Вне пределов созданной природы

Утром Эффиа ощутил что-то вроде неловкости. Зачем он сказал Беврону, что любит его? Это не было ложью. По крайней мере, Беврон ему нравился до того сильно, что Эффиа поставил под угрозу свою дружбу с Месье*. Но делать признание он не планировал. Это обязывает. И Беврон из тех мужчин, которые получив своё, начинают быстро терять интерес. Но Эффиа вчера сам на себя не походил после отвара, что дал ему Мийо: был слишком расслаблен. Ладно, сказанного в рот не запихнёшь. И Беврон ночью расстарался – секс был превосходным… Эффиа тряхнул головой. Думать сейчас об этом не следовало. Надо сосредоточиться на допросе. Но как же это было скучно. Разумеется, никто из слуг не собирался признаваться в том, что поклоняется дьяволу. И досадно было, что никто не сбежал. Ночью вообще ничего не случилось. Никакого происшествия, которое могло бы указать на злодея или злодейку. Некоторую надежду Эффиа возлагал на кухарку. Чтобы это скрыть, не стал вызывать её в числе первых. Но кухарка не производила впечатление женщины, у которой достаточно злобы и хитроумия. С другой стороны, это ещё ни о чём не говорило. Вряд ли ведьма стала бы всем намекать, кто она такая. Но не пытать же её. Впрочем, если бы Эффиа сообщил властям о том, что творится в замке, они бы нашли, кого отправить в пыточную. Но ведь всегда есть вероятность, что схватят человека неповинного. Да и вообще от официального расследования будет слишком много шума. Сюда прибудут люди в сутанах и мундирах, и станут рыскать по всему замку. Разворошат прошлое. Нет, Эффиа этого не хотел. - Господин маркиз, - сказала кухарка перед тем как уйти, - я женщина старая, на моём веку так много всего приключилось. Иногда сразу и не вспомнишь, что надобно. - Но сейчас ты что-то вспомнила? – спросил Эффиа без особого энтузиазма. - Тома Мийо, травник. Вы же знаете его? Эффиа кивнул. Беврон с ним рядом навострил уши и подался вперёд. - Так вот, господин маркиз. Тома Мийо прежде жил в этих краях. С матерью. Тоже травницей была. Но также ворожить умела. И порчу наводить. Это потом узнали, когда у одного достойного человека жена и сын новорождённый померли. И корова ещё. - Что с ней стало? – спросил Эффиа. – С матерью Тома Мийо. - Утопла, господин маркиз. В озере. - Утопла, значит, - повторил Эффиа. Он догадывался, что смерть вряд ли была случайной. Наверняка самосуд. - Незадолго до случая с вашими родителями, - добавила кухарка, как будто на что-то намекая. Эффиа бросил быстрый взгляд на Беврона. Тот слушал внимательно. Наверное, потом спросит, что за случай такой. Но вдруг это стало неважно. Потому что Эффиа кое-что понял. Как же долго очевидное до него доходило. Тома Мийо вернулся, чтобы отомстить. Родители Эффиа умерли в апреле 1644 года, значит, и мать травника утонула тогда же. Ровно тридцать лет назад. Колдунам ничто человеческое не чуждо, а люди любят круглые даты. Когда кухарка ушла, Беврон вскочил со своего места. - Этот проклятый колдун даже вас сумел обмануть, Антуан! Эффиа помассировал виски. Надо сосредоточиться. Надо рассуждать трезво. Не поддаваться эмоциям. - Мой дорогой, я должен поговорить с ним. Должен убедиться… - Схватим его, тогда и поговорите. - Нет, мой дорогой. Никакого насилия. Это так вульгарно. - Вы до сих пор им очарованы, - обиженно сказал Беврон. – В этом всё дело. - Ничего подобного, уверяю вас. Сохранять спокойствие у Эффиа получалось не без труда. Он уже вынес Тома Мийо обвинительный приговор. Особенно тяжким деянием травника было то, что он сумел убедить Эффиа в своей невиновности. Но всё-таки ещё оставались крупицы сомнения. - Ничего без меня не предпринимайте, - сказал Эффиа. – Скоро вернусь. Не обращая внимания на возражения Беврона, он вышел за дверь. Эффиа, подстёгивая лошадь, мчался к дому Тома Мийо. Любой другой явился бы туда только в сопровождении вооружённых людей, но Эффиа… Он чувствовал, что это было бы неправильно. Потому что… Потому что Эффиа влечёт к травнику? Нет, тут что-то другое. Влечение никогда не заставляло его творить глупости. Если не считать, разумеется, связи с Бевроном. Но ведь к Беврону он чувствует не только влечение… "Сосредоточься, Антуан", - приказал он себе. Почему ты хочешь спасти Тома Мийо? Почему для тебя это так важно? Почему ты отказываешься верить фактам? Но каким фактам? Слова кухарки – не факты. Твои домыслы – не факты. Дорогу перебежала большая чёрная кошка. Еле-еле увернулась от копыт. Наверное, живёт в замке. В лес бегает охотиться. Это вообще в кошачьей натуре - охотиться в лесу, когда опасность представляют хищники покрупнее? Эффиа ничего не знал о кошках. "Сосредоточься, Антуан", - повторил он мысленно. Почему ты хочешь спасти Тома Мийо? А, вот и ответ. Потому что он и Мийо - одного поля ягоды. Потому что народная молва сделала их убийцами. Потому что серия совпадений сыграла против них. Мийо подозревают в колдовстве. Эффиа – в убийстве Генриетты Английской. Мийо очень удобно подозревать, потому что всё против него. Также удобно было подозревать Эффиа. Мийо – навеки изгой, потому что знает тайны природы. Эффиа мог бы стать изгоем, потому что спит с мужчинами. Колдун, содомит – виновных в таком сжигают на костре. Но Эффиа защищает его дружба с Месье, его положение в обществе. А Мийо беззащитен. Эффиа усмехнулся своему желанию побыть поборником справедливости. Или наоборот – тем, кто препятствует справедливости. Всё зависит от того, насколько Тома Мийо причастен. Но как выяснить степень его вины? Происходящее в замке – вне пределов созданной природы. Полчаса назад Эффиа был уверен, что Мийо виноват. Теперь уверен, что его обвиняют напрасно. Он запутался окончательно. Единственное что понял – это свои мотивы. Когда он спешился, Тома Мийо уже стоял на пороге своего дома. Эффиа подбежал к нему. - Вы сводите меня с ума! – сердито сказал он и ткнул пальцем травнику в грудь. – Буквально! Мийо опустил взгляд на указующий перст. - Мне жаль, господин маркиз. -Мийо, вы здесь затем, чтобы отомстить за мать? – Эффиа был не в силах ходить вокруг да около. По лицу травника, словно рябь пробежала. - Откуда вы знаете, господин маркиз? – спросил он спокойно. - Какая разница? - Я не говорил людям в замке и деревне, кому прихожусь сыном. - Однако вас узнали. Мийо озадаченно нахмурился. Кто мог разглядеть в зрелом мужчине того мальчика, каким он некогда был? - Идите за мной, господин маркиз, - травник явно принял какое-то решение и быстро зашагал в сторону озера. Эффиа колебался. Уж не в ловушку ли его заманивают? Однако всё-таки последовал за Мийо. Некоторое время они шагали по протоптанной дорожке. Остановились только у самой воды. - Вот, зачем я здесь, господин маркиз, - травник указал на черенки. – Посадил недавно. Вместо надгробия. Эффиа озадаченно глядел на нежные листочки. - Ивы, господин маркиз, - пояснил Мийо. – Точного места на озере, где утопили мать, я уже не помню. Посадил наугад. - И это всё? – тихо спросил Эффиа. - Всё, господин маркиз, - ответил Мийо. Эффиа не стал спрашивать, почему травник сразу ничего не сказал. По той же причине, по которой сам Эффиа никому ничего не говорит. Потому что это слишком больно. Потому что это никого не касается – теперь. - Кому вы насолили? – Эффиа оторвался от созерцания зеркальной поверхности озера. Ветер колыхал верхушки деревьев, а воде в озере хоть бы что. Мийо пожал плечами. - Достаточно быть нелюдимым, господин маркиз. Но такой ответ Эффиа не мог удовлетворить. Нелюдимость, безусловно, порок в глаза многих, но тут должно быть что-то личное. - Вы кого-то сильно оскорбили, Мийо. Могу поспорить. Подумайте. И Тома Мийо задумался. Эффиа с нетерпением поглядывал на него. - Была одна женщина, - сказал Мийо, как будто смутившись. – Повадилась ходить ко мне. Заигрывать стала. Однажды прямо сказала, что хочет быть моей любовницей. Но… Мийо запнулся. - Но? – поторопил его Эффиа. Мийо повернулся к нему и посмотрел прямо в глаза. - Я к ней ничего не чувствовал. Сказал, чтобы отстала. Эффиа понял, что за этим признанием скрывается другое. Мийо – тоже содомит. Но мысль быстро испарилась, словно пар изо рта. - Это была кухарка из замка? – спросил он, вдруг ощутив волнение, какое возникает на войне перед сражением. - Нет, господин маркиз. Её дочь. Эффиа вспомнил эту женщину. Обычная женщина. С ней он сегодня говорил. Она убирала в комнатах и немного помогала на кухне. Мийо ещё что-то добавил, но Эффиа уже не слушал. Он бежал к лошади.