***
После того как я ушла домой, а точнее убежала от нотаций Марселя прошло полчаса. Я сидела с чашечкой кофе на кухне, пока Камилла бегала по всему дому, ища носки с белыми полосками. Скажу вам по секрету их у нее было штук десять. — Может ты оторвешь свою задницу от стула и поможешь? — сказала Камилла, роняя огромную стопку одежды на диван. — А может ты отстанешь от меня, и я продолжу наслаждаться жизнью? — на мой ответ, Кэтрин тихо засмеялась, на что О’Коннелл прищурилась. — Ладно, ленивцы, сидите дальше. В дверь постучались и мы с Кэтрин переглянулись. Вампирша отвернулась и начала кататься на стуле и мне пришлось встать и открыть дверь. Там стоял Элайджа с какой-то девушкой, нет, не так, беременной среднестатистической женщиной двадцать первого века. — Здравствуй, Лу, это Хейли Маршалл, она вынашивает ребенка Клауса, — за мной послышался грохот и я повернулась. Кэтрин лежала на полу, раскрыв рот от удивления. — Всемирное зло — папаша? — спросила она и громко засмеялась. Я хмыкнула на ее реакцию и открыла дверь пошире. Элайджа и Хейли прошли внутрь. Я закрыла дверь и села напротив этой пары. — Как ты, Лу? Как похмелье? — спросил Майклсон, держа мою ладонь в своей руке. — Ну, я выпила пять чашек кофе и съела два чизбургера, жизнь прекрасна, — улыбнувшись, ответила я. — Кто ты такая, Лу? — спросила, до этого момента, Хейли. — Ну, Лукреция, сестра Марселя, вообще я хорошая, когда сплю и у меня есть ребенок, хотите покажу? — Лу, нет! — вдогонку крикнула Петрова, но я уже скрылась в своей комнате. Линки сидела и грыз корм. Я медленно взяла его в руки и вышла в гостиную. Камилла села в кресло и тоже смотрела на меня. — Вот, Линки поздоровайся с дядей Элайджа и тетей Хейли, а этих теть ты уже знаешь, — сказала я, медленно раскрывая ладонь с пушистым комком. — Это шиншилла, — произнес первородный и протянул руку к питомцу. Он обнюхал руку и полез на другую, более большую, ладонь. Шиншилла была белого цвета и мне его подарила Эстер, когда приезжала в Новый Орлеан. На ней был большой розовый бант, который очень ей шел. Хейли тоже попыталась погладить, но Линки оттолкнула ее руку и уткнулась головкой в ладонь мужчины. Подруги умиленно смотрели за всем этим.***
Полчаса спустя мы спускались в лифте, точнее я с Элайджей, который был загружен как верблюд, а девушки уже сидели в машине, пока я искала корм для шиншиллы. В лифт зашла наша соседка — миссис Руни. Милая старушка шестидесяти лет. Она поздоровалась со мной и нажала кнопку один. — Жених твой, Лу? — спросила она, указывая на Элайджу. Тот смущенно отвернулся. Я тихо засмеялась. — Нет, миссис Руни, это мой друг, — ответила я. — Ну-ну, таких мужиков надо хватать и тащить под венец, других не будет, милая, — сказала она и когда Элайджа нагнулся, чтобы взять клетку, женщина ущипнула его за щеку. Мы попрощались с ней и когда мы выходили, соседка шлепнула Элайджу по заднице. Я уже не выдержала и громко захохотала. Он еще больше смутился и молча прошествовал к машине. Сложив вещи в багажник, я села вперед, так как сзади сели Камилла, Хейли и Кэтрин, я спереди вместе с Линки и Элайджа.***
Мы поехали в наше убежище, которое находилось за городом. По дороге мне позвонил Марсель, который узнавал куда я уехала. Я ответила, что с Элайджей. Он помолчал, потом отключился. Странный… Наше любимое убежище, которое скрывало меня от Марселя два года назад и сейчас. На меня нахлынули воспоминания. Flashback. Я со слезами на глазах наблюдала, как Люсьен разъяренно ходит по рунам защиты. — Лукреция, я знаю, что ты здесь, я все равно найду тебя, — крикнул он и я еще больше задрожала. — Лукреция, я не шучу, ты будешь мертва, как и твой выродок, — выплюнул он. Я инстинктивно прикрыла рукой живот. Мой маленький, ты не увидишь свет, твой папа не понял нас с тобой, вот увидишь, мы с тобой встретимся. End Fashback. Я оторвалась от воспоминаний и вздрогнула, когда Элайджа вытер мои слезы пальцами. Он крепко прижал меня к себе. — Я не знаю, что у тебя на душе, но я помогу тебе, — прошептал он, глядя вдаль. Я шмыгнула носом. — Сейчас вся твоя рубашка будет в соплях, — сказала я и он улыбнулся. Взмахнув рукой, я убрала слезы и опухание. — Никогда больше не плачь, никто не достоин твоих слез, — сказал он и мы вошли в дом. Лукреция опять заставила его сердце трепетать. Когда принесла своего «ребенка» шиншиллу, когда заплакала перед входом в дом. Когда шутила сквозь слезы. Единственной его целью стало сделать так, чтобы она больше не плакала и конечно узнать ее получше.