Беременные будни

— Так! — маленькая ладонь с силой хлопнула по лакированному столу, отчего еле ощутимая боль маленькими иголочками прошлась по внутренней стороне, но Агата, кажется, и вовсе не обратила на это внимание, — Я ещё раз повторяю: где сумочка, что ты украл у миссис Денель? — Я ничего не крал, — не унимался парень, продолжая лениво оглядывать старый кабинет и с невозмутимым лицом повторять девушке одно и то же. — Слушай сюда, недопырок, — Агата в один миг превратилась из добродушной офицерши с миловидным личиком в безпощадную стерву-следователя, хоть всё так же осталась хрупкой девушкой с кукольным лицом внешне, — Или ты сейчас же ведешь сотрудричество со следствием, или я… — девушка резко осеклась, быстро отстраняясь от парня и уставилась на него огромными перепуганными глазами, на что он поменял своё положение на шатком стуле с беззаботного и развалистого на напряжённое, неестественно выпрямляя спину. Резво ухватившись одной рукой за живот, а второй опрокинув, стоящий под столом стакан с водой на пол, Агата глухо застонала и часто задышала, показывая недоуменному парню, что у неё начались схватки. — Отвеча-а-ай! — прикрикнула девушка, опираясь свободной рукой о стол, гневно глядя на парня, — Где… сумка? Ох… — Я… — замялся парень, странно посматривая на лужу, что образовалась у него под подошвой ботинок, — Что это? — Воды у меня отошли, — тихо проговорила Агата, но потом, словно вспомнив кто перед ней и что здесь делает, продолжила уже значительно громче, — Говори, мать твою! — Я… Я её продал, — скомканно и испуганно ответил парень, не понимая, что ему делать, когда следователь, что взялся за его дело начал рожать. — Кому? — Агата посмотрела на парня таким вымученным и немного пугающим взглядом, что он стушевался. — В лавку старика Грибеля, — быстро ответил, пока девушка всё ещё корчилась в муках, — Может позвать на помощь? — А вот этого не надо, — сменив тон, Агата резко поменялась в лице, коварно усмехаясь и вернулась в вертикальное положение, словно не она тут минуту назад собиралась рожать. И даже отдышки не было: всё было настолько умело сыграно, что парень опешил. Он только что чистосердечно признался в краже, а Агата победно оскалилась, обнажая ряд белоснежных, словно у голливудской звезды, зубов, показывая, что развела парня, как ребёнка, — Выводите! — строго крикнула девушка в приказном тоне, на что вор в какой раз испугался, а затем в кабинет вошли двое полицейских в званиях «сержант» и, подняв грубо парня со стула, увели его из кабинета.       Агата, улыбнувшись, устало приземлилась на стул и, достав из верхнего ящика стола белую папку с надписью «дело номер тристо сорок три», квадратной большой печатью с громким хлопком поставила отметку «дело закрыто». Девушке уже не впервой было раскрывать многочисленные дела, а в силу своего положения это получалось довольно-таки успешно и достаточно быстро. Конечно, она понимает, что ипользовать свою беременность в служебных целях долго у неё не получится, она и так уже злоупотребила состоянием своего здоровья, но находиться всё время на ногах на девятом месяце — уже слишком.       Откинувшись на спинку мягкого кресла, Агата начала растирасть виски, пытаясь унять зарождающуюся головную боль и не заметила, как дверь кабинета тихо открылась и в помещение вошёл японец, вставая напротив девушки. — Привет, любимая, — искренне улыбнулся Сэм, наблюдая, как жена вздрогнула и, подойдя к ней ближе, приобнял, а затем аккуратно начал массировать затекшую шею, — Спрашивать раскрыла ли ты дело, не буду: знаю, что раскрыла, — Макото девушку не видел, но точно знал, что сейчас она улыбнулась, — Поэтому: устала? — О, да! — Макото прикрыла глаза, то ли отвечая на ворос Сэма, то ли получая удовольствие от массажа, — За этот месяц столько висяков накопилось и все их передали мне, — хныкала девушка, пытаясь наклонится, чтобы снять жутко неудобные туфли, но из-за малыша Густава этого не удалось сделать. Макото без слов присел на корточки перед женой и снял по очереди дорогую обувь, попутно массируя натертые ступни и так же, слушая рассказ Агаты, надел удобные кроссовки, которые очень даже стильно сочетались со строгим офисным платьем-карандаш, чуть выше колена. — Я так устала от этих мелких дел, — продолжала жаловаться девушка, на что брюнет усмехнулся её детской капризности и начал поглаживать руками длинные стройные ноги, выражая этим жестом всю свою поддержку и любовь, — Я всего-лишь хочу чего-нибудь серьёзного, понимаешь? Не хочу выдалбливать у карманников, куда они сбагрили кожаные кошельки, а хочу расследовать убийство или хотя бы похищение… — Воу, — удивился Сэм, — Куда тебе убийство в таком положении? — возмутился парень и встал, гляда на русоволосую сверху вниз, — Тебе рожать через две недели, а ты работаешь, как прокажённая, — Макото укоризненно покачал головой, но потом его словно осенило и он, широко улыбаясь, выпалил, — И вообще, тебе лучше уволиться. Я сам в состоянии обеспечивать свою семью, — и гордо задрав подбородок, смотрел на рекцию жены. — Что? — Макото ошарашенно уставилась на парня, пытаясь понять, шутит ли он? — Я не позволю, чтобы моя женщина и мать моего ребёнка корячилась целыми днями в отделении, занимаясь висяками, — Сэм выпалил это гордо и строго, так, что никаких возражений следовать, в принципе, не должно было. — Вот именно! Висяками! — вспылила девушка, — Мы с тобой оба следователи, но почему-то тебе всегда достаются грандиозные дела: убийства и похищения, а мне висяки! — продолжала возмущаться Агата, по-детски дуя пухлые губки и складывая руки на груди, отчего стала ещё милее.       Сэмюэль, стоял и прожигал взглядом свою жену, не в силах вымолвить и слова после её тирады. Конечно, Агате всегда доставалась одна мелочь, ведь она была единственной девушкой-следователем во всём отделе и рисковать ей никто не собирался — особенно Сэм — так по мимо этого, она ещё и была по рангу намного ниже собственного мужа — главного следователя и вообще, дела с ограничением «двадцать один плюс» до неё даже не доходили. Макото всё так же прожигал гневным взглядом Агату, пока та обиженно не топнула ногой, хмурясь, отчего Сэмюэль не выдержал и громко и заливисто расхохотался. — Я похожа на клоуна? — обиженно спросила девушка, отворачиваясь к окну, когда супруг, не переставая улыбаться, подошёл и крепко обнял её, словно защищая от всего мира. — Какая же ты у меня глупенькая, — весело пролепетал японец, обжигая девичье ушко горячим дыханием, а затем уже серьезно добавил, — Но только моя! -Твоя? — мило и наивно уточнила девушка, хлопая длинными ресницами, отчего Макото тихо усмехнулся, утыкаясь лицом в макушку жены и зарываясь носом в пьянящий аромат шёлковых волос. — Конечно, моя! — так же ласково ответил японец, разворачивая девушку лицом к себе, нежно обнимая хрупкую фигуру с большим животом, — Наша, — тихо исправил Сэмюэль, соприкасаясь своим лбом со слбом Агаты. — «Наша»? — не поняла Макото. — Наша, — эхом повторил Макото, кладя руки на круглый живот, поглаживая и неотрывно наблюдал за своими действиями, будто боялся, что может в любой момент проснуться и узнать, что всё это сон. Но нет. Вот он почувствовал, как маленькие женские ладошки легли поверх его, немного огрубевших, чуть сжимая, а затем уже под ладонью что-то толкнулось и Сэм удивленно посмотрел на жену, не скрывая счастливой улыбки: это был первый раз, когда малыш Густав решил проявить активность и, как говорит их лечащий врач, — поколотить мамку. Агата в ответ тоже улыбнулась, прикрывая глаза от бесконечного счастья, когда почувствовала в районе виска тёплое прикосновение губ парня. — Я так счастлив, миссис Макото, — Сэмюэль заглянул в глаза жены, — Ты даже не представляешь, как… — Я знаю, мистер Макото, — она положила руки на его плечи и привстала на носочки, едва-едва касаясь губ парня своими, — Я тоже…