На разных языках...

Прошло девять лет... - Как поживает юная Делагарди? - со смешком спросил у Адлергарда Нумерс Мандерштерн, один из пяти генералов Его Императорского Величества. Их правительственная делегация находилась с визитом в Нижней империи. Дружественным. Но когда дела были закончены, их привезли в самый лучший ресторан Столицы, чтобы развлечь. Адлергард не очень знал Нумерса, но нужно было как-то поддерживать светскую беседу. Пришлось отвечать. - Замечательно, - пожал плечами он, - Неделю назад ей исполнилось четыре. Деля любит животных, как и... Любит животных. Я организовал ей домашний зоопарк. Аксель бы его убил за зоопарк. Но юная Аделаида в свои четыре была не столь праведной и отчаянно его об этом просила, даже требовала. Адлергард тяжело вздохнул. Он всегда вспоминал о сыне, словно о живом. Так ему было легче. Боль от потери Акселя не становилась меньше, но со временем генерал смог ее игнорировать. Как только Адлергард узнал, что случилось с Акселем, он сначала не поверил. Изрыл эту чертову реку вдоль и поперек! Потом пришла боль вместе с отчаянием. И слепая ярость. На Адеркаса. Именно он настоял на встрече гонзака с Акселем! Без него его сын бы мучился, но выжил! А затем... Наступило понимание своей вины. Сейчас Адлергард сделал бы все, чтобы его сын выжил. Позволил бы ему любой каприз. Шел бы Акселю навстречу в любом споре. Но было поздно. Ощущая эту боль всей своей душой, Адлергард потонул в апатии. Ему все опротивело. Даже работа. Поэтому приказ императора срочно жениться генерал принял почти равнодушно. Что изменится? Он думал, что ничего. Но изменилось многое. Молодую жену Адлергард полюбить так и не смог. Но вот свою дочь, которую он и не ожидал получить на старости лет, он обожал горячо и преданно. К высоким гостям, сидящим за столиком, вдруг подошел владелец ресторана, отвлекая Адлерграда от мрачных мыслей. Глаза руководителя радостно, почти лихорадочно горели. - Уважаемые гости! - поклонился он, - Спешу сообщить вам, что на сегодняшний вечер мы сумели пригласить очень известного музыканта! Он - лучшее, что есть в Столице! Все - ради вас! Адлергард без особого интереса посмотрел на сцену. Через минуту на нее скользнул странно одетый, маленького роста человек. Мужчина. Он был в угловатой черной маске, сапогах на каблуке, белой рубашке с рукавами-фонариками и очень широких темных брюках. На его шее красовался бант. Но как только под звуки рояля человек начал петь, его внешний вид оказался абсолютно неважен. Это было... Очень красиво? Эмоционально? Пугающе? Мужчина пел на незнакомом языке, но Адлергард понимал его и без слов. Потому что чувства в голосе музыканта были ему знакомы. Боль, страдание, тоска, ярость... И любовь. Очень сильная. Адлергард поморщился. Он не любил такое исполнение. Слишком много всего такого, отчего трудно дышать. Музыка должна была, по его мнению, успокаивать, а не рвать душу в клочья. Когда ты испытал подобные чувства наяву, ты не хочешь, чтобы они возвращались. Адлергард попытался абстрагироваться от звонкого голоса, но проще было игнорировать бронепоезд, который несся тебе навстречу со всей скорости. Это исполнение цепляло все твое нутро и держало крепко. До смерти. Адлергард постарался прислушаться к словам песни и вдруг осознал, что рычащие нотки в голосе музыканта ему знакомы. - Это, что, гонзак? - мрачно спросил у владельца Адлергард. - Да, - с восхищением выдохнул тот, - Переехал к нам после войны. Вроде бы... Такая удача для всех нас! Гонзак. Поющий. Переехал после войны. Какое тонкое издевательство над чувствами Адлергарда! Генерал устало и зло тер лоб руками, ворча себе под нос, пока гонзак не поклонился и не ушел со сцены. Только тогда Адлергард вздохнул с облегчением. - Жалко, что он много не выступает, - тяжело вздохнул владелец, - Возраст, конечно. Да и... Говорят, ему друг не разрешает много работать. Жалеет его. - Какой друг? - чисто из вежливости поинтересовался Адлергард. Владелец понизил голос и с намеком округлил глаза. - Очень близкий, - будто бы по секрету прошептал он. Как понял Адлергард это была та самая дружба, от которой обычно получался целый выводок детей. Генерала передернуло. Дружили тут одни... И чем это закончилось? Владелец внезапно кивнул подбородком куда-то в центр зала и почти неразличимо пробормотал: - Идут... Никогда их по отдельности не видел... Адлегард неохотно перевел взгляд туда, куда указывали, и у него упало сердце. Сначала он даже не понял, почему... А потом осознание прошило его сокрушительной молнией. Этот гонзак не изменился ни на йоту. Ни на грамм. Такой же невысокий, изящный и горделивый. Складывалось такое ощущение, что Адлергард видел его не девять лет назад, а буквально вчера... Но не это поразило Адлергарда. Ударил его в самое сердце спутник гонзака. Это был... Его сын. Зеленоглазый, рыжеватый, кудрявый, в простом сером костюме, смешливый, гораздо выше своего гонзака... Он изменился. Возмужал. Стал шире в плечах. Но это... Был он. Аксель не смотрел на столики. Он не отводил взгляд от лица своего спутника. Буквально танцевал вокруг него, как вертится луна вокруг солнца. И в глазах его было столько любви и восхищения, что Адлергарду стало почти плохо. Его сын цеплялся за чужие рукава, как странник за плошку с водой, и постоянно тараторил... Гонзак был спокоен, молчалив и шел уверенно, не петляя, но он смотрел на Акселя с безумной теплотой, и в его преданности и любви не оставалось сомнений. Гонзак, в отличие от сына, очень четко, пристально и быстро, почти профессионально, оглядел зал. Адлергарда он заметил молниеносно, и на его лице явственно вспыхнул чистый ужас. Он будто инстинктивно прикрыл своим телом Акселя. Он него. Словно Адлергард был их самым заклятым врагом. Чудовищем, которое заберет самое дорогое. Аксель не заметил этого жеста, и они вместе с гонзаком спокойно вышли из зала. Адлергард сидел пару минут абсолютно неподвижно. Внутри него будто бомба разорвалась. Он не понимал, что чувствовал, но по его лицу потекли слезы. Через минуту Адлергард, к ужасу своих офицеров, уже был на улице, чтобы убедиться, что сын ему не снится... Точно. Не мираж. Адлергард, плача и чувствуя всеобъемлющее счастье в груди, смотрел в спину своего дорогого Акселя... - Как ты мог?! Как ты мог?! - обратился судорожно Адлергард к Адеркасу, хоть тот уже был лет как пять в могиле, - Ты же обманул меня! Ты точно обманул меня! Адеркас будто наяву усмехнулся и спокойно ответил ему: - А разве ты бы отпустил его? С гонзаком? - Нет, - мгновенно отреагировал Адлергард, - Никогда... Я бы рыл носом землю, пока он не вернулся бы в семью, и не сделал бы то, что было положено. - А сейчас? - с участием спросил Адеркас у него в голове. - А сейчас... - Адлергард замялся, - Сейчас я просто рад, что он жив. И счастлив. О большем я и ни мечтал. - Вот, теперь ты понял... - тяжело вздохнул Адеркас, - Иногда, чтобы осознать ценность чего-то, необходимо это потерять. Если бы ты сразу принял сына таким, какой он есть, у тебя бы были эти девять лет с ним. Но еще не поздно - вернуть его. Гонзак внезапно обернулся и внимательно посмотрел на Адлергарда. Генерал еле подавил горячее желание броситься к ним. Нет, рано... Он не будет пугать еще и сына. Такие сюрпризы были слишком мучительны. Генерал подготовит почву... Сначала Адлергард напишет письмо, где попросит встречи и пообещает не препятствовать любви... - Береги его! - прошептал генерал гонзаку, - Я больше не причиню ему боль! Мужчина пристально посмотрел на его губы, а потом кивнул и отвернулся, прижимая Акселя ближе к себе. Адлергард решительно кивнул. Да, отныне эта семья должна понять, что он никогда не причинит им вред. *** Прошло еще два года... Они сидели на открытой веранде, и Аксель с нежностью смотрел на своего Ёси, который спокойно рисовал на бумаге очередного зверя. Поначалу им было сложно. Работал из них только Ёси. У Акселя не было никаких особых навыков. Обычный мальчишка из знатной семьи. Даже гвоздь прибить для него было проблемой... Но Ёси их вытянул. Вскоре стало лучше, и Аксель захотел выучиться на ветеринара, чтобы помогать своей паре. Но со временем он оставил эту затею. Да, он продолжал помогать раненым и больным животным по возможности, да, Аксель не ел мясо... Но Ёси постоянно трясся над ним, боясь, что его укусят, заразят, загрызут, и Аксель, стараясь не волновать его, минимизировал свои контакты с животными. Он увлекся ботаникой и открыл лавку, где продавал лечебные травки. Помогая людям, Аксель чувствовал себя лучше. В доме они животных не держали. У Ёси была аллергия. Пытаясь подбодрить Акселя из-за этого прискорбного факта, гонзак разрисовал все стены их светлого дома разными птицами и зверями. Его картины были смешными и милыми. Со своим ярко выраженным стилем. Когда Аксель их впервые увидел, то умилился до слез. С тихим смешком Аксель поставил перед Ёси его любимый вишневый пирог, по ходу дела запустив свой нос в букет кукушкиного цвета, благоухающего в вазе. Гонзак бросил на Акселя теплый взгляд, прижимая к себе ерзающую на его коленях Делю крепче. Но проще было утихомирить цунами. - Там! В кустах орешника... Лиса! - внезапно заверещала девочка, встряхнув рыжими кудрями и тыкая пальцем в сторону сада. - Где?! - восторженно завопил Аксель. Ёси с тяжелым вздохом поймал на лету ребенка и схватил Акселя за пояс брюк, останавливая и его. - Лиса - дикое животное, - поучительно сказал гонзак - больше для Акселя, конечно, - Она - переносчик многих заболеваний. Ее нельзя мять и трогать. Она должна жить на свободе. Без человеческой руки. Лису невозможно приручить. - Нарисуй мне лисичку! - мгновенно успокоилась Деля. На удивление, она всегда слушалась Ёси. - А что, дикого зверя нельзя приручить? Совсем? - насмешливо сощурил глаза Аксель. - В исключительных случаях - можно, - внимательно посмотрел на него Ёси, - Но действовать нужно только с помощью любви и ласки. Правда, укротителю следует заранее готовиться к последствиям. Такой зверь будет следовать за ним всю жизнь. Не отвяжется. - Я думаю, что готов был к этому с самого начала, - тихо сказал Аксель, и их взгляды пересеклись. Через секунду их руки автоматически встретились, переплетаясь. Аделаида тяжко вздохнула. Снова сладкие нежности! Ну сколько можно?! Деля улыбнулась. На самом деле, ей это нравилось. Она ворчала так... Для вида. Подражая своему папе. Тем более, на столе стояло клубничное варение, пахло цветами из сада, было солнечно, а братик Ёси точно нарисует ей лису. Он всегда выполнял свои обещания. Еще бы только... - Братик, споешь мне что-нибудь красивое? - жалобно попросила Деля, обращаясь к Ёси. Хотелось потанцевать или погрустить. Смотря какой будет песня. - Я спою. Самую красивую песню, которую только знаю, - мягко улыбнулся Ёси, отрываясь от прорисовки ехидной лисьей морды, - Вам обоим. - И о чем будет эта песня? - подпрыгнула от нетерпения Деля. Она не всегда понимала слова, которые пел братик. Это был странный, рычащий язык... - А о чем могут быть самые красивые в мире песни? - пожал плечами Ёси и сам же ответил, нежно улыбнувшись, - Конечно, о любви. Глаза Акселя моментально загорелись - таким сильным светом, что в них стало больно смотреть. Но Ёси смотрел и чувствовал абсолютное счастье. Наложившиеся воспоминания об увиденном глазами, которых никто не лишён Я живу в простой реальности и становлюсь с тобой одним целым Dir en grey - Followers