Давай сгорим... вместе?

— Я буду жить в темноте Я не боюсь темноты Если мы должны жить в темноте Мы будем жить в темноте Не увидите меня в смертельном свнете, — напевал негромко Люсьен слова потрясающей Jeff Beck — Live In The Dark. Приподнимаюсь и натягиваю на себя купленные в ближайшем супермаркете практичные трусы-шорты взамен украденных. Увы, но я была не настолько смелая, чтобы щеголять ночью без белья. Касл в этом вопросе тоже со мной согласился. Мы ехали по ночному Орлеану, вслед за немецким внедорожником Клауса. Вообще, я была даже рада, что сегодня Люсьен был без своего водителя и сам находился за рулем, не говоря о том, что с ним этот темный город воспринимался по-иному: более таинственно и интригующе. Как плод какого-то запретного и невероятно сладкого фрукта, которым невозможно было попросту насытиться. — Мы будем танцевать в темноте Мы привезем свечи в темноту Мы любим быть в темноте Мы идем домой в темноту Мы будем держаться руками в темноте, — присоединилась я к нему. Любила эту песню и даже ставила под неё номер, искренне надеясь, что меня примут обратно на работу в театр. Вообще заметила, что у нас с Люсьеном был схож к музыке. Почему-то это немногое общее между нами мне нравилось больше всего. Уголок его губ приподнялся вверх, а затем он продолжил: -Потому что когда ты держишь руки в темноте Ты не знаешь, в чьи руки попал Мы просто люди, позволяющие любви плыть. — Повернув голову в мою сторону, Люсьен смотрит на меня обволакивающим взглядом и произносит: — Знаешь, мы можем послать Клауса в преисподнюю, устроить марафон «Ходячих мертвецов», затем я приревную тебя к Дэрилу Диксону и ты будешь в постели мне доказывать, что он никогда тебе не нравился. — Хорошо устроился, Касл. Приревновал ты, а расплачиваться мне? А Дэрил, между прочим, никогда бы мне таких претензий не кинул, — кокетливо откинув локон с лица, протянула я. Тут Люсьен и решил продемонстрировать весь сволочизм своего характера. Окинув меня ехидненьким взглядом, он почти что ласково отозвался: — Конечно бы не кинул. Куда такому крутому мужику до церемонностей? Между перекусом в виде бельчатины и убийством зомби — не должны стоять попытки скрасить интимную жизнь. А я хоть как-то стараюсь, хотя у меня цели куда посложнее. Нет, повезло тебе, милашка, со мной всё-таки, — заключил довольный собой парень. — Ох, посмотрела бы я на тебя в Апокалипсисе. Там тебе не устраивать помпезные тусовки с морем алкоголя и стриптизёршами. Думаешь, зомби бы до тебя не добрались с твоей любовь разглагольствовать перед врагами? — бросилась я тут же на защиту любимого персонажа. Люсьен окинул меня мрачным взглядом и следующий остаток пути прошёл в спорах о том, что вампиры не могут стать зомби. Я же настаивала на том, что даже вампирский организм не сумеет бороться с мутацией от укуса, даже привела в пример оборотней, на чей укус у кровососов была реакция, то бишь мучительная смерть. Никогда не задумывалась о том, что было бы — существуй вампиры и зомби в одной среде. А судя по тому, как мы начали приводить теории, то в самую пора начинать писать собственное исследование по этой теме. — Не-е-ет, Нетти, у вампиров-зомби не может быть вампирской скорости! — Почему? Мне кажется в охоте на мозги это довольно необходимая и полезная способность, — произношу я, захлопывая дверь джипа. — Сама подумай, что с такой аэродинамикой разлагающееся тело не справится. Бежит этот труп на безумной скорости и просто конечности да внутренности разлетаются в стороны. А если таких индивидов несколько? Ищи потом среди их барахла свои родные ручки или уши, — тоном умудрённого жизнью профессора говорит Люсьен. Картинка в голове вмиг нарисовалась, как какой-то щупленький зомби разгоняется и летит стрелой среди своих мычащих сородичей, а им по страшным мордякам на раз-два хлещут оторванные ручонки с грязными ногтями и прилетают в распахнутые рты стопы. А этот вампир-зомби возвращается, собирает свои пожиточки, извиняется на их разлагающемся языке и вновь упрямо бежит, теряя недавече подобранные конечности. Страшное всё-таки это зрелище — скоростной вампир-зомби. Я взглянула на Люсьена, ощущая, как широкая улыбка растекается на губах. Ну придурок же… но кто ещё бы со мной стал бы спорить насчёт моих любимых зомби и приводить свои аргументы и доводы, углубляясь в этот вопрос с таким интересом? — Что? — заметив мой взгляд, спросил Люсьен, а затем и вовсе притянул меня к себе за талию. После нашего пылкого времяпровождения в переулке его темные волосы были растрепаны, рубашка кое-как застегнута, а на лице играла такая сексуальная улыбка. О боги… похоже, я действительно влюбилась по уши. Впервые в жизни, между прочим! И в кого? В негодяя и обманщика с тысячелетним стажем. Родители бы не одобрили однозначно. — Тащусь от тебя… честно, — добавляю последнее искренне, когда он скептично приподнял бровь. — Не зря я всё-таки был некоторое время поклонником Виктора Гальперина. Ты бы точно заценила тот ажиотаж в кинотеатре в начале тридцатых, — улыбается парень и нежно прикасается губами к уголкам моего рта. — Это было одновременно ужасно тупо и хаотично весело. — «Белый зомби» — крут, но его всё-таки немного обгоняет «Я гуляла с зомби», — мягко, но твердо отвечаю и также направляю соскользнувшие проворные руки обратно на поясницу с ягодиц. — Пускай будет так, — смирился Люсьен, но судя по хулигански сверкнувшим глазам — ненадолго. Я на миг замираю, когда теплые губы прижимаются к моим. Волнительная дрожь заскользила по коже от той сладости и напора, в который он вкладывал в поцелуй. Люсьен захватывал в плен не только мое дыхание, но и казалось каждый миллиметр моего тела, хотя его руки были лишь в одном месте. А мне оставалось лишь подчиняться, ведь стоило пытаться отстраниться, так поцелуй принимал более откровенный и яркий оттенок. Отстранившись от меня, вампир убрал волосы с моего лица и еле слышно произнёс: — Ты каждый раз заставляешь меня ощущать изголодавшимся зомби, Антуанетта. — То есть я — твой мозг? — глупо улыбаюсь я от этого неловкого, но в нашем стиле признания. — Ага, — кивает счастливый донельзя Люсьен, а затем отчего-то сморщивается. — Проклятье. Мы все-таки внесем изменения в наши марафоны и посмотрим парочку мелодрам, Нетти. — Ну нет, ужастики и нечисть рулит! — расхохотавшись, воскликнула я. — И вообще, хватит мне угрожать. Благодаря тебе, я вообще повязана на ближайшее время с нечистью, так что мне нужно гипотетически знать, как обезопасить себя от очередного вурдалака. Люсьен невинно возвёл глаза к небу, а на губах хитрая улыбочка змея искусителя. Вообще, в отношении Люсьена Касла выделить что-то одно сложно. Иногда мне хотелось его задушить, а в иной раз крепко обнять и… — Если бы знал, что у вас медовый месяц, то подождал бы до завтра, — грянул недовольный и ехидный голос Клауса. Я тупо уже устала смущаться за этот вечер и просто сердито выдохнула. Да и смысл? Чувство совести и стыда здесь были лишь у меня, а вампирам на мою застенчивость — откровенно плевать. — Класс. Мы можем идти? — тут же среагировал Люсьен, выпуская меня из кольца объятий, а затем перехватил мою руку и сжал. Гибрид покачал головой, оглядывая нас чуть ли ненавидящим взглядом. Странная реакция. Знаю, что у них напряженные отношения с Люсьеном, но в чём моя вина-то? Или ему совсем не нравятся счастливые люди… так как сам несчастлив. Ох, какой же этот Майклсон сложный мужчина. Клаус будто почувствовал, что я думаю о нём и взглянул напряженно на меня. Решив до конца оставаться оптимисткой, послала ему легкую улыбку и произнесла: — Так что мы здесь делаем? Видимо, произошло нечто важное, раз вы нас отвлекли от нашего типа медового месяца, — со скромной полуулыбкой проговорила я, рукой указывая на стройные шеренги ангаров, вытянувшиеся на ближайшие полкилометра. Обычно в этой части территории хранили всякий металлолом и оборудования для обработки этих железок. Ну и всякие ремесленники их арендовали, дабы хранить привезенные с порта товары. Собственно, поэтому здесь было несколько холодновато и несло сыростью. А ещё здесь очень тихо… это почему-то больше всего мне не понравилось. — Не нужно быть с ним милой. Всё равно не оценит, — возмущенно прошипел Касл. Клаус фыркнул, но взгляд его потеплел на пару градусов. Оттолкнувшись от своего внедорожника, мужчина величавой походкой направился в сторону третьего по счету ангара, попутно говоря: — Нужно кое в чём разобраться, Люсьен. Ты так и не прекратил вырубку лесов и убийств… — Завтра работы прекратятся, а насчёт последнего — истребление твоих волков давно закончилось, — сурово процедил Люсьен. По спине скользнул верткой змеей холодок. Я опустила взгляд в сторону, ощущая привкус горечи во рту, и быстро проморгалась. Ведь помимо животных, там были и оборотни, а иначе бы Клаус не вступился. Живые люди, не сумевшие себя защитить от выстрела раскаленного ружья. — Нетти, — осторожно позвал парень, поглаживая большим пальцем мою руку. — Это закончилось. — Знаю, — тихо отвечаю и шмыгаю носом. Конечно, уже было глупо попрекать Касла и говорить нравоучения, так как дело-то сделано. Да и я отлично знала, с кем связалась. И всё-таки… боже, как же мне было больно за убитых. — Сейчас я говорю конкретно о жертвах твоего корпоративного беспредела и… — Распахнув двери, Клаус застыл. Было видно сквозь куртку, как спина его напряглась. — Здесь были тела. — Какие ещё тела, Ник? Думаешь, я единственный монстр в городе? Погляди лучше в зеркало, — вспылил Люсьен, отпуская мою руку и делая шаг в сторону ангара. — Права была Никки насчёт твоей предвзятости. — Очередная ведьма? — усмехнулся Клаус, тоже направляясь в сторону ангаров. Неожиданно какое-то чувство ударило мне в голову. Я не могла выдохнуть, ощущая, как красные точечки заплясали вокруг глаз. А чувство росло, набирая силу, пронзительно воя, как сигнализация, и заставляя оставаться на месте. А там в темноте блеснула гладкая лужа неимоверных размеров. Неимоверно огромная и сверкающая в лунном свете. Откуда в месте, где должна сохраняться сухость столько количество влаги? Неправильно это. Совсем. — Стойте! — закричала я, неожиданно вспомнив слова Генри о возможностях колдуньи. — Уходите оттуда, уходите! Но было уже поздно. Они оба ступили на зеркальную поверхность лужи. Та подернулась рябью, а вода приобрела голубоватое сияние. — Какого чёрта? — взбесился Клаус, дергаясь всем телом и пытаясь вылезти из лужи. Но сияние начало охватывать его тело, которое начало стремительно становится прозрачным. — Люсьен! — Нетти, нет! Уходи отсюда! Я подбежала к краю лужи и попыталась схватить его протянутую руку, но та прошла сквозь меня. С отчаянием попыталась ещё раз и ещё дотянуться, но рука ловила лишь воздух. Слёзы покатились по щекам горячими ручейками. Я всхлипнула, глядя в таящийся образ Люсьена с удивлёнными серо-зелеными глазами, а затем мне под ноги упали ключи от его джипа. — Прошу, не надо так, Касл, — тихо шепчу я, подбирая дрожащими пальцами ключи. Не переставая, влага текла с подбородка. Губы на мерцающем лице вампира быстро зашевелились, но слов я так и не расслышала. Их образы внезапно рассыпались миллиардом искрящихся голубых огоньков, исчезая вместе с лужей. Кто-то заорал каким-то нечеловеческим и надрывным голосом. И этот кто-то упал на колени и принялся молотить кулаками по сухому и холодному бетону с криками: — Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Господи, когда это всё закончится?! Кожу засаднило на руках, а затем и вовсе они стали отчего-то липкими. Может, из-за появившихся красных отметин на полу. А я не могла остановиться, молотя пол с такой силой, будто под ним действительно были Клаус и Люсьен. Неожиданно я обнаружила себя на полу с сорванным голосом, рыдающую и жалко умоляющую: — Нет, нет… Пожалуйста, только не его… Я ведь только и… Вновь срываюсь на рёв, ибо всего десять минут назад я была счастлива и со мной был Люсьен, а теперь… Боги, надо было впервые в жизни поддаться на его уговоры и поехать домой! — Мне так жалко людей. Цепляетесь за тех, к кому и спиной поворачиваться опасно, — протягивает томный голосок. Перед глазами мелькнули острые носки чёрных туфель, а затем упал на пол белый носовой платок. Я подняла тяжелый взгляд на Ардению, что ласково улыбалась мне. — Почему? — зло спросила я, поднимаясь на ноги. Колдунья окатила меня снисходительным взглядом, оправила подол фиолетового платья, проговорив: — Знаешь, у каждого шамана есть свой особенный дар, который остается с нами и после смерти. В этом теле у меня нет моих способностей, но есть мой талант — искажать, распарывать временные карманы и предавать забвению. Зеркальный дар. Люсьен узнал о том, какую силу может получить наша дочь, а значит обязан забыть все нюансы, которые ты ему рассказала. Да и поделом ему за предательство. — Меня тоже отправите в эту лужу? — поинтересовалась я, отходя от неё на пару шагов. Взгляд девушки начал становиться безумнее. Мелькнули выдвинувшиеся острые клыки, а черные вены начали расползаться по её лицу. Дыхание участилось от осознания, что все свои средства самообороны, которые подарила мне Никс, остались в машине у Люсьена. — Открытие портала в искаженный временной карман заберет все мои силы и вытеснит меня из этой реальности на ближайшие годы. Я просто убью тебя и потрачу силы на поиск маленькой тварюшки, которую так оберегает Люсьен, — протянула она и сделала плавный шаг в мою сторону. Никогда не занималась самообманом и просто ясно осознала, что сейчас умру. Так как просто не успею добежать до машины, да и Ардения выглядела, как та, которой нравилось охотиться и загонять, а мне не хотелось ей предоставлять такого удовольствия. Я зажмурилась, в ожидании первого удара или клыков, распарывающих кожу на горле, но этого не произошло, из-за какого-то треска… словно кости резко сломались. Мне доводилось слышать подобный звук, когда Никс вонзила кол со спины Клаусу. Осторожно раскрыв глаза, я увидела, как Ардения зло и часто дышала, мученически морщась. А сзади неё стояла высокая фигура светловолосого паренька. Только торчащего кола из груди девушки не было. — Генри, — в облегчении выдохнула я, едва не расплакавшись при виде его сосредоточенного лица. Он приветственно кивнул мне. Зелёные глаза внимательно и нервно осмотрели меня. — Жалкий предатель, — сплюнула кровь колдунья. — Ты же понимаешь, если убьешь меня, то я сразу переселюсь в тело твоей сестры? — Знаю, — холодно отозвался Генри. — Ты сказала, что отправила тех вампиров в искаженный временной карман. Оттуда можно выбраться? Я с замиранием сердца ожидала ответа. Ардения поджала губы, яростно метая молнии глазами и кивнула. — Да. Чтобы вспомнить свое настоящее им нужен тот, кто поможет пробудить их память. Так как один знает, где выход, а другой, когда он откроется. Время три дня. То есть, она сразу хотела их там оставить и никогда не возвращать. Чёрт, проблематично одного человека убедить в чём-либо, а тут сразу двоих нужно как-то вытаскивать за такой мизерный срок! — Понимаю Люсьена… Но Клауса ты зачем туда отправила? — устало спросила я. Тут девушка с откровенной неприязнью скривилась и прошипела: — Мне нужна была приманка и тот, кто точно сумеет Люсьена привести в ловушку, а грязный подходил на эту роль. Не нравится он мне… и поэтому должен сгинуть! Грязный? Полагаю, Клаусу бы не особо понравилось, как его окрестила шаманка. А вообще убойная логика. — Отправь меня туда, — решительно говорю я. — Ты хочешь, чтобы я забыла информации про твою дочь, да? Твоя искаженная реальность настроена на это, а значит ты ничего не потеряешь, если я появлюсь там. — Разве что, меня вытеснит из этого реального мира сразу, — усмехнулась она и застонала, когда Генри, видимо, сжал свою руку у неё на сердце. — Хорошо, отправлю! Только не плачь, если у тебя ничего не получится. Будете втроём жить в той реальности без возможности вернуться и не факт, что после истечении трёх дней они вспомнят хоть что-то. Срок ограничен. Она достала из сумочки бутылку воды, разлила её на пол, затем выудила изысканное золотое зеркальце и начала шептать какое-то неразборчивое заклятие. Свет луны из узкого люка на крыше скользнул на зеркало и шаманка одним резким движением направила тоненький серебристый луч на маленькую лужицу воды. — Aicer mertas! — громко воскликнула Ардения. Сначала ничего не происходило, а затем вода засияла и стремительно начала разрастаться вширь, как расплавленный кусок серебра под пламенем. Что-то в воздухе звенело и пело зазывными колокольчиками, а также… мне послышались смех маленьких девочек. И всё волшебство происходящего истаяло на моих глазах, вызывая ноющую и тоскливую боль в груди. Шаманка покачнулась, словно стройное дерево под сильнейшей бурей. Затем еще раз, зарычав и сгорбившись. И я поняла, что её начало выталкивать из нашего мира. — А ты не хочешь спросить, куда именно я их отправила? — злорадно поинтересовалась колдунья. Её тело начало мелко дрожать, а лицо заблестело от пота. — Разберусь, — огрызнулась я. Затем глубоко вздохнула и сделала шаг вперед в лужу. Звон в ушах стал нестерпимым. — Спасибо, Генри! — Я был у родителей, — неожиданно признался брат с робкой улыбкой. — Мы будем тебя жда… Его голос стал глухим, словно пробивался сквозь толстый слой воды. Очертания перед глазами начали исчезать. Спустя секунду сияние ослепило меня, а вместе с тем нестерпимая боль пронзила каждый кусочек моего тела. Голова словно разрывалась на части, как и вены с сухожилиями. Я попыталась закричать, но в горле будто застрял густой слой ваты и крики тонули во мне. Что-то разрывало и истязало всё мое естество, пока тьма не взметнулась спиралью возле меня, унося куда-то далеко от этой боли.

***

Моё тело подпрыгнуло на чем-то узком и пружинистом, наподобие матраса. Голова приложилась о жесткую стенку. Я едва не прикусила язык, ощущая, что было почему-то очень тяжело двигаться. Ткань на мне шуршала от каждого моего движения, а ещё пронзительно пели птички. — М-м-м-м, — замычала я, потирая ушибленную голову. Пальцы напоролись на полураспущенные волосы, в которых мелькали элементы плетения и какие-то украшения. Странно. Вроде, в моих волосах ничего ранее подобного не наблюдалось. Но самое любопытное, что тяжелые ювелирные изделия звенели на моих ушах, пальцах и шее. То есть, я буквально вся была в металле и драгоценностях. А их на мне точно не было! — Ох ты, растяпа, Её Светлость разбудил, пёс ты криворукий! — возмущенно прикрикнул бойкий женский голосок. — Моя госпожа, попросить кучера остановиться? — Чего? — изумленно пробубнила я. Почему-то первое на глаза бросилось окошко с помпезными бордовыми шторками и пушистыми золотистыми кисточками. А за этим самым окошком возвышался лес — зеленый, с хвойными породами деревьев и залитый ярким солнечным светом. Я сморщилась и облокотилась о сидение. Вашу ж мать. Круглые живые карие глаза на лице девушки продолжали смотреть на меня полным преданности взглядом. На ней сидело длинное серое платье — совершенно простое и без всяких элементов декора, лишь фартук с небольшим кружевом по подолу белел ярким пятнышком. Темные же волосы заплетены в аккуратную косу. Затем я удосужилась взглянуть и на свою одежду и едва не потеряла дар речи. Платье из атласного изумрудного шёлка, расшитое серебром и жемчугом, мягко обнимало мою фигуру. Глубокий квадратный вырез был явно сделан для того, чтобы продемонстрировать колье из бриллиантов и изумрудов, но больше успешно показывал приподнятые холмы грудей. Хотя, никакого корсета и лифчика даже я на себе не ощущала, только на талии присутствовал серебряный изящный пояс. Или просто вырез был настолько сильно декольтирован. Заметив моё внимание к своему гардеробу, девушка интерпретировала это любопытство по-своему и проговорила: — Не беспокойтесь, Ваша Светлость, до замка господина де Мартеля осталось немного. К полудню прибудем уже, а там вам лохань с теплой водой подадут и платье смените. Де Мартеля? Мы что, едем на территории графства Авроры и её братца?! Хотя… там Люсьен и, скорее всего, Клаус. Касл говорил, что служил у де Мартелей, когда был человеком и туда же привел Майклсонов под личиной высоких господ. В принципе, туда мне сейчас и нужно. Ладно, теперь необходимо выяснить цель визита и вообще, кто я в этом искаженном мире Ардении. Но сначала имя девушки, у которой и буду выпытывать информацию. Видимо, приходящейся в этом мире моей камеристкой. Бабушка рассказывала, что у каждой знатной дамы нашего рода… ну и просто каждого другого была подобная прислуга. — Джоси, — ляпнула я наугад. — Нет-нет, она вышла замуж неделю назад и уехала в Бофор с мужем. А я ваша новая камеристка Грейс, — ничуть не обидевшись на меня, весело проворковала девушка. Хотелось извиниться, но тут же прикусила язык. Ваша Светлость. Так обращались к герцогам и герцогиням. Сомнительно, что кто-то из них стал бы извиняться перед прислугой за такую незначительность. Черт побери, Ардения все-таки сука! — Грейс, я испытываю сильное волнение по поводу этой поездки, — ненавязчиво произношу я. Как и думала, девушка оказалась из болтливых и тут же принялась меня утешать: — Вам ли терзаться о таких пустяках, Ваша Светлость? Вы юны, богаты, образованы и красивы, что луна рядом рядом с вами застесняется себя. Молодой граф в вас влюбиться с первого взгляда, как пить дать, — быстро прощебетала Грейс. — А когда увидит в свадебном платье вашей покойной матушки, то попросту с ума сойдет. Сказать, что я обалдела — ничего не сказать. Этот дрянной мир не просто наделил меня титулом и привилегированностью, но еще и свадебку с братом Авроры подкинул! А в том, что мой жених — ее родственник, сомнений не было. Люсьен говорил, что служил при правлении их отца и что брат полуэльфийки — гад редкостный. — Ваша бабушка уже прибыла в замок и все подготавливает к свадьбе. Через три дня граф с вами обвенчается, а потом через год и наследник появится для Аквитании. Счастье-то какое будет! Меня словно ударило по голове, так как мои дальние предки Эбль де Пуатье — были правителями обширного герцогства Аквитании много столетий назад. А это значило, что граф де Мартель получит титул герцога, так как Грейс не говорила о том, что я стану графиней. То бишь в этой реальности я — единственная наследница Аквитании. Наверное, брак обговорен с условием, что территории де Мартелей будут числится во владениях Аквитании и богатстве рода, а иначе этот брак не выгоден для Эбль де Пуатье. А еще пришло нехорошее осознание, что времени у меня буквально впритык. Одно дело просто пытаться заставить вспомнить и заниматься этим, и совсем другое пытаться сделать то же самое, будучи знатной дамой и невестой. Аврал по всем направлениям, блин. — Я вдруг поняла, что очень мало знаю о своем жениха. Какая о нем ходит слава? — произношу я, поправляя кольца на пальцах. Н-да, если я вдруг попаду в озеро в таком виде, то пойду ко дну со всей ювелиркой. — Ну, говорят, что он из уважаемого рода, благороден, довольно хорош собой, образован… конечно, не так, как вы, но вести хозяйство и править своими людьми сумеет, — произносит она, а затем совсем тихо и испуганно: — Но жесток. Прислугу совсем не щадит и… Простите, что-то я слишком много болтаю. Значит, не только к прислуге жесток, но и к тем, кто ниже его по статусу. Что-то мне совсем не хочется проверять его качества в облике своего супруга. Боже мой, за кого я выхожу замуж?! И где мне искать моего Люсьена? Ладно... и Клауса заодно. — Разберемся, — твердо говорю я.