Глава 5
«Ночь — лучшее время, чтобы подумать
о прошлом, будущем и на секунду забыть о настоящем»
Глава 5: «Быть» Какая это уже по счёту рука, что я пожимаю? Который уже раз за сегодня я слышу «Соболезную», когда я смотрю в глаза своей матери и вижу её слезы? Хорошо, что уже ближе к ночи. Хорошо, что всё это закончилось. «Теперь нам предстоит работать вместе, господин Неджати. Мы очень надеемся, что найдем общий язык и наша работа принесет только хорошие плоды и удовольствие. Соболезнуем вашей утрате еще раз.» — старший мужчина, приобняв левой рукой свою жену (а может и любовницу) за талию, пожимает своей правой мою руку. Эти приехали из Измира. Они рады, что будут работать со мной? Или так, легонько угрожают, надев на себя маску дружелюбия? Тело Сулеймана уже в земле как 3 часа, а я провожу гостей из дома. Этот маскарад меня так выводит, знали бы вы только. Все соболезнуют, некоторые даже слезу пустили, но эти же люди ненавидели Сулеймана всей душой. Как и я! Они такие же как и я! Почему они притворяются? Зачем мне это? Разве спектакль этот не для меня? Может, он для моей мамы? Может, считают, что она будет управлять мной? Какие идиоты! Я всё еще мамин сыночек в их глазах? Что мне делать, чтобы это прекратилось? Как вырасти в их глазах. Помню себя в На похоронах дяди Фатош люди искренне плакали и смотрели в яму, в которую закапывали тело её дяди с настоящим сожалением.Потому что человек был хорошим. Не таким, каким был дед.
Хочу лечь и забыться, но не могу. Завтра первая встреча с рабочими на одной из точек. Нужно подготовиться, разобрать пачки документов, придумать, что им сказать. Смотрю на жену, стоящую рядом. Лица на ней нет. Ждет и ждем чего-то, словно в ожидании, чтобы её отпустили. Навсегда, наверное. Пусть хотя бы она не играет сегодня в игру «ох, какая утрата!». Пусть я и говорил обратное несколько часов назад, в машине, но… — Фатош, можешь идти отдыхать. Всё уже заканчивается, — шепчу ей на ухо. Даже не смотрит мне в глаза. Молча уходит. Дождалась. Сестра и Рамо не пришли. Видимо, он прислушался к моему совету. Уехали. Надеюсь, сестра будет в порядке. Надеюсь, смерть дедушки не огорчила её. Мама сегодня не в себе, она плачет целый день. Ходит с пузырьком успокоительного в руках, но ей слабо это помогает.«Боль не утихает, мам. В особенности твоя боль. Я знаю о ней, известно мне, откуда взялась, но не понимаю как. Ну как же ты чувствуешь что-то, когда я не могу? Неужели я стал таким же бессердечным, каким был дед? Отец? Почему ничего не болит? Почему я не плачу? Разве родная кровь не стоит слёз? »
Последний гость уходит из моего дома. Сын убил её отца.Мама обнимает меня, словно попрощалась. Позже уходит к себе наверх. Я снимаю пиджак, который весь мокрый от её слёз.
Закончилось, наконец-то.
Дотрагиваюсь до дверной ручки от двери кабинета. Теперь это моя камера. Я буду здесь всю свою жизнь. Вхожу в эту комнату уже не как в "папин кабинет". Не папин он больше. Мой. «Сынок, ты будущее этой семьи» Голос отца. Я должен быть здесь.***
Дверь тихо открывается. Хоть и он старался закрыть её как можно тише, чтобы не разбудить Фатош, но не вышло. Окно было открыто настежь, из-за сквозняка дверь захлопнулась немного громко. — Какого чёрта ты здесь делаешь? Выйди отсюда, Неджо. — девушка вскрикнула от неожиданности. Внутри всё затряслось. Ни то холодно, ни то жарко, сердце бьётся как бешенное, внутри чувство тревожности. Ну, думаю, каждому такое знакомо. Пробуждаться таким способом вообще не лучшая из идей. — Я пришел спать, но как вижу мне здесь не рады, — парень подошел к шкафу и открыл дверцу. — Не думаю, что буду когда-нибудь радоваться тому, что ты приходишь в мою спальню поздней ночью. — Ну, ты сама на это подписалась, когда отправила мне сообщение. Помнишь? Или беременность влияет как-то на память? — Ты выйдешь? — Куда мне выходить? Ты шутишь? Мама, если узнает, что я сплю отдельно, нам не удастся доказать ей, что мы-таки вместе, — проговорил Неджо громким шепотом. — Мы не говорили, что мы вместе. Мы сказали, что я беременна от тебя. О любви и слова не говорилось. — Послушай, ты еще не узнала Неслихан? Она съест тебя к чертям, понимаешь или нет? Ой не-не, девочка. Не смотри таким прожигающим взглядом. — Ладно, как хочешь. Я беру это, — Неджо взял пижамные штаны, — и захвачу еще вот это, — желтое полотенце оказалось в его руках. Дверца закрылась. — Не обязательно описывать каждое свое действие. Только больше раздражаешь. Мужчина мог бы промолчать и спокойно выйти из комнаты, оставив девушку спокойно спать дальше, но её отношение ему не понравилось настолько, что он уже держа руку на дверной ручке, обернулся лицом к жене: — Послушай, я не тот, кем ты себе меня представила. Да, я говорил об ответственности за ребенка, говорил о своей любви, которой хватит нам обоим, прости, троим, но без уважения это не работает. Ты в моём доме, под моей опекой и за моей спиной. Тебя никто не обидит, ничто не угрожает ни тебе, ни ребенку, пока я рядом, но я терпеть такое отношение не смогу. Ты бы смогла разве? — не дожидаясь ответа, — поверь, я знаю, что не смогла бы. Спокойной ночи. Закрывая дверь, он услышал в ответ «Спокойной ночи!», и если вы думаете, что эти слова означали буквально прощание на ночь, то вы ошибаетесь. Это означало «Ты прав, но я не скажу это вслух. Ты прав. Я постараюсь.». Ну, как минимум, Неджо хотел в это верить и именно так от трактовал эти слова. Чертовски неудобный диван для сна. Зачем такую мебель ставить в кабинет? Попытка заснуть, которая увенчалась успехом.***
Ночь расстелилась над Аданой, словно одеяло. Стало так уютно, что даже мечталось схватиться за один из этих тысяч огоньков. Светлячки, которые называются звёздами, сверкали так же красиво, как это было ровно шестнадцать лет назад. Отец рассказывал Юсуфу, что вот эти светящиеся штучки в небе — это замершие на века души людей, которые не гаснут из-за того, что всё время горят изнутри. Мол, их не может погасить никто, кроме Творца. Когда грешник сожалеет, у него есть шанс получить прощение. Огонь внутри перестает гореть, звезда погибает, а грешник покидает наш мир навек. Только бы он смог вымолить прощение и простить себя самого. Кто бы только мог подумать, что звездное небо на самом деле чистилище. — Именно поэтому, сынок, мы и не можем сосчитать звезды. — То есть, папа, то, чем многие так увлекаются, на самом деле обычные убийцы, воры и лгуны? И их так много? И они светятся? Странно, они ведь такие красивые. Почему они тут, а не в аду? — Посмотри вокруг, милый. Этот мир чем-то отличается от ада? Если присмотреться, то я даже задумываюсь о том, чем же этот мир отличается от того места? Мы находимся в доме убийц и лгунов, и их же мы защищаем от таких же, как они. — На войне было так же? — На войне было по-разному. Люди там есть и злые, и добрые. — Разве добрый человек убьет другого? — Я, который убил десятки людей, разве являюсь плохим? — Нет! Ты ведь другой…совсем другой… — мальчик не успел закончить. — Но я уверен, что буду там, — мужчина с аккуратными усами указал взглядом в небо, — поэтому, даже если я когда-нибудь исчезну с этого места, то я и дальше буду всегда рядом с тобой. Просто посмотришь в небо. Я уверен, что никогда не погасну. Если серьёзно, то и правда Хазым имел в виду, что всё ночное звёздное небо, которым мы так любуемся — это сад грешников. Это их наказание — быть украшением и не иметь никакого шанса на прощение. Хотя, как Юсуф слышал от матери в детстве: «Бог любит прощать. Он любит, когда мы сожалеем о том, что ему не нравится». Мужчина посмотрел в небо. Самая тусклая звезда попалась ему на глаза. «Папа, надеюсь, огонь в тебе гаснет». Неизвестно откуда в Юсуфе такая уверенность в том, что отец о чём-либо сожалел. Он был добрым, умным и рассудительным человеком. Даже если вспомнить историю знакомства с матерью парня. То есть, да, история Хазыма непростая. Он сделал много хорошего зная, что святым не является. Он был уверен, что его место в аду, но даже будучи уверенным, он не переставал любить людей вокруг. Он отдал всё, что у него было, ради своих близких. Он стал наставником и другом, для своего убийцы и его семьи.