Rehab Cabin DLC

На дворе стоял чудесный денек. С переднего крыльца, смотря через небольшую полянку ровно выстриженной травы, которая, в конце концов, уступала место дикой чаще деревьев, которые окружали хижину со всех сторон, Папирус мог едва заметить отблески солнца на поверхности озера. День был прекрасен для плаванья или прогулки на велосипеде, или просто сидения где-нибудь снаружи, наслаждаясь видом, и запахами, и звуками, и ощущением всего этого. Он еще никогда в жизни не хотел кричать так сильно. Он вышел наружу якобы узнать откуда звук – хруст и постукивание какой-то маленькой зверушки (скорее всего белки) копошащейся в канавках – но напряжение его нервов и небольшая дрожь в руках выдавали нахождение его на дворе, как последнюю отчаянную попытку избежать помещения и остановить себя, прежде чем сказать вещи, о которых он знал, что позже пожалеет. Из небольшого кармана штанов он выудил свой телефон, открывая мессенджер и кликая по иконке с лицом Меттатона.       ОН ТАК МЕНЯ ВЫВОДИТ. На долю секунды экран остался неподвижен, перед тем как появилось "…" означающее, что ответ печатается.       Вы там воюете?       НЕТ. Я УШЕЛ ДО ТОГО КАК УСПЕЛ РАЗОЗЛИТЬСЯ. Я СНАРУЖИ.       Вдохни глубже. Все хорошо, я здесь. Чем вы занимались?       ЕГО ЕЖЕДНЕВНОЙ РУТИНОЙ. ОН ГОВОРИТ ЭТО ГЛУПО И БЕСПОЛЕЗНО. ОН ДАЖЕ НЕ ПЫТАЕТСЯ.       Он знает, что расстраивает тебя? Папирус постучал кончиком пальца по крышке телефона, обдумывая ответ.       Я ТАК НЕ ДУМАЮ.       Дорогой, он твой брат и ты его любишь, но тебе не нужно так его защищать. Я бы хотел, чтобы ты сказал, как сильно он тебя расстраивает.       ЕМУ НЕ НУЖНО ЭТОГО ЗНАТЬ. ЭТО НЕ ПОМОГАЕТ. ЭТО НЕ ОБЛЕГЧАЕТ ЗАДАЧУ.       Может это не облегчает задачу ему, но это поможет тебе.       :/       Подыши минуты три. Все будет хорошо. Знак "…" некоторое время оставался на экране, затем превратился в длинную полосу чувствительных эмоджи, которые несмотря ни на что заставили Папируса улыбнуться. Он ответил своей непонятной (кроме как Меттатону) линией смайликов, и затем убрал телефон. На одном из ближайших к хижине деревьев находилось птичье гнездо. Можно было слышать их чириканье, и на мгновение он попытался сосредоточиться только на этом звуке, прищуриваясь чтобы проверить, может ли он разглядеть птичий домик среди скрещенных веток. Подышать три минуты. Ему нужно было только три. Он не так много просил. Он глубоко вдохнул, досчитал ровно три раза до шестидесяти, затем развернулся и зашел обратно внутрь. Интерьер внутри был ровно таким, каким и должна быть хижина: уютный, довольно изношенный, обжитый, живописный. То самое освещение, из-за которого все выглядело будто прямо с хочешь-побывать-здесь открытки, делавший все золотистым снаружи и по-простому радостным внутри. Единственным темным пятном был Санс. На нем была надета зимняя куртка (совершенно ненужная), со вздернутым воротником, из-за чего казалось, будто ткань его полностью поглотила. Шерстяная шапка была так сильно опущена, что чуть не налезала ему на глазницы. Он сгорбился, прижимая коленку к груди, правой рукой подпирая щеку, а левой так крепко сжимал ручку, что даже через всю комнату Папирус видел, как она дрожала. Блокнот, лежащий в открытом виде перед ним на столе, был весь исписан перечеркнутыми словами, сверху страницы начиная мелким почерком, но становясь гораздо больше и неровнее к концу. Вчера был: Вторник Понедельник Вторник Среда Понедельник Вторник Пятница??? Вторник Среда Пятница К концу третьей страницы все было просто зарисовано и перечеркнуто яростными линиями. Папирус собрался, беря нервы в кулак и натягивая бодрую улыбку, садясь за стол напротив брата. "Думаю, это была белка в канаве," объяснил он, отлично зная, что Санс не заметил его отсутствия. Тот и понятия не имел, насколько Папирус из-за него разозлился, когда сделал перерыв и вышел на улицу. "Крутилась там как белка в колесе, могу добавить. Но не волнуйся, брат, я спустил ее с рельсов." Санс ничего не сказал, его внимание осталось прикованным к странице перед ним. Улыбка Папируса дрогнула. "Как успехи?" попробовал он, зная, что вопрос изначально был провальный. "Прекрасно," резко бросил Санс, напряженным, но ровным голосом. "У меня все прекрасно." Папирус знал этот тон. Это был тот тон, который значил, что Санс на волоске от срыва; крах, и яростное оправдание, и отказ от сотрудничества, пока раздражающее злоупотребление телепортирующей магией не сорвет все, что планировалось на этот день. Хотя он не собирался преклоняться перед капризами. Ежедневная рутина была важна. Она была неотъемлемой. Это все что у них было. Папирус собрался с духом. "Ты записал, какой вчера был день недели?" Санс впился кончиками пальцев в череп и агрессивно завертел ручкой. "Вторник," наконец произнес он. "Вчера был вторник." Папирус с трудом удержал вздох, протянув руку через стол и аккуратно забирая ручку из руки Санс, пока тот не сломал ее пополам. "Вчера был вторник," тихо и терпеливо произнес он. "Помнишь? Мы повесили гамак." Санс молчал. Кто угодно решил бы, что он его игнорировал, но по лицу его Папирус знал, что брат изо всех сил пытался вспомнить, отчаянно роясь в бардаке рассортированных воспоминаний между которыми не существовало четкой хронологии, чтобы правильно их сориентировать. "Мы недостаточно крепко затянули узлы," продолжил Папирус, зная, что иногда нужно было конкретизировать, чтобы Санс отыскал нить памяти. "Я лег на него, и гамак рухнул на землю. Ты так сильно смеялся, что начал икать, и ты сказал, что что-то потянул." "Это было забавно." Папирус не смог удержаться. "Это было не настолько забавно." Взгляд Санса был прикован к тетрадке перед собой. "Я не могу… Я не уверен, что это произошло вчера," наконец сказал он. "Мне кажется, что я помню это, но…" он закрыл глаза, зарываясь лицом в костлявые ладони. "Вчера был вторник," произнес Папирус, протягивая руку через стол и кладя ее на крепкие костяшки Санса. "Мы повесили гамак." "Вчера был вторник," повторил Санс, приглушенным голосом. "Мы повесили гамак." "Когда это было?" спросил Папирус. Повторение было неотъемлемой частью процесса, проговаривать это снова и снова помогало закреплению, превращая в знакомое, устойчивое и реальное. "Во вторник." "Что мы сделали?" "Мы повесили гамак." "Потому что?" "Это было во вторник." "И?" "Он был вчера." Санс опустил руки, глядя на Папируса, который ободряюще улыбался. Не говоря ни слова, высокий скелет вернул ему ручку и, открыв чистую страницу своей тетрадки, Санс записал маленькими, ровными буквами: Вчера был вторник.