Тайные тропы судьбы

Великий чертог Винтерфелла был наполнен звоном, стуком бессчетного количества кубков и блюд, гулом голосов и звуками многочисленных лютен, барабанов и флейт. В отличие от Большого Джона, Эддард Старк признавал не только воинственную, зовущую в бой музыку, но и мелодичные, ласкающие слух баллады и песенные сказания о старине. Его стараниями на осенний Праздник Урожая, ознаменовавший приближение к концу очередного года, пригласили нескольких певцов и музыкантов, и теперь они вовсю развлекали собравшихся рыцарей и господ, приковывая взгляды к игре своих теней позади, на фоне серых стен. Точно так же залюбовалась ими и Диана. В замке, где она провела всю жизнь, почти не встречалось менестрелей, разве что для ее духовного воспитания. Впрочем, она и не равнялась на знатных леди, хвалу которым они распевали, коротавших время за чтением возвышенной литературы и на балах отличавшихся грацией и изысканными манерами. В их суровом краю, именуемом Севером, она таких никогда не видела, хоть ее вместе с отцом часто приглашали на торжества. Вот и сегодня в одеждах присутствовавших дам меха и окрашенная шерсть заметно вытесняли не слишком-то гревшие материалы вроде атласа и шелка, а место изящных туфелек, горячо любимых столичными модницами, занимали украшенные вышивкой или кожаными вставками сапожки. Несмотря на жарко натопленный очаг в одном из концов зала и взвивавшееся ввысь пламя в десятках каменных чаш, в воздухе царила прохлада, и сообразно ей на женских лицах не замечалось тепла. Особенно это ощущалось при приближении к помосту, где восседал лорд в окружении домочадцев. Кейтилин Старк одаривала каждого гостя по-хозяйски радушной улыбкой, пока супруг слушал витиеватые речи приветствий и представлений новоприбывших соседей, но ее взор, не перенимавший от отраженного на губах веселья ничего, цепко и беспокойно скользил по их чертам. Подобно всякой матери, она волновалась, не замышлял ли кто недоброе по отношению к ее детям, пускай те проявляли обычную беспечность: Арья переглядывалась с сестрой и дулась; та, в свою очередь, небрежными, и все же не терявшими оттого не присущей ее возрасту кокетливой обворожительности движениями приглаживала распущенные волосы; Бран увлеченно следил за собаками, устроившими возню под крайним столом; а маленького Рикона нигде не наблюдалось. Лишь Робб возвышался рядом с отцом и держался серьезно, подобающе наследнику. На секунду заметив, что его глаза устремлены на нее, Диана поспешила оправить складки словно бы помявшегося подола, а затем обратить все внимание на герольда, выступившего вперед и во всеуслышание объявившего: — Лорд Амбер, правитель Последнего Очага и глава дома Амберов, с дочерью. Вслед за тем Нед воздал учтивости должное и в течение нескольких минут терпеливо обменивался любезностями с одним из своих наиболее преданных вассалов, как того требовал этикет. Он выразил радость по поводу его присутствия здесь, не забыл упомянуть о Морсе Амбере, кастеляне их родового поместья и дяде Большого Джона, поймавшем серьезную простуду и на протяжении месяца находившемся под неусыпным надзором мейстера, и учтиво осведомился о его здоровье, потом спросил, сколько мешков зерна и прочих культур, способных плодоносить на скудных подзолистых почвах, а также мяса и масел от общего числа сделанных запасов было отложено к грядущей зиме, и пригласил присоединиться к трапезе, не пренебрегая законами гостеприимства. А в качестве благодарности за ласковый прием ему преподнесли широкое полотно с вышитым на нем семейным портретом дома Старков, над которым, как вспомнила Диана, про себя усмехнувшись, они с септой трудились долгими вечерами, озаренные колеблющимся маревом толстых свеч. Работой это оказалось невероятно тоскливой и нудной, причем требовало изрядной усидчивости и прилежности, не говоря уже о мастерстве и желании довести начатое до достойного результата. Иголка загрубевшим женским пальцам давалась тяжелее затупленного тренировочного меча, и оттого какие-то части узорной вязи приходилось распускать и переделывать вновь и вновь, пока нити не ложились вплотную и рисунок не удовлетворял ее наставницу. Единственным приятным для девушки моментом стало воссоздание черт Робба. Его лицо, подвижное и в ее сознании почему-то принимавшее смущенное выражение, так шедшее ему, она видела четко и ясно, будто их встреча произошла вчера. Однако по завершении его силуэта ей доверили вышивать миловидные — сродни кукольным — черты Сансы, и мимолетное удовольствие от процесса исчезло совсем. Впрочем, она начала постепенно привыкать к тому, что в последнее время ее заставляли делать многое против воли. В ряду новых обязанностей отныне значилось читать и заучивать наизусть тексты из «Семиконечной звезды», присутствовать при встречах отца с послами и разъезжать в крытом экипаже, а не на спине скакуна. Поначалу она сочла изменения наказанием за непослушание, из-за коего едва не погибла под стрелами одичалых, но Большой Джон по-прежнему обращался с ней снисходительно-ласково и почти не ограничивал ее свободы… Эддард Старк, вероятно, как и она, не видя в куске материи ничего выдающегося, тем не менее, выразил ей свою признательность за такой подарок, отметив сходство изображенных фигур с их прототипами, зато Кейтилин с восхищением похвалила ее умение и старательность, пообещав отыскать для гобелена место, где им непременно будут любоваться. С кислой улыбкой выслушав обращенные к ней слова, Диана склонилась в реверансе и вместе с родителем прошествовала к выделенному им месту. Количество гостей возрастало, и в помещении становилось душно. Всюду, куда ни брось взгляд, попадались сытые или же только насыщавшиеся, довольные лица, и производимый доброй тысячей голосов шум давил на слух, скрадывая редкие мысли. О, как же он уступал свежести колкого воздуха в легких и ощущению чарующей легкости! Она досадливо вздохнула и постаралась утопить недовольство в поданной ей чаше с вином, принимая которую, невольно поморщилась. Правое запястье под плотной дубленой кожей перчатки нестерпимо ныло — на нем неприятной пульсацией отдавал не успевший затянуться рубец, полученный в недавнем учебном бою с их мастером над оружием, пускай настораживала ее даже не боль, а назойливая мысль, мол, руку придется открыть, когда наступит время танцев. Сама она никогда не рвалась в центр образованного парами круга и не мечтала о приглашении того или иного рыцаря, ну разве в детстве и самую малость — в пору, которую ознаменовывали восхищение всем вокруг и в особенности тем, что с ней обходились как со взрослой. Однако те годы канули в небытие, и в случае, если желание вывести ее на танец изъявляла достойная партия, одобренная Большим Джоном, от нее требовалось ответить легким кивком и, пока музыканты старательно аккомпанировали певцу, стараясь попадать в ноты и играть громче, дабы быть услышанными, покорно следовать за партнером, увлекавшим ее все дальше от помоста, где ей полагалось сидеть вместе с другими высокородными особами. Вот и теперь она мысленно пыталась угадать, кто из вельмож или их сыновей рискнет искать ее милости, когда позади деревянного кресла раздались приглушенные шаги и отец многозначительно обернулся к ней, улыбаясь. — Миледи, — мягкий голос Робба, еще не огрубевший и не звучавший властно, подобно тону Неда, потревожил ее осторожно, но в нем улавливалась некая требовательность, относившаяся к той тираде, которую он покамест не произнес, дожидаясь, соизволит ли она обратить на него внимание. — Не окажете ли мне честь танцевать с вами в этот прекрасный вечер? — Он чуть прогнулся в пояснице, хотя от нее не укрылось, что данный жест почтения был сделан скорее в пользу лорда Амбера. — Ответить отказом не в моей воле, милорд, — понимая, мол, отклонение его предложения приравнивалось к добровольному принятию многих неурядиц и проблем, начиная дворовыми сплетнями и заканчивая, конечно, маловероятным и все-таки возможным разладом двух влиятельных семей, она поднялась с места и одернула рукав, прикрыв тем самым глубокий след от пореза. Септа долго и упорно внушала ей, что знатная дама должна иметь ухоженные руки, и она вовсе не стремилась опять подставить себя под огонь ее нравоучений. — Я счастлива составить вам компанию. Когда они под устремленными на них десятками взоров медленно двигались к середине чертога, где уже отодвинули скамьи, образовав свободное пространство, она хорошенько рассмотрела юношу. Его слегка вьющиеся волосы были аккуратно уложены и ниспадали к плечам; голубые глаза искрились в порыве воодушевления, получаемого от праздника; лютоволк, вышитый на темном фоне дублета и раскинувшийся по всей его широкой груди, ревел, разинув внушительных размеров пасть, и словно бы поддерживал общий гомон. Она вновь подумала, сколь старше своих лет выглядит наследник Эддарда, особенно издалека. Вблизи, правда, его выдавал взгляд, искрившийся тем огоньками, которые утрачиваются при вступлении в зрелый возраст, однако она не могла отказать себе в удовольствии тайно наблюдать за ним в течение ужина и создавшейся после него паузы, когда многие из числа приглашенных собрались по кружкам, а рядом с ним крутилась молоденькая и прелестная Элис Карстарк, вовсю сияя улыбкой и ловя ободряющие взоры со стороны своего отца, искренне желавшего обручить ее с ним. Впрочем, мыслям не имелось места в ее сознании, ибо чем больше думаешь во время танца, тем он становится тяжелее, а ты сам — неуклюжее. Пара заняла начальную позицию, и из недр музыкальных инструментов полились сладкие звуки мелодии. Робб повел Диану уверенно и вместе с тем мягко, подбадриваемый ее лучезарной улыбкой, обращенной скорее к зрителям, с целью развлечь их и заверить, мол, она пребывает в восторге от того, что до нее снизошло столь значимое лицо, нежели к нему самому. На деле ее грудь не хуже тугого корсета сдавливало напряжение, вызванное близостью, и попеременно ощущаемые прикосновения то к рукам, то к талии, какими мужчины отнюдь не поддерживают равновесие своих дам в период перемещений по залу, но ласкают и притягивают плотнее, надеясь на последующее уединение. Исходя от юноши, они приобретали некое комическое содержание, хотя не делались оттого менее приятными, и под конец танца девушка порядком раскраснелась, опуская взгляд и всячески стараясь это спрятать. — Благодарю вас, миледи, — Старк улыбнулся и отвесил ей полупоклон, по-прежнему удерживая за запястье. Она, в свою очередь, тоже на пару мгновений опустилась перед ним, а затем распрямилась, не решаясь предпринять открытой попытки освободиться и про себя немного сердясь на его неторопливость. Однако тот жест, который далее предстал глазам почтенной публики, удивил ее не меньше. Робб, не отрывая сияющего взора от ее лица, искреннего, выражающего неподдельные эмоции и потому обворожительного, нагнул голову и оставил на тыльной стороне ее ладони невесомый поцелуй, от коего по всему телу разлилось неожиданное тепло. Как назло в толпе кто-то кашлянул, прерывая окутавшее их и почти интимное состояние обоюдной признательности. Леди Амбер вздрогнула и, сдавленно выпустив из легких воздух, плавным движением отвела руку прочь, инстинктивно поправив рукав, и обернулась, пускай лучше было так не поступать. На них смотрели все: ее отец, лорд Эддард, братья и сестры Молодого Волка, Кейтилин с блестящим от слез гордости за сына взглядом, вельможи и рыцари, восседавшие на одном с ними помосте и, судя по всему, имевшие высокое положение в обществе… И именно тогда она все поняла. Правда обрушилась на нее ледяным водопадом безысходности, и тонкие губы дрогнули, теряя последний намек на улыбку. Все уже решили за нее — не имело смысла отрицать или биться за собственное мнение. Ей уготовили роль супруги, сидящей у домашнего очага и из года в год рожающей детей, которые в конечном итоге передерутся за оставшееся им наследство. Данный праздник — не более чем формальность, уважение к традициям предков, ведь их с Роббом судьбы предопределены, и оба дома наверняка не против союза. — Миледи? — беспокойно произнес юноша, видя, как каменеет ее лицо и глаза постепенно стекленеют. — Да-да… — рассеянно пробормотала она, не удавливая сути вопроса, — прошу меня простить. Он не сделал ничего, чтобы остановить ее, когда она медленной походкой двинулась прочь из чертога, каким-то чудом сохраняя видимое спокойствие, тотчас испарившееся, подобно росе знойным утром, стоило ей переступить порог и оказаться в объятиях морозного воздуха. Не боясь оступиться на камнях, по ночному времени скованных призрачной коркой ледка, она стремглав помчалась куда-то, сопровождаемая эхом шагов. Ее хотели запереть, посадить под замок, будто редкостную диковинку, обременить супружескими обязанностями и заставить забыть о прежних поездках, охотах и свободе. Да, разумеется, она слышала истории о дочерях знатных господ, выдаваемых замуж против желания, по расчету, но сама никогда не допускала и мысли о подобной судьбе, как не видела себя с ребенком в объятиях и рядом с мужчиной. Ей удалось бы за себя постоять, в ней имелись и храбрость, и сила… Только вот они покинули ее сейчас, когда она взбежала на внутреннюю стену Винтерфелла и безвольно рухнула на массивный зубец, заслонив пылающее лицо ладонями и чувствуя зарождающуюся в висках боль, которая к тому же обрела отголосок и в правой кисти, поверх коей на ткани выступили влажные багровые следы. — Диана, — едва различимо и на удивление несмело позвал ее кто-то, и она, от испуга дернувшись назад, увидела перед собой молодого Старка. Он замер в нескольких футах от нее, и начавшаяся пурга серебрила его волосы крупными снежинками. — Вы плачете… — он приблизился и лишь теперь заметил кровь на ее платье. — Вам больно? Позвать мейстера? — Вы знали? — в ответ прошептала она, корпусом подаваясь к нему и судорожно ловя его протянутые к ней руки, словно он был в силах повлиять на череду сложившихся обстоятельств. — Да… Отец предупредил меня, — он заметно смутился и опустил взор. — Впрочем, если это причиняет вам такие мучения, миледи… Вы… — его речь, сбивчивая и нервная, отражала неуверенность. Ему доселе не приходилось успокаивать незнакомых дам, и вряд ли к Амбер позволялось применить убеждения, годившиеся, например, для Сансы, Арьи или малышки Джейни Пуль. — До моего совершеннолетия осталось три года, и мы попросим разрешения отсрочить помолвку до тех пор… А тогда вы скажете, мол, не любите и не хотите идти за меня, и все закончится, — она горько усмехнулась, понимая опрометчивость и ошибочность его суждений, а он, истолковав ее реакцию неверно, поспешно добавил: — Поверьте, это не самое худшее… — Не самое худшее, верно, — подхватила она незавершенную им фразу, когда он умолк, растерянно глядя на нее. В данную минуту он вовсе не походил на человека, танцевавшего с ней ранее, зато тревога, светившаяся в его глазах, заставила ее устыдиться собственных дерзких мыслей и найти в их коконе еще одно осознание за текущий вечер — то, почему ей было приятно вышивать ее портрет, почему она искала его взглядом и неощутимо негодовала, видя поблизости молодую леди Карстарк, почему теперь не отталкивала его от себя, а наоборот, крепче переплетала его пальцы со своими, ища поддержки и заступничества. — Самое худшее заключается в ином, милорд. С той встречи в лесу или более поздних свиданий, не имеет значения… Я уже люблю вас и оттого не могу противиться воле наших родителей, — она глубоко выдохнула, опустив веки, а потом повторила свои слова опять, проникаясь их сутью и обретая в них неизвестное ей ранее упоение. — Уже…