***
- Донджу, послушай, у меня нет к тебе никаких чувств, -спокойно выдаёт Лиён, когда они остаются наедине. Только что Джу признался и вот, настал момент получать отказ. Он и не надеялся на что-то взаимное, и правильно делал, - Послушай, ты для меня дорогой друг детства, но я не могу быть с тобой, понимаешь? -она кладё руку на плечо парню, что казалось совсем поник. Цветок, что так медленно распускался внутри него завял и осыпался в один момент, будучи убитым. Так жестоко и бесчеловечно, - Пожалуйста, давай будем просто друзьями - Это из-за Донмёна, правда? -спрашивает хриплым голосом Донджу, поднимая взгляд на девушку. - Нет, не из-за него. Понимаешь..у меня есть уже любимый человек и это не Мён, -она нежно улыбается, стараясь не приносить боли своему другу, что казалось готов просто раствориться сейчас. Он не хотел больше ничего слышать. Его ненависть к брату была необоснованна и ужасно глупа. Ему нужно было поговорить с Донмёном. Но не сегодня, нет. Не сейчас. Сейчас он просто хотел домой. Ем нужно было время, чтобы прийти в себя. Чтобы понять, что его чувства никому не нужны, нужно добить их в себе, даже если они буду молить о пощаде. Один удар под кадык и провернуть и они больше не будут дёргаться, они умрут. Всего один удар, чтобы добить. Нужно найти Мёна и ехать домой.***
- Ёнджо, -слышится тихий голос Хвануна за дверью, что, казалось, пережила три революции и столько же войн. Она так хорошо сочеталась со всем в этом доме, словно сейчас развалиться к чертям. Рэйвен поднимает голову с подушки на голос друга, пытаясь не щуриться от яркого света, что получалось так плохо. Парень садиться на кровати, понимая, что уснул в одежде. Всё, что он умудрился снять с себя - джинсовка. Она валялась недалеко от хозяина, на другой половине кровати. - Что? -хрипит после сна Ким, растрепав волосы, - Может войдёшь? -говорит он, не наблюдая того в комнате. Ё не нужно повторять дважды, он открывает дверь, проходя в комнату к Ёнджо, что уже встал из сидячего положения. Свет почти не попадал в его комнату, так как тяжёлые портьеры мешали его проникновению. В помещении была полутьма, в которой так хорошо себя ощущал хозяин комнаты. - Я приготовил поесть. Пошли, -спокойным и ровным голосом говорит светловолосый, осматривая Ёнджо. Его взгляд падает на предплечья, что вновь были в крови. Нет, это были не просто красные полосы на коже, это было что-то страшное. Глубокие раны, что, вероятно, ночью не раз раскрывались и кровоточили. Всё предплечье было в крови. Страшное зрелище. Хван понимал, что остановить шатена у него никогда не получится. Он пытался множество раз. Словно собирал его по кусочкам и склеивал вместе их, заставляя просыпаться по утрам того снова и снова, не давал наложить на себя руки, каждый раз твердя, что всё наладится, что всё будет хорошо, а Ёнджо ощущал, что у него внутри чёрная дыра словно сжирала всю ту заботу Хвануна, ничего не оставляя ему. Это было просто невыносимо, - Ёнджо.., -начинает Хванун, протягивая руку к руке Рэйвена, но его рука была перехвачена за запястье, не позволяя касаться себя. - Не нужно, -отводит взгляд Ким, сильней сжимая руку на запястье парня. - Поговори со мной. Скажи, наконец, что волнует. Почему ты блять делаешь это? Что тебя так гложет? -не выдерживает парень, повышая голос, - Какого хуя, Ёнджо! - Ты мне не мать, почему я должен отчитываться перед тобой? Тишина, резко повисшая над ними, изредка прерывалась тиканьем настенных часов, что висели в коридоре, и через приоткрытую дверь звук отлично проникал в комнату, где находились парни. Тишина словно звенела после того, как они кричали друг на друга. Парни не сводили взгляда друг с друга, словно стараясь найти ответы на вопросы, что их так мучают в глазах друг друга, но каждый понимал, что чуда никогда не случиться. Никогад, конечно, слишком громкое слово. Скорее в ближайшее время более уместно здесь. На дне глаз Хвануна бушевала буря, где цунами смывало остатки самообладания, а огонь, тушил это пламя, возводя горы на месте соприкосновения. Ё никогда не покажет, что у него внутри, никогда не скажет, что пламя становится сильней воды и что горы уже не спасают, что с высоких обрывов он скидывал воспоминания. Одно за другим, не щадя. Пламя, что поглотило когда-то его дом сейчас всё ещё бушевало в нём, обжигая все внутренности и заставляя топить себя, чтобы хоть ненадолго его потушить. Хванун не знал, что там. За теми горами, что возводило пламя, побеждая цунами и что будет, когда вода начнёт побеждать. В глазах Ёнджо не было буквально ничего. Все галактики давным давно поглотила чёрная дыра внутри парня. Его демоны и сами опасаются её. До сердца осталось совсем чуть, но пока оно горит на костре воспоминаний, пока Хванун вытаскивает его с пожарища, где он босиком по ещё горячим углям бежит за ним, лишь бы спасти, пока он это делает Ким жив. Хванун опускается на пол. Только здесь он может быть слабым. Только здесь он не должен никому быть сильным. Не должен показывать своё хладнокровие. Только здесь он может быть собой. Тёмноволосый аккуратно запускает пальцы в волосы Хвануна, что, казалось, и не дышит вовсе. У него волосы мягкие, а сам он сжимается словно брошенный котёнок, стараясь спрятаться от всего этого мира. - Давай напьёмся? -шепчет Хванун, после часового перерыва. Всё это время они сидели в полной тишине и никто ничего не говорил. Слышно было лишь дыхание каждого, ну и настенные часы, что очень хотелось просто разбить к чертям собачьим. - Ты же не пьёшь, -шепчет Рэйвен, что лежал на кровати, смотря в потолок, что был таким противно-серым. - Сегодня начну, -отрезает Ё, поднимаясь с пола, - Я в магазин, ты со мной?***
– Он меня просто бросил блять, понимаешь? -рычит Хванун, срывая со стола большую тканевые салфетку, что была, неожиданно удачно, обнаружена на кухне. На ней стоят бокал и тарелка парня. Вино успешно было пролить на пол, а сами осколки, словно кусочки раненой души Ё валялись на полу, всё ещё словно звеня и покачиваясь, – Он ушёл к этой шлюхе. Этот ублюдок–, -парень был не в силах сдержать эмоции, – Я его просто ненавижу ,как же жаль, что он сдох от рака, а не от моих рук. Он оставил мою мать одну. Больную и умирающую. Я ЕГО НЕНАВИЖУ! ‐Ун словно кричал в пустоту. Хотя Рэйвен был рядом, он не вмешивается в то, что сейчас происходит. Хвануну каждый раз необходимо было время, ему до ломки в костях и ненависти ко всему живому и неживому, было необходимо убивать себя, ломать изнутри, а потом снова собирать по кусочкам, склеивая в эту блядскую картинку счастливого улыбчивого паренька, что способен легко убить. Он никогда не обращался за помощью, юноша терпел всё сам. Тихо-мирно и спокойно неся всю свою боль через жизнь в одиночестве. Ким допивает последний бокал вина, оставляя его подальше от друга, что сейчас просто мечется вокруг стола. Он бьёт об пол тарелки, а потом голыми руками, не взирая на боль от порезов об острые края, собирает осколки, сильно сжимая в руке и крича, чувствуя дрожь в руке и жжение. Он бросает их на пол, топчет и просто плачет. Хвануну нужно поплакать, ему необходимы такие истерики, чтобы восстановиться, выпустить своих внутренних демонов на ружу, достать то пламя, что горит в нём и сталкивается с огромными волнами. В это раз загорелась книга. Она стояла на полке в шкафу у Ёнджо. Какая-то старая и потрёпанная. На обложке давно стёрлось название, передаёт давно уже не держит страницы и они вываливается из книги, очыпаясь листопадом. <<Одинокое прощание>> называлась эта книга. Ким пытался её читать, но не нашёл в ней что-то особенное. Видно, душа Хвана так не стала, если книга загорелась в этот раз. Чертовщина. – Она отдавала мне всё, что у неё было, -Ё опустился на пол рядом с разбитой бутылкой, перебирая осколки пальцами и наблюдая за тем, как они блестят в закатном солнце, – Понимаешь, она отдала мне абсалютно всё. А я? Я даже не смог её похоронить как подобает! -к концу предложения светловолосый повысил голос, сильно ударяя рукой о пол, напарываясь на осколки и разрезая руку, вновь чуть ли не рыча от чувств. Темнота слишком плавно опустилась на комнату, где парни сидели. Никто из них не хотел включать свет. Он был им не нужен. В темноте демоны Ёнджо хорошо себя ощущали, в темноте не было видно слёз Хвануна. Она как-то повисла словно грузом на них, словно тяжёлое одеяло накинули и ты не можешь снять, но это было в тысячу раз лучше, чем если бы они сидели вот так при свете. В помещении пахло металлом, ладони Хвануна были полностью изувечены. Глубокие раны протягивались обсалютно на каждом миллиметр его кожи. Они кровоточили и до жути горели. Было больно, но легче, чем душевная боль. Густая кровь стекала с пальцев, капая на пол, что уже был усеен маленькими каплями. Весь алкоголь был выпить, а сами парни так и не принесли ни слова ещё. Каждый был пьян, каждый надеялся, что алкоголь в силах помочь им справиться с напряжением. – Я схожу за бинтами, -наконец выдаёт Ким и встаёт из-за стола, пошатываясь. Он кое как находит в темноте наощупь аптечку, а там и бинт с йодом. Хванун сейчас выглядел слишком болезненно, это видно было даже в темноте. Он выглядит так, словно сейчас его голова обсалютно чиста от мыслей, словно он умер и осталось совсем немного времени до возрождения. У Ёнджо есть время на обработку его ран к этому моменту. Он аккуратно берёт Ё за запястье, разворачивает его ладонь вверх к себе, чтобы оценить насколько всё плохо. <<в прошлый раз было хуже>> -проносится в его голове, и парень аккуратно проводит кусочком ваты, что была извлечена из аптечки вместе с бинтом и йодом, По ладони Хвануна. На его лице лишь пару раз дёргаются какие-то мышцы. – Тебе нужен отдых, Хванун, -тихо и спокойно, но с заплетающимся языком произносит Ким, завязывай концы повязки на реке Уна. Он смотрит на него пристально, но расфокусировано. Алкоголь не даёт делать это нормально. Неожиданно в голову младшему приходит мысль, что казалась совершенно неуместной сейчас. Такой ненужной, но она была нужна, она должна была послужить концом, ваему этому ужасу, что разыгрывает изнутри парней. – Хочешь, я научу тебя любить, Рэйвен? -хрипло спрашивает Хван у друга, что тяжело дышит из-за опьянения. Вопрос не был воспринят им и пришлось повториться, – Любить. Давай потрахаемся? Не хочешь? Тишина в ответ так странно давила и казалось вечной. – Почему ты у меня это спрашиваешь? -наконец отвечает Ёнджо, поднимая одну бровь, – Ты хочешь научить меня любить, переспав со мной? – Нет, я научу тебя любить потом, а вот секс нам бы не помешал. – Помнишь чем это закончилось в прошлый раз? – Отключи телефон, чтобы Гонхак тебе не звонил, вот и всё, -Ё садится ближе к шатену на полу, обвивая ногами талию того и кладя руки тому на шею, – Могу научить целоваттся для начала, хочешь? Молчание вновь стало ответом для Хвануна. Оно было частым гостем в их диалогах, но никогда не возможно было понять, что оно означает. – Научи, -отвечает Ён, собственно ничего не делая. Его руки лежали на его же коленях, словно не было рядом горячего тела Хвануна, что так льнул к нему сейчас, стараясь помочь хоть что-то почувствовать. – Тогда просто обними меня и делай примерно то же ,что и я, ты поймёшь, -лёгкий кивок побудил светловолосого к действию. Он наклонил голову чуть вбок, подавшись вперёд и касаясь губ Рэйвена своими губами, что были так ужасно искусаны. Парень не стал долго колебаться и сразу начал целовать старшего, сминая губы тому и ожидая ответа на поцелуй. Ёнджо не долго пришлось думать, он ответил на поцелуй друга, положив руку на затылок тому и сминая губы того в ответ. Буквально через пару мгновений поцелуй уже стал до жути влажным, Ёнджо было охота изучить своим языком каждый миллиметр рта Хвануна, что он, собственно, и делал, а светловолосый и не был против. Он отвечал на эту неожиданно зародившуюся страсть, позволяя иногда вести Киму, а иногда беря всё в свои руки. Никто из них не заметил, как они оказались на кровати. Никто не уловил момент, как Хванун был прижат к кровати, как его рубашка была быстро снята и откинуть на пол, а следом полетели и штаны. Они не заметили, как оказались совсем обнажёнными друг перед другом. Хванун не заметил, как, разрывая поцелуй, Рэйвен пообещал быть нежнее, что он не причинит боль и постарается помочь расслабиться. Ёнджо и не заметил, как Хванун умело вбирал его член аж до основания в рот, делая ему минет, заставляя тихо постанывать. Не было понятно, как настал тот момент, когда уже три пальца свободно входили в Хвануна, а сам он насаживался на них, чуть ли не умолял о большем. Ну как ему тут отказать? Ёнджо вошёл. Сразу. На всю длину. Выдавливая какой-то сдавленный скулёж и глухой выдох из груди младшего, а после первого толчка протяжный стон. Удачно найденный угол с самого начала и точное попадание по, до жути чувствительному, комочку нервов заставлял комнату наполняться стонами, а на спине у Кима распускаться красным царапинам, что ещё долго не заживут. Кровать ходуном ходила, а хрупкое тело Хвануна так сильно извивалось под Рэйвеном. Будет ли неловкость после этого секса? Нет Они не буду ощущать что-либо из-за этого. Обоим необходима была разрядка, они её получили. Ничего личного. Ёнджо кончает глубоко в светловолосого, заставляя того проскулить и протяжно простонать, а после и кончить следом, видя яркие пятна перед глазами от накрывшего оргазма. Конечности сводило, а тело уже не случалось хозяина, ожидая лишь отдыха. Оба слишком быстро проваливаются в сон. Такой глубокий, как воды залива, возле которого они живут. Такой сон без сновидений, когда ты просто спишь. Темнота была даже там.