Перепутье Силы

Темнота, наступившая сразу же после вспышки не могла не пугать. Первая мысль была не лучше второй и идущей следующей. Звон в ушах стоял ещё некоторое время как и реплика Кэнана, сказанная в последний момент. Мальчик не мог понять лежит он или стоит, жив или мёртв, ослеп или видит тьму. Он вообще ничего не мог понять, пока не попытался открыть глаза. Это далось ему не легко. Он боялся, что открыв глаза, он ничего не увидит. Боялся, что это конец и он погиб, что погиб Сет и Кэнан и что это всё случилось по его вине. В тот момент он совсем не понимал что делал и практически не контролировал свои действия, а в голове царила пустота, сознание было свободно от мыслей. А может, так и должно быть? — Кэнан? Сет? — ему никто не откликнулся, зато парень услышал лёгкое эхо от своих слов и перед его взором стали проступать смутные очертания того места, где он оказался. Плотная стена слева, плотная каменная стена справа и проход, ведущий только вперёд, потому как позади, он знал точно, будет тупик. На небе разливался множеством цветов космос, не прикрытый атмосферой какой-либо из планет и можно было видеть, как падают точки маленьких, угасающих метеоритов, и как красиво сияют звёзды на чистом небе. Прохладный ветерок весело вплетался в волосы, лохматил пряди, нежно проходился по лицу, сопровождал неуверенные шаги Эзры. Каменные стены высились на пару метров ввысь над головой Эзры, лишая возможности забраться по ним, эфес меча никак не нащупывался на поясе, да и ощущение были каким-то странными. Только взглянув на себя, парень понял источник этих ощущений. Вместо привычной ему одежды, на нём была серая джедайская роба, какую раньше носили в Храме, до падения Ордена. Он не раз видел на записях голокрона, как мастера, записывающие очередной урок, носили именно такие. Только вот, созрел вопрос: как она на нём очутилась? А позже и второй вопрос: где он? И что он тут делает? Всё свелось к простому: что происходит? Отпугнув начавшуюся истерику дыхательной гимнастикой для успокоения, парень попытался расслабиться и начать мыслить трезво (это было сложновато, учитывая то, как он попал в это место), не затуманивая разум паникой. Размеренно дыша, юноша принял единственное правильное решение в подобной ситуации и стал двигаться вперёд, надеясь найти выход. *** Сет очнулся лёжа, немедленно вскочив на ноги и осмотревшись вокруг себя. Вокруг было две стены, меж которыми он находился, а две дороги вели в две противоположные стороны, уводя прочь отсюда. Но вот дилемма: он не знал правильный путь и не знал, куда оба пути могли вести. Стоило бы пойти сначала по одному, проверить, потом вернуться и пойти в противоположную сторону, но чутьё вопило, что обратного пути не будет и это — билет в одну сторону. Внутри него зрела тревога, а сам он метался, как и его мысли, не в силах выбрать правильный путь. Сев ровно на то же место, где он открыл глаза, пау’ан горестно выдохнул, прислоняясь к холодной стене спиной и закрывая глаза. *** Кэнан пришёл в себя стоя. Перед глазами всё плыло, голова болела, зато бок уже не ныл. Сразу же обнаружив себя в джедайской робе, слегка призадумался и, увидев стены, попытался запрыгнуть на них, поняв, что меча у него нет. Стены находились друг от друга на приличном расстоянии и перепрыжками до верху добраться было можно, хотя он и предпочитал прыгнуть напрямую, что и попытался сделать. Однако, допрыгнуть не смог. Чего уж там, он не смог прыгнуть выше своей головы, что его немало озадачило. По всему выходило, что это странное место, где он оказался после вспышки — не обычное и как-то препятствует ему покинуть эти чертоги, пользуясь Силой. Это место было смутно знакомым, чувство дежавю никак не хотело покидать Джарруса. Тогда он принял решение — идти вперёд, не останавливаясь, крадучась, прислоняясь к стене. Стена последнее явно не одобрило. Прислонившись спиной к холодному камню, вглядываясь в туманную даль лабиринта, джедай и не заметил, как под ногами, сквозь холодную землю просачиваются путы, обплетая ноги, а позже и руки, окутывая всё тело с ног до головы. Холодные ростки-лианы опутали всё тело, приклеев к стене джедая, закрывая обзор и этим незатейливым коконом оставив. Кэнан попытался использовать Силу, хотя не на что и не надеялся, но это помогло. Путы расступились, но само место, сам лабиринт изменился, явив перед взором джедая арену, полностью созданную из камня. К ней вели множество путей, намекая, что в лабиринте невероятное множество ходов, путей, тупиков и лишь некоторые их них правильные, и лишь некоторое из них ведут сюда. Но он сам не прошёл испытание. Нет, это было не оно. Это — лишь предупреждение, разогрев, перед его настоящим страхом. Перед тем, против чего он будет сражаться. *** Эзра сдавленно охнул, заметив вдалеке человеческую фигуру, медленно бредущую от него вглубь зловещего, покрытого мраком лабиринта. Прилипнув к стене, парень попытался рассмотреть фигуру, покрытую беспроглядной тьмой этого места и определить враг она или друг. Это явно был не Кэнан и не Сет. Фигура была, скорее, женской. Она мерно вышагивала впереди, но, будто учуяв взгляд Эзры, резко остановилась, развернувшись. Взгляд её бросился прямо на юношу. Жестокий, холодный, хоть и золотистый, он смотрел едва ли не в душу, разрушая в ней всё самое лучшее одним своим присутствием. Фигура инквизиторши медленным, размеренным, спокойным шагом побрела к нему, а он, как загнанный кролик, ринулся прочь, назад. Вот только сколько бы он не бежал прочь, лабиринт не заканчивался. Он петлял, вилял из стороны в сторону, двоился развилками, но не заканчивался. Иногда казалось, будто он никуда и не бежит, а стоит на месте, а ноги его перебирают зыбучую трясину, тяжело вытягиваются на поверхность. Тем временем шаги инквизиторши приближались звонким стуком каблуков о каменную тропинку. Слышался сардонический смех, от которого становилось не по себе. Его одёрнули за руку, крепко ухватив за запястье сильной хваткой цепких пальцев. Как на зло, именно эту руку мальчик и повредил. И если до этого момента ничего не говорило о его ране, то сейчас то место начало ныть, пульсируя иглочками боли. Испуг сразил его, юноша попытался отшатнуть, постепенно начиная чувствовать не страх, а потуги липкого, неприятного омерзения по отношению к инквизиторше, а заодно и к себе. — Помнишь меня, малыш? — обманчиво-ласково спросила седьмая сестра, толкнув парня в каменную стену, выпустив из хватки кисть руки. Эзра, шлёпнувшись о твёрдую поверхность стены, беспомощно опал, стараясь унять звёздочки перед глазами. — Конечно, помнишь. Я же первый убитый тобою инквизитор, верно? — послышалась усмешка. Сестра прошла ближе, сев на корточки возле него. — Где же твой гнев, твоя жажда мести сейчас? Удовлетворена? Разве ты, мальчишка, не хочешь уничтожить всех ситхов? Всех инквизиторов? — презрительная усмешка и щека Эзры горит от пощёчины. Странным образом, он её практически и не чувствует. — Что тебе от меня нужно? — шипит подросток, пятясь к стене спиной, дабы быть дальше от седьмой сестры, но она пресекает эти попытки, впиваясь когтями в лодыжку юноши, притягивая его назад к себе. — Я пришла разбудить твою сонную совесть и указать на твоё лицемерие, джедай. — шипит она, издевательски поглаживая острыми когтями второй руки щёку Эзры, слегка надавливая, оставляя лёгкие полосы царапин. — О чём ты? У меня, в отличие от тебя, есть и совесть, и моральный кодекс, и принципы, а вот лицемерие отсутствует. — полустон срывается с губ юноши при резком нажатии когтей. Боль волнами расходиться по телу, но джедаи обучены терпеть пытки. Поэтому Эзра терпит, кусая до крови губы, сжимая зубы при самом сильном нажатии когтей. Они оставляют на лице полосы, шрамы, дополняя уже имеющийся на левой щеке, оставленный алым мечом. — Так ли это? — шепчет она хриплым голосом на ухо. — Ты не видишь то, что делаешь? Ты убил меня — это хорошо, но убил меня ты в порыве мести, в гневе — это плохо. Я была ранена, почти мертва, но ты предпочёл добить меня, а не оставить. Ты бросил своего друга одного в момент, когда он нуждался в тебе. Почему? Из-за учителя. Это всё — лицемерно. Никто, кроме тебя, не заслуживает жизни? Никто, кроме твоих близких? — синие глаза блекнут. Он разочарован в себе, в своих поступках, в мыслях, в действиях. То, что произошло там — было ошибкой, двинувшей его вперёд, подтолкнувшей. — За это ты поплатишься своими глазами, ведь ты слеп, мальчишка! — вскрикивает седьмая сестра, одним резким движением прокалывая оболочку глаза, сжимая его когтями, вытягивая наружу. Бегут слёзы, ничем не сдерживаемые. Ужасный крик боли вот- вот должен вырваться наружу, но парень закрывает рот рукой, прокусывая кожу на костяшках пальцев. Эзра бьётся в агонии, сдерживая крик. В попытках убрать чужие руки парень не преуспевает. Его ладони скользят, не цепляются за руки инквизиторши, будто она — не человек, не нечто живое, а лишь холодный туман, отчего имеющий реальную власть в этом мире. Второй глаз ещё видит ужасную улыбку и свет золотых глаз, обрамлённых красной каймой, вливающейся в темноту, черноту белка. — Отстань! — выкрикивает Эзра, предпринимая попытку пнуть в живот женщину. Та отлетает, смеясь. Вокруг неё, из земли встают зловеще тени, склоняясь над Эзрой. Тут все: Гера, что ругает его за то, что они сбежали, бросили их перед решающим сражением, здесь и мать с отцом, отрешённо смотрящие сквозь него с немым упрёком, тут Асока, грустным взглядом глядящая прямо ему в глаза, прямо перед ним — Кэнан, лишённый возможности видеть, а впереди всех- он, зло улыбающийся своим деяниям. И вдруг приходит осознание — им всем жалко его. Вот Гера кривится в брезгливой усмешке, Асока глядит на него с жалость в голубых глазах, Кэнан разочарован. Все они — те, кому он причинял боль. Те, кто пострадал из-за его действий. Те, кто этого совсем не заслужил. — Видишь? Не одна я пострадала из-за тебя. — нашёптывает голос… *** — Ситх тебя дери! — ругается Сет, зло глядя в даль одного из коридоров. Он застрял здесь. Ему лишь нужно выбрать, но он не знает, не может знать свой путь. Вот бы была подсказка, весточка, хоть что-нибудь с той стороны тропинки, в конце! Но ничего нет, стоит гробовая тишина, не нарушаемая даже стуком сердца. На миг кажется, будто он умер, погиб и это всё происходит с той стороны, а он медленно растворяется в Силе, а это — шутка. Но это не она, он чётко это понимает. В сознании не задерживается ни одна мысль. Он слышит крик. Крик Эзры. Сначала ничего не понимает, вставая с земли и лишь потом жо него доходит простая истина, что мальчик в опасности. Прислушивается, чтобы понять крик и бежит, не понимая, что тем самым выбрал тропинку. Когда же приходит понимание, становиться слишком поздно и он даже не поворачивает назад, чтобы убедиться в том, что проход закрыт каменной глыбой, поросшей изумрудного цвета мхом и цепкими лианами. Шаги ускоряются, ноги сами несут его вперёд, но он спотыкается. Не смотря на разбитые колени и испачканную теперь робу, встаёт и продолжает бежать. Он бежит уже не на крик, а на яркий свет, стирающий, словно ластиком, пространство вокруг… *** Он ждал. Просто ждал посреди каменного круга площадки, медитируя. Вокруг не происходило ровным счётом ничего. Здесь будто само время стояло на месте, удерживая всё в едином миге. И в этом миге было столько всего, что заменяло целую жизнь. Он слышал, закрыв глаза, как шумит ветер, летя вперёд, так же, как и он, являясь вечным странником, пленником этого места. . Кэнан не мог сказать точно сколько он здесь просидел, но мог терпеть. И терпение — единственное, что тяготило его так, словно он нёс груз на своих плечах. Наверное поэтому Эзра не любит медитировать. Он не может вытерпеть темноту вокруг, когда во тьме перемещаются тысячи звуков, общаясь меж собой, взаимодействуя. По голове его прошлась лёгкая рука, огладив спутанные, короткие каштановые волосы нежно, трепетно. Джаррус тут же открыл глаза, но ничего не увидел. Нахмурившись, тряхнул головой, стряхивая ощущение чужой руки и продолжил медитировать. Только вот покой больше никак не хотел приходить и он сидел и ждал момента, когда рука второй раз коснётся его. Ждать долго не пришлось. — Калеб. — позвал до боли знакомый женский голос, сердце болезненно сжалось, совесть укололо. — Калеб, услышь меня. — мелодичный тембр голоса был мягок и мог пренадлежать лишь одной. — Учитель? — спросил джедай, открывая глаза и тут же взглядом натыкаясь на стоящую перед ним, как в тот раз, Депу Биллабу. Не тратя драгоценный миг на раздумья, Калеб заключил женщину в объятия. — Боишься? — невпопад спросила она, отстраняясь, внимательно глядя в зелёные глаза ученика. — Что? — не понял Калеб, отходя на шаг назад. — О чём Вы? — настороженно спросил он, на всякий случай кинув быстрый взгляд через плечо. — Ты всё ещё боишься носить свой меч открыто, не так ли? — в руках учителя появился знакомый Кэнану меч. Он был разобран на две части — в таком положении он находился большую часть времени и менялся лишь когда необходимо было сражаться. — Почему? — Империя… — женщина, не дав Калебу договорить, подняла палец вверх, прося замолчать. В этом жесте было что-то родное, знакомое, но уже на столько далёкое, что припомнить было бы невозможно, если бы не сам обладатель жеста. — Империя, Калеб? — скрестив руки на груди и подняв бровь в немом вопросе, Депа пронзительно посмотрела в глаза ученика. Калеб сконфужено отступил, вперив взгляд в каменный пол. — Нет, не думаю. — слова, до селе произнесённые тепло, сейчас звучали как набат колокола. Раньше, когда Калеб был ещё падаваном, он старался делать всё, чтобы тон Депы не становился таким, сейчас он уже не мог остановить её недовольство или улизнуть. Сейчас он стоял прямо перед ней. — Ты стыдишься, я чувствую. Вот только не знаю чего. Что тебя гложит? — зелёные глаза встретились с чайными, карими и тут же двинулись взглядом к мечу. — Не меч, но его составляющая. Боишься, что если сменишь кристалл, он не будет синим? — Калеб неопределённо передёрнул плечами. На самом деле, это была почти правда. Он не боялся, но знал, что синий — совсем не тот цвет меча и не потому, что к зелёным глазам синий не идёт, не поэтому. Скорее потому, что он изменился за эти годы. Депа всегда видела его насквозь. — Да, Мастер. Возможно, я не совсем уверен в том, кем я являюсь. — Но идти по моему пути не хочешь. — резюмировала она, обходя ученика кругом. — У меня свой путь. — многозначительно заметил Калеб, смиренно прикрывая глаза. — Тогда я не смею тебя задерживать. — она повернулась, чтобы уйти, но Калеб не мог просто взять и отпустить её вот так, ничего не ответив, не сказав. Возможно, это в последний раз, когда он видит её перед собой, когда слышит её голос не в далёком воспоминании, а в реальности, хоть и не совсем своей. — Стойте, учитель! Вы уходите? — Депа, кинув пронзительный взгляд через плечо, останавливается, становясь в пол оборота и внимательно изучает взглядом эмоции на лице ученика. — Да, разве не этого ты просил? — замирает на миг и понимающе улыбается. — Ты всё ещё винишь себя? — Калеб прикусывает губу. — Но это был мой выбор и мой долг. Сделай так, чтобы моя смерть не была напрасна. Я знаю, что ты повстанец, Калеб и я горжусь тобой. Ты не стал терпеть тиранию Империи, знал, что нужно было что-то делать, ты не мог смотреть на страдания людей. Я не плохо тебя обучила, хоть и длилось твоё обучение не достаточно долго. — она ласково улыбается ему, тёплый взгляд выдаёт её настрой и теперь она больше не напоминает строгую, серьёзную девушку, а, скорее, походит на ту саму Депу Биллабу, что постоянно иронизирует, саркастично улыбается, умело отвечает на все упрёки, нападки и жалобы. На его учителя. — Но я ничего не сделал. Я прятался — это всё, чем я занимался до того, как вступить в команду Призрака. Я прятался, как прятал и свой меч. Когда Вы погибали, защищая меня, я прятался. Я — трус! — сокрушённо произносит Калеб, чувствуя отголоски угрызения совести. — Этому месту даже не пришлось показывать тебе твой страх, ведь ты и так сам себя испугал. Боишься, что потеряешь всех? Что испугаешься однажды? — спрашивает она, поднимая бровь и легко растягивая губы в мягкой улыбке. У глаз её образуются маленькие морщинки, на щеках появляются ямочки. Локон закрывает один из красивых, карих, почти что чайных глаз, пышные ресницы бросают тень. — Нет, не боюсь. Я не допущу подобного…больше не допущу. — Тогда, быть может, прекратишь себя винить и… — она крепко сжала в руках меч, протягивая его Калебу. — И сломаешь его? — джедай неверяще взглянул в глаза женщине, но меч перехватил, неуверенно рассматривая каждую детальку родного меча. Это будет правильно ! — шепчет внутренний голос. И Кэнан, по совместительству ещё и Калеб, ломает меч на пополам, приложив к этому не мало усилий. Благо, теперь Сила почему-то работает так, как нужно и помогает смять крепкий металл. Из конструкции вырывается кристалл, взмывая чуть выше и его так же сжимает невидимая Сила. Пыль от него разлетается с ветром. — Возьми. — Депа протягивает ему сжатую в кулак руку и передаёт в ладонь нечто маленькое, угольное. Кэнан сразу понимает что это и благодарно кивает ей. Она, словно пыль, так же растворяется в ветре, медленно улетучиваясь. — Прощайте, Мастер. *** Мальчик не видит. Он наугад жмётся к стене, не зная, стена это или пол. Он просто уже не может терпеть эту жгучую боль, однако кричать уже не может. Выдранные ранее голосовые связки остались вне тела, поэтому он хрипит, но говорить не в состоянии. Инквизиторша, Гера, Асока, Кэнан, отец- все злобно смеются, сгущаясь облаком тьмы над его телом. Тьма смеётся, шепчет ему. Хотя для Эзры сейчас всё — тьма. Опять адский холод кусается, заставляет пальцы на руках и ногах неметь, кисти рук плохо сгибаться, а всё тело мелко подрагивать от страшных пыток. Он думал, он слышал, будто кто-то бежал к нему, но это была очередная иллюзия, посланная мраком. Он знал это, но всё равно ложно надеялся на лучшее. — Чувствуешь безысходность, мальчишка? — Тьма говорила голосом Мола, вот только Мол никогда не называл его «мальчишкой», предпочитая более близкое «мой ученик» от которого воротило, словно от чего-то мерзкого, отвратительного. — Чувствуешь, я знаю. — насмехается хор тысячи голосов. — Ты знаешь, а ведь ты пренадлежишь мне. Думаешь почему ты постоянно оказываешься между Ситхами и Джедаями? Потому, что ты должен пасть и рано или поздно это обязательно случится. Это вопрос времени. — мальчик отрицательно мотает головой, пытаясь прошептать краткое «нет», но вместо этого просто смыкает и размыкает губы, слизывая с них капельки уже засохшей крови. — Да, падёшь, а я на это посмотрю и посмеюсь, когда ты убьёшь своего учителя своими же руками. Знаешь над сколькими я так смеялась? — слышится раскатистый смех, двоящийся эхом голоса Кэнан в перемешку с басом Зеба. Вот только она не учла одного: мальчик больше не верит в подобные россказни. Если раньше он и думал, что джедай, то сейчас Тьма раскрыла ему глаза. Нет, он не ситх, ни в коем случае. Зато теперь он чётко видит себя со стороны, понимает свои чувства, мысли, действия. Эзра полностью готов отвечать за свои поступки, свою глупость и свои ошибки, потому как именно они делают его Эзрой Бриджером, падаваном рыцаря-джедая Кэнана Джарруса. Назвать его праведным, светлым — да, не получиться, но он не убийца, не зло во плоти и даже не человек, что постоянно ищет мести. Он следует по путям Силы и только её волю он признаёт. Вместо беспроглядной тьмы начинается свет. Просачиваясь сквозь пелену слепоты, он помогает, восстанавливает. Зрение постепенно возвращается, а вместе с ним и понимание действительности. Голос тоже постепенно возвращается. Нет ни Света, не Тьмы — есть только Великая Сила. Пошатываясь, встаёт на ноги. Он, старательно опираясь ладонью о холодную каменную стену, идёт вперёд, не замечая, как смотрят ему в след тени, сотканные из тонких нитей зловещей Тьмы. Путь к Силе идёт через знание. *** Сет, не сбавляя шага, практически бежит вперёд, лишь бы больше не ощущать эту безысходность. Он понимает, что выбрал правильный, верный путь и усмехается, осознавая, что путь этот был указан извне, указан Эзрой. Познай себя через эмоции и покой. Свет постепенно становиться тусклее, начинает исчезать, опять перенося его в лабиринт. Каменная площадка перед ним оказывается уже занята, на ней стоит, склонив голову, Джаррус, рассматривая нечто в руке. В себе одном ты найдёшь гармонию и хаос. *** Он стоит, рассматривая прозрачный кристалл, который в скором времени должен окраситься в один из цветов, как только окажется в металле, в эфесе нового меча. Стоя, он повторяет Кодекс. Но не тот, который повторял ранее, а другой. Ты можешь умереть как личность или как частица Великой Силы. Увидев, что в одном из проходов стоит человек, он уже знает, что это Сет. Тут в одном из оставшихся появляется ещё одна фигура. Это Эзра. Делай правильный выбор и поступай так, как поступать должен. Три фигуры стоят, глядя друг на друга, но с места не двигаются. Они все ждут. Ждут того, ради чего они все здесь появились. Ждут то, ради чего преодолевали долгий маршрут. Ждут награду за все испытания. Земля содрогается, явив из недр своих постамент. На нём, чуть покачиваясь, пульсируя лёгкими волнами Силы, находиться куб, плотно скреплённый по углам металлическими уголками, исчерченными глубокими узорами. Внутри же сияет свет. Все трое рывком срываются с места и одновременно берут куб в руки. Вспышка, что принесла их сюда, вновь повторяется, ослепляя всех троих своим ярким белым светом. *** — Вот же ситх! — потирая глаза, шипит Эзра, силясь подняться с пола. Рядом, совсем не далеко, сидит кот, вопросительно глядя в глаза юноше. Он потихоньку виляет пушистым хвостом, наклонив голову в бок. Чуть поодаль лежит без сознания Сет, но видно, что с ним всё в порядке и грудная клетка размеренно вздымается при каждом вздохе, глаза расслабленно прикрыты, черты лица сглажены. Там же, чуть дальше, так же на полу находиться и Кэнан. Тоже без сознания, он не двигается, но тоже дышит. — Эй, народ? — реакции не следует. — Подъём! — от крика кот шустро вскакивает на лапы, вздымая шерсть и поднимая хвост, шипя, скаля клыки. Со стороны Кэнана идёт шевеление, он хмуриться, поворачивая голову, но глаз не открывает. Мальчик пытается встать на ноги, отталкиваясь руками от пола, но одна из них — раненная — не даёт этого сделать и Эзра болезненно шипит, притягивая к себе раненную руку. — Черт! — сквозь зубы выругивается он, но всё-таки встаёт на ноги с помощью одной руки. Первым делом юноша решает проверить Кэнана, который успел за этот короткий срок обозначить себя как живого и, вроде бы, готового прийти в себя. Садясь рядом, он подгибает под себя ноги и аккуратно, чтобы не повредить раненный бок, пробует трясти Джарруса. — Учитель! — Кэнан неразборчиво мычит в ответ на тряску. — Учитель! — более настойчиво трясёт Джарруса за плечи мальчик. — Очнитесь, иначе я скажу Гере, что Вы умерли и тогда она придет и… — повторять дважды не пришлось. Джедай вскочил, хотя тут же по привычке согнулся, ощущая фантомную боль. Когда же он не почувствовал привычный дискомфорт в боку, заинтересованно приподнял край рубашки, рассматривая с минуту бинты и, решившись, тихонько отогнул их край. Раны как и не было. Даже шрама не осталось. — Не говори Гере. — просит он, улыбаясь и откидывается обратно с тихим вздохом, потирая глаза. — Ты как? — поправляя волосы, вопрошает он, впрочем, не открывая глаз, чтобы рассмотреть искривлённое отвращением лицо ученика. Он вспоминает седьмую сестру, родителей, Асоку; воспоминания медленно, но верно возвращаются к нему. — Мне выцарапали глаза и вырвали голосовые связки. Как думаете, как я? — Кэнан не весело смеётся, прикрыв ладонями лицо. — А у Вас как дела? — Я сломал свой меч. — улыбается он, сквозь ладони, поворачиваясь к ученику. Тот сидит на том же месте, сложив руки на коленях, наблюдает. — Как Сет? — Спросите у него сами при первой же возможности. Он ещё спит. — примерно в этот же момент со стороны пау’ана доноситься недовольный звук, похожий на одно не очень культурное слово и он, охнув, поднимается на локтях над полом, осматривая затуманенным взглядом всё вокруг. На столе лежит голокрон, карты больше нет. Зато он своим светом бросает холодный, синий свет во мрак ночного шаттла, заставляя тени плясать на стенах, пульсируя вместе со светом куба. — Голокрон? Ради него мы столько всего пережили? — как-то разочарованно проговаривает мальчик, смотря на поверхность стола. — В этом голокроне может быть что-то важное. Обычные голокроны не хранят в подобных местах, а этот был защищён не хуже канцлера. — заключил Сет, перемещаясь с пола на диванчик. — Трогать мы его не будем. — видя не понимающий взгляд падавана, объясняет. — Мне бы не хотелось опять попасть в то жуткое место. — и с этим, пожалуй, согласятся все. Особенно Эзра, которому опять досталось по полной. — Поддерживаю! — И я! — поспешно кивает Эзра. Он было хочет подняться на ноги, но ему этого сделать просто не дают. Лежащий на полу джедай коварно смеётся, роняя подростка рядом с собой. — Как в Храме? Что-нибудь интересное? — мальчик призадумался, вспоминая свои недавние приключения и, прикусывая губу, сознаётся: — Я разбил окно. Думаю, никто на меня за это не рассердиться? — скорее спрашивает, чем утверждает юноша, завуалированно спрашивая Кэнана не сердиться ли он. — Зачем? Там выход был. — вступает в беседу Сет, поворачиваясь к лежащим на полу джедаям, скрещивая руки на груди. — Откуда ты вошёл? — Через щель в скале. — настороженно произносит Эзра, внимательно наблюдая за тем, как поднимаются уголки губ пау’ана в издевательской улыбке. — А что? Что такого? Кэнан? Ты чего смеёшься! — толкнув локтём под бок наставника, вопрошает парень, недовольно скрещивая руки на груди, выказывая таким образом свою обиду. — Ты сказал, что нужно довериться Силе! Я доверился! Ну чего ты смеёшься?! — Эзра отворачивается, перекатываясь на бок. — Мальчишка, ты хоть знаешь как открываются Храмы? Ты стоял прямо у входа и не мог открыть его? Что ж, видимо, ты не ищешь лёгких путей. — усмехнулся Сет. — Испортили мне весь миг славы. Что мы с голокроном делать будем? — со спины его обнимают, переворачивая обратно, руки учителя. — Отдадим Асоке. Ей же первой Сила прислала эти видения. Ей виднее. Возможно, она уже догадалась, что мы живы и что этот голокрон у нас. — беспечно пожимает плечами Кэнан.– Мы не знаем его содержимое и открывать его опасно, так что я говорю это лично тебе: не подходи к этому голокрону, не приближайся к нему, не трогай его и не воздействуй на него Силой. — мальчик огорчённо опускает взгляд. — А что с твоими глазами? — Эзра испуганно касается кончиками пальцев своих век, проверяя, на месте ли они и панически переводит взгляд с Кэнана на Сета, вопрошающе глядя. — А что с ними не так? Нет! Не говори! — затыкает Сета юноша, когда тот только открывает рот. — Просто скажи, что они на месте! — оба взрослых переглядываются, кивая. — Хорошо, ладно. Теперь я спокоен. Главное, что на месте. На месте и не жёлтые. Они не жёлтые? — опять отрицательный кивок. Наступает тишина, в период которой все троя переглядываются друг с другом, неуверенно окидывая взглядом. Всё же, осознание окончания приключения пришло не сразу. Всё кончено, они летят домой. — Мы домой? — спрашивает юноша. — Да, мы летим домой. — утвердительно кивает Джаррус, потихоньку улыбаясь этой мысли. — К слову, что у тебя с рукой? — Э… Долго объяснять. — Пойдём. — кивает Кэнан в сторону лестницы на второй этаж, выпуская Эзру из своих объятий. *** — Красиво, да? — рассматривая небо, сидя на трапе, спрашивает Кэнан, расслабленно откидываясь назад. Ветер утих, снег перестал идти и из-под груды серых туч вышло ясное небо, открывающее вид на космос. Темнота сумерек разлилась по планете незаметно, перерастая в ночь и чернота бесконечного космического пространства окрасилась множеством цветов. Яркие кометы мигали своим светом, опадая дождём сияния, звёзды, словно капельки разлитого молока на небе, ярко выделялись. Пояс планеты пестрил светом, отражающимся от ледяных обломков. Зеленоватый, розовый, фиолетовый — всё выглядело так, будто здесь хозяйничала Сабин, разбрызгав свои яркие краски по небу. Два спутника отсюда были видны блеклыми полукругами. — Ночью здесь ясно, облака расступаются и можно увидеть такие красивые картины. Если не думать, что планета погибает от рук Имперцев в данный момент, то можно было бы даже насладиться этим видом. — Ты здесь был? — натягивая капюшон, спрашивает Эзра, присаживаясь ближе, смотря в ту же точку, что и Кэнан, дабы понять куда он смотрит. — В смысле, юнлингом? — Был. Война тогда уже шла, когда нас шестерых повели в Храм. — улыбается он. — Спасибо, что напомнил: мне нужно сделать новый меч. У тебя случайно не осталось силовых ячеек? — Эзра честно пытается вспомнить, но в голову сейчас ничего не приходит. Лишь звенящая пустота от радости и облегчения. Они скоро отправятся домой. — Может быть я смогу с этим помочь. — шаги на трапе были тихими, неслышными, хотя все итак знали, что Сет стоит неподалёку, наблюдая. — Пока создавал свой меч, нашёл уйму всего полезного. — Кэнан благодарно кивает, приглашая присоедениться к созерцанию небосвода. — Я тут подумал, Мастер… — прошептал Эзра одними губами, не отрываясь от вида космоса. Кэнан заинтересованно повернулся, глядя на парня, а потом саркастично усмехнулся: — Не пугай меня, Эзра. Когда ты думаешь — это плохо заканчивается. — мальчик, пусть и слегка недоволен шуткой, улыбается, словно по привычке. — Подумал и решил, что, наверное, будет лучше, если я стану серым джедаем. — Какое совпадение! — прищурившись, улыбнулся Сет. — Я тоже так решил. — Вы в сговоре? Тогда я с вами! — все трое фыркнули и вновь повисла тишина. Так частенько случалось: они все любили тишину и ценили её. Никто из них не хотел лишний раз открывать рот, жа и своё спокойствие было дороже. Каждый это понимал и старался особо не досаждать другому, поэтому на шаттле обычно было тихо. Из шаттла выполз заинтригованный молчанием лотокот. Айк несмело принюхался, ступая когтистыми лапками на трап и настороженно прислушался, начав спускаться на полусогнутых, пригибая ушки. Он протянул лапу к снежному настилу, привлекая к себе внимание джедаев, опустился на снежную поверхность. Осмелев, сделал пару шагов и тут же оказался по уши в сугробе. Испуганный, ошарашенный, кот вскочил и прыжками долетел до ближайшего живого существа, намертво вцепившись острыми когтями в руку Кэнана. — Забавно. Давайте поставим его на лёд? — предлагает Сет, но Эзра возмущённо вскрикивает. — Это мой кот! Живодёр! — Господа, успокойтесь. Сейчас он под моей охраной. — погладив между ушей, по макушке лотокота, Кэнан задумчиво продолжил говорить, потирая подбородок. — Я тут всё думаю о том, как бы нам объяснить наше отсутствие. Асока поймёт, а вот Гера, Сабин… Нужно что-то делать. Есть план? — Эзра моментально вскакивает с трапа, усмехаясь своим мыслям и стаёт на тот же самый сугроб, куда ранее упал Айк. Командным голосом, каким Гера рассказывает план на миссию, он произносит: — К вашему счастью, я уже всё придумал. Вообщем так: мы переодеваемся во всё белое, проникаем на корабль, пугаем первого встречного. Он умирает от сердечного приступа, а когда нас находят и просят объяснить почему мы не трупы, мы указываем на мёртвого и говорим, что труп есть. Всё! Никаких притензий к нам быть не должно. — Сет перехватывает у Кэнана кота и задорно произносит: — Я с тобой! — А я- нет! Нам не нужен труп на руках! — Да ладно тебе, отличный план! — Глупый план! *** — Так, значит мы просто заявимся на корабль? — укутываясь в мягкое одеяло, интересуется Бриджер. Кэнан утвердительно мычит, тем самым показывая, что почти что спит. — А как же Сет? Зеб его прибьёт в первую же минуту пребывания на корабле. — не смотря на сонливость и усталось, Кэнан откидывает одеяло, потягиваясь и, стараясь не упустить нить повествования и не уснуть во время очередного вопроса, отвечает тихо, шепча: — Там всё расскажем. Эзра, я тебя умоляю, хватит меня будить. Это третий раз за всё время. Спи! — но сон на юношу не шёл. Он сидел на кровати, не в силах закрыть глаза и расслабленно лечь. Парень непрерывно ворочался на протяжении всего получаса, нервируя этим учителя. — Ну Мастер! — проныл он, свешиваясь с кровати на половину. — Эзра, не заставляй меня вырубать тебя! — уже раздражённо шипит на ученика Кэнан, накрывая свою голову подушкой. — Ну Кэнан! — с некоторых пор обращение по имени стало для Кэнана редкостью. Сет постоянно издевательски протягивал «джедай» или, иногда, «недоучка», ещё реже «Дьюм». Эзра перешёл на «учитель» или «Мастер», и теперь стало куда приятнее слышать из уст людей своё, хоть и не настоящее, но собственное имя. И сейчас Эзра его так назвал, вот только не понятно почему. То ли потому, что Сет не слышит и не может отчитать, то ли потому, что мальчишке действительно скучно. — Хорошо, спускайся. — смиренно предложил Джаррус, освобождая место на койке. Парень спрыгнул вниз, забрался на кровать и удобно сел на противоположную от Кэнана сторону, невинно хлопая своими теперь уже не такими синими, а скорее бирюзовыми глазками, заставляя поверить, что это не он не даёт уснуть учителю, а кто-то, кто спит на койке сверху, кто-то другой. Кэнан тяжело вздыхает и расслабленно откидывается на подушку, накрывая себя одеялом. Он устало закрывает глаза и юноша остаётся наедине с самим собой. Уже через пару минут бездумного смотрения в одну точку, парень ложиться рядом, утягивая одеяло на себя. Он ложиться к Кэнану спиной, лицом к стене и пытается расслабиться, опуская веки. Сон не идёт, но мальчик уже не обращает на это внимание, думая о своём. Он думает о том, что будет завтра, послезавтра, потом. Думая, летая в своих мыслях, он отдалённо ощущает, как Кэнан укрывает одеялом и его. — С днём рождения, Эзра.