Рoison

Перед тем, как отправиться на Гигею, Йост, конечно же, с предельной тщательностью изучил всю возможную информацию о планете и ее жителях. То, что он узнал о гуманоидах, внешне практически не отличимых от землян, повергло его в крайнее изумление. Природа словно поиздевалась, придав столь разным формам жизни идентичную форму. Не только внешний вид, но и внутренне строение гигеанцев оказалось скопированным под кальку — системы внутренних органов, состав крови и костного мозга — все говорило о принадлежности к одному биологическому виду. Прочие различия объяснялись скорей уровнем гравитации, исторически и космогеографически сложившимися условиями. Поэтому с началом колонизации Гигеи никто не ожидал таких последствий от межвидовых контактов. Практически полная совместимость плюс неоспоримая красота гигеанцев не могли не вызвать растущих как грибы мимолетных романов между пришельцами и местным населением. Что и обернулось нежданной трагедией. Как выяснилось впоследствии, сходство все же оказалось не полным. Состав слюны, спермы и прочих выделений слизистых поверхностей землян оказался категорически несовместим с составом этих же жидкостей гигеанцев. Причем пострадавшей стороной оказались именно они, получающие дозу смертельного яда, таящуюся в инопланетной любви, и медленно умирающие от него, тогда как земляне не испытывали от подобных связей ни малейшего дискомфорта. Несмотря на усилия обеих сторон, противоядие или хоть что-то, ослабляющее страшный эффект от близости, так и не было найдено. После того, как по неизвестным сначала причинам погибло более тысячи местных, в основном девушек, власти Гигеи забили тревогу и, допустив к расследованию и землян, выяснили, что стало причиной массовых смертей. Тут же были приняты строгие законодательные поправки, запрещающие как контакты третьего рода, так и любые угрожающие здоровью гигеанцев формы общения, будь то дружеский чмок в губы или питье из одного стакана. Если землянин оказывался обвинен в по одному из пунктов Закона об угрозе жизни — его тут высылали с планеты, как виновного в тяжком преступлении. Естественно, без возможности забрать с собой заработанное, накопленное и прочее личное имущество. Выбор стоял очень суровый — смертная казнь или внеочередной рейс космического челнока в течение двадцати четырех часов. Если рейс до Земли было не возможно осуществить в этот срок по техническим причинам, приговоренный должен был ожидать корабль на орбите в маленькой одноместной шлюпке. Исключений не допускалось, но несмотря на всю строгость закона, земляне поняли его необходимость и пошли на встречу гигеанцам, подписав пакт о согласии на крайние меры, признав их право на подобную защиту своих жизней. Более высокий уровень земной цивилизаций в данном случае роли не играл, главенство осталось за гуманностью. После принятия Закона, что произошло лишь на шестом году колонизации, обе расы по сей день сосуществовали в мире и согласии. Совместные проекты, заводы, обучающие заведения, бары — все, что не угрожало здоровью гигеанцев, зато шло на пользу их развитию. Земляне образовывали собственные поселения, что сложилось уже исторически, впрочем, никаких специальных резерваций на Гигее не было — они легко принимали у себя своих гигеанских друзей, не забывая о правилах безопасности. Зато годами выработанный запрет не позволял обеим сторонам сглаженного конфликта даже помыслить о возможности иных отношений. Это было табу, буквально въевшееся в мозг обеих рас. Земные ученые после кропотливых лабораторных исследований все же выяснили причины столь тотальной несовместимости. В «опасных» жидкостях землян присутствовал фермент диоктан, который, вступая в мгновенную реакцию со своим гигеанским аналогом димеаном, вызывал усиленную тахикардию, впоследствии переходящую в аритмию и в итоге становящуюся причиной остановки сердца. От одного поцелуя, впрочем, никто не умирал, хотя летальную дозу диоктана экспериментально так и не смогли определить — она сильно зависела от индивидуальных характеристик. Но при регулярных сексуальных контактах гигеанцы «сгорали» за пару недель. На Восточный пригород Гамги опустились вязкие летние сумерки. Вообще закаты на Гигее были как-то чересчур хороши, невольно напоминая картинки в дамских романах. Земная красно-оранжево гамма сменялась здесь непривычными оттенками — от пастельно–розовых до лилово-лазоревых. Впрочем, Йост быстро привык к романтической палитре, и через пару недель сиреневые закаты стали ему глубоко фиолетовы. Припаркованный пикап отдыхал под навесом у ворот, а Дэвид со своим гостем расположились в плетеных креслах за домом. В свете одинокого фонаря на длинной ножке сад вокруг казался непроходимыми джунглями. — Жалко, что у Гигеи нет своей Луны, как у вашей Земли, — задумчиво протянул Билл, отпивая из одноразового стаканчика ледяной мохито с капелькой рома. — Да, луна, штука романтичная. Я потому и установил тут фонарь с галогеновой лампой, под ним чувствуешь себя как в лунном свете, — Йост улыбнулся и поставил свой стакан на низкий столик, на котором лежали и стояли все ингредиенты для смешивания коктейлей. — Тебе точно не нужны какие-то особые лекарства? Я хоть и врач, но… — Точно, Дэвид. Тем более, их и нету в принципе. Ничего, не помру, не волнуйся ты так. Йост скептически оглядел чуть порозовевшую мордашку и с удовлетворением отметил, что зелень на ней присутствовала только в виде теней, отраженных от густой растительности, их окружавшей. — Учти, если станет плохо — не молчи, сразу поедем за помощью! — Ты мне уже двадцать раз это повторил! Я отлично себя чувствую. Когда они только вошли в дом Йоста, Билл настороженным зверем прошелся по комнатам, разве что не обнюхивая предметы, которые могли представить угрозу для жизни. — Спать будешь здесь, — они вошли на застекленную веранду, смежную со спальней Йоста, в углу которой, рядом с массивным столом из местного дуба стояла довольно широкая кровать. Йост, пыхтя и корячась, сам вытащил оба предмета мебели из недр коттеджа и, добавив к ним пару стульев, превратил террасу в летнюю комнату. — Да не волнуйся, белье чистое, я на него еще не дрочил ни разу! Билл ничуть не смутился пошлой шутке, лишь заинтересовано поднял пирсингованную бровь: — Дэвид, а как ты вообще решаешь вопрос с личной жизнью? — Давай как-нибудь потом об этом, ладно, малыш? Билл лишь пожал плечами, рассеянно озираясь вокруг. Дом, построенный руками гигеанцев, все равно был пропитан духом планеты его мечты и пах мужчиной его… Парень мысленно прикусил язык, он сам только недавно понял, что означают сигналы собственного тела. С малых лет въевшиеся в подкорку запреты давали брешь, которую он был просто не в силах самостоятельно залатать, да и не был уверен, что хотел бы. А Йост, хорошо изучив напарника, знал, что тот еще найдет момент, чтобы вернуться к интересующей его теме. Билл был подобен морю, медленно стачивающему скалистый утес до приобретения им желаемой идеально гладкой формы. — А как быть с тарелками- стаканами? У тебя же нет автоклава как в смешанных барах? — У меня есть кое-что получше — одноразовая посуда. Я бываю очень ленив, что на сей раз, к счастью, окажется плюсом. — Но Дэвииид… — Вот только не надо сейчас об экологии, ладно? — он предостерегающе поднял руки. — Мне твое здоровье важнее экологии всей вашей планеты! И Билл сомлел, счастливо разулыбавшись в ответ и теребя обмахрившиеся кончики черных перчаток. Сейчас, когда после плотного ужина от дневной бледности и тошноты не осталось и следа, Билл, мечтательно поглядывая на импровизированную «луну» на ножке, вокруг которой роились ночные насекомые, снова неосознанно ковырял ногтем срез перчатки. — Слушай, давно хотел тебя спросить — почему ты все время их носишь? — Йост кивнул на кожаные митенки. Билл чуть смутился от вроде бы невинного вопроса. — Дэээвид, только не подумай, что я хочу тебя обидеть… Или, еще хуже, что я боюсь тебя… Просто у патрульных, как ты уже знаешь, повышенная чувствительность. И одной из так называемых «рабочих зон» общения с бальзаминами является ладонь. — Но ты же не снимаешь перчатки, когда наглаживаешь их стволы? — удивленно перебил Йост. — Это и не требуется. Это же не тактильный контакт. Я, как бы объяснить, «слышу» ладонью вибрацию и понимаю — когда дерево будет готово. Перчатка не помеха для этого. Она нужна для защиты. Моя ладонь почти такое же чувствительное место, как мой рот, хоть там нет слизистой. Это особенность есть у очень малого процента гигеанцев, львиная доля из которых и идет в патрульные. — Кошмар! — притворно ужаснулся Йост. — Ты прям как невинная девушка, этикет запрещает даже руку тебе поцеловать! — Ну как-то так, — хихикнул Билл. — Но этикет этот лишь для землян. — Да понял уж, Казанова ты мой местного разлива, что в удовольствиях ты себе не отказываешь! Кстати, а как твои предки смотрят на то, что их чадо признанный герой-любовник? Йост знал, что Билл с пятнадцати лет, с начала службы в патрульных, жил в собственном небольшом доме на Северной окраине. Совершеннолетие и как следствие разрешение на получение отдельного жилья по местным законам наступало в 19 лет. Тогда же разрешалось управлять автотранспортом. Но были и исключения. Так, для бальзамин-патрульных взрослая жизнь начиналась уже в пятнадцать, подростков также обеспечивали собственным домом и легким двухколесным мопедом или скутером, чтобы иметь возможность быстро добираться до базы. Билл не всегда пользовался своей двухколесной привилегией, частенько его забирал и подвозил обратно его напарник. — Вот как получу через год разрешение — сразу куплю себя скоростной квадроцикл, — часто мечтал Билл, а Йост в ответ только хмыкал: — Да на кой он тебе сдался, постоянно как чушка весь в пыли будешь! — Хочу! — безапелляционно отрезал гигеанец, и, зная его упрямство, Йост понимал — так оно и будет. Билл не был особенно капризным или норовистым, но с проявлениями его твердого не по годам характера старший патрульный сталкивался не раз. Если Билл чего-то очень хотел, он всегда этого добивался. — Ты пытаешься подколоть или смутить меня? — хитро сощурился Билл. — Ты не поверишь, мне банально любопытно! Как видишь, я тоже не лишен этого порока — улыбнулся Йост. — Они любят меня и гордятся мной! — довольно сообщил парень. — Кстати, наши власти, выделяя молодым патрульным отдельные дома, в частности преследуют именно эту цель. — Какую цель? — не понял мужчина. — Ну Дэвииид, ну что ты такой тупой, а? Цель — дать нам возможность удовлетворять свои потребности без помех, то есть попросту — трахаться когда и сколько захотим! Согласить, под носом у родителей это выглядело бы несколько вульгарно. Вот и приходится ублажать ценные кадры, чтобы они нюх не потеряли от воздержания! — О боже, — простонал Йост, в который раз поражаясь неожиданной прямоте своего собеседника, равно как и лояльности властей к подобному разврату. Опасное признание, сделанное в машине, они так и замяли, не решаясь вернуться к нему. Йост старался вести себя как ни в чем ни бывало, лишь изредка настороженно поглядывая на развалившегося в кресле напротив черноволосого мальчишку. А сейчас, раз уж они под легкий мохито затеяли очередной разговор по душам — ну почти по душам, не забираясь в самые потаенные ее уголки — оба решили развести друг друга на интересующие, но негласно запретные темы. И раз уж Йост начал первым, гигеанец ринулся в ответную атаку: — Дэээвид, ты хотел рассказать про свою личную жизнь, помнишь? — Даже так — хотел? — Йост усмехнулся такой формулировке, впрочем, особого секрета его личная жизнь и не составляла — ее попросту не было. — Ты хотел узнать что-то конкретное? — Нууу, — парень с задумчивым интересом уставился на его губы. — Что ты неженат, я знаю. Или может оставил жену или подругу не Земле? — Моя невеста погибла от СВБ, и почти сразу после этого я улетел на Гигею. — Прости… — Ничего. Еще что-то? — А здесь ты не завел себе… нууу, женщину? Я знаю, многие так делают, когда надолго задерживаются на Гигее, — словно оправдываясь или оправдывая Йоста — авансом, поспешно добавил юноша. — Нет, не завел. — Ты все еще… не можешь забыть Ее? — Нет, Билл, жизнь не стоит на месте, боль проходит и забывается, остаются лишь воспоминания. — Дээээвид, ты же понимаешь, что я хочу сказать, правда? — осторожно прощупал почву гигеанец. — Думаю, что понимаю, — усмехнулся Йост. — Ты, маленький развратник, пытаешься прикинуть, как я умудряюсь жить без женщин уже год? Билл кивнул и скромно потупил глазки, впрочем, так и не стерев с лица жадный интерес. — Если ты считаешь меня этаким верным лебедем, до конца своих дней живущим памятью об ушедшей возлюбленной, огорчу тебя — это не так. Ну то есть идея искать себе новую подругу меня пока не прельщает, но и определенные, естественные так сказать, потребности никто не отменял. А разбираюсь я ними либо сам — в дУше к примеру, либо обращаюсь за помощью к милым соотечественницам с аналогичными проблемами — в зависимости от настроения или степени усталости. Такого ответа тебе достаточно? — Ага! — Билл довольно кивнул. — Значит, миссис Йост в обозримом будущем не намечается? — Нет, Билл, не намечается. — А как со своим полом? Может изредка ты и на мужчин с «аналогичными проблемами» поглядываешь, просто не решаешься? Билл смотрел на него большими невинными глазами, злиться было просто невозможно. — Билл, я уже говорил тебе, что ваша врожденная бисексуальность — не для меня. Я могу лишь объективно оценить привлекательность некоторых парней, но не более того. — Нуу, это легко исправить, — тихонько хихикнул гигеанец, но вид грозно нахмурившегося мужчины заставил его замолчать.