец, — печально произнёс Сын, а затем перестал дышать и умолк навсегда. Отец положил бездыханное тело на пол. Энакин выключил световой меч и пристегнул его к поясу, глядя сверху вниз на умирающего старика. — Всё сделано, — сказал Отец, опускаясь перед Сыном на колени. — И теперь… я умираю, моё сердце разбито, но зная роль… которую ты сыграешь. — И что это такое? — спросил Энакин. Он должен был знать. — Ты… ты избранный. Ты принёс равновесие в этот мир… Оставайся на… этом пути, и ты сделаешь это снова… для Галактики. Но будь осторожен. Твоё… сердце… С этими словами Отец упал, его глаза закрылись, а тело наконец обмякло. Его тело исчезло; остались лишь пустая мантия и корона. А затем, когда Оби-Ван и Асока приблизились к Энакину, всё пространство залил ослепительный белый свет.***
В кабине шаттла слышался ровный гул работающих двигателей. Асока медленно открыла глаза. Она лежала на полу. Нахмурившись, тогрута тряхнула головой. Сонливость как рукой сняло. — Мы слышим тебя, Эппо, — спокойным, обычным голосом позвал Энакин. — Ты меня слышишь? Асока почесала голову и увидела голограмму клона на приборной панели. — Да, сэр, — подтвердил Эппо, сцепляя руки за спиной и выпрямляясь. — Мы вас ожидаем. Мы беспокоились. Вы на мгновение исчезли из поля зрения. — На мгновение? — переспросил учитель и тихо усмехнулся, — Мы отсутствовали больше, чем мгновение, Эппо. — Сэр, я… не понимаю, — смутился клон. — Надеюсь вы сможете нам рассказать об этом поподробнее. — Ты… — Энакин оглядел всех в кабине и, видя, что Асока и Оби-Ван сильно устали, сказал: — Не поверили бы мне, если бы я рассказал. Мы скоро будем на месте. — Ждём вас, генерал! Есть одна хорошая новость, сэр. — Какая, капитан? — спросил Энакин. В голове у Асоки пронеслась куча вариантов. — Капитан Рекс очнулся и идёт на поправку! — радостно сообщил Эппо. У Асоки тут же закружилась голова от радости. Её Рекс был в порядке и выздоравливает. Энакин радостно улыбнулся, как и Оби-Ван. — Это действительно хорошая новость, Эппо! — ответил Скайуокер. Асока не могла с ним не согласиться. Она была в восторге, но потом вспомнила, какой сложный ей предстоит разговор с Рексом, и глубоко задумалась.