***
Вернувшись к себе, Элиотт не раздеваясь прыгнул на кровать. Голова гудела от количества информации, обработанной мозгом за последние два часа. Безумно хотелось спать. Безумно болела шея. А перед глазами все еще стоял инструктор по серфингу, носом широкой доски, такой же яркой, как он сам, рассекающий податливую поверхность воды. Элиотт не мог избавиться от мыслей о нем. Что это — помешательство? Он сам не знал. Но так хотелось с ним пересечься. Случайно задеть плечом на пляже, заблудиться, потеряться на огромной территории отеля и неожиданно найтись у склада их оборудования. Да хоть нарочно ему под доску броситься — что за безумие? Как столкнуться с человеком, чей мир радикально отличается от твоего? Однако усталость не дала ему найти ответы на эти вопросы. Его вырубило на несколько часов, хотя он и не привык спать днем — не было такой привычки в силу высокой занятости в течение всего дня, и организм элементарно не мог позволить себе заснуть. Но сегодня весь день шел не так, как обычно. Все не по плану. Вся его жизнь катится неизвестно куда, раз впервые за несколько лет ему так тяжело думать о работе, вспоминать о том, зачем он вообще здесь находится. Зато вполне очевидно, за кем. Тяжелое пробуждение после полудня окончательно выбило его из колеи. Элиотт на автомате проверил электронную почту и сообщения в телеграме. Несколько раз до него пытался дозвониться Артур, но безрезультатно, потому тот сдался и написал ему несколько сообщений. Думаете, по работе? Придурок просил прислать фотки заката у морского побережья. Море. Серфинг. Инструктор. Как называется эта болезнь? Отличные они работники, нечего сказать. Один только Казас вывозил на себе ситуацию — от него на почте висели три письма насчет предстоящих переговоров в Италии, которые Элиотту предстояло изучить. Он обязательно их изучит, но позже. Сейчас ему просто необходимо было прогуляться, проветриться и освежить мысли. Иначе до рабочих вопросов его голова никогда не дойдет. Если утром остров только оживал, то сейчас он находился на пике. Жарило уже не так сильно, и люди, даже те, что предпочитают сутками отмокать у бассейна, вылезли из привычной скорлупы полюбоваться местными красотами. После утонченной архитектуры Парижа и других европейских городов, в которые Демори ездил в последнее время, природа Бали удивляла на каждом шагу: оказалось, что деревья, издалека принятые им за пальмы, были тут самые разнообразные — их выдавали причудливые формы листьев и различные странные отростки на стволах. Все вокруг — такое цветное, будто кто-то неуклюжий, стоя над островом, порвал детское ожерелье, и маленькие игрушки, что висели на нем, превратились в разноцветные лилии, нежно-розовые магнолии, в ароматный жасмин и гибискус, подозрительно разглядывающий каждого прохожего с размашистых кустов. Будто после ловкого взмаха чьей-то волшебной палочки эти цветы, оторвавшись от благодатной земли, вплетались в волосы местных девушек, оседали на их платьях и превращались во всевозможные украшения для волос и ушей. По звукам, доносящимся из открытых дверей многочисленных заведений, Элиотт понял, что ночная жизнь острова начинается уже сейчас. Пока лениво, никуда не торопясь, народ собирался тут и там лишь небольшими компаниями, но через пару часов Бали разрушит эти границы, и все отдыхающие юга, зазываемые работниками баров к себе, станут одной большой тусовочной семьей. Ритмичные танцы. Шум в ушах от громкой, мозговыносящей музыки. Люди, трущиеся о тебя со всех сторон. Мохито. Текила. Отвертка. Кровавая Мэри. Встретить рассвет под вопли новых ночных знакомых, прожить очередной день и снова по кругу. Откровенно говоря, примерно такой Элиотт представлял студенческую жизнь, когда поступал. А оказалось все весьма прозаично — учеба, дом, еда, сон. То ли он знался не с теми людьми, то ли где-то ему приврали. Он счастлив быть тем, кем стал, жить той жизнью, которую они себе построили. Которую выбрали, несмотря на корочку диплома. Но часть его, та самая неудовлетворенная хотелка семнадцатилетнего мальчишки, все еще жила в нем и ждала, когда он, наконец, сможет отпустить себя и оторваться. Sound: RIOPY — On a Cloud Другая же часть его души — тихая, романтичная, витающая в облаках и угадывающая в их нестройных очертаниях фигурки животных — та несла его к пляжу, к месту, озаренному лучами приближающегося к горизонту солнца, откуда люди постепенно расходились по более веселым локациям. Море к вечеру немного успокоилось, таких мощных волн, как утром, уже не было — шум разбивающихся у берега наплывов успокаивал, а не пугал. Залечивал, а не ранил. Элиотт сел в тень высокого зонтика с соломенной крышей и медленно выдохнул, вытягивая ноги и расслабляясь. Казалось, полдня проспал, а впечатлений набрался знатно. Он не верил в судьбу. Просто не допускал мысли, что какая-то сила может быть выше его самого в его же жизни. Не верил в провидение. В магические совпадения. В нумерологию и астрологию. Жизнь научила верить только себе, и пока эта позиция вполне адекватно вписывалась в события его насыщенной жизни. До сегодняшнего дня. До дня, когда он даже не успел понять, в какой момент все свернуло не туда. На остывающем после полуденной жары песке людей было гораздо больше, чем в воде. И большого труда не составило среди редких фигурок в море распознать ту самую. Что не давала покоя целый день. Элиотт заметил, что доска была другая: темно-синяя, почти черная, с какими-то желтыми узорами, разглядеть которые с такого расстояния было невозможно. Облегающий гидрокостюм сменил на шорты. Все же остальное в нем — серьезный взгляд прямо перед собой и уверенная стойка — осталось неизменным. Сейчас, без группы учеников, юноша был полностью посвящен самому себе: маршрут его доски не имел логики и порядка, он неожиданно спрыгивал с нее, повинуясь каким-то своим внутренним мотивам. И не обращал абсолютно никакого внимания на окружающих людей, будто их и не существовало вовсе, и лишь он один вел эту своеобразную беседу с океаном. Небо, словно все тот же неуклюжий человек разлил на него банки с желтой, красной и розовой красками, случайно зацепившись за одну ногой, поражало своей красотой. Элиотт не был исключением и, как все остальные на пляже, достал камеру, чтобы запечатлеть этот момент. Тем более Артур просил его об этом. Но внезапно у него появилась идея поинтереснее. Сделав несколько снимков на смартфон, он повел им чуть в сторону, чтобы очаровательный инструктор попал в объектив. В движении фотографии получились немного размытыми, но это придавало им шарму, вдыхало в них жизнь, которой этот парень буквально светился. Довольный успешно провернутой авантюрой, Элиотт приблизил на экране лицо серфера и почувствовал, как предательский комок нервов застрял у него в горле. Юноша выглядел до невозможности грустным. Если бы вокруг него не было столько соленой воды, Демори бы точно решил, что тот плачет, посмотрев на его покрасневшие глаза. В этот момент Элиотту стало за себя стыдно — он же так бесцеремонно вторгся в чужую личную жизнь и явно подглядел лишнего. Чувствуя, что сам сейчас заплачет, он удалил сделанные фотографии. Но перед глазами все еще стояло это лицо — незнакомого парня, переживавшего внутри что-то крайне неприятное, местного парня, прожившего здесь, вероятно, не один год, у которого могло быть здесь столько друзей, с которыми можно было бы разделить печаль. Но он делит ее с океаном. От этой мысли пересечься с ним, познакомиться, узнать, что его так тревожит, Элиотту захотелось еще больше. Пока солнце медленно заходило за горизонт, люди постепенно расходились, и под общий движ Демори осторожно перебрался поближе к воде. Он одновременно хотел и безумно боялся быть замеченным, поэтому старался не смотреть в упор и не смущать парня, который без перерывов даже на отдышаться продолжал рассекать волны. В очередной раз для прикрытия заглядевшись на какой-то рекламный постер, Элиотт услышал громкий всплеск воды. Резко обернувшись, он увидел лишь болтающуюся на воде доску. И все. Юноша сейчас явно находился под водой, о чем говорили многочисленные пузырики, появляющиеся на ее поверхности. Напрягшись всем телом, он ждал, когда парень вынырнет — должен же был, он же серфер, он точно не мог утонуть, тем более в такой спокойной воде. Но не выныривал. После минуты нервных постукиваний ногой и неотрывающегося от доски взгляда Элиотт встал и подошел к самому краю — к той полосе на суше, где волны начинают свой путь обратно в океан. Он должен был. Должен был нырнуть. Найти его, вытащить, отогреть. Он должен был сделать столько всего, но все его мышцы схватило судорогой, а паника накрыла огромной волной, не давая даже вдохнуть. И никакое осознание и разумные доводы не помогали — страх душил его, отталкивая как можно дальше от воды, не позволяя сделать то, что он бы сделал в любом другом месте, но только не в воде. И в тот момент, когда он уже было решил, что все потеряно, парень вынырнул, тут же активно высмаркиваясь, откашливаясь и прочищая указательными пальцами забитые водой уши. Демори облегченно выдохнул, садясь на корточки. Силы покинули его. — Херовый из тебя спасатель, в курсе? — Придя в себя, юноша смотрел на него не то укоризненно, не то усмехаясь. — Я тут уже раза три мог Богу душу отдать, хотя в него не верю. Элиотт не мог найти слов, чтобы достойно ответить. Тут даже оправдаться нечем — он просто не смог переступить через себя. И не уверен теперь, что когда-то вообще сможет. Сейчас этот парень был так близко, что Демори не мог оторваться и внимательно, потеряв остатки своего приличия, разглядывал его. Покрасневшие от соленой воды глаза, голубые радужки которых из-за этого выделялись каким-то совсем неестественным оттенком. Непослушные густые волосы, которые он постоянно заправлял за уши. О, эти уши — эльфийской формы, несколько заостренные к краю — так шли ему, как бы странно это ни звучало. Особенность внешности, почему-то заставившая Элиотта улыбнуться. — Не пялься, сталкер, — подтянув за край доску, он вышел из воды и плюхнулся рядом, — скажи что-нибудь, пока я не начал думать, что ты реальный маньяк. — Я не захожу в воду, — разводя руками, неловко ответил Элиотт. Это было тупо, но на ум ничего умнее не пришло. Парень нахмурился. — Почему? — Он посмотрел на Элиотта, сощурив глаза, словно пытаясь прочитать все его мысли. Почему? Явно не подходящие условия для такого разговора. Элиотт сам в себе в этом редко признавался, не то чтобы обсуждать такие проблемы с кем-то еще. — Слишком сложный вопрос? — Юноша прервал поток его мыслей и недоверчиво изогнул бровь. — Аллергия, — один ответ хлеще другого. Где ты потерял свои мозги, Демори? Они тебе здесь еще нужны. — Такая бывает, что ли? — Снова недоверие в голосе. — Как видишь. Парень задумался. По всей видимости решая, насколько можно верить человеку, чуть не позволившему ему утонуть, и можно ли вообще. — Зачем ты меня фоткал? — Юноша остался явно неудовлетворенным полученными ответами и решил попытать счастья с другой стороны. Элиотт резко повернул голову, выглядя как загнанный в ловушку заяц. Серфер, подняв ладонь, пресек его даже не успевшие начаться попытки объясниться. — Не старайся оправдываться, я все видел. — Поддался настроению. — Отрицать было бессмысленно. Элиотт грустно улыбнулся тому, как глупо сейчас выглядел. — Но я уже все удалил. Могу показать. — Он достал телефон, но парень его остановил. — Не надо, я верю. Так кто ты такой тогда? Разве люди приезжают сюда не ради моря? — Теперь он уже выглядел довольно заинтересованно. Прогресс. — Я бизнесмен. Туроператор. Планирую развивать свое дело здесь, на острове. Юноша нахмурился, осматривая в очередной раз Элиотта с ног до головы, будто он не был похож на то, что о себе рассказывает. Демори мог поклясться, что на секунду увидел грусть в больших проницательных глазах, но тот быстро скрыл ее широкой улыбкой. — А как тебя зовут, бизнесмен? — Элиотт. — Протянул руку для рукопожатия. — Элиотт Демори. Серфер подозрительно посмотрел на его руку, но через секунду все же осторожно пожал ее в ответ. Его рука была холодной и мокрой. И сильной. — Меня зовут Лука.1.
7 июля 2020 г. в 22:26
Элиотт всегда тяжело переносил перелеты. Это не было страхом высоты или падения, нет. Сам факт, что он летел над землей, ежесекундно преодолевая немыслимые расстояния, наоборот привлекал его, завораживал каждый раз, как только шасси отрывались от земли. Если бы можно было так просто оторваться от земных забот, от тревожных мыслей, от шумных, надоедливых людей вокруг. Если бы можно было на время переложить свою жизнь в чужие руки и посмотреть на нее будто со стороны.
В общем, страшно ему не было. А вот сидеть на одном месте несколько часов, в одном положении, с одними людьми, и если повезло сесть не к иллюминатору, то и с одним видом за стеклом — убивало. Даже если он летел недалеко от родного Парижа. Не то чтобы он был особо подвижным человеком, но желание что-то делать просыпается, знаете ли, именно тогда, когда возможности сдвинуться с места у тебя нет.
И так уж вышло, что летать обычно приходилось далеко. Элиотт Демори в свои двадцать пять уже успел стать владельцем туроператорской компании, основав ее вместе со своими студенческими друзьями, Артуром и Янном, загоревшись возможностью совмещать бизнес и путешествия. Еще на этапе получения высшего образования в области программирования они осознали, что вклад в современные информационные технологии внесут, только если найдут себя в какой-то другой нише, и путь двухлетних размышлений, поисков себя, всевозможных дополнительных курсов и бессонных ночей привел их в сферу туризма.
В их обязанности входила разработка туристических маршрутов, переговоры и заключение договоров с владельцами гостиниц, ресторанов, компаниями, представляющими развлекательные услуги, организация экскурсий по местным достопримечательностям. Для этого им, прежде всего, самим приходилось ездить по всем точкам, встречаться с важными людьми и проверять на деле, насколько качественные услуги могут получить их клиенты и сколько им предстоит заплатить, чтобы организовать свой отдых.
Бали — мечта не только туристов, но и предпринимателей, и задумываться над тем, чтобы образовать там связи, троица начала с первого дня их совместной работы. Они делали большой упор на морской отдых, на активные виды спорта на побережье и в океане, и до недавнего времени на известный на весь мир индонезийский остров поглядывали лишь одним глазком, косо так, неуверенно, вообще-то не особо надеясь, что у новичков есть шансы пробиться туда, несмотря на то, что их дела шли вполне неплохо.
Однако Артур с его природными способностями к дипломатии или, проще говоря, заговариванию зубов, которыми он успешно пользовался со школьной скамьи, смог решить их проблемы. Отправившись на одну масштабную международную туристическую выставку, имея целью найти новые горячие места для путёвок, парень убил двух зайцев сразу. Бруссар умудрился познакомиться с одной особой, которую так заинтересовала их деятельность и амбициозность в столь юном возрасте, что она предложила свою помощь: женщина явно давно варилась в этой теме и знала на Бали людей, которые могли поспособствовать продвижению их небольшой организации по острову. Такой шанс выпадает раз на миллион.
Втроем они, как ни хотели, отправиться не могли: как ни крути, дел в их парижском офисе было много, несмотря на его камерность, на кону были договоры с Италией и Испанией, требующие присутствия начальства. Настолько доверенных лиц у них пока не было, поэтому решено было выбрать одного из их тройки, а тот уже был в праве взять одного более мелкого сотрудника в качестве своей правой руки, секретаря и, в общем и целом, толкового спутника.
Как можно догадаться, Элиотт и стал этим счастливчиком. Все дело было в том, что он, конечно, тоже с большим трепетом относился к этой поездке, но был гораздо меньше увлечен морскими развлечениями. Откровенно говоря, к морю, как и к другим водоемам, он подходил редко и не заходил в воду никогда. Причины даже в их тесной компании никто не знал, а он всегда лишь отмахивался, ссылаясь то на аллергию, то на плохое настроение, то вообще на неумение плавать.
В общем, отправляя именно его на это задание, можно было быть уверенным, что справится он быстро, так как отвлекаться было особо не на что. Он не лез в воду и во всякие авантюры, как Артур, и не был таким невыносимым транжирой, как Янн. Точнее так: на других он тратил деньги не глядя, но на себя — по минимуму. Что тут говорить, он отказался даже от бизнес-класса в самолете, аргументируя это тем, что не видит смысла переплачивать, если по итогу ему будет не намного легче.
Вопрос о том, кого он возьмет с собой, толком и не вставал. Люсиль Ришар работала в компании уже около года и явно шла на повышение. В этой поездке ей предстояло показать, что ей действительно можно доверять крупные дела. Более того, это был первый человек среди сотрудников после Артура и Янна, который так тонко чувствовал Элиотта: за время работы его личным секретарем девушка практически выучила его наизусть, поэтому именно ей было поручено организовать их проживание на острове и прочие организационные моменты.
Рейс у них был ночной — так Элиотт мог хотя бы немного облегчить свои страдания. Страшно представить, как люди выдерживают дневные перелеты. Особенно такие продолжительные, особенно с пересадками. Середина июня — во Франции еще бывает прохладно в это время, бывают даже дожди, как и везде в Европе, но на Бали в это время осадки, столь любимые Элиоттом — большая редкость, и в тридцатиградусную жару так называемого сухого сезона на острове надежда была только на дневные бризы.
Поэтому оказавшись в номере, первым делом он отправился в душ, так как это место должно было ожидаемо стать его отдушиной здесь. Смыть с себя следы изнурительной поездки — то, о чем он мечтал с того момента, как они с Люсиль вышли из аэропорта и сели в такси. Несмотря на то, что это было примерно в пять часов утра, когда жара еще не достигла апогея, и на то, что вообще-то половину пути он мирно похрапывал в своем сидении, Элиотт уже чувствовал себя ужасно вымотанным. Кажется, это был самый долгий перелет в его жизни.
Ставший уже таким привычным сколиоз давал о себе знать: в спине и шее периодически болезненно схватывало от неудобного положения во время сна, и Демори, устало разглядывая список услуг, предоставляемых их отелем, пока Люсиль решала вопрос об их заселении и оплате проживания, мысленно поставил галочку в голове — нужно обязательно сходить на местный массаж. Говорят, индонезийцы знают в этом деле толк.
Обжигающе горячий душ приятно расслабил напряженные мышцы. Обмотав полотенце вокруг бедер, Элиотт наконец вышел осмотреть номер: треть всего пространства занимала большая двуспальная кровать, что так манила его сейчас, но в основном внимание привлекало то, что из спальни был выход на весьма просторный балкон с помощью огромных раздвижных окон во всю стену. И вид оттуда был и впрямь завораживающий.
Они остановились в Куте, что находится в южной части острова. Местные берега омываются водами теплого Индийского океана, а этот район, привлекающий туристов высокими волнами, считается идеальным для занятий серфингом. Элиотт, пусть сам не был поклонником водных видов спорта, наблюдать за океаном любил, и Люсиль об этом знала. Потому это и был его номер, можно было не сомневаться.
На небе — ни единого облачка, оно чистого нежно-голубого цвета. Если бы не пенистые волны, образовывающие барашков на поверхности воды, едва ли было бы возможно отыскать горизонт и хоть как-то различить в этой необъятной голубизне небо от бескрайнего океана.
Утренний тропический воздух приятно охлаждал разгоряченную после душа кожу, и Элиотт вдохнул полной грудью, улавливая запах морской воды, пляжа и богатой местной растительности, что плотным поясом отделяла отель от самого побережья. Пальмы, банановые и кокосовые, декоративные заросли бамбука стройными рядами окружали выложенную массивным камнем дорожку к океану, по краям будто чьими-то ловкими движениями кистью с густой гуашью окрапленную цветами малинового, желтого, кремового и лилового оттенков.
Серферы всегда начинают тренировки с самого раннего утра, и уже сейчас в воде можно было заметить группу людей, очевидно — новичков, упорно пытающихся поймать волну и встать на доску. Неумолимый океан рушит все их планы, подминая под себя даже тех, кому это удалось. Элиотт с замиранием сердца наблюдал, как какая-то девушка упорно раз за разом возвращалась в воду, даже когда волны выносили ее в обнимку с не поддающейся ей доской на берег.
Отсутствие контроля — вот что его пугало. До тошноты, до удушающего комка в горле и до дрожи в коленках. Столько оборудования, столько времени на подготовку, синяки и ссадины по всему телу, ноющие от боли мышцы как после полноценной тренировки в зале — казалось бы, есть все, чтобы быть готовым к любым превратностям природы. Но как бы ни хотелось, человек проигрывает океану.
Думая об этом каждый раз, Элиотт забывал дышать. Воспоминания запускали свои цепкие пальцы в его голову, переворачивая все мысли и чувства. Удачно рядом оказалось кресло, плетеное из бамбука — как и многие предметы мебели здесь, и Демори, нащупав его одной рукой, сел и опустил лицо на ладони, массирующими движениями протирая пальцами глаза. Вдох за выдохом, нужно только дышать.
Через двадцать минут, как договаривались, должна была прийти Люсиль, чтобы они вместе могли спуститься к завтраку и обсудить планы на ближайшие дни. Спать уже не хотелось, проснулось желание работать и поскорее вернуться домой. Не оборачиваясь, он пошел обратно в спальню.
Элиотт лениво открыл чемодан. Разбирать вещи на новом месте он не любил, и зачастую они оставались в его дорожной сумке на время всей командировки. Но эта поездка сулила несколько важных встреч, поэтому пришлось достать вечерние костюмы и, аккуратно разгладив руками, найти им место в большом деревянном шкафу. Он также разложил на кровати несколько комплектов легкой летней одежды и внимательно оглядел каждый. Стук в дверь заставил его слегка поторопиться с выбором.
— Месье Демори, это Люсиль. — Это было ожидаемо. Чего у нее не отнять, так это пунктуальность.
— Да-да, я иду, минуту. — Элиотт оценивающе смотрел на себя в зеркале. Он так отвык от этих летних образов: непривычно короткие шорты, открывающие вид на подтянутые икры и несколько тату чуть ниже, свободная шелковая рубашка с витиеватыми узорами и короткими рукавами, подчеркивающая его стройные руки и изящные ключицы.
Что оставалось неизменным — беспорядок вьющихся волос, несколько болезненная бледность кожи, выделяющиеся на ней круги под усталыми глазами. И пугающе косые плечи. Задумчиво закусив нижнюю губу, Элиотт постарался выпрямить их, помогая руками, но вышло не очень. Что-то в себе мы не способны изменить.
Люсиль, как и всегда, выглядела свежо. Аккуратно уложенные волосы, легкий макияж и тонкое летнее платье с цветочными узорами, гармонирующее с небольшой заколкой в виде лилии в прическе. Демори всегда поражался тому, где она находила на все это время и при этом отлично успевала по работе. Видимо, прочитав эти мысли по лицу своего начальника, девушка гордо улыбнулась и выпрямилась.
— Завтрак уже начался, — сказала она, кинув быстрый взгляд на наручные часы, — у нас шведский стол.
— Может, позавтракаем в каком-нибудь кафе? Очень хочется тишины.
Да, он не любил сильно тратиться, но комфорт все равно был в приоритете. Бродить с пустой тарелкой, вычитывая названия блюд, толкаться с людьми у кофейной машины, смотреть на чужие лица и слышать шквал незнакомых голосов, когда так хотелось покоя, явно выходит за рамки элементарного человеческого комфорта. Как минимум, этим утром.
На секунду задумавшись, Люсиль удовлетворительно кивнула.
— Я еще в такси приглядела одно местечко, — явно довольная собой, сказала она, — кафе на веранде. Отзывы хорошие, работают круглосуточно.
— Отлично, тогда идем.
По мере того, как остров просыпался, людей снаружи становилось все больше. Улыбчивые работники отеля дружелюбно встречали их на каждом повороте. Кто-то, едва нацепив купальник, босиком бежал на пляж, держа в руках ласты и маску. Фрилансеры, немалая часть посетителей, уже разбежались по любимым рабочим местам: в кафе, к бассейну, в бар. Все вокруг оживало.
Заведение, в которое их привела Люсиль, выглядело довольно мило. И, к облегчению Элиотта, пустынно. Просторная веранда, заставленная столиками на двоих и украшенная индонезийскими сувенирами, пустовала, за исключением одной влюбленной парочки, расположившейся в дальнем углу, подальше ото всех.
Демори еще предстояло привыкнуть к местному меню, но сегодня желания экспериментировать не было, и он решил остановиться на чашке простого черного кофе. Люсиль же, очевидно подготовившись к поездке чуть лучше, заказала блюдо, по названию которого Элиотт даже не смог понять, что оно из себя представляет. Это не сильно его и волновало, поэтому, с улыбкой кивнув приветливому официанту, он повернул голову в сторону пляжа.
Уже знакомая ему группа людей, которых он видел из своего номера, теперь была достаточно близко, чтобы он мог их разглядеть. Элиотт узнал ту девушку, упорно боровшуюся со стихией — та сидела на берегу, опустив ноги в прохладную морскую воду и разглядывая их на предмет новых полученных синяков.
Кто-то окликнул ее из моря, и Элиотт вместе с ней принялся искать глазами этого человека. И нашел. Кажется, это был их инструктор: юноша выделялся среди всей компании своей живостью, опытностью и смуглой кожей. И одеждой: он единственный был одет в полноценный гидрокостюм. Он явно не был коренным индонезийцем, черты лица его были европейские, но однозначно жил здесь довольно долго.
Парень что-то радостно кричал, вероятно призывая ученицу вернуться к занятиям, но понять это можно было лишь по выражению его лица и мимике, таким живым и теплым, что Элиотт, глядя на него, невольно заулыбался сам. Шум волн не позволял услышать их разговор, однако, наблюдая за реакциями молодого инструктора, Демори понял, что тот сдался звать ее.
Махнув рукой, он вскочил на свою яркую, неоново-желтого цвета доску и понесся по волнам. Элиотт замер. Парнишка, такой миниатюрный и легкий, по воде будто бежал, перескакивая с одной волны на другую, крепко стоя на ногах и вытягивая загорелые руки перед собой. Он был как часть океана, будто созданное где-то в эпицентре бушующего шторма, в далеком от простой человеческой жизни заливе, волшебное существо, способное изредка покидать родные воды и ходить по суше.
Элиотт смотрел на него неотрывно, будто мир вокруг остановился, чтобы этот проворный мальчишка, направляя доску под собой по ходу волны всем весом своего мускулистого тела, мог насладиться чувством полета, чувством контроля над самой природой. Или чтобы Элиотт мог полюбоваться им. Да, он, черт возьми, любовался им прямо сейчас, и абсолютно честно мог в этом сознаться.
Для парня остальной мир будто тоже перестал существовать. Он был сосредоточен, свел брови домиком, а взгляд направлен строго перед собой. Он был так увлечен тем, что делал, что можно было, казалось, даже на таком расстоянии увидеть, как завороженно блестят его глаза, отражая в себе синеву несущей его к берегу пенистой волны.
Он был так близко и одновременно так же далеко — для Элиотта, такого далекого от того, чем этот мальчишка по факту жил. Его так хотелось узнать, подойти ближе, услышать его голос, наверняка такой же волнующий и очаровательный, как он сам.
Как только парня вынесло на берег, Элиотт оторвал от него взгляд и посмотрел на Люсиль. Та уже была занята экзотическим блюдом перед собой — оказалось, что завтрак им уже принесли. Вероятно, все органы чувств покинули его несколько минут назад и своевольно отправились вслед за этим юным смуглым инструктором, с легкостью покорившим на его глазах своенравность океана. Демори даже не мог представить, сколько он просидел так, завороженно следя за его стройной фигурой в воде.
Он сделал глоток кофе, чувствуя, как силы постепенно возвращаются к нему.
— При нашем отеле же есть школа серфинга? — Задумчиво помешивая горячий напиток ложкой, уточнил он. — Если я не ошибаюсь, это один из немногих отелей, имеющих свою школу.
Люсиль тут же закопалась в бумагах, лежавших рядом с ней, выискивая нужную информацию. Девушка кивнула, когда ее взгляд остановился на одной из многочисленных страниц.
— Да, есть. Небольшая, по сравнению с другими. Наборы маленькие, но клиенты, судя по отзывам и фоткам, оставались довольны. — В ее руках уже был смартфон с открытым официальным сайтом отеля. Пролистав фотографии номеров, бассейна и территории вокруг, она протянула телефон Элиотту и указала пальцем на несколько идущих подряд снимков.
На них, как и ожидалось, были изображены те самые наборы учеников: группы людей, весело и даже немного гордо улыбающихся в камеру, одной рукой уверенно обхватив доску для серфинга, стояли полукругом на берегу, а перед ними, на песке, сидел инструктор.
На других был запечатлен процесс обучения, но таких фотографий было гораздо меньше по объективным причинам — люди, пытающиеся в серфинг, возможно, первый раз за жизнь, выглядят так, будто этот раз будет и последним: раскрасневшиеся, хмурые и обиженные на жизнь лица показывать миру готовы не все. Тем не менее, талантливый фотограф смог поймать и несколько хороших кадров — момент эйфории и восторга, когда на доску удается встать и проехаться на ней хоть немного. Таким и не стыдно похвастаться.
Покусывая губу, Элиотт бегал глазами по каждому лицу на снимках в поисках одного единственного. И нашел. На одной из групповых фотографий он узнал знакомый силуэт: небольшого роста паренек, но крепко сложенный благодаря ежедневным занятиям серфингом, игриво корчил лицо вместе со своими учениками, с довольной улыбкой поднимая большой палец вверх. И пусть на всех фотках на нем были солнечные очки, Демори знал, он был уверен в этом, как в своих пяти пальцах на правой руке, что это он.
Это мало что меняло, но теперь он хотя бы точно знал: юноша, такой неземной и необъяснимой силой притягивающий к себе его внимание, живет и работает здесь, практически у него под носом, и шансов встретить его еще раз было предостаточно. Элиотт почувствовал, как голова сама поворачивается в сторону океана, чтобы взглянуть на него напоследок, но серферы гудящей гурьбой уже освобождали пляж простым отдыхающим, желающим спокойно поплавать без риска попасть под чью-то доску.
Грустно вздохнув, он сделал глоток уже остывшего кофе и снова повернулся к своей помощнице. Люсиль, заметив его непривычную заинтересованность в серфинге, как она замечала по факту все, комментировать это никак не стала, а лишь достала ежедневник для заметок и протянула Элиотту кипу документов с информацией по всем отелям, владельцев которых им предстояло привлечь сотрудничеством.
Их разговор ушел в исключительно деловое русло. Но иногда, выслушивая длинные речи девушки, ее предложения и замечания, Элиотт, коротко кивая на ее слова, бросал долгие взгляды на прибывающие к берегу волны, уносящие его мысли в какое-то совсем противоположное направление.