Rehab Cabin DLC

Санс засунул руку в перчатке в землю, аккуратно обхватывая корень цуккини. Он воткнул рядом водородный показатель и нахмурился… все еще слишком мало. К счастью через несколько дней он будет знать, меняется ли вообще что-нибудь. Папс так загорелся мыслью о хлебе из цуккини, что Санс не хотел расстраивать брата. Он присел на корточки, изучая показавшиеся ростки овощей, цепляющиеся за лозы, и заметил появление новых цветочков. Гриллби стоял на краю огорода, прислонившись к лопате. Он старался находиться как можно дальше от посадок, чтобы случайно их не поджечь. Из-за этого ему становилось немного… скучно. После невероятно неловкой перепалки Папирус настоял, чтобы Санс продолжал свой будничный режим, не важно кто его посещал, и, если Гриллби так хотел остаться, он должен помогать. Папирус одолжил ему несколько рабочих комбинезонов, которые еле тому подошли, благодаря ширине бедер Папируса и довольно податливой структуре Гриллби. Он переодел свою шелковую рубашку, на одну из старых Санса. Ее украшала фраза “Пельмень требуют наши сердца”. Гриллби не совсем улавливал, но это было так в стиле Санса. (Этот наряд в такой же мере радовал Санса, в какой ужасал Гриллби). Санс перешел к горошку, аккуратно отрывая зрелые стручки и кидая их в корзинку на земле. Это было… чудно́, и ему грело сердце, то, что Санс настолько чем-то увлечен. Он достал телефон и быстренько сфотографировал. Раскачивая телефон с фотографией Санса в руке, он обдумывал стоит ли ее выкладывать. Фото было милое, и остальным монстрам было бы интересно, но не нарушит ли это личное пространство Санса? Раздумывая, он пролистал страничку новостей, проверяя новые лайки и комментарии на рекламной страничке его бара. Подвязав кустик помидоров, Санс поднял взгляд и увидел, что Гриллби уткнулся в телефон: «В хижине лучше ловит», – холодно заметил скелет. Гриллби покраснел и спрятал телефон в нагрудный карман комбинезона: «Прости. Просто- я почувствовал себя немного бесполезно. Я понятия не имею что ты делаешь». «Хех, – Санс прошел к грядке с петрушкой и с удовольствием заметил, что растение оживилось (вчера стебли немного увяли), – Пожалуй, что ничего, наверное. Просто все проверяю, потом надо заняться поливом. В конце сезона ничего не сажают. Сейчас же ноябрь?» «Нет, пока еще сентябрь», – Гриллби в раздумье облокотился на лопату и не заметил, как по лицу Санса пробежала дрожь, когда скелет понял, что ошибся. Сентябрь. Ругал себя Санс. Все еще сентябрь. Начало осени, но еще сезон. Суди по посадкам. Эти мы сажали еще тогда, в мае. Все движется в одну сторону. Сентябрь, сентябрь… Гриллби все же заметил, что Санс стоит как вкопанный посреди огорода, закрыв глаза и сосредоточенно потирая переносицу. «Санс?» – окликнул он, отрывая скелета от каких-то путанных дум. «Хех, прости. Просто пытаюсь сообразить. Можешь думать, что я тут тебе огород горожу, но все сложнее чем кажется. Ладно, теперь полив, не принесешь-ка шланг? Он вон там», – Санс указал на небольшой сарайчик за хижиной, и Гриллби, положив лопату, направился туда. Шланг был тяжелый и Гриллби с трудом удерживал осанку, таща его по траве. «Папирус тебе совсем не помогает?» «Не, у него свои дела есть. Какой сегодня де- ПОГОДИ, – он поднял руку, останавливая Гриллби, прежде чем тот успеет ответить. – Не говори. Это……. Воскресенье. Сегодня воскресенье. И сейчас сентябрь». «Верно,» – подтвердил Гриллби, хмурясь из-за того насколько трудно Сансу было ответить на такой простой вопрос. Облегчение скелета было налицо. «Воскресенье, хорошо…» – Санс достал небольшой ежедневник из кармана и начал его листать. Гриллби заметил там пометки и линии, начертанные рукой Санса, некоторые строки были со злостью вычеркнуты и окружены стрелочками с расчетами дат. Санс наконец раскрыл нужный ему разворот: «Воскресенье, ага. Да, Папс сегодня записывает, так что нельзя его беспокоить часов до 15». «Записывает?» – Гриллби приподнял бровь. «Да, свою штуку с ютубом, – Санс рассеянно махнул рукой, переворачивая насадку-душ на шланге. – Он выкладывает пару раз в неделю». «О чем?» «О, ну, наверное о чем хочет. Это типа как влог? Он рассуждает о моде, и машинах, и игрушках, и… ну о всяком прочем. У него неплохая аудитория, э-э, он, как там говорят… занял ‘удачный сегмент’. Хе-хе… ну ему нравится, это самое главное». Санс продвинулся в глубь сада, внимательно вглядываясь в каждое растение, пока почва впитывала воду. Гриллби посмотрел на окна второго этажа, где как считал находилась комната Папируса. Но он ничего не мог разглядеть. Ютуб? Серьезно? «Погоди… – Санс опустил шланг и уставился на горизонт, что-то сопоставляя. – Воскресенье, сентябрь. Воскресенье…» Санс закрутил вентиль и взглянул на потрепанные цифровые часы на руке. Он снова начал листать ежедневник, вперед и назад от сегодняшней даты (отмеченной измятой закладкой в уголке) и нацарапал несколько строчек, записывая свои выводы. «Верно, – Санс победно захлопнул ежедневник и весь сияя взглянул на Гриллби. – Нам нужна мука. В сарае есть запас, найдешь мне ее?» «Ладно…» – и Гриллби вновь отправился в сарай, исполнять житейскую просьбу, оставляя довольного Санса поливать свою зелень. Внутри хижины воздух был немного затхлый, но в целом там было чисто и прохладно – идеальная кладовая. На полках были аккуратно разложены мешки с сушеными продуктами – с фасолью, рисом, макаронами (боже, так много макарон), различные консервы, сухое молоко, сахар, и о! Мука. Гриллби стянул мешок с верхней полки, и вновь вышел в вечерние лучи солнца. Санс бросил шланг и пошел к нему навстречу. «Класс! Мука! Хорошо, – он вновь раскрыл ежедневник. – Мука есть, а завтра можем сходить в город за молоком и яйцами. Сейчас воскресенье, это будет понедельник, а потом все будет готово ко вторнику. А во вторник…» Санс выжидающе посмотрел на Гриллби, руки которого начинали уставать держать огромный мешок с мукой. Гриллби глядел тупо на него , не понимая что хочет от него скелет. Наконец Санс уступил. «Вторник – блинный день!!» – улыбка Санса растянулась чуть не по всему лицу, и он захлопнул ежедневник. Он планировал на три дня вперед и был так горд тем, что ему это удавалось. Год назад даже это было для него слишком. Папирус глазам своим не поверит, когда, открыв шкаф, обнаружит все на месте, осознавая, что все это дело рук Санса. Гриллби продолжал тупо глядеть на друга. Достижение Санса ничего ему не говорило, и вскоре улыбка Санса вновь дрогнула. Смущение проползло по его лицу, затемняя щеки, и скелет отвел взгляд. «Э-э, давай просто занеси это внутрь, ладно? – Санс засунул ежедневник обратно в карман и поплелся назад в сад, – оставь там, где-нибудь на столе, я потом уберу». Гриллби чувствовал, что что-то пошло совсем не так, но хоть убей, не мог придумать как отшутиться. Он медленно повернулся и направился к хижине. Когда он завернул за угол, Санс ссутулил плечи. Он смотрел на корни растений, потемневшие от воды, чувствуя, как щеки его горят от унижения. Да какая ему разница, ругал себя Санс, любой дурак может планировать на три дня вперед. Любой дурак, но не я. В глазах его защипало: еще больше слез. Серьезно??? Расстроившись, Санс отбросил шланг, в этот раз даже не заботясь закрыть вентиль, ему было плевать, что растекавшаяся лужа могла залить лук. Идиот. ИДИОТ. Он опустился на землю, скрестив ноги, и прижал ладони к глазницам. Дыши, дружище. Дыши. Он машинально потянулся за сигаретой в секретный кармашек куртки, и ловко зажег ее. Дыши. Белый пушистый песик, появился из леса, будто учуяв огорчение скелета. Санс приветствовал животное, усиленно почесывая ему спинку, и пес не возражал, когда его стиснули в объятиях. Папирус был прав, думал Санс, цедя дым сквозь зубы и позволяя тому проникать куда вздумается. Это плохая идея. Любой дурак знает какой сейчас чертов месяц, любой дурак скажет, что все это плохая идея. Знать, о том, что что-нибудь является плохой идеей, и остановить себя от ее выполнения, были две противоположных способности, отчаявшись осознал Санс. Любой дурак, но не я.