Пятница.
Два часа ночи показывают стрелки на циферблате. Атмосфера в доме заставляет даже дышать как можно тише, чтобы никого не разбудить. Будто это возможно. Аптечка на кухонном столе. Десять минут назад глаза Неджати буквально горели в огне ярости, а сейчас… Холодно. Неджати сорвался. И на этот раз, его это заставляет тревожиться. — Больно? — спрашивает женский голос, прикладывая вату, смоченную спиртом, к ободранным костяшкам. — Совсем не больно. — шепотом ответил Неджо, пытаясь как можно холодно заглянуть Фатош в глаза. Но стоит ему только встретиться с ё взглядом, как он весь начинает светиться, особенно его глаза. Улыбаются. — Вот и правильно. Если тебе больно, то даже представить страшно, как чувствует себя твой гость в подвале. — Волнуешься? — с любопытством произнёс Неджо, не отводя глаз. — Не поняла вопроса. Из-за чего? — подняла голову она, наконец встретившись взглядами почти что в кромешной тьме, если бы только не лампа на тумбе, под светом которой Неджати и держал свою руку. — Из-за Ураза. — Ты разве тот человек, что избил бы кого-то просто так? Внезапно в голове девушки начали воссоздаваться эпизоды, когда именно Неджо чисто ради интереса покушался на жизнь Боза. Она прикусила губу и замолчала. — О Бозе задумалась, верно? Признаю, что с ним я чаще обычного поступал плохо, чисто так, на эмоциях. Прости меня, Фатош. Если ты сможешь, конечно. Хотя, по большему счету, не я же виноват в смерти любви всей твоей жизни, пусть ты меня и подозревала… — Неджати скорчил недовольную рожицу, будто бы эти её подозрения и вправду как-то могли его обидеть. Стоило мужчине услышать неровное дыхание жены, как он замолчал. Видимо, он надавил на больное место. Чтобы окончательно дать понять мужу, что этот разговор ей не нравится, не придумала ничего лучше, чем сильнее надавить на его рану. Неджо этого было достаточно.***
В первый раз он избил его во вторник. В тот самый день, когда «гостя» привезли в особняк. Неджо и не думал трогать этого мерзавца, если бы только тот не сболтнул лишнего. Дело было вечером. Фатош смывала с себя этот день в душе, а Неджо, время от времени задаваясь вопросом «что делать?», решил отнести в подвал ужин самостоятельно, чтобы сплетница Тоня не пронюхала ничего раньше времени. — Пусть не помрёт с голоду! — с подносом в руках в подвал вошел он. Юсуф, выведывающий информацию у Ураза, посмотрел на своего друга удивленно: — Ты мне дрессировку сорвал. Вот-вот парень бы уже раскололся, а тут ты с кормом. Или это мне? — Если ты голоден, мы пойдем наверх. В отличии от этой собаки, мы не будем трапезничать в сыром подвале — ответил другу Неджати, поставив свою руку ему на плечо. — Мне бы и воды было достаточно. Во рту пересохло. — вытирая с губы кровь, прошипел Ураз. Мужчины переглянулись, а после улыбнулись, насмехаясь над гостем. — Воды ты хочешь? — Спросил Юсуф. Ураз промолчал. — Воды хочет, глянь! — всё улыбался брюнет, произнося. — Ну так говори, зачем это сделали? Кто на вашей стороне? Я же прямо сейчас могу отдать тебя на растерзание Джихангиру, сам знаешь. — Знаю, дружок_ — мужчина ехидно усмехнулся. — Какой дружок я тебе?! — вскипел Юсуф. — Стой-стой, парень. — Неджо встал перед другом, и протянул руку, останавливая. — Чего это ты такой спокойный, чудик? Неужели Джихангир знал о ваших планах? — спросил Йылдырым у пленного. — Дай сигарету, и я отвечу. — из-под лоба посмотрел Ураз. На этот раз покраснел Неджати. Он подошел к Уразу, взял мужчину за шкварки, перед тем схватив стакан с водой, что сам же и принёс, и со всей силы ударил им по голове. — Э-эй! Спокойно, Неджо! Кто будет его шить?! — бросился к Йылдырыму Юсуф. Но Неджо совсем его не слышал. В ушах только звучало:«Предатель должен страдать, сынок».
В среду, Неджати решил сообщить пленнику о том, что Явуз теперь в курсе всей этой ситуации. Подлец посмеялся, словно Йылдырым рассказал ему анекдот. Тот вновь взорвался. Он разукрасил лицо Ураза несколькими синяками. В четверг Неджати не спускался вниз. Понял, что всё становится слишком опасным и стал задавать себе вопросы. Откуда в нём столько жестокости? Мстит за того парня, что умер у него на руках? Мстит за ребенка-сироту? Так кто он: добро с кулаками, или просто истинный сын своего отца и внук своего деда, что ищет своей жестокости оправдания? Ведь и Боза он не жалел. Сказал бы кто, что усач заслуживал и реки, и побоев, но разве это оправдание неспособности контролировать себя самого для Неджо? Не знал. Но чего он не хотел, так это того, чтобы кто-либо видел его в таком состоянии. Самому Неджати было трудно принять себя, и даже страшно представить, что было бы с Фатош, увидь она его, например, в разгар драки. А вот скрывать от Тони, что есть еще кто-то чужой становилось всё сложнее. — Каждый день бери и готовь им еды — всё бормотала она, разворачивая упаковку с мясом. — Почему такая кислая посреди ночи? Почему еще не спишь? — спросила Фатош, что пришла на кухню попить воды. Неджо перестал оставлять в их комнате кувшин с питьем с тех пор, как переехал в соседнюю спальню. — Несколько дней еда из холодильника буквально исчезает. Я устала выдумывать, что приготовить. Будто у меня дел нет, на целую роту солдат готовить. — Намекаешь, у нас завелся вор? — Вор? Юсуфа вряд ли так можно назвать. — Юсуф? — Юсуф, госпожа. Складывается впечатление, что парень и вовсе поселился в этом доме. Вечно шнырит туда-сюда, а как услышу ночью, сплю то я тут, за стенкой, как открывается холодильник, так сразу ясно, — у вашего мужа и Юсуфа ночная трапеза. Но обычно они меньше едят, а тут, словно слоны¸ ей-Богу! — захихикала Тоня. — Слоны? — в ответ засмеялась Фатош, — Это же мужчины, они много едят. Дома я всегда соболезновала невестке. Она целый день крутилась на кухне, чтобы прокормить нас всех. — Мужчины, и видимо, этим всё сказано. — Слушай, а серьезно спросить хочу. Почему ты в такое время еще не спишь? Тебе приказали ночью готовить? — Меня госпожа съест. Днём она смотрит под руки и контролирует каждое моё движение, приходиться готовить вот так… — Ладно, готовь, мне не мешает, наоборот — прекрасно понимаю. Последние дни я и сама от неё ужасно устала, Неджо пропал куда-то, почти не видимся, а свекровь всё наседает мне на голову. Даже выйти из спальни страшно, она по пятам ходит за мной… — Фатош взяла стакан со стола и принялась наливать туда воду. Её измучила жажда. — Госпожа, я вам скажу, конечно, но не знаю, что они там делают. Предупрежу сразу. — отвечать взялась Тоня. — Минут десять назад слышала, как по телефону Юсуф говорил с господином. Сказал, что уже спускается в подвал и чтоб без него ничего не делал. Не знаю, чем они там занимаются, но подсказывает мне что-то, что это нехорошее дело. — прошептала она. — Нехорошее, говоришь? — Фатош постучала ногтями по столешнице, в предвкушении, а спустя несколько секунд стремительно подалась на выход из комнаты. Женщина загорелась интересом, будто вот-вот узнает нечто неимоверное. — Госпожа, ну куда же вы?! Тьфу! Язык мой… Фатош спускалась по лестнице вниз, пытаясь улавливать какой-нибудь звук. У неё получалось, и чем ближе она подходила к источнику этого звука, тем сильнее становилось ей интереснее. О чем это Неджо говорит с Юсуфом в подвале? Вдруг ему известно что-либо о Рамо? Если так, почему они говорят о таких вещах в подвале, а не в кабинете Неджо? Да и Юсуф… Почему его так много? Тоня и говорила о нём наравне с Йылдырымом. Будто те двое совсем в других отношениях. Фатош подошла к железной двери, что была открыта настежь: — Я не внятно спросил?! Кто приказал вместо оружия в ящиках наркотики перевозить? Джихангир хотел меня поставить, или твой хозяин?! Отвечай, урод! — размахивал руками перед Уразом Неджо. — Думаешь, я тебе отвечу? Иди к чёрту. Фатош никто не замечал, и она осталась послушать. — Не думай, что я буду жалеть своего убийцу, ладно, парень? — обратился к Уразу Неджо. — Почему же, а Рамо? Когда спасал его семью, когда бросался на амбразуру за его брата, ты не жалел убийцу? Или ты был там героем из-за своей жены? Она смогла тебя под каблук посадить в этом выдуманном браке? — Что ты несешь?! Не смей затрагивать мою семью, раз ничего не знаешь! — А как же мне не знать, дорогой? Над вами даже самые слабые из наших смеются. Заставил дед жениться на девчонке, ты и послушался. У вас и свадьбы не было, ты остальных членов семьи только на похоронах и видел. Обычные балбесы два метра ростом, которые деньги выбивают из ферм в селах, насмехаются над вашими семейными союзами. Юрегир и Чукурова, комедия! Как могли Аксои тебя не подставить, парень? Ты в своем доме никто. Мама до сих пор сопли вытирает? Даже то, что ты деда убил, не спасло твою честь. Ты клоун, смирись. Ты дружишь со своим псом, — взглядом Ураз указал на Юсуфа, — и ждешь уважения от семьи, где сам мизинец больше гонора имеет, чем весь ты целиком?! Что я тебе еще рассказывать должен? Что у нас в планах было? Сам же видел, что в ящиках. Я тебе и слова не скажу больше. Неджо вскипел и нервно сжимал кулаки. Внутри сколько ярости, что хочется убить Ураза.Откуда у этого парня столько уверенности в моей слабости, в моем подчинении матери? Почему в меня никто не верит? Что я должен делать? Убить Ураза, или пожалеть его? Есть ли ценность его жизни?
— Дети у тебя есть, урод? Жена? — спросил Юсуф, схватив Ураза за шкварки. — Тебе то что? Еще их сюда привести хочешь? — Это был риторический вопрос. Я наслышан о твоей семье. Знаю, как твоя жена лежала в больнице, как она убегала от тебя за помощью к чужим людям. Прекрасно тебя тут знают, и духа твоего не переносят. Тебя ненавидят, и гонор твой стоит не больше, чем член, кой ты пихаешь в каждую последнюю девчонку, которая продается тебе за деньги. Ты еще находишь смелость говорить такое в этом доме? Посмотри кто перед тобой! Тут нет твоего босса, что ссыт под себя по ночам. Перед тобой молодые люди, будущее этой Семьи. Учись манерам! Ты совсем потерял страх? Скурил? Напомню: твой труп тут валяться год будет, а никто искать тебя не станет. Если не расскажешь всё: кто спланировал, откуда взяли наркотики, то я тебе даю слово чести, каждый час я буду ломать тебе один палец. — Идите нахуй, уроды. Только попробуйте меня тронуть! — всё, на что ума хватило Уразу было сказано. Неджати всего об Уразе не знал, никогда не интересовался «маленькими людьми». Владея небольшой информацией о пристрастиях этого человека, он не знал, что стоящий перед ним является тираном для самых близких. После того, как их с другом послал непрошенный гость, парни вскипели. Юсуф моментально схватил Ураза за руку и сломал ему большой палец левой руки. — Чтобы потом не говорил, что я не держу слово. — сказал после этого Неджо и зарядил хук справа в лицо противнику. Тот свалился на пол и был избит. — Ты сломаешь ему ребра! — Внезапно из-за двери секунд через двадцать влетела Фатош. Услышав этот голос, Неджо остановился. Он не стал поворачиваться к ней лицом, а просто остался стоять спиной. Задумавшись, мужчина посмотрел на свои руки. Они все в крови. — Выйди, пожалуйста. — без агрессии, лишь немного запыхавшись, попросил Фатош он. — Повернись ко мне лицом, Неджо. — уверенно сказала девушка. Неджо кинул взор на своего друга, что был уже повернут лицом к Фатош, и понял, что и самому ему не отвертеться. — Давай поднимемся наверх, я тебя искала. Выбора не осталось, кроме как идти. Они поднялись по лестнице вверх, на кухню, где всё еще находилась Тоня. — Можешь идти спать, — обратился к экономке, спрятав руки за спину, Неджо. Она ничего не спрашивала, просто покинула комнату, так и оставив разделочную доску на столешнице. — Садись. — на этот раз скомандовала уже Фатош. Неджо ухмыльнулся, — и что сейчас будет? — задал вопрос он, отодвинув сначала один стул, а затем и второй, уже для себя. — Какой ты галантный, оказывается! — обратилась к мужу девушка, — Теперь, руки на стол. — приказала она. — Зачем? Хочешь залечить мои раны? Это совсем на тебя не похоже. — Какую Фатош ты полюбил, если даже меня не знаешь толком? — Ту, что стреляла в меня и проклинала. Кто мог подумать, что мы окажемся здесь. Не правда ли, дорогая? — Даже когда я тебя проклинала, помни, я приносила тебе еду в подвал. Не забывай это. — Не волнуйся, я помню… Сказал Неджо, обратив свой взор на Фатош. — Где аптечка? — спросила. — Я не знаю, есть ли тут… —осмотрелся вокруг Неджати. — Во всем доме аптечки нет? — подняла бровь Фатима. — Есть, у меня в спальне. — Там, где я сплю? — Нет. Я перенес свою аптечку в ту комнату, где сейчас живу. — Тогда я буду искать аптечку на кухне. — резко выпалила девушка, моментально спрыгнув со стула. Фатош пришлось искать аптечку самостоятельно, и спустя минуты три она таки отыскала то, что нужно. — Ты как хозяйка в этом доме уже, ничего от тебя не спрячется— всё улыбался Неджати. — Прекрати эти глупости. Лучше дай мне свою руку и расскажи, свидетельницей чего я только что стала. — Ох, я даже не знаю, с чего начать, дорогая… — Нет, ты сможешь! Я в тебя верю! — с иронией произнесла Фатош, схватив Неджо за руку. — У тебя есть время пока я закончу с этой рукой. На следующей уже другой вопрос задам. — Какой? — Я еще не придумала. — Я придумал. Тогда во время зализывания ран на моей левой руке, вопрос задам тебе я. — Договорились. — ответила Фатош, смачивая вату в растворе. Неджати принялся рассказывать историю. Пусть и не слишком детально, чтобы сэкономить и время, и нервы беременной жене, но самое главное она узнала. То есть, о смерти Ишика, которой Фатош и оправдала агрессивное поведение Неджати с пленником, и о наркотиках. — Фактически, ты мог умереть в тот день? — спросила, глядя в глаза. Мужчина лишь кивнул и задал тот самый вопрос, который собирался задать еще в самом начале. — И вот, дорогая моя, мой вопрос. Ты готова сделать выбор? Я хотел поговорить с тобой об этом на днях, но сейчас, наверное, лучший момент. Неджати протянул девушке вторую руку, чтобы та начала работу с ней. — То есть? — Я пытаюсь решить дело с твоим братом, чтобы ему было куда возвращаться и не попасть в ловушку, но признаюсь, что в душе не чаю, когда у него получится это сделать. У меня возникла вторая проблема, угроза даже, я бы сказал. И боюсь, что это может отразиться на тебе. Изначально, я прекрасно понимал, что после смерти Боза и как только ты чуть-чуть придешь в себя, мы будем обязаны обговорить вопрос твоего ухода. — Ухода? В смысле? — отпустила руку она. — Фатош, я не могу тебя силой тут держать. Бозу не угрожает опасность, он там, где ничего ему не сможет навредить. Ты свободна. Вернешься домой, расскажешь правду и твои родные тебя простят, но… — Я так и знала — Что ты знала? — Что ненадолго хватит твоего героизма и самопожертвования. Но я понимаю, в конце концов, нет никакой причины тебе держать около себя меня, девушку, которую ты хотел просто использовать и не смог, и моего ребенка. Я принимаю и не обижаюсь, сразу говорю. Неджо открыл широко глаза и поднял брови: — Ты не права, мои чувства тебе не понять, сколько бы я не говорил тебе о них. Ты мне не веришь, но я волнуюсь о твоей безопасности. О вашей, Фатош. Я знаю, что тебе трудно, и я рядом был и есть, но сейчас у меня трудности. По прежнему, отпускать тебя я хочу меньше всего. Правда, со мной еще такого никогда не было, слышишь? Я люблю тебя, и понимаю это когда задумываюсь о тебе как о той, кого никогда не смогу поцеловать, с кем никогда не разделю постель и чьи родинки на теле не сумею сосчитать, так как ты не захочешь меня. Мне достаточно, чтобы ты была моей женой не в постели, а по жизни. — Постой, я не… — прервала Фатош его монолог, — Не перебивай меня, выслушай до конца. — возразил тот. — Ладно… — Хочу чувствовать твой запах по всему дому, слышать голос, советоваться и каждый день вечером за чашкой чая рассказывать поминутно о своем дне. Желаю быть отцом этого ребенка, праздновать его дни рождения и заботиться о вас. Знала бы ты только, как хочу тебя на все сто процентов и как отчаянно я готов принять то, что ты будешь принадлежать мне на десять из них. Но заставить тебя я не могу, пусть и пытался. Я манипулятор и лжец, я негодяй и избалованный ребенок в твоих глазах, и стать героем я не смог, но! Но сейчас я думаю больше о вас, чем о себе. Твоя безопасность — мой долг. Я чувствую, что должен тебе. Поэтому, твой выбор сейчас сделает меня несчастным, скорее всего, но ради того, чтобы ты жила — я готов отпустить. Только ты должна знать обо всём. Каждый шаг, каждый мотив действия я тебе расскажу, и ты решишь, останешься ты или уйдешь. Я догадываюсь, что ты выберешь, но… Так хочу, Фатош, чтобы ты знала… — Что я должна знать? Договаривай. — подняла брови она. — Моя прямая задача — твоя защита. Я должен уберечь тебя от этой войны, сохранить твою жизнь. Наркотики дело нечистое, да и есть у меня предчувствие, что во всем этом замешан сам Джихангир. Не может он не знать и не отреагировать моментально. С другой стороны, я должен с тобой посоветоваться, так как моя задача также защитить твою честь. Если хочу снять с тебя угрозу, правда о том, что брак — фикция, и ребенок не мой должна разнестись по всей Адане и в наших кругах. Тогда тебя точно оставят в покое, и ты окажешься под защитой своей семьи. Да, Рамо нет, но возможно твои смогут защитить тебя? Как ты считаешь? — Я ничего не знаю, Неджо. Я ушла из дома и ни разу не спрашивала ничего о семейных делах. Наверное, вряд ли. Братья рассорились, Шахин стал врагом моему брату. Как они меня примут, захотят ли? Простят ли мне этот позор? — Твой ребенок от Боза не должен быть такой огромной проблемой, мы не в каменном веке… Фатош, они могут что-то сделать тебе плохое? — насторожился Неджо. — Слушай, я не знаю. У нас на районе живут немного по-другому. Если у мужчины есть женщина для развлечений, то никакого осуждения нет до тех пор, пока она не забеременеет. Так что, наверняка меня осудят соседи и семья. В случае, если мои меня простят и примут, давление будет всё равно. Даже сама Нериман будет искать во мне тысячу и один изъян. Тем более, если брата не будет. Более того, чтобы выжить нужно будет найти работу. Я работала на нашей заправке, а сейчас бизнес прекратился, так что, даже не знаю, возьмут ли меня куда-нибудь в таком состоянии. За что нам жить? Как обеспечить этого ребенка? — Я дам тебе деньги. — Мне это не нужно. — А что тебе нужно? — Я не… — Не знаешь? Снова? — Я еще не отошла от всего случившегося. Ты переехал в другую комнату, я осталась одна. Ты не знаешь, но я не сплю ночью. Просыпаюсь каждые два часа, выхожу на балкон, всматриваюсь в звезды и всё время ищу чего-то. Сама не знаю чего. — Привлекает тебя сад грешников? — спросил Неджо — Извини? — не поняла Фатош. — Один мой давний друг говорил, что звезды в небе это сад грешников, что ждут своей участи. Чем меньше светится звезда, тем выше вероятность, что грешник попадет в Рай, так как загладит свои грехи. — Никогда такое не слышала. — Знаю, мало кому такое вообще в голову приходило. До сих пор не понимаю, где Хазым нашел такую легенду. Ладно, это неважно, Фатош. Что сейчас имеет значение так это ты, понимаешь? Если тебе нужны будут деньги, я буду тебе их передавать, помогу твоей семье даже после того, как мы разведемся. Пока твой брат не вернется домой, я буду помогать. Единственное — готова ли ты к такому позору и осуждению? — Как к такому можно быть готовой? Ты же в курсе, в каком состоянии моя мама? Как я буду объяснять ей? По миллиарду раз в день рассказывать эту историю? — Ты не должна ничего никому объяснять. — Нет, меня будут спрашивать, будут осуждать взглядом. Я буду чувствовать вкус этого позора и осуждения даже в чае, который мне подадут невестки. — Тогда ты останешься со мной? Понимая, насколько всё опасно…? — Нет, я не это сказала. Но как ты можешь мне гарантировать обеспечение, если сам не знаешь, что будет с тобой завтра? Поэтому мне и кажется, что ты всего-навсего устал играть в безответно влюбленного героя. Просто скажи об этом прямо. Даже на районе я смогу постоять за себя, это мой дом. — Да, ты права, я не знаю, что будет со мной завтра. Этим мы с Юсуфом и занимаемся: пытаемся вытянуть всю информацию, чтобы понять: это идея Аксоев, либо это сам Джихангир решил меня уничтожить. Если Джихангир, то это война, Фатош. И ты или едешь домой и ведешь там свою борьбу, либо остаешься со мной. — Мне нужно подумать. — Это фантастика, Фатош! Какое подумать? Нет времени думать, если начнется война я не смогу уже ничего сделать. Пока есть возможность и ты хочешь, то уйди. Если останешься — хочется тебе или нет, тебе придется жить по правилам. — Какие еще правила? — Если выберешь этот вариант, то забудь о своей упертости и гордости. Моя цель тебя защитить, а не унизить, как бы тебе не хотелось верить в обратное. Ради твоей безопасности, ты будешь должна слушаться меня, отчитываться и быть очень аккуратной. — Иначе? — ехидно улыбаясь спросила девушка. — Ты совсем ребенок?! Фатош, я не играю с тобой, подумай! — Что тут думать, Неджо? Я не вижу завтрашнего дня, мои волосы всё еще под атласным чёрным платком. Мои руки ледяные, сердце как у вдовы. Думаешь, я готова к борьбе? Или, может, я готова сдаться? Мне нужно состояние покоя. Хотя бы мнительного. — Я не знаю, смогу ли тебе его обеспечить сейчас. Но готов стараться… — Старания мало. Нужно разобраться со всем этим и вернуться домой. — Разобраться? О чём ты? — нахмурил брови Неджати. Девушка поставила свою руку на живот. — Я расскажу им правду и вернусь домой. Думаю, меня примут, как бы я не боялась обратного. А ты сделай то, что нужно. Пусть люди говорят. Разве могу я изменить их мысли? Тем более, если так я смогу быть в безопастности. — Хорошо, поспи немного и собери вещи. На следующее утро я попрошу Башира отвезти тебя в Юрегир, ладно? — Так быстро? — У нас больше нет общего времени. Спасибо за всё. За костяшки и даже за пулю в плечо, что ты мне её пустила. А еще, благодарю за чувства. Я не думал, что когда-либо почувствую что-то такое внутри. Но, мы же с тобой как никто другой знаем на личном опыте, что чувств недостаточно? — Неджати улыбнулся, напоследок прикоснувшись к плечу Фатош, и ушел из комнаты. Всё-таки он надеялся... А она лучше будет опозорена, чем покорна Неджати. Фатош спрятала аптечку и поднялась к себе в спальню. Девушка быстро заснула, пока солнце только просыпалось. И ей приснился сон.