Вне пределов созданной природы

До замка было недалеко, но Эффиа казалось, что расстояние не уменьшается. Колдовство? Или просто его нетерпение влияет на восприятие? Обдумать это он не успел. В стороне от дороги услышал шум и увидел, как среди деревьев мелькает фигура всадника. Надо узнать, кто это. Зачем? Просто надо. Интуиция требовала. Ветки так и норовили хлестнуть Эффиа по лицу. Одной рукой он держал поводья, а другой защищался от веток, рискуя при этом свалиться на землю. Но вскоре ему удалось сесть всаднику на хвост. Присмотревшись, он понял, что это Беврон. - Шарль! – крикнул Эффиа. – Шарль! Погодите! Наверное, тот не услышал, раз продолжал гнать лошадь, словно преследовал кого-то. А может, в самом деле преследовал? Эффиа напряг зрение, пытаясь разглядеть, что там впереди. Но видел только деревья. Погоня продолжалась до тех пор, пока лошадь Беврона не встала на дыбы. Эффиа испугался, что Беврон выпадет из седла, но тот удержался и теперь пытался успокоить лошадь. - Шарль! – позвал Эффиа, когда до любовника осталось всего ничего. Беврон резко обернулся. - Антуан? Вы? – спросил неуверенно. Это позабавило Эффиа. - Я так изменился за истёкший час, мой дорогой? Но Беврону было явно не до смеха. - Знали бы вы, чему я стал свидетелем! Подъехав ещё ближе, Эффиа заметил, что глаза Беврона лихорадочно блестят. И когда он заговорил, голос его выдавал сильное волнение. - Антуан, я решил не отпускать вас одного. Вы уже скрылись в лесу, но это было неважно. Я же знал, что вы скачите к Тома Мийо. Я тоже направился в ту сторону. Но я заблудился каким-то образом. А потом увидел женщину. Хотел её окликнуть, но она исчезла. Только одежда осталась. А из одежды выбралась чёрная кошка. Клянусь, Антуан. Я погнался за ней и вот я здесь… Эффиа слушал внимательно, не зная, что и думать. Беврон говорил и выглядел так, будто бы бредил. Но зато все элементы головоломки вставали на свои места. - Похоже, мой дорогой, эта женщина – дочь кухарки из замка. Мийо отверг её и тем самым оскорбил. - Она ведьма? – спросил Беврон, сделав большие глаза. Эффиа не ответил. Его картина мира трещала по швам. Он не единожды сопровождал Месье к колдунам и гадалкам, но считал их своего рода актёрами. А оказалось… - Что будем делать? – снова спросил Беврон. - Вернёмся. Вряд ли нам по силам найти кошку в огромном лесу. И вряд ли это разумно. Разумеется, когда послали за кухаркой и её дочерью, их и след простыл. Никто не помнил, когда женщины покинули замок. Эффиа велел обыскать кухню. Её до того не обыскивали. Но это ничего не дало. Постороннего на кухне не было, только утварь и продукты. Зато в вещах, которые беглянки вынуждены были оставить, нашёлся ведьмин мешочек – точно такой, какие накануне нашли в господских комнатах. От него, верно, не успели избавиться. - У Косетт Фурнье, кухарки, то бишь, есть дом в деревне, - сказал ошарашенный Бланкар. – Возможно, там найдутся другие доказательства причастности её дочери к колдовству. Беврон уже рассказал Бланкару, что видел, как женщина обернулась чёрной кошкой. Но мажордому сложно было поверить, что он столько лет провёл бок о бок с ведьмой. Или даже с двумя. Вдруг и Косетт Фурнье тоже ведьма. Это всё привело его в угнетённое состояние духа. Но всё-таки он вызвался сопровождать Эффиа в деревню. Помимо Бланкара и Беврона в маленьком отряде маркиза были парижские слуги и некоторые слуги из замка. Солнце уже село и люди держали в руках фонари и факелы. Беврон также заметил, что они вооружились. Настоящая охота на ведьм. За всю дорогу Эффиа слова не вымолвил. Беврон понимал, что ему не по душе происходящее. Но необходимо было поставить точку. Напугать ведьм и предать огласке, кто Косетт и Аннет Фурнье такие, чтобы они никогда не вернулись сюда. Поскольку в деревнях слухи распространяются со скоростью лесного пожара, жители уже знали, что их маркиз хочет устроить обыск у вдовы Фурнье и по какой причине, и толпились возле её дома. В каком-то смысле это был плюс. Даже если бы ведьмы захотели уничтожить улики, не смогли бы. Слуги вышибли дверь и Эффиа вошёл в дом первым. Огляделся. Дом как дом. Наверное. Эффиа мог судить только о замках и дворцах – в них он разбирался. А бедность от крестьянской зажиточности ему отличить было сложно. Первыми внимание привлекли сундуки. Но внутри оказалось только нижнее бельё, штопанное-перештопанное. Обыскали кровати, шкаф, камин, даже в посуду заглянули – ничего. Все находки их поджидали в погребе. Подобие алтаря, перевёрнутое распятие, странные письмена на стенах, похожие на те, что ведьма рисовала за гобеленами в замке, в глиняных горшочках - прах, кости, зубы человеческие и животных, даже отрезанный палец. Скорее всего какого-нибудь висельника. На клочках покрытой пятнами бумаги - заклинания. Чем ещё могла быть эта жутковатая чушь? Эффиа попытался прочитать её, но отвращение взяло верх. Он заметил, что слуги испуганы. И Беврон, и Бланкар. Самому Эффиа тоже было неуютно. Казалось, в погребе вибрируют стены, пол и даже воздух. - Надо сжечь дом со всей этой мерзостью, - решил маркиз, в глубине души радуясь, что только дом – не двух женщин. Потому что не был до конца уверен, что кухарка и её дочь – ведьмы. Они себя таковыми, безусловно, считали. Но если Эффиа решит считать себя королём Франции, он им не станет. Но как быть с видениями? С болезнями в деревне? С женщиной, которая превратилась в кошку? Это навсегда останется тайной. Каждый волен прийти к удобному выводу. Но Эффиа решил, что воздержится. Когда он смотрел, как пламя пожирает дом, испытал странную грусть. Но все вокруг были довольны. Люди верили, что несчастья позади. Ведьмы сбежали, сгорели их подручные инструменты, сгорел дьявольский алтарь. И всё благодаря молодому хозяину. Он приехал из Парижа, чтобы разобраться. У него доброе сердце. - Возвращаемся, - велел Эффиа и тронул лошадь. Когда деревня осталась позади, он сказал Бланкару: - И всё-таки это был не Тома Мийо. - Не уверен, господин маркиз, - отозвался мажордом. – Аннет Фурнье увлеклась им. Люди видели, что она постоянно бегает в лес. Может, Мийо и научил её колдовству. Эффиа не стал возражать. Бессмысленно. У травника всё равно только один вариант: уйти. Его не оставят в покое. Какое-то время он поживёт спокойно, но когда людям понадобится найти объяснение новым своим несчастьям, о нём вспомнят. Беврон ехал рядом с Эффиа и не пытался высказать своё мнение. Он был необыкновенно сдержан. Утром начались сборы. Эффиа более не видел смысла откладывать отъезд. Беврон полностью поддерживал его решение. Но как оказалось, осталось ещё одно дело. - Мой дорогой, надо проститься с Тома Мийо, - честно сказал Эффиа. – Я бы послал ему записку, но не уверен, что он умеет читать. - Хотите поехать один? – мрачно спросил Беврон. - Составьте мне компанию, - попросил Эффиа. Беврон испытал облегчение. Глядя, как меняется выражение его лица, Эффиа улыбнулся. Он до сих пор гадал, какой Тома Мийо любовник, но решил, что на практике это лучше не выяснять. Не каждое желание должно быть удовлетворено. Особенно, если на кону спокойствие важного для тебя человека. Когда кавалеры спешились рядом с домом Мийо, тот вышел к ним. Коротко глянул на Беврона, затем впился невозможно яркими глазами в лицо Эффиа. - Наша последняя встреча, господин маркиз? – спросил тихо. Эффиа кивнул и отвёл взгляд. Глаза травника заставляли мысли путаться. Неприятное чувство. Или наоборот – слишком приятное. - Мийо, мне жаль, - сказал он, - но опасность для вас не исчезла. Собирайтесь и уходите. Как ваша нога? - Теперь вам не всё равно, господин маркиз? – усмехнулся травник. – Но не тревожьтесь, я почти собрался. - Мне жаль, - повторил Эффиа. - Вы ни при чём, господин маркиз. Мийо ещё несколько мгновений смотрел на Эффиа, затем скрылся в доме. Перед тем как отправиться в дорогу, Эффиа решил зайти в церковь, которую построил его дед и в которой был похоронен. Там же упокоились родители Эффиа, его брат и сестра, а также бабка Мария*. Не хватало только Сен-Мара. Его похоронили в Лионе, где и казнили. Эффиа долго стоял перед алтарём, подбирая слова. К кому он хотел обратиться? К матери? Отцу? Или к Богу? Но слова не приходили. Только слёзы подступили к глазам. Когда сзади послышались шаги, Эффиа обернулся. А, Беврон. Нерешительно приблизился, заглянул в лицо. - Ждём только вас, Антуан, - почти шепнул он. – Но если вам ещё нужно время… - Нет, мой дорогой, - ответил Эффиа. – Я готов. Готов вернуться к моей прекрасной жизни. И он зашагал к выходу.