На разных языках...

Я, как эти ржавые часы. Человеческая любовь заканчивается без причины. Я помню свое детство, когда я жаждал нежности, Твой голос был слишком далеко. В моем сердце в то время ничего не изменилось... Мои мечты рухнули, обратившись в песок, И развеялись на ветру. Без потребности любить, Но даже сейчас, я все равно ищу тебя... Сезон плюшевого снега. Без потребности любить, Но даже сейчас, я все равно ищу тебя... Dir en grey - I'll Почти двадцать лет назад... Ёсинори хотел шагнуть вместе со свитой в особняк новоиспеченного фельдмаршала Его императорского Величества Верхней империи, но отец легко остановил его рукой. - Рано тебе по приемам ходить, - прорычал сквозь зубы отец, отмахиваясь от него, словно от вшивой собаки, - Молоко на губах еще не обсохло. Охраняй вход. Делами будут заниматься старшие. Ёсинори недавно исполнилось двадцать один. Он получил несколько образований и считался вполне неплохим специалистом в военном деле. Ёсинори мог отрубить голову врагу тридцатью разными способами. Тем более, в гонзакской делегации, помимо него, было двое его ровесников, но отцу подобное не объяснишь. Проще сдвинуть гору, чем переубедить его. Ёсинори спорить и не собирался. Несколько минут без отца казались ему глотком свежей воды. - Нечего клан позорить, - хлестко добавил отец, - Весь в Нее. Ни ростом, ни статью в благородную кровь не пошел! Она - это его покойная мать. Ёсинори действительно был мужской копией своей матери. Первой жены одного из генералов гонзакской армии. Ёсинори не знал, за что отец так ненавидел мать. В минуты ярости у него даже возникали мысли, что смерть ее была насильственной (у мамы просто внезапно остановилось дыхание, она не болела), но Ёсинори давил эти предположения на корню. Они бы ему не помогли. Но вот отца у него точно любить не получалось. Как генерал ненавидел свою первую супругу - так Ёсинори презирал его. У них это было взаимно. Тем более, отец женился второй раз вполне счастливо и удачно. Своих новых детей он, казалось, любил. А Ёсинори... Получал то, что получал. Отец исчез вместе со свитой в помпезных дверях особняка, а Ёсинори мрачной тучей остался снаружи. На него подозрительно пялились имперские офицеры у ворот. Гонзак бросал на них презрительные взгляды в ответ. Наконец, Ёсинори надоели эти кошки-мышки, и он плавно ступил на бетонную дорогу в сад, задумчиво сцепив руки в замок у себя за спиной. Офицеры нервно проводили его глазами, но за ним не последовали. Это была мирная делегация, и приказа шпионить за гостями им явно не поступало. Но Ёсинори чувствовал их ментоловый страх своим затылком. Он усмехнулся. Правильно - пусть боятся. Есть за что. Ему бы не составило труда убить их, несмотря на то, что руки его были не на рукояти меча. Ёсинори спокойно шел по тропинке, вяло оглядывая кусты и цветы. Растениями он никогда не интересовался, но красоту оценить их мог. Вид пестрых красок чуть утихомирил его желание убивать после почти суток пребывания рядом с отцом. Правда, надолго спокойствия гонзака не хватило. Над головой Ёсинори внезапно что-то оглушительно хрустнуло. Да, от птицы такого треска точно не будет. Что там по имперской фауне? Кого ему придется убить? Рысь? Ядовитую змею? Кого еще? Ему нужно было больше вариантов. Ёсинори тяжело вздохнул, поднимая взгляд и вздрагивая. На ветвях раскидистого дерева была не совсем фауна... Среди листвы, высоко-высоко, Ёсинори заметил совсем маленького рыженького ребенка в забавных штанишках и светлой рубашечке. Мальчика. Гонзак не поверил своим глазам. Ребенок? На дереве? Что он там забыл? Куда смотрела няня? Эти имперцы поражали его с каждым днем. И не в лучшую сторону. Ёсинори присмотрелся к ребенку и понял, что он тянул руки к... Это был кот? Да, точно кот. Пестрый и пушистый. А, ясно, маленький герой! Решил снять забравшегося на дерево кота! Но не маловат ли для такого дела? Ёсинори нахмурился. Будто подтверждая его мысли, ветка под ногами ребенка вновь хрустнула, и он завизжал. Ёсинори хладнокровно отметил, что сейчас дерево сломается совсем. Гонзак устало поморщился. Он не любил детей. Не любил животных. Ёсинори, вообще, мало что любил в своей убогой жизни. Лишь покойную мать, сладости и музыку. А еще он обожал дерзить, чувствовать боль и делать так, чтобы его обидчики тоже ее ощущали. Так он казался себе живым. Сладостей, мамы и музыки лишил его отец. Первое было под запретом с детства, потому что Ёсинори, видите ли, был склонен к полноте, как и та, что его родила. Ёсинори весил сорок килограмм. Маму довел его отец. А музыка была просто не мужским делом. Он по всем статьям разочаровал отца, несмотря на то, что все учителя говорили, что Ёсинори имел редкий талант демонстрировать ярость вместе с хладнокровием. Он редко когда проигрывал своим противникам. Но отцу этого было мало. Тебе всегда будет мало, когда ты хочешь видеть лишь мрак от человека, а не свет от него. Такова цена нелюбви. Так что Ёсинори, правда, не любил детей. Но когда совершенно чужой пацан сорвался с ветки, страшно визжа, гонзак стрелой метнулся к нему и очень осторожно поймал его прямо на лету, крепко прижимая к себе. Ох, ну надо же! В его личное дело можно теперь вписать - умеет ловить детей, падающих с высоты. Ёсинори никогда бы не подумал, что ему придется делать это, но жизнь преподносила сюрпризы! Ребенок, продолжавший реветь, внезапно заткнулся на середине заунывной "о-а-а" и уставился на Ёсинори абсолютно круглыми глазами цвета свежей листвы. Гонзак насуплено смотрел ему в ответ. И чего ему надо? - Ты ангел! - внезапно выдохнул ребенок, - Настоящий! Такой красивый! Ну, приехали! В каком месте он был красивым? Имперцы вроде считали гонзаков крайне странными, узкоглазыми тварями. Ребенок не дал ему додумать мысль. Он схватил его руками прямо за щеки и от души пожамкал их. У Ёсинори задергался глаз. Да, несмотря на то, что ему был двадцать один год, детская припухлость еще не совсем сошла с его лица... Это гонзака страшно бесило. Потому что вдобавок он был худым и мелким, и многие его за это недооценивали. Совершенно зря. - Так, - строго сказал Ёсинори, убирая детские ручонки со своего лица, - Где твои родители? Давай отведем тебя к ним. Ёсинори прекрасно знал имперский. И не только его. У гонзака не было таланта к языкам, но под розгами обычно все быстро учится. Ребенок сначала молчал, а потом залился горючими слезами. - Котенька! - плаксиво выдохнул он, - На дереве! Надо спасти его! Он не сможет спрыгнуть и сломает лапки! Такой слабенький! Ёсинори, правда, не любил детей, но мальчик смотрел на него так жалобно, так просительно... Глаза его были такими умоляющими, влажными и нежно-зелеными, что сердце гонзака дрогнуло. - Сейчас достану твоего котеньку, - проворчал недовольно Ёсинори. Малыш радостно завопил. - Стой тут и не двигайся, - приказал ему Ёсинори, ссаживая его на землю, и тот поспешно закивал. Пестрый кот, смотрящий на них сверху и дико сверкающий зелеными глазами, слабеньким не выглядел. Он казался, скорее, сатаной в зверином обличье. Ёсинори хмыкнул. Смотри-смотри! Как будто он с ним не справится! Ну, конечно! Гонзак подпрыгнул, схватился за более толстую ветвь, подтянулся и сел на корточки, чтобы удержать равновесие. Теперь дело оставалось за малым. Он вытянул руку и, наклонившись, бесстрашно схватил кота за шкирку. Царапины и укусы его не волновали. За столько лет он привык к боли и даже полюбил ее. Закинув кота, который издавал утробное рычание, себе на спину, Ёсинори спокойно спрыгнул вниз. Они были легкими - не разобьются. Высота здесь не поражала. И не с такой прыгали! Приземляться оказалось не очень приятно, но вполне терпимо. Кот моментально сполз с него, поджимая хвост и устремляясь в кусты с таким жалким видом, что Ёсинори стало смешно. - Ты спас его! Спас! - подбежал к гонзаку мальчик, забираясь к нему на плечи. Ёсинори с тяжелым вздохом встал, подхватывая его на руки. - Меня зовут Аксель! Мне почти четыре! - продолжал тараторить ребенок, - А ты? Ты? Ты - не ангел, я понял! Ты - Звериный Бог! Самый настоящий! Ты спасаешь животных! Ох, ну и фантазии пошли у детей! - У тебя есть какие-нибудь силы? - не отставал мальчик - Аксель, - Божественные? Что ты можешь? Что он мог? Да ничего. Его учили не спасать, а убивать. Разве только... - Я могу петь, - пожал плечами Ёсинори. - Ох, здорово! - мгновенно отреагировал мальчик, - Ты собираешь животных на секретное заседание своим голосом? Прямо как принцесса? Покажи мне! У Ёсинори вновь дернулся глаз. С принцессой его еще никто не сравнивал. Но... Ребенок смотрел на него так требовательно, так умоляюще, что Ёсинори снова сдался. Он тихо пропел одну из своих самых любимых песен. - Одинокая капля упала в маленький мир. Я еще не знаю, что это значит. Тем не менее, я рисую истинное чувство в теплом багровом. Да, я делаю это... Чувства, скрытые в глубине моего сердца, Пульс и нежную улыбку Невозможно услышать*... - мягко протянул Ёсинори и почти сразу замолчал. Отец столько раз ругал его голос, что гонзаку стало казаться, что он на самом деле ужасен. Ёсинори устал верить, что способен чего-то достичь. Кот в кустах злобно заворчал. Ёсинори закатил глаза. Даже животным не нравилось, как он пел. Дожили. Но маленький Аксель смотрел на него, открыв рот. - Ты и правда бог! - в восторге воскликнул он, - Настоящий! Я слышал, как люди поют... Они пели не так, как ты! Ёсинори усмехнулся. Он, что, настолько сильно мазал мимо нот? - Знаешь, я решил, - вдруг уверенно заявил Аксель, - Я буду делать что-то настолько же прекрасное, как твое пение! Ты спасаешь зверей своим голосом, а я буду лечить их. Да! Папа не заставит меня делать то, чего я не хочу. Ни за что! Я не буду военным! Никогда! У Ёсинори вдруг дрогнуло сердце. В голове его крутилось - папа не заставит меня... Не заставит... Не заставит? Да, он не заставит. Ёсинори до боли сцепил челюсти. Даже маленький ребенок был смелее, чем он. Да, Ёсинори хотел жить, пусть и такой жизнью, какую для него устроил отец... Но разве это была жизнь? Лучше умереть, чем склонять голову и терпеть, занимаясь тем, что вызывает отвращение, и вынося унижения. Пусть отец его убьет, но он попробует... Кстати, об отце. Ёсинори с ужасом заметил его неподалеку. Генерал в ярости смотрел на них с ребенком. Ёсинори испугался в первую очередь за Акселя, стараясь прикрыть его своим телом. - Малыш, - тихо и поспешно сказал он, - Мне пора заниматься делами. Еще многим зверям нужна моя помощь. Сделаешь мне одолжение? Найдешь своего папу? Зная, что ты тут один, мне будет страшно за тебя. Я буду сильно беспокоиться и не помогу животным.... Аксель внимательно посмотрел на него и серьезно кивнул. Он молниеносно подбежал к кустам, вытащил за задние лапы оттуда кота и взял его на руки. Зверь, на удивление, не сопротивлялся. - Спасибо, Звериный Бог! - улыбнулся ребенок, чмокнул его в щеку и быстро убежал, смешно перебирая ногами. - Это тебе спасибо, - мягко подумал Ёсинори, нежно усмехаясь ему вслед. Радость его была недолгой. Он не заметил, как отец подошел к нему, поэтому оглушительная пощечина стала для него неожиданностью. У Ёсинори клацнули зубы, а на губах его выступила кровь. Гонзак, усмехаясь, дерзко слизал ее. - На детей будешь заглядываться? - прошипел отец, - Это сын генерала, ты знаешь? Так и думал, что твои устремления добра мне не принесут! В тебе ничего святого! Я тебя научу уму-разуму! Вмиг детей любить перестанешь! - А я не люблю детей, - рассмеялся бешено Ёсинори, - Совсем. Но я буду демонстрировать любовь к ним. Всегда. Потому что, если не любить детей, то они вырастут таким же злобным дерьмом, как я. Или такими ублюдками, как ты. Верно, отец? Вторая пощечина не стала для Ёсинори сюрпризом. Он привык, да... Но гонзак решил - такое он больше не позволит отцу. Чаща терпения лопнула. Вскоре Ёсинори покажет свое истинное лицо. И человеческого в нем будет мало. Пройдет совсем немного времени, и Ёсинори впервые даст отцу отпор. Он сломает генералу ребра и пробьет ему голову, потому что станет гораздо яростнее и сильнее. Ёсинори абсолютно не больно будет сделать это. Потому что отец не принес в его жизнь ни капли света. Он всегда лишь уничтожал. Да и отец ли был ему он? Сунуть член в отверстие каждый может, а воспитать - далеко не всякий. Это мать мучилась, рожая его почти целые сутки, это она потом долго болела, это она целовала Ёсинори в лоб и обнимала его. Это мама рассказывала ему сказки и пела колыбельные на ночь, приучая его к музыке. Это она любила и берегла его. Она. Не отец. Именно, благодаря ее заботе, он вырос человеком, а не жестоким зверем. Ёсинори дорого заплатит за этот поступок. Он лишится всего. Перетерпит пытки. Его вычистят из клана, как надоедливое пятно. Но не убьют и ладно. Ёсинори будет не жить, а выживать. У него не останется ничего, кроме голоса. Но он его и спасет. Ёсинори будет петь на улицах, в кабаках, где только можно... Где не погонят. И со временем станет настолько известным, что получит прозвище "любимец императрицы". Когда на большой концерт Ёсинори соберется вся знать столицы, у его отца случится сердечный приступ. Да, он вырастил клоуна, который ублажал публику! Пусть подавится своей злобой! Ёсинори откинет четыре буквы в своем имени, чтобы окончательно порвать с прошлым. Но оно не оставит его. Ёси переживет пять покушений на свою жизнь. Здесь гонзак поблагодарит муштру своего отца. От наемников не останется ни следа. Меч никогда не покинет его ножен. Даже на сцене. Отец будет продолжать желать его смерти... Но Ёси больше не станет больно. Он окончательно поймет, что этот человек ему никто. Ёси это все переживет, станет знаменитым и богатым. Ни в чем не будет нуждаться. Наймет охрану. Но счастлив все равно не будет. Потому что отныне он всегда будет один. Никого рядом с ним не останется. Деньгами пустоту в душе не заткнешь, и его сердце начнет умирать. Так будет продолжаться до тех пор, пока не случится война, и станет не до развлечений. Ёси, как специалиста с редкой подготовкой, призовут на передовую в качестве командира. Там он будет таким же страстным, как и на сцене. На войне Ёси попадет в плен. Там он попытается отказаться от того, за что так отчаянно боролся. От своей драгоценной жизни. Ради будущего другого человека. Потому что он влюбится в солнечного мальчика, которого далеко не сразу вспомнит. И которого не сразу поймет. Но... Просто Ёси не мог представить, что кто-то полюбит его ТАК сильно. Зверя, которого никто никогда не любил, кроме матери. Но это будет потом. А сейчас.... Сейчас Ёсинори принял для себя важное решение - бороться с собственной судьбой до конца. *** - Пап, пап! - нетерпеливо дернул Аксель отца за штанину, - Я встретил Звериного Бога! Настоящего! Он мне пел! Адлергард с облегчением вздохнул. Нашлась, наконец, бестия! Нянька все ноги истоптала, пока его искала! - Какой-такой звериный бог?! - тяжело вздохнул генерал, взяв сына на руки. - Самый настоящий! - уверенно пояснил Аксель, - С белыми волосами и светлыми глазами! Такой прекрасный! Адлергард чуть не схватился за сердце, прижимая сына к себе крепче. Его дитя чуть не нарвалось на гонзака! Адеркас, который стоял неподалеку и усмехался себе в усы, посмотрел вдаль. Гонзакская делегация как раз покидала территорию поместья. Но один из чужестранцев вдруг обернулся и посмотрел прямо на Акселя, тепло улыбнувшись. Адеркас по-доброму хмыкнул. Вот и Звериный Бог! Видимо, тоже генеральский сын. В списках он был заявлен, но в поместье его имя не называли. Адеркас хорошо запомнил его лицо - такое по-детски невинное, но с холодными, жгучими глазами. Лишь при виде маленького Акселя лед в них чуть-чуть потеплел. Почти через двадцать лет Адеркас вспомнит эту встречу и будет крайне позабавлен ей. Интересная штука - судьба. Жизни двух совершенно разных людей пересеклись лишь на один краткий, жалкий миг... Казалось бы, все, можно забыть об этой встрече. Но нет, судьба распорядилась по-иному, и жизни этих людей настолько тесно переплелись, что они стали неразрывным целым. Две ниточки разных цветов соединились, чтобы создать совершенно удивительную, прекрасную картину под названием "любовь"! Адеркасу нравилась эта картина. * Dir en grey - Tousei