На разных языках...

Меня унесло стремительным цунами, и я улыбаюсь с горькими слезами на глазах, Я не понимал ценность вещей Dir en grey - VINUSHKA - За гонзакский народ? - неуверенно предположил Аксель. Никакой реакции. Он, как дурак, сидел напротив пленника с ложкой наготове, а гонзак челюсти и не думал размыкать. - За вашего императора? - не сдавался Аксель, - За мир во всем мире? За твоих родителей? Гонзак смотрел на него со снисходительным презрением и менять позу, похоже, не собирался. - За твоих... Детей, внуков... За жену? - вновь попробовал Аксель. Гонзак сейчас, что, закатил глаза, или Акселю показалось? В любом случае, при таком раскладе здесь можно было просидеть вечно. Поэтому Аксель решил поступить с пленником так, как обычно поступал со своими зверями, которых он лечил. Глупые пушистые первоначально не понимали, что Аксель хочет для них самого лучшего! Вот и этот... Не понимал. С тяжелым вздохом Аксель засунул палец в рот гонзака, чтобы разомкнуть ему челюсти и накормить его насильно. Он кота своего так лечебными травками пичкал. Пленник отреагировал идентично тому, как реагировали на подобное звери. Он со всей силы вцепился зубами прямо в несчастный палец Акселя. Зубы у гонзака были крепкими и белыми, а клыки чуть выступали и казались заостренными. Так что Акселю было действительно больно. Руку прокусили ему до крови. Но несмотря на неприятные ощущения, Аксель буквально задохнулся от восторга. Ну, что за прелесть?! Вы только посмотрите! Точно, как дикий зверь! Вместо того, что закричать или ударить гонзака, Аксель применил свое мощнейшее и безотказное оружие против любого зверя - простую ласку. Свободной рукой он погладил гонзака по щеке (она была шершавой - это щетина?) и тихо сказал: - Успокойся, пожалуйста! Я тебя не трону. Обещаю! Я не причиню тебе боли! Пару секунд ничего не происходило, а потом гонзак резко разомкнул челюсти, отпуская пальцы Акселя. Взгляд его изменился. Будто стал виноватым? Слезы восторга чуть не выступили на глазах Акселя. Это было так мило! Акселя буквально затрясло от восхищения, но он, собрав волю в кулак, взял себя в руки. - Так... Кашки? - поднес к лицу гонзака ложку Аксель. Пленник издал мученический вздох и приоткрыл рот. Аксель еле удержался от того, чтобы не издать победный клич. Он сумел! Теперь пленник будет накормлен! Гонзак ел быстро и аккуратно. С аппетитом. Но Аксель смог впихнуть в него всего ложки четыре каши. После этого гонзак сомкнул губы и бросил очень короткий, жадный взгляд на ведро. О, ну конечно! Вода! Чем Аксель только думал?! Какой же дурак! Аксель поспешно поднес к лицу гонзака ведро, чуть наклоняя его. Пленник пил алчно, почти захлебываясь, и рубашка у его горла намокла. Аксель подождал немного, а потом отвел ведро от губ гонзака. Тот посмотрел на него, словно рассерженный кот, и Аксель ласково прошептал: - Все-все... Хватит. Тебе много нельзя. Я оставлю ведро. Попьешь чуть позднее. Гонзак проследил глазами за тем, как Аксель придвигает к нему воду, и, кажется, успокоился. Аксель повертел в руках сверток и достал оттуда два персика вместе с плетеной булочкой с вишней. Интересно, стоит пихать в гонзака еще и это? Или лучше не мучиться? Гонзак внезапно заерзал. Аксель посмотрел на него и заметил, что он глядит на фрукты и выпечку как-то странно. Почти тоскливо. - О боже, - вырвалось у Акселя, - Ты любишь сладкое! Гознак вновь поерзал и напустил на себя гордый, почти оскорбленный вид. - Ты любишь сладкое! - с восторгом прошептал Аксель, - Подожди, я сейчас тебе персик порежу... Гонзаку, похоже, фрукты понравились меньше. Нет, пленник съел их быстро и с видимым удовольствием, но когда он попробовал булочку, то чуть не прокусил Акселю пальцы повторно. На нее гонзак набросился, словно волк на овечку. - Завтра я принесу тебе больше выпечки, - пообещал ему довольный Аксель. Гонзак уперся в него весьма странным, тяжелым взглядом. - И... Дам тебе мяса? - неуверенно предположил Аксель. Гонзак прекратил прожигать его взглядом. - Ну, хорошо. Договорились, - подытожил Аксель, - Раз поели, давай теперь полечим твой бочок... Он придвинулся к гонзаку, оглядывая его тело. Рубашка на правом плече пленника была прорезана, и там виднелась повязка. А вот на левом боку... Все было пропитано кровью. Уже подсохшей. Аксель протянул к ране руку. Гознак моментально выставил локти, не давая к себе прикоснуться. Но Аксель, к его несчастью, уже понял, как себя с ним вести. Он хмыкнул и очень нежно и ласково погладил запястья пленника. Тот, явно раздосадованный и сердитый (брови смешно сошлись на переносице), молниеносно убрал руки и показательно отвернулся от Акселя. Адъютант пожал плечами и достал из свертка аптечку. - Все будет хорошо, - вслух сказал он, - Я только посмотрю рану. Гонзак не сопротивлялся. Аксель наклонился и очень аккуратно (с помощью острых ножниц и влажной марли) разрезал белую ткань. Увидев рану, он перевел дыхание. Аксель ожидал худшего. Но, видимо, Таубе выстрелил в гонзака очень вовремя. Как бы это ни звучало. Пленник не успел закончить то, что хотел. Рука его дрогнула, и рана получилась, скорее, широкой и стертой, чем глубокой и рваной. Такая опухшая и немного вздувшаяся... Как-то лезвие по диагонали прошло. Наверное. Аксель в этом не разбирался. Неизвестно еще, чем гонзак нанес себе это повреждение. И он ли это сделал. От Таубе можно было все ожидать. - Сейчас обработаем, - пообещал Аксель пленнику. Он быстро промыл рану (хорошо, что полный офицер воды не пожалел) и обеззаразил ее спиртом. Старался мазать по краям - не дай бог, будет ожог. После этого Аксель споро наложил повязку, завязывая узелки. Животным он делал такое раз сто. - Ну, вот и все! - успокоил гонзака Аксель, поднимаясь с пола (он скрутился кренделем, пока возился с раной, - пленник и не подумал сменить позу), - А ты боялся! Аксель хотел похлопать гонзака по колену, чтобы успокоить его, но случайно задел чужие руки, и пленник вздрогнул. Аксель сначала не понял его реакцию, а потом вспомнил, как Таубе опустил свою паршивую ногу прямо на ладони пленника. Аксель извернулся и стянул с гонзака одну из перчаток. Тот только тяжело вздохнул. Пальцы пленника немного припухли, но, похоже, не были сломаны. Аксель нанес на них мазь от ушибов и на этом угомонился. Пенициллин он гонзаку давать побоялся. Сначала нужно было поговорить с врачом, который вынимал пулю из плеча пленника. Не дай бог, случится передозировка! Аксель осторожно вернул перчатку на руку гонзака. Вторую ладонь он тоже прощупал - там опухоли не было. Пленник повел плечами, и рукав на его левой руке загнулся, обнажая татуировки и достаточно свежие, багровые синяки. У Акселя автоматически сжались кулаки. Это была вина Таубе?! Да Аксель его уничтожит! Гонзак поспешно натянул рукав до запястья, вцепившись в ткань зубами, и с угрозой посмотрел на Акселя. Его взгляд так и говорил - не лезь. Ясно... Уровень доброты гонзак на сегодня израсходовал. Аксель помялся и встал, запихивая аптечку обратно в сверток. Пора было уходить. И так сильно задержался. - Я приду завтра. Обязательно, - тихо сказал Аксель и направился к двери. Но в самый последний момент он обернулся, не успев выйти в коридор. - Меня зовут Аксель, - решившись, произнес адъютант, - А тебя? Тишина. Гонзак даже на него не посмотрел. Не понял? Адъютант показал на себя и повторил: - Аксель! А потом он совершенно невежливо ткнул в гонзака пальцем, как бы говоря "ты?", и принялся ожидать его ответа. Пленник на контакт не пошел - продолжал молча пялиться на стену, демонстрируя полное непонимание. Огорченный, Аксель развернулся и хотел было выйти в коридор, но внезапно услышал за спиной шорох. Он мгновенно обернулся. Секунду ничего не происходило, а потом пленник явственно и достаточно сильно ударил себя связанными руками в грудь. - Ёси, - тихо, но отчетливо сказал он. Его голос был высоким, даже звонким, с какой-то непонятной интонацией. У Акселя просто замерло сердце. Хотелось услышать этот звук еще. Но гонзак молчал, активно притворяясь безмолвным деревом. Значит, Ёси... С нежной улыбкой на лице Аксель вышел в коридор. И буквально столкнулся нос к носу с прапорщиком Таубе. Отличное настроение вмиг улетучилось. - Если я увижу еще раз синяки на теле пленника, - холодно произнес Аксель, наплевав на то, что перед ним вышестоящий чин, - То я нажалуюсь на вас не только полковнику. Я пойду выше. Гораздо выше. Ему это будет несложно. С отцом-то генералом! Принимая гордый и независимый вид, Аксель покинул гауптвахту. - Анрепы! - сцепив до боли челюсти, обратился Таубе к полному офицеру. - Что, ваше превосходительство? - мгновенно отреагировал тот. - Сколько адъютант был у пленника? - сощурив глаза, спросил Таубе. - Так это... Больше часа, - почесал затылок Анрепы. - Так долго? Интересно... - пробормотал себе под нос Таубе.