Канадцы во Франции

— Ив Мартен, я ведь вчера был на Ша Ки Пеш! — сказал Теодор Гроссо. — Был поздний вечер. — И неужели Вы не заметили ничего странного, мсье? — спросил детектив с удивлением. — Казалось бы, что нет, но теперь я понимаю, что совершил оплошность. Я видел там четырех оборванцев. Я думал, что один из них напился так, что не может подняться. Возле лежал второй. Рядом с ним валялась стеклянная бутылка. Она и до сих пор здесь лежит. Остальные четверо шли взад вперед и качались. Трое из них были мужчинами и одна женщина. Они вместе с этой бабенкой орали:

Мальбрук идет на войну, Миронтон, миронтон, миронтейн, Мальбрук идет на войну, Не знаю, когда вернется. Не знаю, когда вернется. Не знаю, когда вернется.

— Словом известную французскую песню напевали они. Можно о «бабенке» по подробнее? — ответил Мартен. — Да, — сказал Теодор Гроссо, — Но только сейчас я понял. Этот пьяный тоже валялся в луже, а значит это и был мертвец Аржансон! Но я думаю, что компания выпивох никак не связана с преступлением. Просто в темноте мне показалось, что он один из них. Они были мертвецки пьяны, да так, что быть может и не помнили какой год на дворе. Двое пьяниц шли вместе из кабака. Повторюсь, один из них лежал на земле рядом с мертвецом. А бабенка выбежала с улицы Ша Ки Пеш, протиснулась меж двумя выпивохами и взяла их под руку. Они вместе зашагали и запели. Я думаю, все же, что это была безобидная тройка. — Может быть да, но может быть и нет, — ответил Ив Мартен и окинул офицера загадочным взглядом. — Не берите в голову! Если Вы будете думать о каждом пьянчужке, то можете упустить из поля зрения настоящего преступника! — заявил Тибо Лепаж. — Лепаж, Вы не правы! — крикнул майор Жанне. — Не правы! Вспомните дело Шаплена! Если бы Ив Мартен не обращал внимания на всякие мелочи, то конечно бы не смог вычислить преступника! — Майор, будьте добры… Это Вас не касается. Пусть это преступление расследуют профессионалы. — В надменном тоне ответил офицер Лепаж. Майор промолчал, но с укором посмотрел в лицо жандарма. — В любом случае, как бы то ни было, нам стоит нанести визит Алену де Жуайезу, — сказал сыщик. — На улицу Л******! — Мсье, он недавно обращался к нам и знает ровно столько, сколько знаем мы! — ответил Лепаж. — Я думаю, что несчастная Дюпре и бедняга Аржансон не последние жертвы нашего убийцы. В любое время некий J может убить кого угодно! — Что ж, тогда до встречи, мсье! — сказал детектив. — Жанне, Вы нужны мне. Будет лучше, если мы поедем в двоем. — Конечно, — сказал Жанне и взял Мартена за руку. Детектив и майор отправились на улицу Л****** чтобы посетить виллу, ныне убитого, Жюлиана Аржансона. Ив Мартен молчал. Он сидел опустив голову на грудь и думал. Его глаза были полуоткрыты. Жанне иногда говорил что-то своему другу, но он был так погружен в свои мысли, что не замечал голоса своего друга. — Мсье! Мсье!.. — Да, да, — наконец ответил он. — Можно ли предложить Вам одну теорию? — ответил Жанне с легким волнением. — Я Вас слушаю! — Я думаю, что к убийству брата и сестры причастен один человек… — Я тоже так считаю. Потому, что инициал J написан и на записке для Энн Дюпре, и высечен ножом на теле Жюлиана Аржансона. — Я тоже думаю, что эти преступления друг с другом связаны. И мне кажется, что их мог убить грабитель. Тот, который пытался отобрать кошелек у женщины. — Я тоже думал, что это может быть так, но ведь его арестовали еще до того, как некий J настиг свою вторую жертву. Это загадка двух убийств… Вереница из двух звеньев… — О, как я мог так сглупить?!. Гроссо и Лепаж думают, что преступления ограбления и убийств не связаны меж собой. — Мой друг, неужели Вы до сих пор не поняли, что эти два офицера жандармерии невероятные тупицы! — Вы идете по дороге и Вам кажется, что за Вами кто-то идет и Вы вполне можете иметь основания на то чтобы так думать, пока не обернетесь и не удостоверитесь, действительно ли так это так или же Вам показалось. Иногда и не оборачиваясь, можно быть уверенным. Например, когда Вы четко слышите звук шагов, чих, кашель или например звук падающей бутылки. Нельзя просто брать и рождать свои предположения из воздуха. Они должны основываться на фактах, на логических выводах, мсье. — Вы как всегда правы. Я как всегда выгляжу дураком на Вашем фоне! — сказал майор и усмехнулся. — Нет же! У Вас просто мало опыта! Больше тренируйтесь и тогда у Вас все получится! У меня, мой друг, есть иная версия событий, которую я могу озвучить Вам. — Конечно, мсье. Я выслушаю Вас. — Я взял на заметку, что мадемуазель Дюпре по словам слуг, ходила куда-то с корзиной и ковром. Конечно очевидно, что это был пикник. И я думаю, что она пошла туда не одна. Теперь я задумался на счет клочка волос. Волосы черные и довольно длинные. Я думаю, что дело было как-то так, — произнес детектив Мартен, — Энн Дюпре пошла вместе с некой женщиной на пикник. Там они достали выпивку. В одном из стаканов был яд медленного действия. Некая мадемуазель отравила свою знакомую. Энн Дюпре пришла домой и почувствовала себя плохо. А в ее открытое окно, которое расположено довольно низко чтобы дотянутся до него руками некая J протянула записку, написанную на канадском билете. Как ни странно убийцу заботила дальнейшая судьба Дюпре после смерти. В ней она настоятельно просит ее помолиться перед смертью. Убийца J все еще стояла у окна. Тогда Энн Дюпре подошла к окну и схватила J за ее длинные кудрявые черные волосы, а потом бездыханно упала на пол. Если Вы помните, то на пикник они пошли в сумерках, а значит вернулись уже поздним вечером. В это время к убийце J пристал грабитель, но во время подоспел ее спаситель и прогнал негодяя вон. Еще тогда, когда J писала записку, у нее начался кашель. На сей раз у нее случился такой приступ, что она потеряла сознание и выронила кошелек, а когда очнулась, то уходя, забыла забрать свои деньги. — Звучит убедительно! Боже! Неужели хладнокровный убийца невинной Дюпре, женщина?! — О, да. Именно женщина. — А каким образом некая J убила бедного брата несчастной? — Женщина не могла знать, что он на вилле, но вот то, что она могла увидеть его у кабака вполне вероятно. Она следила за ним. Он вышел слегка выпивший и нес в руках бутылку. Я так полагаю для того чтобы потом распить ее с приятелем. Жюлиан проходил по узкой безлюдной улице Ша Ки Пеш. Убийца этим воспользовалась. Она подошла к нему и ударила его кинжалом в правый бок, потом нанесла удар в сердце… Вы ведь мужчина, Вы военный и привыкли видеть кровь? — Конечно, мсье. Но раны на женщинах все же заставляют меня ужаснуться. — А убийца была обычной женщиной. Это не безжалостный хладнокровный маньяк, а хрупкая женщина. Но что могло толкнуть ее на такой примерзкий поступок неизвестно. После того, как она заколола Жюлиана Аржансона и кровь потекла из ран рекой, ее стошнило, но и это не остановило ее высечь на груди жертвы свой инициал. В момент убийства на узкую улицу зашел какой-то пьяный оборванец и рухнул за землю. В это же время преступница заметила офицера жандармерии Теодора Гроссо. Она тут же подняла одну из бутылок Жюлиана и увидев компанию пьяниц поспешила к ним, взяла их за руки и запела вместе с ними песню, чтобы слиться на их фоне. Вот и все. Все более чем просто, мсье. — Но как?! — Все просто, говорю же. На улице Ша Ки Пеш было даже больше улик, чем в самом особняке Дюпре. Лепаж и Гроссо вместо того чтобы морщиться, как глупые сопляки, лучше бы по внимательнее пригляделись бы к мелочам. — У Вас тонкий ум, мсье. Об этом я много раз Вас говорил. Тонкий и беспристрастный. В Вас отсутствуют предубеждения. Вы не придерживаетесь мнения большинства, но исключительно глубоко размышляете в то время, как другие пытаются наспех придумать напрасную глупую гипотезу. — Вы мне льстите. Способность присматриваться к мелочам, может, если конечно захочет этого, развить в себе любой смертный. Сделать подробный анализ всегда не трудно. Надо лишь бы немного внимательней. Во внимательность вся сила ума. В рассеянности он теряется. Поэтому надо быть всегда на чеку. Теодор Гроссо и Тибо Лепаж тем временем, как Мартен и Жанне неслись на улицу Л******, решили вернуться к особняку. — Значит Вы говорите, что Ив Мартен сам захотел помочь нам?! — задал вопрос Тибо Лепаж в весьма не довольном тоне, обращаясь к сослуживцу. — Ну если быть откровенным, это я его попросил, — ответил Теодор Гроссо с некоторым волнением. — Что ж, между нами говоря, мы должны будем с помощью его расследований раскрыть это преступление. В конце концов, я все равно оставлю его в тени, но сейчас мне кажется, что это делать не придется. Ведь я думаю, мсье, что он на этот раз не на шутку ошибся. — О, эта проклятая двуколка. В последнее время мне становится плохо, когда я сажусь в нее, — ответил Гроссо. — Ваш дядя служил во флоте. Теперь ясно, почему Вы не пошли по его стопам. — Хе-хе! — Все, ваш ад двуколки закончился. Можно наконец выйти. Офицеры вышли из двуколки и направились к особняку. Гроссо пошел в сторону, где располагалось окно Энн Дюпре. Под ним наклонился какой-то парень. Он был одет скромно. На нем были одеты белая рубашка с жабо и черный сюртук. На глазах его сидели очки. На ногах были черные брюки, а голову венчала черная шляпа. Он поднял с грязной земли коричневый кожаный кошелек и несколько монет, что лежали рядом. — Мсье! И не надо говорить нам, что этот кошелек Вы только сейчас уронили! — прокричал Гроссо, задерживая мальчика. — Но это правда мой кошелек, — ответил юноша. — Этот кошелек принадлежит женщине! — Вы правы. Это кошелек принадлежит моей мачехе! — Назовите Ваше имя и фамилию, мсье. — Я Жак Фреэль. — А как имя Вашего отца? — Луи Фреэль. Но его нет. Он умер. Мою маму вчера хотели ограбить. Но ее спас какой-то мужчина. А кошелек свой она забыла и поэтому послала за ним меня. — Хорошо. Ступайте! — ответил Лепаж и Жак Фреэль удалился. — Хаха! Вот теперь мы докажем Мартену, что он говорил нам всякий бред о том, что два совершенно разных преступлений из-за того, что произошли на одной улице, могут быть как-то связаны! Аха-хах! — У меня теперь тоже появилось больше уверенности в том, что Мартен сглупил. Я не говорю, что он дурак. Он напротив даже умен, но из-за своей самоуверенности он чуть не ввел нас в заблуждение. Может быть мы и ошибались, что убийца Энн Дюпре ее брат Жюлиана Аржансон, но на этот раз мы все точно правильно поняли! Этот момент с кошельком наш козырь, что поставит нас в выигрышное положение! — Сыщику Мартену стоило иногда побольше прислушиваться к нам. Когда он приедет и не принесет с собой никаких сведений, тогда он наконец поймет, что был слишком высокого о себе мнения. Кто знает, может за это дело мне дадут нашивки? — Но не нужно радоваться, пока, что дело с убийством Энн Дюпре не раскрыто.