На разных языках...

сброшен на асфальт перед глазами флэшбэком последние два дня, моя слабость и тот, кого я любил Dir en grey - Wake Акселю сделали строгий выговор. Не письменный. Полковник его просто отругал. Аксель не знал, радоваться ему или расстраиваться. Он вышел сухим из воды, но гонзак продолжал оставаться в камере. Хорошо хоть, что полковник не запретил Акселю навещать его. Так что адъютант, поработав с бумагами чисто для вида пару часов, выпросил у Майи, принесшей ужин, побольше еды и помчался к пленнику. Полный офицер даже не обратил на него внимание. Лишь тяжело вздохнул. Видимо, привык. Да, пора бы уже. В камере все было относительно спокойно. Пленник как обычно сидел на пятках с безмятежным выражением на лице, руки гонзака были связаны, а цепь на его ноге починили. Рядом с пленником стояло ведро, наполненное водой. Температуры, похоже, у гонзака не было. По крайней мере, если смотреть на первый взгляд. Аксель помялся пару секунд около пленника, но потом решил - чего бояться? Гонзак ему пока ничего плохого не сделал. Заметил пленник его возбуждение или не заметил, но он не стал относиться к нему хуже. Вот, даже в камеру обратно ушел... Ради него? Это было слишком хорошо, как для правды, но Аксель всегда был оптимистом. - По крайней мере, Ёси меня больше не пробовал убить. Живем! - почти радостно подумал Аксель и присел рядом с гонзаком на корточки. - Я сделаю тебе укол? - робко уточнил у него Аксель, - Пенициллин? Пленник молчал, и Аксель быстро вколол ему в плечо антибиотик, стараясь лишний раз не прикасаться к нему. - Я покушать принес, - мягко улыбнулся Аксель, пошуршав свертком, - Тут курица... Очень диетическое мясо. Ну и, если честно, я больше животных люблю, чем птиц. Поэтому мне легче, когда окружающие едят именно их. Вот такой я плохой... Но это секрет. Ты никому не скажешь, что я не всех божьих тварей люблю одинаково, верно? Гонзак сохранял тишину. Его лицо было словно высечено из камня. Ладно-ладно, шутка не удалась. Аксель так и не узнал, понимал ли гонзак имперский. Иногда казалось, что да. Иногда - совсем нет. Неужели так искусно притворялся? Куриная запеканка имела у пленника успех. Он съел ее всю. Правда, особенного восторга гонзак не выразил. Но аппетит у него был - это радовало. Аксель сумел накормить пленника, и его буквально разрывало от гордости. Оставалась последняя малость. Аксель достал из свертка булочки с кремовой начинкой. Пленник нетерпеливо поерзал. - Сладкое, - сказал вслух очевидное Аксель, - Все, как ты любишь. Да, сладкое... Ёси и сам был сладким. Со своей бледной кожей, небольшим лицом, трогательными скулами... Вот, словно эта булочка в руках Акселя! Из сдобного нежного теста... Такая аппетитная! Аппетитная? Но Аксель не очень любил сладкое! Аксель еле подавил полет своих фантазий, чертыхнувшись про себя. Обещал же Ёси, что больше такого не повторится, так чего теперь в облаках витает? Правильно говорят - сколько волка не корми - все равно в лес смотрит! Нет, долой подобные мысли! Аксель - хороший человек, а не тот, который покушается на чужую честь! Аксель решительно, с небывалым мужеством поднес к губам Ёси выпечку. Пленник ел очень поспешно и жадно. Впрочем, как и в прошлый раз. Будто булку у него в любой момент заберут! Акселю это так напомнило поведение бездомных кошек и собак (которые всегда опасливо оглядываются, когда едят), что он почти прослезился. Боже-боже, как это было мило! Хотелось прижать к себе гонзака, словно любимого Василька, и мять, мять его бока до бесконечности. Буквально нежить в своих руках, стискивать его почти до боли. Ну просто как такую прелесть не потрогать? Когда обожаешь - тебе хочется вплавить чужое тело в свое... Вот в чем величайшее наслаждение! Аксель потряс головой, выныривая из своих мыслей. Так и хотелось ударить себя по щеке! Нет, не улетай, Аксель, не смей! Чтобы отвлечься, Аксель решил внимательней оглядеть гонзака на предмет симптомов болезни, но он только поперхнулся. Ёси расправился с булочкой и теперь облизывал губы, которые испачкались в тягучей ванильной начинке. Если бы Аксель был моложе года на три-четыре, то он бы сейчас метался и орал, словно свиязь.* Так Аксель делал в подростковом возрасте, когда видел в диких условиях особенно редкого зверя. Но сейчас это желание было таким сильным, что Аксель держал себя в руках с большим трудом. Хотелось валяться по полу, словно кот, погрызший корень валерианы. На самом деле, Аксель сидел напротив гонзака, чуть ли не пуская слюни. Он облизывал свои губы и пялился на пленника с видом откровенного придурка. И в этот миг светлые глаза Ёси вонзились прямо в лицо Акселя. Очень внимательно и хлестко. На Акселя будто дуло пистолета навели. Очень маленькие, черные зрачки гонзака вдруг расширились. Контраст был таким резким, что у Акселя сбилось дыхание. Почему это было так красиво? Вроде лицо гонзака казалось совершенно обычным, ничем не примечательным, никто из офицеров штаба на него и внимание не обратил. Но Аксель видел в нем совершенно причудливые узоры. Для него оно было самым удивительным, с чем он встречался в этой жизни... Аксель сам не понял, как его губы остановились буквально в сантиметре от губ гонзака, и он с ужасом осознал, что не сможет отодвинуться. - Ударь меня лбом по носу, пожалуйста! - панически думал Аксель, - Как в наш первый раз... Как в наш первый раз... Как в наш первый раз... Акселя заклинило от этой мысли так, что он, наконец, пришел в себя. Адъютант в ужасе пополз назад, но гонзак в этот момент пошевелился и буквально прыгнул на Акселя. Раз - голова адъютанта очутилась между предплечий пленника. Его связанные кисти касались задней стороны шеи Акселя. Два - адъютант очнулся на спине, а гонзак навис сверху, прижимая его бедрами к полу. Аксель лежал ни жив, ни мертв. Три - гонзак начал его душить, нажимая ему на шею запястьями. Четыре - пленник вцепился зубами в губы Акселя, принимаясь драть их до боли. Воздуха стало не хватать катастрофически, состояние было странным - почти обморочным. Аксель вскрикнул, но звук потонул в чужих губах. При этом, оттолкнуть гонзака адъютант и не подумал. Когда первый шок прошел, Аксель, чувствуя боль в шее и губах, ощутил такой восторг, что у него закружило голову. Акселю показалось, он просто сейчас взлетит! Тело было легким и почти воздушным, будто ненастоящим. Аксель не выдержал - застонал в чужие губы и призывно двинул бедрами, схватив гонзака за плечи, чтобы придвинуть его ближе. От возбуждения кипели мозги. Все прекратилось так быстро, как и началось. Аксель, не понимая, что произошло, лежал без движения пару минут, тяжело дыша и восполняя запасы кислорода. А потом он с трудом поднялся, слизывая выступившую кровь со своих губ. - Почему... Почему ты остановился? - вырвалось почти капризное у Акселя. Аксель вдруг стал жадным. Ему хотелось еще и еще... Он даже не осознавал, где конкретно находится. Аксель просительно глянул на гонзака и вздрогнул. Лицо пленника было таким эмоциональным, каким не было ни разу до этого. Он смотрел на Акселя почти с суеверным ужасом. Но это продолжалось лишь секунду. Через миг лицо гонзака будто побледнело и стало спокойным. Он закрылся от Акселя. Причем, не только духовно, но и физически. Пленник отвернулся от Акселя и прижался лбом к стене. И как бы адъютант его ни звал, как бы ни ползал вокруг него, гонзак даже не пошевелился. Отчаявшись, Аксель долго просидел рядом с ним, не решаясь его коснуться, а потом ему пришлось уйти. Оставаться больше он не имел права. Слишком опасно. Как только дверь за ним захлопнулась, гонзак медленно развернулся, чтобы посмотреть... Нет, скорее, чтобы почувствовать его след. Странного мальчика, которого поцеловало солнце, не напугала жесткость. Доброму мальчику, которого любил свет, скоро будет очень больно. Но что он мог сделать? Уже ничего. * Водоплавающая птица из семейства утиных. Звуки, которая она может издавать, оглушительны)))