Канадцы во Франции

Со времен женитьбы Жанне и его супруги Луизы Шаплен прошло не мало лет. К тому времени они уже успели крепко полюбить друг друга. Однажды майор отправился со своей подругой в путешествие в Венецию, где жили ее родственники и некоторое время не виделся со своим старым другом детективом Мартеном. Тогда он на время забыл о том, как его интриговало каждое преступление и просто отдался радости тому, что он может провести время с любимой женщиной. С поры их знакомства она почти не изменилась. С главы ее, как у Сапфо, спадали черными волнами густые копны волос, глаза все так же сияли, а кожа была самой белоснежной и чистой. На руках, как у истинной аристократки, виднелись голубые вены. Ее тонкие пальцы были почти всегда холодны, но Жанне говорил ей, что это потому, что все свое тепло она отдает ему. Они стояли у воды и держались за руки. Для двух возлюбленных будто бы остановилось время и казалось, что нет ничего кроме этого блаженного мига, который наполнял их сердца спокойствием и счастьем. По небесно-синей глади скользили гондолы. В сумерках светила тусклая золотистая луна. Яркий блеск фонарей освещал бледно-бежевые стены венецианских домов с узкими окнами и маленькими балконами, украшенными красными цветами. Лоно вод Гранд-канала было освещено белой полоской лунного света и желтыми огнями, отражающихся в нем, окон. Было слышно как текут голоса тихой музыки. Тогда Базиль и Луиза были одни. Особняк родственников Трентиньян находился от них довольно далеко. — Знаешь, Базиль, я пела эту песню в школьные годы на уроке музыки! — сказала мадам Жанне, услышав знакомую мелодию. — Может тогда споешь ее мне? — произнес майор. — Ах! Конечно! — ответила Луиза Жанне, отошла и начала тихо подпевать музыке. — Твой голос… Такой протяжный… Словно голос нимфы! — Благодарю, милый! — А еще мне очень нравится наша маленькая лодка, — сказал Жанне, крутя в руках модель гондолы. — И цветы, и луна, и вода! Как мила мне Венеция! — Как часто ты бываешь здесь, в этом райском уголке? — Я навещаю тетю и двоюродного брата три раза в год и каждый раз остаюсь здесь на месяц. — А я здесь в первый раз, но мне очень нравится, но вряд ли я был бы так счастлив среди этих красот, если бы был здесь один, без тебя. Луиза посмотрела в глаза мужа и прильнула к нему. — Смотри, кажется наша лодка немного поцарапана. — О, это такие мелочи! — Как говорит мой друг Ив Мартен, мелочи тоже очень важны! — ответил Жанне и залился смехом. Супруга смеялась вместе с ним. — И поэтому я ценю в тебе каждую мелочь! — сказал майор и улыбнулся. — Что ж, нам пора, — сказала Луиза и майор взял ее за руку. Они сели в карету и отправились в дом Трентиньян. Это был богатый особняк из белого камня с фасадом украшенным в стиле классицизма. Как же было приятно влюбленной паре провести последний день пребывания в сказочной Венеции. Марта Трентиньян приходилась Луизе Жанне тетей, но была женой ее дяди Марселя Трентиньяна. Он не вернулся с войны, но успел оставить на этой земле наследника Юстиниана Трентиньяна. Настал час ужина. За ужином мадам Трентиньян просила майора рассказать о Мартене, которого иногда бывало, он вскольз упоминал при случае. — Мы давно дружим. Как Вы помните, он детектив. Я могу поведать Вам о многих примечательных историях, которые ему удалось раскрыть. Одну из них он назвал «Осколки темноты». — О, звучит пугающе! — ответила мадам Трентиньян. — И о чем же сее дело? — Все оказалось более просто, чем думали жандармы и я. Молодого лейтенанта Антуана Оливье подозревали в убийстве его капитана Денева. А все потому, что они недавно поругались и договорились о дуэли. До этого они еще с другом капитана, Лораном, договаривались об охоте. Но лейтенант конечно отказался и не пошел. На следующий день капитана нашли мертвым в лесу, рядом кортик и бутылочные осколки. Но кортик не принадлежал убийце, а осколки были не от бутылок, по которым охотники стреляли для тренировки, а тоже принадлежали преступнику. Слепой нищий Пьер Легран просил денег на улицы по которой шли три друга. Капитан споткнулся об его палку и разбил бутылку. Он разозлился и вместо денег швырнул нищему осколки от которые он порезался. Позже Мартен выяснил у его дочери Марии Легран, что он мертв. Так как страдал гемофилией. А брат дочери Гран Легран решил отомстить и отправился в лес, где были охотники. Одному он дал по голове чтобы не видел, что происходит, а капитана он убил и швырнул ему в лицо те самые осколки. Признался он потому что обвинения пали на Антуана Оливье, который заступился тогда за них и дал денег. Такая вот история. — Ох! Весьма печально! — сказала Марта Трентиньян. — Вы так все помните, будто бы это было вчера! — Но нет, эти события происходили после окончания Крымской войны. Далекие пятидесятые… — Гран Легран сам вырыл себе могилу. Нельзя жить только желанием отмщения, — произнес Юстиниан. — Мне жаль Миледи Винтер. Она погибла от мстительных рук своего супруга… — Вы читали «Три мушкетера?» — спросил Базиль Жанне. — О, нет, к сожалению, только знаю краткий сюжет. — Еще раз благодарю за вкусный ужин! У Вас превосходно готовят! — сказал Жанне, разрезая ножом сочный кусок своей порции свинины по гречески. — Мы всегда рады Вам! Так быстро пролетели дни. Завтра вы с Луизой уже сядете на поезд и покинете нас. — Мы обязательно еще приедем! — сказала мадам Жанне. — Не так давно благодаря Мартену я смог получить много денег. Половину мы конечно отдали нуждающимся. Один англичанин был клиентом моего друга. Когда Мартен вместе со мной расшифровал тайный шифр и мы вырвали жизнь сэра Уильямса из рук банды знаменитого Койота, он наградил нас. Но по большей мере стоит благодарить конечно именно Мартена. И оказалось, что все покушения на Уильямса готовил мсье Паркер! Он был священником и к тому же его братом! — Надо же! Ужас какой! Так ведь наверное и не подумаешь! — произнесла Марта Трентиньян. — Не поверите, бывает и такое! Мартен создал ложную карту и преступники по ней отправились в горы, где по велению судьбы случился обвал и они все были наказаны! — Я конечно безусловно благодарна не только майору Жанне, но и мсье Мартену. Именно он разоблачил предателя Шаплена. А я ведь верила ему. Хорошо, что он наказан! — От провидения не уйдешь, — сказал мсье Трентиньян. — А каковы были Ваши успехи на Восточной войне? Мой отец погиб в битве на Альме. — О, Крымская война… В этой битве я был ранен в ногу. Несмотря на нашу победу, я с ужасом вспоминаю эту дикую перестрелку. Один раз я поссорился с Мартеном из-за этой войны и мы даже стрелялись. Но это конечно все прошлые обиды. Я не желаю хвастаться своими победами. Могу сказать лишь, что я отличился под Севастополем, получив орден… — Я думаю, что мой бы отец Марсель Трентиньян был бы доволен, что у его племянницы такой супруг. — Конечно же эта война была для нас большой честью… Подайте пожалуйста бутылку, Юстиниан. Юстиниан подвинул бутылку с красным вином ближе к Жанне. — Благодарю, мсье! — Очень хорошее вино! — О, с этим не поспоришь! — произнес майор и усмехнулся. — Это кажется итальянское санджовезе! — Да, точно так! А Вы разбираетесь в сортах! — Скорее просто угадал. — Интуиция никогда не обманет. Шоколадный бисквит тоже просто отменен! — Сейчас попробую! — Какой Ваш любимый художник? — спросила Марта Трентиньян. — У меня… Ну никогда не задумывался. Кстати Ив Мартен тоже художник. У него есть картина «Утро в Гефсиманском саду». Как жаль, что вы не можете ее увидеть. — О, да. А мой любимый художник Джон Эткинсон Гримшоу. Как прекрасна его «Лунная дорожка» и «Дух ночи», и «В золотых сумерках» тоже! Прекрасные темные пейзажи! — Никогда не слышал об этом художнике. Английский живописец? — Да, — ответила мадам Трентиньян. — А вообще обычно мне по душе итальянское искусство и искусство античного Рима. Аткинсон скорее исключение в моих предпочтениях. — Я не очень разбираюсь в искусстве древнего Рима, но могу поговорить с Вами о французской средневековой живописи. Портрет Екатерины Медичи… Его изобразил Франсуа Клу. Он был французским миниатюристом и художником эпохи Возрождения, известным своими подробными портретами французской правящей семьи. — Екатерина Медичи была прекрасной, коварной и властной женщиной! — Этот же художник изобразил портрет Маргариты Валуа. Она ведь была дочерью Екатерины Медичи и Генриха Второго. — Эта тема в живописи конечно тоже очень интересна! — Живопись вообще интересна. Люди любят также поэзию. Мой друг Мартен поклонник Шарля Бодлера. Но по мне лучше английский поэт Байрон. — О, Байрон! Правда! Мне тоже он больше по душе, но все же их нельзя сравнивать. — У Мартена неплохие знания литературы и искусства, но больше всего он почти как врач, хорошо разбирается в химии, в различных болезнях и ядах. Не даром он смог распознать рицин на старой мельнице. — У него наверное есть целый список всяких ядов? — О, да, он собирает его еще со школьных лет. — Я смотрю он человек способный — Способный? Право, он детектив незаурядных способностей! — Я уже поняла. Думаю таких людей как он очень немного. — Да, но вот преступников много увы. — Преступников много, но профессионал разберется со всеми нарушителями порядка. — Я думаю, что может быть когда-нибудь я познакомлю вашу семью с ним. Во всяком случае я бы был рад. — Было бы конечно замечательно. — Но я думаю, что это случится очень не скоро. Ужин кончился и через несколько часов наступила ночь, а на следующий день мсье Жанне и его супруга Луиза сели на поезд и отбыли в родную Францию, а поездка стала одним из ярких воспоминаний семьи Жанне. Ему еще долго снился Гранд-канал и сказочные венецианские гондолы. Он с теплом вспоминал Марту Трентиньян, ее сына Юстиниана и всегда бы был рад навестить их вновь. Так полюбилась ему солнечная Венеция.