— Теперь у тебя все укладывается? — спросил Никита и я недоуменно посмотрел на него, а потом, вспомнив свои же слова, кивнул. — И ты все ещё готов? — как и вчера, сняв маску и отложив ее подальше, он наклонился ко мне, давая возможность самому выбрать, как поступить, решить, что будет дальше.
Но это была лишь иллюзия выбора. Он играл со мной, как кукловод с марионеткой. Дергал за нужные ниточки, умело манипулируя, знал с какой стороны подойти, чтобы добиться желаемого.
Я замер, всерьез задумавшись над его вопросом, на который сам, минутой ранее, ответил не совсем уверенно, но очень даже четко и тем самым дал ему зелёный свет на дальнейшие возможные действия. Но что-то внутри меня все равно заупрямилось, пытаясь убедить в неправильности происходящего.
Перед глазами возникли картинки вчерашнего вечера и моих мыслей в лифте
… Провести одной рукой по шершавой теплой скуле… Другой за шею притянуть ближе, чтобы места свободного совершенно не осталось… Ни миллиметра… Вылизывать в ответ чужой рот, сталкиваясь языками… Покусывая при этом нижнюю губу и задыхаться от недостатка кислорода… И чтобы до искр в глазах, до дрожи в пальцах… По телу растеклось приятное тепло, тугим узлом завязывающееся внизу живота, заставляя щеки пылать, а взгляд замылиться и поблескивать. И желание осуществить это, превратить мысли в реальность лишь усилилось, несмотря на все внутренние протесты моей совести, все ещё твердящей о том, что это неправильно, неправильно по отношению к Ане. Но знала бы эта совесть, насколько мне сейчас плевать на нее. Страдать от ее угрызений и душевных терзаний я могу и в любое другое время, а сейчас есть дела поинтересней…
Ожидание затянулось и, вынырнув из своих мыслей, я увидел как Никита подался назад, намереваясь уйти, так и не увидев с моей стороны каких-либо действий или хотя бы ответа.
— Стой, — тихо проговорил я, все ещё размышляя, действительно ли поступаю правильно. — Погоди, я… я хочу, — и притянув парня к себе за плечо, прижался своими губами к его.
Ответ не заставил себя долго ждать и сильные руки опрокинули меня назад, прижимая к кровати. Я едва слышно проскулил в поцелуй, чувствуя как чужие губы требовательно сминают мои, выдавая все нетерпение и желание Никиты, у которого явно слетели какие-либо тормоза, как и у его машины. Хотя, как оказалось несколькими минутами ранее, эта информация уже не актуальна и автомобиль теперь полностью исправен, в отличие от ее обладателя, который в этот момент подрагивающими от волнения руками забирался под мою футболку, а напрочь сбившееся дыхание жгло шею.
— Как же я долго этого ждал… — послышался горячий шепот у самого уха и я ахнул, зажмуривая глаза, заволоченные мутной пленкой ответного желания. Разве может быть так хорошо от обычного поцелуя?
Кажется, я произнес это вслух, потому что через мгновенье послышался хриплый смех, приглушённый какими-то помехами, причиной которых, скорее всего, являются непонятно как сохранившиеся и устроенные голосовые связки Никиты. Он уткнулся носом мне в шею, а шероховатый язык заскользил по выступающим на ней венам, оставляя после себя мокрый след.
Реальность все больше ускользала, оставляя меня один на один со всеми ранее неизведанными ощущениями и заставляя задыхаться от их переизбытка.
Одеяло валялось где-то около кровати, а моя футболка была отброшена чуть ли не в самый дальний угол комнаты и горячие руки беспрепятственно скользили по моему животу и бокам, заставляя жадно глотать спертый воздух, которого, казалось, совсем не осталось в спальне. Мои издыхания и чужое шумное дыхание эхом разносилось по пустой квартире, заставляя на секунду опомниться:
Что же я творю?
Но я гнал эти мысли куда подальше, мысленно отмахиваясь от них, и продолжал самозабвенно вылизывать чужой и одновременно такой родной рот. Пока не послышался хлопок входной двери…
***
Казалось, меня окатили холодной водой, потому что, услышав как открывается входная дверь, я мгновенно отшатнулся от Никиты, избегая очередного прикосновения губ, и шальным взглядом забегал по комнате, не зная куда себя деть.
— Это Аня… — лишь прошептал я, надеясь, что это было не слишком громко. Меня охватило неконтролируемое волнение, которое, выстроив в моем сознании кирпичную стену, не давало пробраться до меня другим мыслям, что очень тормозило хоть какой-то мыслительный процесс.
Быстро сообразив, что к чему, Никита поднялся, ища футболку и помогая мне одеться, после чего, накинув на меня одеяло, сел на самый край кровати, поправляя свою одежду и надевая маску, чтобы в случае чего, не вызывать никаких подозрений.
А вот я всем своим внешний видом, кажется, кричал о том, что тут только что произошло: красные щеки, тяжёлое дыхания, пьяный взгляд и так некстати появившееся возбуждение, которое к всеобщему счастью я могу хоть как-то скрыть одеялом.
Дверь в спальню скрипнула и вошла Аня. Улыбающаяся, счастливая и ничего не подозревающая. В груди что-то неприятно сжалось и я испуганно уставился на нее. Что же, пришло время отдуваться за сделанные глупости?
— Привет, Паш, — просияла Аня, без намека на недавнюю обиду. — А, и Никита здесь… — она немного стушевалась, наверное, вспомнив мои слова о том, что с ним мне интереснее проводить время, нежели с ней. Знала бы она, как мы с ним сейчас проводили время…
— Я уже ухожу, — быстро проскользнув мимо нее, ответил парень, уже у самой двери на секунду обернувшись на меня, и ушел.
— Привет, Ань, — лишь успел сказать я, как она повисла у меня на шее. От нее пахло свежестью и какими-то цветочными духами, которые наверняка дарил ей я на какой-то праздник.
— Паш, ты прости меня, — виновата начала Аня, продолжая обнимать меня. — Ну, за вчерашнее. Да и не только за вчерашнее. Не знаю, что нашло на меня. Просто я так хотела провести свой отпуск с тобой, все уже распланировала, а когда приехал Никита, то мне стало как-то обидно. Но я прекрасно понимаю, что вы с ним давно не виделись и вам явно есть, что обсудить… — я сразу же вспомнил, как еще совсем недавно его язык тщательно вылизывал мою глотку, и часть Аниной речи прошла мимо меня. -… Поэтому я не против того, чтобы вы проводили время вместе. И неважно, где вы пропадаете ночами. Уверена, что ничего противозаконного вы не делаете. Я тебе всецело доверяю, — и чмокнув меня в щеку, она радостно подскочила к окну, распахивая шторы и впуская дневной свет в комнату.
Последняя ее фраза меня окончательно добила, заставляя чувствовать себя совсем уж конченым мудаком. Я помрачнел, погрузившись в свои мысли и не сразу заметил, как Аня зачем-то начала собирать свои вещи.
— Ань, а ты что делаешь?
— Ты что, совсем меня не слушал? Я говорю, что меня коллега, которая сейчас тоже в отпуске, позвала на день рождения за город. У них там такой прекрасный домик, ты бы видел! И погоду хорошую передают, без дождей, правда холодно будет, хоть и солнечно. Поэтому я на всякий случай возьму что-нибудь теплое… — складывая в сумку очередную кофту, ещё раз объясняла мне Аня. Хотя, кажется, я и сейчас большую часть пропустил, но общую суть происходящего уловил. -…Так что вот, посидим, отметим. Завтра к вечеру, думаю, вернусь. Ты же не против, да? У вас с Никитой как раз будет куча времени наговориться… — и снова перед глазами чужие губы, мягко целующие мою шею, и руки, скользящие по талии. Совесть притихла, видимо, совершенно забросив какие-либо попытки достучаться до меня и здравого смысла.
Аня продолжала что-то рассказывать, а я продолжал делать вид, что слушаю и бездумно кивал головой, мысленно находясь в совершенно другом месте…
***
К вечеру дома стало совсем тихо, лишь часы на стене мерно тикали, показывая уже девятый час. Все разъехались: Аня к подруге на день рождения, а Никита по своим делам. На улице давно стемнело и поднялся сильный и ужасно холодный ветер, срывающий последние жухлые листья с обледенелых деревьев. Их голые ветви, в темноте похожие на страшных чудовищ, вгоняли в ещё большее уныние и заставляли ещё больше разочаровываться в себе и в окружающем мире.
Скоро начнется зима и вся та грязь и мусор, накопившиеся за осень, покроются мягким блестящим снежком, который на время скроет весь этот кошмар, но по весне он превратится все в ту же грязь и мусор. Все циклично в этом странном мире. Какой-то у меня сегодня пессимистический настрой. А ведь как же все хорошо начиналось…
…Стой, — тихо проговорил я, все ещё размышляя, действительно ли поступаю правильно. - Погоди, я… я хочу, — и притянув парня к себе за плечо, прижался своими губами к его…
…Как же я долго этого ждал… — послышался горячий шепот у самого уха и я ахнул, зажмуривая глаза, заволоченные мутной пленкой ответного желания…
…Что же я творю?..
…Это Аня… — лишь прошептал я…
Аня. Все ещё счастливая и ничего не подозревающая. В груди снова что-то неприятно сжалось, но на этот раз совсем слабо, будто в последний раз давая мне попытку одуматься, пока не поздно. Или уже поздно?
Я не заметил как заснул. Под тихое тиканье часов на стене и под завывания ветра за окном, оставив все приятные и неприятные воспоминания до утра. Хоть во сне они не могли до меня добраться. Наверное…
Ненавязчивые прикосновения, становившиеся все более уверенными, заставили прийти в себя и вот уже шершавые руки настойчиво мнут мои бока, а теплые, слегка обветренные губы тычутся в шею, посылая сотни электрических разрядов по телу и заставляя кожу покрыться мурашками. Так хочется открыть глаза, но я не могу. Почему? Эта темнота и невозможность что-либо увидеть сводит с ума.
— Ах… — непроизвольно вырвалось у меня, когда уже знакомая рука заскользила по внутренней стороне бедра.
Я попытался отстраниться хоть куда-то от этих
невозможно приятных поглаживаний, но понял, что не могу пошевелиться, лишь лежать, сдерживая непонятно из-за чего рвущиеся наружу стоны. С каждой секундой прикосновения становились все более горячими в прямом смысле этого слова, заставляя меня извиваться под тяжелым телом и такими, прости Господи, умелыми руками. Кожу неприятно жгло, будто ко мне прислонили раскалённый металл и я закричал, пытаясь вырваться, но безрезультатно.
— Аня… — как в горячке шептал я, но сам себя не слышал. Темнота ослепляла, а по всему телу, кажется появились ожоги, которые потом превратятся в такие же грубые шрамы, как у Никиты. Никита!
— Она… Она узнает, — продолжил я, за что получил сильный укус в плечо и снова закричал. — Неет… Нет, конечно нет. Ха-ха, как она узнает? Мы же ей не расскажем… — скользкий язык широко мазнул по щеке, оставляя мерзкий мокрый след, так приятно холодящий разгоряченную кожу.
Темнота незаметно пробралась в сознание, заполоняя собой все вокруг, дышать стало тяжело.
— Это же все не по-настоящему, — пробормотал я, сам не понимая, что имею в виду. — Это просто… — казалось, воздуха совсем не осталось, лёгкие как-то болезненно сжались в комок. — Просто развлечение, я могу в любой момент все это пре… прекратить. Она ничего не узнает.
— Я тебя люблю… — послышалось откуда-то сверху. Никита!
Я открыл глаза. На стене все также тикали часы, а ветер завывал за окном, в котором была уже совсем непроглядная темень. Это был сон. Всего лишь сон.
— Приснится же такое, — вздохнув, тихо проговорил я в пустоту. Интересно, а Никита вернулся?
Пол скрипнул под ногами и я осторожно начал искать выход из комнаты, одновременно стараясь ни во что случайно не врезаться.
— Вернулся, — облегчённо выдохнул я, уже привыкшими к темноте глазами замечая на диване знакомую лохматую макушку и подходя ближе.
— Не по-настоящему… — шепнул я, продолжая смотреть на мирно посапывающего парня.
Перед глазами мелькали обрывочные воспоминания сна и я не сразу заметил шевеление сбоку.
— Паша? — сонно спросил Никита, явно не ожидавший меня здесь встретить в такое время. — Ты чего тут…
— Мне сон приснился, — я опустился на колени рядом с диваном. — Не самый приятный. Можно… Можно мне с тобой поспать? — в ответ меня молча притянули к себе под одеяло и заключили в теплые объятия…
