***
(Тэхён сам, кроме непрекращающейся боли и жара, не помнил ничего из того, что происходило в те несколько дней его первой течки. Так что рассказ будет идти от лица папы омеги — Сону). В тот день у Сону с утра было плохое предчувствие, омега целый день не мог успокоится и по очереди названивал то сыновьям, то мужу. Из-за нервозности мужчина чуть ли не пролил кипячёный чай на своего коллегу. Повезло только, что у того была хорошая реакция и он успел вовремя отскочить. А когда, вернувшись из школы, Тэхён позвонил, чтобы сказать, что вечером пойдёт гулять с Юнги, и Сону услышал странный возглас и звук разбивающейся посуды по ту сторону трубки, то запаниковал и, уже не выдержав, бросил всё и поехал домой. Всю дорогу до дома рука на руле подрагивала, а вторая снова и снова набирала номер сына. Несколько раз омега даже превышал положенную в черте города скорость, но, не обращая на это внимания, всё равно продолжал мчаться к дому. Сердце было не спокойно, и единственная мысль, что крутилась в голове: «Что случилось с моим сыночком?» Истерика начала стремительно охватывать мужчину в тот момент, когда забежав в дом и несколько раз позвав сына, ответа он так и не услышал. Сону первым делом решил проверить кухню — и не прогадал: он нашёл сына, лежащего на полу без сознания в окружении осколков разбитого стекла и луже разлившейся воды. Омега упал на колени перед ним, проверяя его пульс и дыхание, и оба были учащены. Да и температура тела была высокой. С горем на пополам мужчина смог поднять сына на руки и донести на себе в его комнату, затем уложив в постель. И только там, в закрытом помещении, Сону почувствовал яркий молочный запах сына и понял, что происходит… Течка. Сону выдохнул и осел на пол перед кроватью. Стресс, что в течение дня всё нарастал и наконец достиг своей высшей точки, высосал все силы. Он понимал, что должен раздеть сына, сделать ему компресс и охладить его разгорячённую кожу, но сил подняться не было. Сидя на полу и наблюдая за быстро вздымающейся грудью Тэхёна, Сону отключился…***
Очнулся Сону примерно через час, всё тело одеревенело из-за долгого нахождения в одной позе на полу. Поднявшись кое-как на ноги, он сделал разминку, немного приводя в жизнь затëкшие мышцы и суставы. В это же время он заметил, что кровать сына пуста да и его запах уже выветрился из комнаты, оставив лёгкий шлейф. Сону быстрым шагом отправился проверять комнаты на наличие сына, но ни в одной найти его не мог. Паника опять начала сдавливать грудь: «А вдруг ТэТэ вышел на улицу? У него же течка! Он ведь ещё совсем ребёнок!» Роем кружились мысли в голове. Остановившись, он решил принюхаться, ведь во время первой течки запах у омег то усиливался, то пропадал подчистую, и эти колебания продолжались в течение всех четырёх дней. Первая течка сама по себе являлась очень серьезной перестройкой организма у омеги: запах раскрывался, матка поднималась в брюшную полость и наконец-таки становилась на своё законное место, полностью меняя гормональный фон. В течение нескольких месяцев после первой течки до последующей тело омеги меняется, угловатость сменяется округлыми формами, таз расширяется для возможности в будущем выносить и родить потомство, грудь наливается и приобретает свой размер, но всё индивидуально — у кого-то она могла вырасти до второго размера, а у кого-то еле дотягивала до первого. Обусловлено это было необходимостью в будущем кормить ребёнка молоком. Хорошо принюхавшись, Сону почувствовал слабый аромат Тэхёна из комнаты старшего сына. Когда он собрался открыть туда дверь, пальцы у него подрагивали: омега во время течки тянется к альфам, желая быть помеченым, но при самой первой течке они, наоборот, отталкивают любого представителя противоположного пола. В комнате у Намджуна было темно. На улице уже наступил вечер, потому только слабый свет уличного фонаря рассеивал мглу в ней. Мужчина быстрыми шагами прошёл к кровати и, заметив на ней сына, в первую очередь проверил ему температуру, прижавшись губами к лбу. Жара не было. Приступ отступил, поэтому запах Тэхёна почти не ощущался, но радоваться было рано: это затишье могло закончится в любой момент, снося всё своим запахом и причиняя немалую боль самому омеге. «Как же хорошо, что Минджун в командировке», — подумал Сону, ведь запах родного отца мог в такое время вызывать у омеги сильную боль и неприятие. Хотя запах родного брата тоже должен был. Но Тэ сейчас лежал в огромной кофте Намджуна, провалившись в подушки, за всё время хорошо впитавшие запах того, и всё было в норме. Что-то щёлкнуло в голове у Сону, и тот стал будить сына и одновременно пытаться стянуть с него кофту Намджуна, но тот лишь брыкался с закрытыми глазами и не давал снять с себя кофту. Сону шлёпал омегу по щекам, пытаясь разбудить, и тот наконец-то открыл глаза, но папа, ничего не объяснив, начал стягивать с него кофту. Всё бы ничего, но омеге внутри Тэ, который только входил полностью в свои полномочия, это не понравилось, ему было хорошо в окружении этого запаха, комфортно в этой постели, в этой кофте, и менять ничего он не хотел. Ведь боль отступила только тогда, когда Тэ пришёл сюда и вдохнул полной грудью запах. Только когда кофта Намджуна оказалась на нём, обволакивая его ароматом крепкого чёрного чая, дрожь прошла и наступило полное успокоение. Это было сравнимо с каплей воды для умирающего от жажды, то, без чего бы он умер, то, от чего не мог отказаться. В этот момент рука Сону оказалась рядом с губами Тэ, и тот, не отдавая себе отчёта, укусил родителя, протыкая удлинившимися клыками тонкую кожу ладони. С тихим вскриком омега отскочил от того и, приложив раненую руку к груди, посмотрел на сына, который был сам испуган от своих действий. А привкус металла во рту давал осознание того, что он только что сделал. Глаза омеги наполнились слезами, и, подорвавшись к папе, он взял его за руку и зашептал извинения. — Прости, папочка, прости… — шептал тот, не выпуская раненую руку и капая на ту слезами. Он не понимал, что с ним происходит, он не понимал, как он мог сотворить такое с папой, он боялся… — Малыш, мальчик мой, всё в порядке. Я сейчас перевяжу, и всё будет хорошо, — нежно говорил папа. Он и сам сильно испугался, но понимал, что сейчас не время для этого. Он должен поддержать сына, ведь ему намного тяжелее… — Правда? — поднял заплаканные глаза к папе Тэ, вглядываясь в его лицо и ища хотя бы толику обмана. В ответ Сону нежно улыбнулся и кивнул и, высвободив из захвата свою многострадальную руку, которая ныла от тупой боли, тот отправился за аптечкой. И минут через десять, когда он вернулся к сыну, в комнате стоял сильно концентрированный запах топлёного молока, а Тэ лежал, укутавшись в одеяло, и поскуливал. Между этими поскуливаниями Сону чётко расслышал «Намджун-хëн»…***
Через пять дней после того случая и, конечно же, по возвращению отца Тэ было решено сделать полное обследование организма младшего омеги, так как родители понимали, что его поведение — а именно: желание всю первую течку провести в окружении запаха альфы — это не есть хорошо. Особенно если этот запах принадлежит его старшему брату. Во время исследования после УЗИ, МРТ и детальных анализов крови на инфекции и гормоны, врач попросил взять ДНК-анализ у всех членов семьи. Сам Тэ был немного в заторможенном состоянии, течка закончилась только вчера, и он ещё не пришёл в себя полностью. Сильная слабость, головокружение и тошнота не давали тому расслабиться. Да и сама ситуация требовала осмысливания, он понимал, что его первая течка прошла как-то не так. Ведь если бы всё было нормально, родители с такими странными переглядываниями не притащили бы его в клинику на второй же день. Когда анализы на ДНК были взяты у всех троих, а срочный запрос в институт Джуна для взятия и его биоматериала — направлен, их семью отправили домой. Ответы нужно было ждать минимум три дня, но через положенные три дня звонка из клиники так и не поступило. Это всё сильнее и сильнее напрягало родителей Тэхëна, и он это видел отчётливо. Но на вопросы они не отвечали, уходя от разговора по разным причинам. Из разговора с Намджуном Тэ узнал, что его брату надобность срочного ДНК-теста объяснили как выявление каких-то генетических заболеваний, однако сам омега причину похода в клинику старшему брату не рассказал. Сону сидел и пил свой любимый чёрный кофе, Тэ был в школе, а Минджун на работе. Большой палец на левой руке был уже почти в кровь искусан, нервы в последнее время шалили. А на другой руке уже постепенно светлели отпечатки зубов Тэ, повезло, что рана была неглубокой. Разные мысли крутились в голове у Сону, но сложить дважды два не получалось, он не хотел гадать, не хотел кого- то обвинять, но рой мыслей успокоить всё же не мог. Последние несколько дней, как в замедленной съёмке, проносились воспоминания из прошлого: то, как восьмилетний Намджун берёт на руки новорожденного брата, принюхивается и говорит, как тот вкусно пахнет, или как годовалый Тэ крепко засыпет на руках у брата, уткнувшись носом в пахучую железу. Оба его ребёнка всегда были зависимы от запахов друг друга, прямо как… Зазвенел телефон, и омега вздрогнул, выплывая из своих мыслей. Несколько фраз — и омега выезжает из дома: «Господин Сону? Ваши тесты и анализы готовы, приезжайте их забрать».***
Вечер. Дома было тихо. Тэ после возвращения из школы немного перекусил и засел за уроки. Сейчас его живот издавал завывания кита. Он решил спуститься вниз и поужинать, хотя к тому времени папа уже сам его просил спуститься, но сегодня, видимо, его не было дома по каким-то причинам, и омега решил приготовить что-нибудь лёгкое сам, поужинать и выпить необходимые витамины. После течки организм уже более-менее пришёл в норму, только грудь ныла и немного набухла. Папа объяснил ему, что это нормально, и поэтому Тэ старался не обращать на это внимание, хоть это и нелегко. Например, сегодня в душе, когда омега прошёлся жёсткой мочалкой по груди и довольно сильно набухшим соскам, он аж закричал от странной боли, которая мгновенно прошлась по телу, да и появившееся после этого странное возбуждение очень удивило его. — Значит, грудь — моя эрогенная зона? — спросил Тэ у Юнги в школе на перемене. — Ага, в течение нескольких месяцев она у тебя и вырасти должна. Вот у меня только полторашка вышла… — сказал тот, копаясь в рюкзаке. — И что мне с этим делать? — спросил у друга Тэ, оттягивая ворот футболки и рассматривая немного опухшие соски. — Да ни чё. Только, когда дрочить будешь, пожмякай. Те понравится, — ответил Юнги и засунул в рот чупа-чупс, а второй такой же засунул в рот удивлённого друга. Спустившись на кухню, омега удивился: родители были дома. Оба они сидели за столом с какими-то документами перед ними. — Пап, отец, что-то случилось? — осторожно спросил Тэ, подойдя к ним поближе. Оба родителя вздрогнули и посмотрели на своего сына. — Тэхён, сядь. Есть разговор, — сказал обычно молчаливый Минджун и указал рукой на стул. Тэ пожал плечами и, взяв с холодильника йогурт, сел за стол. Ну а что, он был голоден, для него делом номер один было успокоить завывающий желудок. Тишина опять затянулась, омега поглащал свой любимый йогурт с хлопьями, а родители всё переглядывались, не зная как начать разговор. Когда Тэ доел свой десерт и посмотрел на родителей, те поняли, что пора говорить. — Кхм-кхм, — откашлялся Сону и наконец сказал: — Пришли ответы анализов и тестов. Брови Тэ поползли вверх. — Да что в них такого, почему вы выглядите так, будто кто-то умер? — поинтересовался сын, рассматривая по очереди родителей. И Сону решился, сейчас или никогда, сын должен знать… Для начала он решил ему рассказать, что происходило во время его первой течки. С каждым словом папы глаза омеги наполнялись слезами. А когда он сказал, что тот укусил его, Тэ вообще не мог поверить, но, увидев уже светлеющие следы на нежной коже руки, расплакался. Оба родителя обняли его, пытаясь успокоить. Но это было только начало. — Мне показалось очень странным, что ты так легко переносил запах и феромоны брата, и потому я решил, то есть мы решили, что нужно сделать обследование. После этих слов папы внутри омеги всё похолодело. Тэ хотел узнать, что же выявило обследование, и одновременно не хотел. На ментальном уровне он понимал, что сказанное родителями поделит его жизнь на до и после. — Что сказал врач, папа? — спросил омега, на самом деле боясь услышать правду. — Все твои анализы в норме, в общем ты здоров, но… — Омега всхлипнул, а муж передал ему стакан воды. — Что «но», пап? Почему ты тянешь?! Я ведь скоро разорвусь! — крикнул Тэ, прижимая руку к пытавшемуся пробить грудину сердцу. — Тест ДНК показал, что вы с Намджуном оба наши родные сыновья, 99% родства. Но вы между собой не братья. — Из глаз омеги брызнули слёзы — Как не братья? — удивился Тэ. — Я имел в виду, что вы, конечно же, родные братья, но ваши ДНК связаны как у истинных пар. То есть тест ДНК показал, что вы с Намджуном братья, но в то же время истинные…