На разных языках...

Каждому хочется протянуть руку и тут же получить счастье Но все попросту превращаются в чудовищ и начинают прозябать жизнь в глубокой тьме Dir en grey - VINUSHKA С утра Аксель плотно позавтракал и решил поискать медчасть, чтобы допросить тамошнего врача о том, как он лечил гонзака. Но его планам не суждено было сбыться. Полковник Рамзаи решил, что он слишком хорошо живет, и часам к девяти подкинул к нему в кабинет новую стопку бумаг. Впрочем, Аксель не удивился. Прошлый адъютант (если он был), похоже, только и делал, что воздух пинал. По крайней мере, макулатуру полковник всовывал ему с крайним удовольствием. Складывалось такое ощущение, что до этого работу ему приходилось делать самому. Но Аксель не планировал зарываться в бумаги, успеет еще, и поэтому, прежде чем Рамзаи ушел, он спросил у него, где штабной хирург. Полковник бросил на своего адъютанта насупленный взгляд (хотя, может, у него всегда был такой вид) и пробормотал: - Рядовых на улице третируют. Он там - следит, вдруг дурно кому станет. Аксель кивнул, подождал, когда полковник укатится, прихватил на всякий случай с собой пенициллин и со всех ног выбежал из кабинета. Скатившись по крутой лестнице (этаж у него был последний), Аксель очутился на улице. Невдалеке, между деревянными домами, виднелась площадка, где весьма бодро вышагивали несколько десятков человек в походных рубашках. Заставлял их маршировать... О, это Микаэль? Вроде он. Значит, точно проблем не будет. Микаэль - не конфликтный. Аксель оглядел площадку внимательнее. Чуть поодаль от солдат стоял незнакомый пожилой офицер с благородными седыми усами. Не он ли нужен был адъютанту? Аксель с нетерпением подошел к мужчине. - Адъютант Делагарди, - представился Аксель, - Позвольте поинтересоваться, не вы ли штабной врач? Мужчина кивнул. - Унтер-офицер Ашеберг, - негромко сказал он, - Какие будут ко мне вопросы? - Вы лечили пленника? - не стал распыляться на этикет Аксель. Тот снова кивнул. - Вы давали ему пенициллин? - торопливо уточнил Аксель. Ашеберг отрицательно покачал головой. - Зачем? - после паузы пояснил врач, - Его же только допросить! Как-нибудь и без антибиотиков протянет. Нечего тратить на него добро. Аксель покраснел от гнева, а кулаки его сжались. Нет, если он станет в свои двадцать три маньяком-убийцей, то виноват будет только папочка. Душевные качества местных людей заставляли его сатанеть буквально на глазах. А ведь до этого он был сущим ангелом! Ну, почти. Аксель прерывисто выдохнул и, чтобы реально не попасть в тюрьму, молча развернулся и направился к гауптвахте. Если пленнику не давали лекарства, то самое время это сделать. Начнется заражение, и тогда будет очень плохо. Всем. Уж Аксель постарается! - Дом, милый дом! - агрессивно думал Аксель, с ноги открывая дверь в сарай. Серьезно, он скоро породнится с этими стенами! - О, ваше превосходительство! - поздоровался полный офицер, - Вы по какому вопросу? - Проведать гонзака, - коротко обрубил Аксель. - Так вы же вчера его навещали! - продолжал говорить этот несчастный. - Вчера - не сегодня! - рявкнул Аксель, и офицер вжал голову в плечи. Больше адъютанта никто не останавливал. Он спокойно и без препятствий вошел в камеру. С первого взгляда внутри ничего не изменилось. Но только с первого. Гонзак больше не сидел на пятках. Он неподвижно лежал на полу, уткнувшись лицом в деревянные доски. Аксель мгновенно бросился к нему, тихо шепнув: - Ёси! Никакой реакции. Гонзак признаков жизни не подавал. Тогда Аксель упал перед ним на колени и перевернул его на спину. Адъютант понял что к чему мгновенно. Лицо гонзака было потным (с него прямо текло!) и очень бледным, а его лоб пылал, словно печка. Повязка на плече пленника кровоточила. Гонзака лихорадило. И сильно. Аксель почувствовал такую ярость, что в глазах стало темно. Он вспомнил, что видел у стола полного офицера винтовку. Аксель оставил гонзака на полу и вышел в коридор. - Я возьму винтовку? - спросил он у толстячка. - За-зачем? - заикаясь, уточнил тот. - За хлебом! - рявкнул Аксель так, что офицер осел на стул, - Глупых вопросов не задавай! И в мои дела не вмешивайся! Офицер, кажется, потерял дар речи, а Аксель без разговоров забрал оружие и спокойно вернулся обратно в камеру. Уперев приклад в свое плечо, Аксель прищурил глаза и прицелился прямо в железное крепление на стене, от которого шла цепь к ноге пленника. Аксель четко и спокойно нажал на спусковой крючок. Стрелял он метко. Как бы ни противился Аксель военному делу, а судьбу свою не поменяешь. Отец-генерал - это не просто слова. Приклад винтовки больно ударил Акселя в плечо, но тот привык и даже не поморщился. Главное, цепь от ноги пленника отлетела. Кандалы, конечно, на одной лодыжке остались, но с этим он разберется позднее. Аксель положил винтовку прямо на пол с явной брезгливостью. Он без тени сомнения просунул руки под лопатки и под колени пленника, прижимая гонзака к своей груди и поднимая его. Мужчина оказался легким, и Аксель, трепетно удерживая его, чтобы не навредить, вышел в коридор. Там он чуть не врезался в полного офицера, у которого моментально отвисла челюсть. Аксель начал качать права первым. - Это что?! - яростно рявкнул адъютант, указывая на пленника. Офицер окончательно растерялся. - Эээ... - неуверенно промямлил он, - Это гонзак? - Я понимаю, что это гонзак, идиот! - вскипел Аксель, - Почему он в таком состоянии?! Я его вчера нормальным оставлял! Относительно здоровым! - Так... В рану, наверное, грязь попала! - предположил офицер. - А почему она кровоточит, а? - не сдавался Аксель. Офицер спрятал взгляд, помялся, но, заметив бешеный взор адъютанта, начал оправдываться: - Вы вчера покинули нас... А я подглядывал. Интересно было, как допрос проходит. Я видел и слышал, что гонзак, как Таубе в камеру зашел, сказал что-что... - Что он сказал? - у Акселя отчего-то заколотилось сердце. - Браге перевел это как "я знаю, чего ты хочешь, но ты это никогда не получишь", - пожал плечами офицер, - Мы подумали, что он бред несет. Но Таубе... Он вышел из себя. Пнул гонзака прямо в раненое плечо. Сильно пнул. Браге еле оттащил его. Аксель думал, что сильнее злиться просто невозможно. Но он сегодня бил все рекорды! Если Таубе хотел испортить себе карьеру, то его ничем не остановишь! Явно! Аксель сегодня же отцу напишет! Хотя он и угрожал ему больше никогда не писать... Интересно, что имел в виду гонзак, говоря подобное? И надо же! Попал в точку! У Акселя никогда не получалось так разбираться в психологии. Чтобы люди настолько сатанели от одной лишь безобидной фразы! Впрочем, неважно. Сейчас нужно было позаботиться о здоровье пленника. Аксель почти вышел на улицу, когда его позвал офицер. - А это правда, что вы вчера гонзака мужской чести лишили? - сгорая от любопытства, выпалил он, - Слухи тут ходят... Аксель чуть не споткнулся. Его мгновенно затрясло от бешенства. Он повернулся к офицеру так резко, что у него чуть не загудели все кости. - Еще хоть одно слово... Или слух... - прошипел, как бешеный лис, Аксель, - То я стащу с вас брюки, повалю на пол и буду лишать вас чести в течение пяти часов кряду! Есть вопросы?! Офицер сполз по стеночке и яростно замотал головой. Очень хорошо. Аксель, прижимая к себе гонзака, словно величайшую драгоценность, покинул гауптвахту. Пленника надо было как можно быстрее уложить на мягкую перину, чтобы, наконец, помочь ему. Аксель почти подбежал к своему дому и успел перевести дыхание, обрадовавшись, что их не заметили, когда его окликнули. Аксель, выругавшись себе под нос, резко обернулся. К ним приближался Микаэль. - Адъютант, как работа? - начал насмешливо говорить капрал, а потом поперхнулся, увидев, кого Аксель тащит на руках. - Куда... Ты его? - с ужасом выдохнул Микаэль. - Куда-куда! - не выдержал Аксель, от злости и нервов его трясло, - Несу его в свои покои, чтобы надругаться над ним, как следует! Вчера-то мне не хватило! Микаэль побледнел, словно полотно. - Я пошутил, - сжалился над ним Аксель, - Но я действительно несу пленника в свои покои. У него лихорадка! Не доверяю я здешним эскулапам! Они ему даже пенициллин не дали! Ироды! А Таубе... Таубе еще и рану растревожил! Чтоб на него порчу навели, и у него ноги отнялись! - И да... - отдышавшись, продолжил Аксель, - Передайте полковнику, что я отвечаю за пленника головой. Глаз с него не спущу. Аксель прекрасно понимал, что гонзак может вырваться на свободу и устроить тут кровавую баню. Хотя... Аксель посмотрел на гонзака. У него были такие по-детски припухшие веки, такие ранимые синяки под глазами, такие милейшие дрожащие ресницы... И сам он был таким маленьким, таким нежно-изящным, таким хрупким... У Акселя защемило сердце. Ну как может этот ангелочек причинить кому-то боль? Аксель прижал гонзака к груди так тесно, как только мог, и, не обращая внимание на шокированного Микаэля, зашел в дом. Первое, что сделал Аксель, когда проскользнул в свой кабинет, - это уложил гонзака на постель, поменял повязку на шве, освободил пленнику руки и вколол раствор пенициллина прямо ему в плечо. Аспирин он давать гонзаку побоялся. Вдруг подавится? Пленник был без сознания. Аксель решил просто обтереть его водой и спиртом. Аксель поспешно расстегнул на гонзаке рубашку. И вот тут-то его и перемкнуло! Но не из-за синяков на теле пленника и не из-за его странных черных татуировок (Аксель успел заметить тигра с окровавленной мордой внизу живота)... Просто пресс гонзака был очень красивым! Поджарым, рельефным, с такими четкими, изящными кубиками, что Аксель не выдерживал! Он даже обнял себя руками после такого зрелища! Чтобы не распускать их, конечно! Перед ним точно был ангел! - Спасибо Господи, что я это видел! - помолился Аксель и, стараясь лишний раз не щупать гонзака, протер его торс водой, а затем спиртом. Штаны пленника он решил пока не трогать. Хватит на сегодня потрясений. - Ты такой красивый, Ёси! - с восхищением юного натуралиста сказал Аксель, накидывая на гонзака одеяло, - Твоей жене, если она есть, очень повезло. Она может любоваться тобой каждый день! Действительно! У гонзака было отлично вылепленное тело. Как у волка в диких условиях. Прямо точь-в-точь! Ничего лишнего. Все, как задумала природа. Бросив заботливый взгляд на пленника (пусть пока спит), Аксель сел за стол, чтобы всласть нажаловаться папе. - Дорогой отец! - начал старательно выводить Аксель, - Ты в курсе, куда ты отправил меня? Долг и честь офицера здесь - пустой звук. А к людям относятся, как к мясу... Перо бешено скрипело по бумаге, и Аксель в своем праведном гневе не замечал ничего вокруг. Не увидел он и то, как покрасневшие глаза гонзака открылись. Пленник наблюдал за Акселем отнюдь не как ангел. Несмотря на высокую температуру, взор гонзака был острым, как бритва, и проницательно-мудрым. Это были глаза человека. Человека хитрого и умного, и поэтому, чрезвычайно опасного. Вот только стоило ли бояться Акселю? Или человек-зверь уже признал его за своего?